• Первое знакомство с алхимией
  • Гермес и история Алхимии
  • Принципы Алхимии
  • Реализация деяния
  • Алхимия и современная наука
  • Книга первая

    Герметическое искусство

    Первое знакомство с алхимией

    Это случилось суровой зимой 1956 года. Попав однажды в сильный снегопад, я укрылся от него в книжной лавчонке на улице Сён-Жак. Это был один из тех магазинчиков, где торгуют всякого рода оккультными сочинениями, посвященными магии, астрологии, гаданиям и алхимии.

    Короче говоря, тут, на полке, где стояла литература по алхимии, я и увидел книгу, которая привлекла мое внимание. Привлекла, прежде всего, средневековым рисунком на обложке, а затем странным названием — «Двенадцать ключей философии» («Les Douze Clefs de la Philosophie»). И я решил купить этот томик — хотя бы ради того, чтобы не ронять себя в глазах хозяина лавки, который и так уже косо поглядывал на меня.

    Должен признаться, первое знакомство с алхимией доставило мне сплошное разочарование. Предисловие г-на Эжена Канселье свидетельствовало об эрудиции, далеко превосходящей возможности таких неофитов, как я; сам же текст книги явно не соответствовал тому, что говорил во вступительном слове автор, монах Василий Валентин из ордена святого Бенедикта: «В предисловии своем, о пылкий друг искусства, подарил я тебе надежду изучить и познать самого себя; другие, снедаемые тем же огнем, обретут возможность открыть для себя свойства природы; а те ищущие, кто успел проникнуть глубже, овладеют искусством, краеугольным камнем и скалой, что дарованы мне свыше. Я покажу тебе, каким образом древние наши учителя воссоздавали Камень свой, полученный от Всевышнего, дабы применять его с пользой для собственного здоровья и наилучшего устройства в земной жизни».

    Это звучало весьма заманчиво; однако дальнейшие рассуждения были столь темны, что я не понял в них ровным счетом ничего! Рисунки же, изображающие двенадцать ключей, — в художественном отношении великолепные, — были еще более загадочны, чем написанный мэтром текст. На них можно было видеть человеческие фигуры в роскошных одеяниях, животных, скорее сказочных, чем реальных, иногда инструменты, явно имеющие отношение к алхимии, например тигель или реторту. Конечно, г-н Канселье давал этой абстрактной символике свои толкования, но мне показалось, что они предназначены читателям подготовленным. Так, комментарий к первой фигуре начинался следующими словами: «Царь и Царица Деяния, то есть философские золото и серебро, изображены в спагирическом[3] смысле, в виде волка и большой ручки возврата[4] на чаше. Эта чаша и тигель в пламени ясно указывают на сухой путь, в котором очень большую роль играет тайный огонь».

    Признаюсь, подобные объяснения не только не рассеяли мое недоумение, но напротив, усугубили его. Тем не менее странный язык и стиль Василия Валентина мало-помалу оказывали на меня поистине магическое воздействие, Мной овладело неодолимое желание проникнуть глубже в этот таинственный мир, и я вновь отправился в лавчонку на улице Сен-Жак, чтобы попросить какой-нибудь труд, доступный для начинающих, или. упрощенное изложение предмета. Хозяин, не без некоторого сочувствия, ответил мне, что две последние книги такого го рода были изданы соответственно в 1860 и 1891 годах, но теперь, конечно, практически недоступны. Он добавил, что сейчас появляются только два вида сочинений по алхимии: либо переиздания старинных трактатов, либо современные исследования, в которых изучаются психологические, или, скорее, психоаналитические корни алхимии как «феномена»; причем нынешние авторы, сказал он, отличаются поразительным невежеством и глубочайшим самодовольством. Заметив мой удрученный вид, он все-таки подошел к полке, достал какую-то книгу и протянул ее мне со словами:

    — Вот, возьмите. Автор ее, Клод д'Иже, принадлежит к собратьям, знатокам герметического искусства… то есть алхимии, — добавил он, увидев мой недоуменный взгляд.

    Сочинение называлось «Новая ассамблея философов химии» («Nouvelle assemblee des Philosophes Chymiques», оно вышло в свет в 1954 году, то есть два года тому назад. Я робко спросил:

    — А что означает это странное название?

    — Алхимиков именуют Герметическими Философами или Философами Химии, с большой буквы; это — древняя традиция. Что же до слов “новая ассамблея”, то это наверняка перекличка со старинным трактатом «Turba philosophorum», то есть — «ассамблея философов», а не «шайка философов», как иногда переводят.

    Совершенно сбитый с толку, я поспешил заплатить за книгу и сразу приступил к изучению ее. Это не было пособие для начинающих, но автор сумел сделать текст достаточно ясным для внимательного читателя. Книга эта стала сезамом, открывшим мне первую дверь к тайнам герметического искусства.

    Мне понадобилось более года, чтобы раздобыть еще десятка два книг, самых необходимых для познания алхимии. По мере их изучения мое первое представление об этой науке менялось. Раньше я, подобно всем остальным, полагал, что исчерпывающее определение алхимии дано в работе Луи Фигье: «Цель алхимии, как всем известно, есть трансмутация металлов; превратить низкие металлы в благородные, создать золото и серебро искусственными средствами — вот какую задачу ставила перед собой эта странная наука, история которой насчитывает не менее полутора тысячелетий»(Louis Figuier,L’Alchimie et les Alchimistes 1856.)

    Действительно, мне уже доводилось читать, что в своей практической деятельности, получившей название «магистерия», алхимики пытались создать некую необыкновенную субстанцию, философский камень, который якобы способен преобразовать любой металл, в расплавленном состоянии, в любой другой. Британский монах Роджер Бэкон[5] в книге «Зеркало алхимии» (“Miroire d’Alquimie”) пишет об этом совершенно определенно: “Алхимия есть наука об изготовлении некоего вещества, или эликсира, который, воздействуя на несовершенные металлы, передает им в момент воздействия свое совершенство”.

    Первое сомнение в справедливости этой истины возникло у меня, когда я прочитал книгу Грийо де Живри «Собрание колдунов, чародеев и алхимиков» (“Le Musee des Sorciers, Mages et Alchimistes”). “Многие из тех, кто никогда не изучал алхимию, — пишет он, — считают ее нагромождением пустых грез и измышлений, отражающих суетное желание получить искусственное золото, желание, порожденное либо банальной алчностью, либо безумным стремлением стать равным Создателю. В то же время люди, всерьез изучающие алхимию, очень скоро обнаруживают за этой побочной целью особое и совершенно не поддающееся описанию очарование: в угрюмом лабиринте средневековой учености лишь она, алхимия, блистает столь же ярко, как гигантские, безмолвные и неподвижные розетки-витражи, которые, возвышаясь над пошлостью обыденности, заливают невыразимым светом величественное пространство спящих соборов».

    И тогда я спросил себя: а не является ли сказка насчет превращения металла в золото чем-то вроде пыли, которую швыряют в глаза непосвященным, чтобы отбить у них интерес к постижению подлинных тайн алхимии.

    * * *

    В наше время золото всё еще считается конечной целью герметического искусства, но по другой причине. Наряду с собственно алхимиками (обычно именуемыми: адептами, или артистами, поскольку они владеют секретами Искусства), существовали еще две категории людей, пытавшихся совершить трансмутацию металлов: прежде всего, это суфлеры. и, ближе к нашему времени, архимики. Но широкая публика всегда путала этих ловкачей, единственной целью которых было получение золота, с истинными герметическими философами.

    Превосходное определение «суфлерам» дает Рене Маркар в евоей книге «Краткая история химии и алхимии» («Petite historie de la Chimie et de l’Alchimie»): «В сфере Большого Искусства «суфлеры» представляют собой маргинальную, низшую секту, где кишат шарлатаны, знахари, сумасшедшие, колдуны, предсказатели; бывшие воры, ловкие мошенники, проходимцы всех мастей, а особенно тупоумные фармацевты, которые воображают, будто им; удалось выведать у «мастеров» крупицу их тайны, похитить искру их гения. Магические обряды и изготовление ядов, что некогда пользовалось определенным спросом — вот нечистые источники, из которых складывался их жалкий доход. Полагая, будто чудесную квинтэссенцию можно изготовить из продуктов животного происхождения, они брали для своих опытов самые невероятные, порой омерзительные ингредиенты. Они не гнушались даже убивать младенцев, чтобы получать их кровь; этим печально прославился зловещий Жиль де Ре.[6] Из-за таких людей судьи без всякого снисхождения относились и к истинным рыцарям Великого Деяния.

    Стремясь подражать природе и ее медленной эволюции, алхимики производили бесчисленное количество опытов, продолжительность которых колебалась от нескольких месяцев до многих лет, и часто бывало, что адепт, начав осуществление магистерии, умирал от истощения сил, и ученики его оспаривали честь завершить начатую работу. «Суфлеров» же, людей бессовестных и алчных, такие сроки не устраивали: их обуревала примитивная жажда золота — auri sacra fames.[7] В невежестве своем они пытались ускорить медленное воздействие времени, увеличивая жар в печах, что нередко вело к взрывам, которые ставили точку и опыту, и самому существованию начинающего чародея».

    В описании Маркара нет преувеличений. Ведь для создания философского камня необходимы три тайных элемента: первичная материя, уникальное вещёство, с которым работает алхимик, подвергая его воздействию тайного огня (иногда называемого первый агент), а затем — воздействию философской ртути. «Суфлеры» понятия не имели, что означают эти символические названия, а потому помещали в свои реторты и тигли что попало. В результате они нечаянно сделали некоторые выдающиеся открытия; иные из этих открытий, увы, оказались для них фатальными: например, на одном из этапов магистерии в тигле соединяются уголь, сера и соль азотной кислоты, что создает опасную смесь, по составу близкую к ружейному пороху!

    Рене Маркар имел все основания говорить, что жизненный путь многих «суфлеров» завершился грандиозным взрывом. Вот еще один пример подобного рода, взятый из «Мемуаров новой Аталанты» (“Memoires de la nouvelle Atalante”) Мэри Менли, появившихся в Великобритании примерно в конце XVII века.

    «Одна герцогиня, увлеченная алхимией, встретила человека, который утверждал, будто владеет тайной превращения свинца в золото, то есть, говоря на языке алхимии, — преобразования несовершенных металлов в совершенные. Этот герметический философ просил дать ему только материалы и время, необходимые для осуществления обещанного. Его привезли в имение покровительницы, построили обширную лабораторию, причем всем строго-настрого запретили входить туда, чтобы не мешать ему в работе. Дверь в лабораторию он устроил так, что она поворачивалась на оси, не давая возможности слугам, приносящим еду, заглядывать внутрь: никто не должен был отвлекать его от возвышенных размышлений. За два года, проведенные в замке, он не обменялся ни единым словом ни с кем, даже со своей тщеславной покровительницей. Когда ей впервые было позволено войти в лабораторию, она с приятным удивлением увидела громадные перегонные кубы, котлы, длинные трубы, горны, кузнечные мехи. а также языки адского пламени в трех или четырех печах, расставленных по углам этого своеобразного вулкана. С благоговением смотрела она на закопченное лицо алхимика, бледного, худого, изнуренного дневными опытами и ночными бдениями. Пользуяеь каким-то непостижимым жаргоном, тот доложил ей, что дело продвигается успешно, и она настолько ему поверила, что лаборатория уже казалась ей чем-то вроде золото-го рудника. Часто алхимик требовал, чтобы ему доставили новый перегонный куб или огромное количество угля. Когда в конце концов герцогиня обнаружила, что значительная часть ее состояния потрачена на удовлетворение этих просьб, ей пришлось обуздать свое воображение и прислушаться к голосу разума. За два года философу были доставлены горы свинца, а золота не было видно ни грамма. Она поделилась своими сомнениями с алхимиком; тот чистосердечно признался, что сам удивлен этой задержкой, но готов удвоить свои усилия и поставить один весьма рискованный опыт, который до сих пор казался ему опасным. С тем герцогиня удалилась, вновь предавшись золотым надеждам. Однажды, когда она только что отобедала, послышался страшный вопль, а вслед за тем _ взрыв, похожий на выстрел из большой пушки… Вместе со слугами она кинулась в лабораторию, где увидела две разбитые вдребезги большие реторты и, среди языков пламени, обгоревшее тело химика».

    * * *

    В наше время бытует мнение, что современная химия появилась на свет не из традиционного искусства алхимиков, а из беспорядочных опытов «суфлеров». Выше мы уже говорили, что многие химические реакции и новые элементы действительно были открыты подобными лжеалхимиками, которые систематически экспериментировали с любыми подвернувшимися материалами. Истинный адепт, напротив, всегда знал совершенно точно какие природные элементы необходимы для создания Камня, а потому прибегать к чисто химическим изысканиям ему приходилось очень редко. Разумеется, некоторые алхимики — например, Василий Валентин или Парацельс[8] — обогатили химическую номенклатуру новыми, очень важными понятиями, но это происходило в процессе второстепенных опытов, не имеющих прямого отношения к философской магистерии.

    Обратимся теперь к архимикам, независимым исследователям конца прошлого — начала нынешнего века, которые утверждали, что превращение металлов в золото можно осуществить е помощью обычных химических реакций, иными словами не используя фантастическую ядерную энергию, высвобожденную современной физикой. Опытами такого рода прославились Тифро, затем Жоливе-Кастело; однако официальная наука так и не признала будто бы произведенную ими трансмутацию доказанным фактом. Надо отметить, что количество золота, полученного в этих экспериментах, было столь ничтожно, что его можно отнести на счет недостаточной очистки исходных материалов. Совсем уж комический случай произошел в 1931 году в Германии, когда профессор Ганс Мите заявил, что произвел трансмутацию ртути в золото. Тщательный анализ опыта показал, что «полученные» частицы золота попали в ртуть… с позолоченной оправы профессорских очков, подвергшихся воздействию паров ртути!

    Более того, после первой мировой войны, в тот самый момент, когда Жоливе-Кастело возглавил основанное им Общество алхимиков Франции, современные адепты отказались считать его опыты алхимическими. Приведу в доказательство мнение только одного из них, Оригера, которое он высказал в 1926 году в специальном номере журнала «Ле Вуаль д'Исис» («Покров Исиды»). Вот выдержка ив этой статьи, озаглавленной «Алхимия перед лицом Науки»: «Г-н Жоливе-Кастело, без сомнения, позволит мне сделать одно замечание в связи с определением «алхимические», которые он дает своим опытам. Оно было бы уместно в те времена, когда существовали одни лишь алхимики, но сегодня — об этом свидетельствуют используемые им материалы и методы — они относятся к сфере самой обыкновенной химии. Если бы они действительно были алхимическими, то ни один из профессоров Сорбонны, при всём моем уважении к их эрудиции, не в состоянии был бы контролировать эти опыты. Впрочем, г-н Жоливе-Кастело и сам признает контроль одних лишь химиков, следовательно, произведенные им трансмутации, если таковые имели место, достигнуты химическими средствами, но не более того». В этих словах Оригера, как мне кажется, прекрасно уловлена суть дела, и мы не будем более возвращаться к архимикам, поскольку они не имеют реального отношения к герметическому искусству.

    Решив посвятить свое исследование истинным артистам, в самом высоком смысле этого слова, я задался целью узнать, какое значение они сами придавали трансмутации металлов. Это оказалось настоящим «Геркулесовым трудом» (такое название адепты иногда давали магистерии), ибо целостного представления — даже если ограничиться наиболее знаменитыми трактатами — тут невозможно составить: настолько позиция одного автора отличается от позиции другого.

    Различия эти касаются не только методов. Алхимики в своих сочинениях практически никогда не говорят об одной и той же части Деяния! В самом деле, не существует ни единого описания операций магистерии в хронологическом порядке и с самого начала, то есть с поисков удаленной материи камня, которая должна стать его близкой материей, чтобы на завершающей стадии превратиться в ребис (от латинского «res-bis» — двойная субстанция).

    Термином «первичная материя» в разных трактатах могут обозначаться все эти три, совершенно отличных друг от друга состояния; что же касается слова «ртуть», трактовки этого понятия варьируются до бесконечности. Каждый философ как бы повествует о своем, не обращая никакого внимания на сказанное собратьями, тогда как в действительности они говорят об одном и том же Деянии, но на его разных стадиях. Это — первый и очень серьезный подводный камень.

    Второй таится в невероятной запутанности текстов и особенно терминологии: ведь одно и то же вещество получает порой более двенадцати наименований! Знаменитый натуралист Бюффон1 в своей «Естественной истории минералов» («Histoire naturelle de mineraux»); издание 1784 года, т..4, с. 270–272), в статье, посвященной золоту, с глубоким раздражением пишет: «Увеличить плотность материи настолько, чтобы она обрела удельный вес этого металла (золота), действительно стало бы величайшим нашим достижением; весьма вероятно, это не является невозможным; весьма вероятно, некоторым даже удалось этого достичь, ибо среди множества ложных или преувеличенных свидетельств, касающихся Великого Деяния, имеются и такие, в которых я сомневаться не могу,[9] однако это не мешает нам относиться с презрением или даже с осуждением к тем, кто занимается такими экспериментами из чистой корысти, не обладая зачастую необходимыми для такой работы знаниями. Ибо нельзя не признать, что из трудов алхимиков ничего нельзя извлечь: я счел своим долгом прочесть и изучить многие из них,[10] однако и в «Герметической скрижали», и в «Ассамблее философов», и у Филалета я обнаружил лишь туманные рассуждения и невнятные описания, которые ничем мне не помогли, так что единственный вывод, сделанный мной, состоит в следующем: все эти искатели философского камня рассматривали обыкновенную ртуть как общую основу металлов и особенно золота и серебра. К подобному взгляду весьма близок и Бехер е его ртутной глиной».

    Возникает вопрос: чего ради герметические философы приложили столько усилий чтобы остаться непонятыми? Первый из возможных ответов дал писатель и ученый прошлого века Луи Фигье: «У алхимиков были очевидные резоны, чтобы пользоваться таким темным, невнятным языком. Они не могли сообщить ничего существенного о том, как делать золото: все их усилия в этом направлении ни к чему не привели». Такая точка зрения прекрасно отражает настроения в науке XIX века, полагавшей, что все, что можно открыть, уже открыто, а XX веку осталось лишь «вносить мелкие уточнения». Второй, более точный ответ содержится в книге арабского алхимика Гебера[11] «Сумма совершенств магистерии» («Somme des perfections du magistere»): «Заявляю, что здесь, в «Сумме», я ничуть не стараюсь четко и логично рассказать о развитии нашей науки. Если бы я описывал ее последовательно, дурные люди могли бы воспользоваться этим, употребив знание во зло».

    Убежденные в реальности Деяния, адепты чувствовали свою ответственность за магическую силу, которой они владели, и потому стремились преградить. недостойным доступ к магистерии. Вот почему алхимические трактаты не являются ни учебниками для непосвященных, ни научными сообщениями, предназначенными для других философов. Они писались для третьей категории читателей — для тех, кто находился па пути к посвящению, как удачно назвал их Рене Алло в работе «Аспекты традиционной алхимии» (“Aspects de l’alchimie traditionelle”). Из этого определения следует, что существуют люди, способные постичь герметическое искусство самостоятельно, без помощи гуру (наставника), — сравните с индуистской практикой, где посвящение осуществляет Учитель и это является единственным и непреложным правилом.

    Помимо объяснений, предложенных Фигье и Гебером, существует третий возможный ответ, Алхимия сейчас представляется нам не доступной пониманию по той простой причине, что многие понятия, введенные в обиход в период формирования этой науки, сейчас забыты. К примеру, недавно мы обсуждали с Жаком Бержье[12] пособие по телевизионной технике, в котором рассматриваются различные типы кинескопов.

    И он сказал мне: «Если когда-нибудь в будущем этот учебник попадет в руки представителей цивилизации, технология в которой будет не похожа на нашу, то описанные в нем аппараты покажутся им абсурдными, поскольку автор нигде не указывает, что работают они от электрического тока. Это обстоятельство представляется настолько очевидным, что не заслуживает упоминания».

    Не исключено, что с алхимией дело обстоит точно так же: неясности и пропуски объясняются тем, что для посвященных и их преемников эти понятия в свое время были настолько привычны, что не нуждались в расшифровке. Лично я, правда, скорее склоняюсь к мнению Гебера, которого считаю искренним, хотя и недостаточным. У «дурных людей» было много других способов добыть — золото; необязательно получать его искусственным путем! Напрашивается следующий вывод: алхимики скрывали нечто более важное, чем тайна драгоценного металла. Что именно? Обратимся к истории герметической философии: быть может, в ней мы найдем ответ на этот вопрос.

    Гермес и история Алхимии

    Как она возникла?

    Точную дату и место назвать трудно; Китай, Египет, Средний Восток и Греция в равной мере могут считаться родиной алхимии.

    Так что я просто последую традиции, согласно которой герметическое искусство восходит к самому Гермесу (богу или царю, правившему до эпохи фараонов), давшему этой науке свое имя. Ему приписывают несколько алхимических трактатов, в том числе знаменитую «Изумрудную скрижаль» — несомненно, самое краткое и, возможно, самое ясное из всех существующих описаний Великого Деяния. Одна из легенд гласит, что текст этот был найден воинами Александра Македонского в недрах Большой Пирамиды в Гизе, которая являлась не чем иным, как усыпальницей Гермеса. Тот якобы собственноручно вырезал алмазом несколько строк, составляющих текст скрижали, на изумрудной пластине, откуда и возникло название.

    Приведу эту надпись полностью, чтобы читатель сам убедился, столь трудны для понимания алхимические тексты:

    «Это верно, без обмана, истинно и справедливо! То, что внизу, как то, что вверху, и то, что вверху, как то, что внизу, для того, чтобы совершить чудеса одного и того же. И подобно тому как все предметы произошли из Одного, по мысли Одного, так все они произошли из этого вещества, путем его применения.

    Его отец — Солнце, его мать — Луна; Ветер носил его в своем чреве, Земля — его кормилица. Оно — отец всякого совершенства во Вселенной. Его могущество безгранично на земле.

    Отдели землю от огня, тонкое от грубого, осторожно, с большим искусством. Это вещество поднимается от земли к небу и тотчас снова нисходит на землю. Оно собирает силу и верхних и нижних вещей.

    И ты получишь славу мира, и всякий мрак удалится от тебя.

    Это могущественная сила всякой силы, она уловит все неуловимое и проникнет во все непроницаемое, потому что так сотворен мир.

    Вот источник удивительных применений… Вот почему я был назван Гермесом Трижды Величайшим, владеющим Тремя отделами Всеобщей философии. Я сказал здесь все о деле Солнца».[13]

    * * *

    Известно, что египтяне увлекались алхимией с самой глубокой древности, но любопытно, что так же обстояло дело на другом конце земли — в Поднебесной империи. Действительно, в древнейших китайских литературных текстах «Чжуан-цзы»[14] и Даодэцзин[15] уже встречаются рассуждения о материи и о возможности трансмутации металлов. Кстати, в Китае даосской эпохи еще не знали о сильных кислотах, растворяющих металлы, — тем не менее опыты по трансмутацим поразительно сходны с деятельностью герметиков средних веков.

    Однако подлинная алхимия — по крайней мере в привычном для нас понимании — появилась, полагаю, у греков, арабов и византийцев. Главная греческая школа герметического искусства была основана в Александрии, примерно в начале IV века н. э. Зосимой Панаполитанским. До наших дней дошло лишь сколько его сочинений, в частности «Трактат о печах», где стеклянные сосуды для дистилляции описываются задолго до того, как о них заговорили арабские ученые. Один из его учеников, Демокрит, утверждает, будто бы уже были получены два порошка — белый и красный. Мария Еврейка (неко-торые почему-то путают ее с Мариам, сестрой Моисея) жила в то же время. Именно она придума-ла «водяную баню», столь часто применяемую в современной кулинарии; кроме того, она изобрела керотакис, закрытый сосуд, в котором подвергаются воздействию пара тончайшие пластинки различных металлов, а также ареометр, совершенно идентичный нынешнему, со временем. совершенно забытый и заново открытый Бхэме в ХVIII веке.

    Из Александрии алхимия в V веке «эмигрировала» в Византию, где по прошествии нескольких десятилетий с ней познакомились арабы, которые собрали у себя всё наследие египтян и греков. С VII по XI века алхимия проникла во все завоеванные арабами страны — в частности в Испанию, превратившуюся в один из крупных центров герметического искусства Европы, которая всё еще прозябала во мраке невежества. Арабское влияние на герметическое искусство было весьма значительным и сохраняло все своё значение вплоть до времени Альберта Великого и Фомы Аквинского. Многие термины арабской алхимии вошли в обиход — например эликсир, алкоголь и т. п. Величайшим арабским адептом был, вне всяких сомнений, Гебер; я уже цитировал его «Сумму совершенств магистерии”. Полагаю, будет небеcполезным задержаться на личности этого человека.

    Подлинное имя Гебера — Джабир Ибн Хайян. Он жил в VIII веке н. э., учился у знаменитого исламского теолога имама Джафара и в свою очередь стал весьма авторитетным ученым. В своих трудах он объясняет, как изготовить азотную кислоту, царскую водку и другие химические вещества, совершенно неведомые тогдашним западным естествоиспытателям. Поскольку он добавляет, что все эти открытия принадлежат его учителю Джафару, следует признать, что таких выдающихся результатов арабская алхимия достигла уже в VII веке. Неудивительно поэтому, что западные историки потратили много сил, доказывая, что трактаты Гебера написаны якобы гораздо позже, что сам он не был ни алхимиком, ни просто химиком, да и вообще не существовал! Однако со временем в библиотеках Каира и Константинополя были найдены многочисленные сочинения Гебера, подлинность которых сомнения не вызывает: в них содержатся чрезвычайно интересные мысли о философии природы, о предсказании будущего, о химических свойствах природных тел, Правда, авторство «Суммы соверенств» все еще остается пад вопросом, поскольку арабская рукопись была утрачена, а самая ранняя из известных версий перевода относится примерно к концу XIII века и переводчик с целью придать больший вес арабскому алхимику вполне мог включить в текст описания открытий, сделанных в XI и XII веках. Во всяком случае, сегодня это проблема чисто академическая.

    Этот краткий экскурс в историю алхимии подводит нас к вопросу атрибуции текстов, которые доставляют такое наслаждение эрудитам. Считаю необходимым сказать по этому поводу несколько слов: действительно, читая эту книгу, мы увидим, что сомнению подвергалось авторство едва ли не всех трактатов, под которыми стоят имена великих адептов. Так, если верить историкам, или, точнее, тем, кто претендует на это звание, то ни Альберт Великий, ни его ученик Фома Аквинский не посвя тили алхимии в своих сочинениях ни единой строки (хотя последний в «Сумме теологии» много рассуждает, например, о том, можно ли считать мошенничеством продажу герметического золота). Трактаты, приписываемые Арнальдо де Виланова,[16] Раймунду Луллию, папе Иоанну XXII и многим другим, тоже — по мнению этих историков — являются фальшивками; что же касается таких знаменитых алхимиков, как Василий Валентин или Никола Фламель, то они якобы вообще не существовали, хотя некоторые события из жизни парижского издателя подтверждаются нотариальными документами, а в Париже сохранился по меньшей мере один из домов, в котором он жил.

    Подобные дискуссии представляются мне чистой софистикой. Совершенно очевидно, что имя Василий Валентин — псевдоним: Базилевс по-гречески означает «царь», латинское слово Valens (valentis) переводится как «сильный». Но ведь никому не придет в голову усомниться в существовании Мольера по той причине, что от отца ему досталась совсем другая фамилия! Нет сомнения, что некий человек, взявший себе псевдоним Василий Валентин, действительно писал алхимические трактаты, где впервые в истории западной науки излагаются замечательные открытия, благодаря которым имя их автора до сих пор часто упоминается в исследованиях по неорганической химии. Обратимся теперь к Раймунду Луллию (я еще вернусь к нему, когда мы будем рассматривать жизнь этого адепта): почти все его сочинения на тему алхимии были объявлены апокрифами. По какой же причине? Главным образом потому, что они были опубликованы посмертно. Однако Луллий жил на Мальорке, иными словами, в опасной близости от католической Испании, поэтому весьма вероятно, что он поручил ученикам опубликовать его герметические сочинения после смерти осторожности ради. Следует отметить, что его авторство стали оспаривать лишь после того, как он был причислен католической церковью к лику «блаженных»…

    Вот почему в этой книге я не буду уделять никакого внимания академическим дискуссиям, касающимся атрибуции того или иного текста, Охотно допускаю, что в некоторых случаях нельзя с уверенностью сказать, принадлежит ли трактат тому автору, чье имя значится на обложке: какое это имеет для нас значение спустя триста или четыреста лет!

    Терпеливое изучение старых философов позволило мне обнаружить весьма любопытный факт, Как я и подозревал, большинство из них оценивает свойства камня с точки зрения медицины куда выше, чем е точки зрения трансмутации. В первой приведенной нами цитате из книги «Двенадцать ключей философии» Василий Валентин советует читателям применять философский камень «с пользой для здоровья». В другом месте он уточняет: «Трактатом сим я желал показать тебе и открыть Камень Древних, пришедший к нам с небес для здоровья и утешения людей в сей долине скорбей, ибо Камень этот — величайшее земное сокровище, коим я по праву владею».

    Тем не менее многое для меня оставалось загадочным: почему необходимо было совершать трансмутации и в чем различия между универсальным снадобьем, жидким золотом и эликсиром долгой жизни? Так что мне пришлось продолжить изучение тех принципов, на которых покоится герметическое искусство и в которых — лишь в них одних — можно найти искомые ответы.

    Принципы Алхимии

    Обычно говорят об алхимических теориях, но сами алхимики не признают этот термин, считая его слишком доктринерским, слишком схоластическим. Их искусство строится прежде всего на особых отношениях между ними и Природой, причем отношения эти складываются по-разному у различных адептов. Однако всех их объединяют некоторые общие принципы, которые мы сейчас и рассмотрим.

    Первый и главный из этих принципов — утверждение единства материи. Например, Василий Валентин пишет в своем трактате «Триумфальная колесница сурьмы»: «Все сущее происходит из одного семени, изначально всё порождено было единой матерью». Это та же мысль, которая в более аллегорической форме содержится и в «Изумрудной скрижали»: «То, что внизу, как то, что вверху, и то что вверху, как то, что внизу», — и в завершенном виде звучит в «Завещании» Раймунда Луллия: «Omnia in unum».[17]

    Для средних веков современность этой концепции удивительна; однако не следует забывать, что алхимия — это наука прежде всего традиционная и знание платоновской философии для адептов любой исторической эпохи было обязательным, причем преемственность эта никогда не прерывалась. Все знали, что на одной из стел храма в Саисе была вырезана максима, авторство которой приписывалось греческому мыслителю: «Я то, что было, есть и будет. Никто из смертных не приподнял скрывающий меня покров».

    Кроме того, алхимики исходили из принципа, что металлы не являются простыми телами: все они состоят из трех элементов, пропорции которых могут варьироваться: это ртуть философов, сера философов и соль, или мышьяк. Уточним сразу же, что ни в коем случае нельзя путать ртуть философов и философскую ртуть! Многие «суфлеры» совершали роковую ошибку, отождествляя эти две различные субстанции, которые схожи лишь в том, что обе не имеют никакого отношения к ртути. Точно такая же ситуация — е серой м солью: они никак не соотносятся е одноименными химическими веществами — речь идет всего лишь о символическом обозначении.

    В соответствии с этим принципом алхимики полагали, что например, медь состоит из равных долей серы и ртути, но включает в себя лишь микроскопическое количество соли. Что до золота, вот как говорили о нем два знаменитых адепта. В своем «Кратком руководстве совершенной магистерии»(«Abrege du parfait magistereе») арабский алхимик Гебер (VIII век) утверждает: «Солнце (золото) образуется из очень летучей ртути и небольшого количества чистейшей серы — плотной, светлой, с отчетливым красным оттенком. Поскольку сера эта окрашена неравномерно и цвета одной более насыщенны, чем другой, то и желтизна золота бывает разной». Английский же монах Роджер Бэкон (XIII век) говорит в трактате «Зеркало алхи мии»: «Природа золота такова; это совершенное тело, составленное из чистой, твердой, блестящей красной ртути и чистой, твердой, красной, невозгораемой серы. Золото — совершенно».

    Мы видим, что мнения двух алхимиков, разделенных столетиями и принадлежащих к разным культурам, полностью совпадают.

    Сделаем еще одно уточнение: эти названия — сера, ртуть, соль — представляли собой вовсе не абстрактные понятия. Они указывали на вполне опредёленные качества материи. Ртуть, или женское начало, символизирует собственно металл, с присущими ему блеском, ковкостью и тягучестью. Сера, или мужское начало, определяет степень возгораемости и цвет. Соль (или мышьяк) являет собой не столько третий элемент, сколько способ соединения серы и ртути.

    Очевидно, такая концепция полностью оправдывает идею трансмутации: поскольку все металлы состоят из одних и тех же элементов, логично предположить, что существующие пропорции можно изменить посредством агента-катализатора, или, иными словами, философского камня. Впервые подобную «теорию» изложил Гебер, ни в коем случае не претендуя на авторство открытия; авторство он приписывал древним.

    В результате алхимики пришли к выводу, что в природе существует некая первичная материя. Более того, они полагали, что минералы и металлы формируются на основе этой первичной материи точно так же, как формируется, развивается плод в материнской утробе. Следовательно, должно существовать семя металлов, как существует оно в растительном и животном мире. Одной из целей герметического искусства и стал поиск этого семени, так что мы нередко встречаемся с выражением минеральная сперма.

    * * *

    Вместе с тем герметические философы не отказались от старой, сформулированной в античные времена теории о четырех элементах — они просто приспособили ее к своему искусству. Согласно этой теории, мироздание состоит из четырех элементов: Земли, Воды, Воздуха и Огня. Различаются они по весу: самый тяжелый элемент — Земля, за ней следуют Вода и Воздух, Огонь же намного легче их всех. Вследствие этого первые два элемента устремляются под тяжестью своего веса внизу а остальные два — вверх. Аристотель развил эту теорию, указав, что четыре элемента связаны между собой такими свойствами, как сухость, тепло, влажность, холод, причем такие противоположности, как холод и тепло или сухость и влажность, являются абсолютно несовместимыми.

    Отсюда — четыре союза, которые в конечном счете и породили четыре элемента:

    Тепло + Сухость = Огонь

    Тепло + Влажность = Воздух

    Холод + Сухость = Земля

    Холод + Влажность = Вода.

    Таким образом, каждый элемент включает в себя какую-то часть того, что содержится в двух других, — отсюда их способность смешиваться.

    Альбер Пуассон прекрасно описал, как алхимики эту старую классическую теорию приспособили к своим нуждам: «Для алхимика любая жидкость — Вода, любое твердое тело — Земля, любой пар — Воздух. Именно поэтому в древних трактатах по физике говорится, что обычная вода при нагревании превращается в Воздух. Это не означает, что вода становится частью пригодной для дыхания смеси, составляющей атмосферу: просто вода из субстанции сначала жидкой переходит в воздухообразное состояние — газ, как сказали бы позднее. Под элементами (понимались не только физические состояния, но и — в расширительном смысле — свойства». Пуассон завершает свое исследование таблицей соответствий, которую мы здесь воспроизводим.


    * * *

    Здесь нужно вспомнить об отношениях, которые алхимия всегда поддерживала еще с одной древней античной наукой — астрологией. Не все авторы о ней упоминают; похоже, такиё великие адепты, как Никола Фламель или Филалет, считали астрологию совершенно чуждой герметическому искусству. Другие алхимики, принадлежавшие к самым разным эпохам: Зосима Панаполитанский (IV век н. а), Василий Валентин (XV век), Парацельс (XVI век) — придавали ей громадное значение.

    В алхимической рукописи Никола Валуа мы читаем: «Знайте же, сын мой, любимейшее из чад моих что Солнце, Луна и звезды постоянно воздействуют на центр Земли». Нелишним будет уточнить, что с момента возникновения герметического искусства была установлена тесная связь между металлами и планетами и уже тогда появились соответствующие таблицы:

    Солнце — Золото

    Луна — Серебро

    Венера — Медь

    Марс — Железо

    Юпитер — Олово

    Сатурн — Свинец

    Меркурий — жидкое серебро(названное позже ртутью)

    * * *

    Этот выбор главных алхимических понятий естественным образом, подводит нас к философскому камню, который является их производным и одновременно служит их подтверждением.

    Вот как описывает его современный адепт Фюльканелли:

    «Философский камень предстает перед нами в виде прозрачного, светопроницаемого тела, красного в массе, желтого после измельчения; он обладает большой плотностью и чрезвычайной плавкостью, хотя при любой температуре сохраняет свой характер, при этом благодаря своим качествам становясь жгучим, ярким, всепроникающим, неудержимым и несгораемым».

    Обратите внимание: сам по себе камень не обладает способностью совершать трансмутацию; он лишь позволяет приготовить порошок-катализатор, с помощью которого и происходит эта знаменитая операция. В твердом состоянии камень сплавляли с очищенным золотом или серебром. Порошок для трансмутации любого металла в золото, то есть для хрисопеи, был красного цвета, а полученный с помощью серебра — белого.

    Хрисопею описывали неоднократно: например, взяв один грамм порошка на сто граммов металла,[18] его бросали — смешав с воском или обернув в бумагу[19] — в расплавленный и доведенный до точки кипения металл. Примерно через пятнадцать минут металл целиком превращался в золото, нисколько не теряя в весе.

    Впрочем, почти во всех трудах по алхимии указывается, что философский камень служил также для получения жидкого золота, или универсального снадобья, равно как и эликсира долгой жизни. Подобные формулировки совершенно ошибочны. Абсурдно утверждать, что камень служит и для трансмутации металлов, и для приготовления универсального снадобья, и для изготовления эликсира. Философский камень используется только для изготовления универсального снадобья, которое и является эликсиром долгой жизни.

    «А как же с трансмутацией?» — спросите вы. Ответ прост: хрисопея служила всего лишь контрольной проверкой, производимой по завершении магистерии с целью удостовериться, что полученная субстанция действительно представляет собой, философский камень. В этом состоит главная особенность герметического искусства: алхимики отнюдь не видели свою цель в трансмутации металлов ради получения золота, как полагала публика, они должны были произвести эту операцию, чтобы убедиться в качествах своего камня. Именно поэтому мало кто из адептов был богат: обычно они совершали две или три проекции с единственной целью — обновить запас эликсира долгой жизни. Истинные алхимики никогда не жаждали обладать благами земного мира и, в частности, золотом.

    Посредством трансмутации металлов они стремились преобразовать самих себя, принимая в течение двух лет гомеопатическую дозу раствора философского камня. Лишь в немногих трактатах подробно описываются этапы физической и моральной трансформации адепта — причем все редкие рукописи, посвященные данной теме, никогда не были напечатаны и хранятся лишь в больших библиотеках. Я получил необходимые сведения только благодаря эрудиту и «поклоннику науки» Бернару Юссону, который посвятил более двадцати лет изучению старинных герметических текстов, не изданных до сих пор.

    Воздействие раствора философского камня начинается с вывода из тела всех токсических веществ, а также болезнетворных микробов. Адепт внезапно лишается волос, ногтей и зубов, которые затем вырастают вновь, обретая значительно большую крепость и здоровье. Все естественные выделения совершаются путем испарения, отпадает необходимость мочиться и облегчать кишечник, а вскоре и пища становится совершенно излишней. Так что вы сами можете видеть, сколь ложным является представление об алхимике, который ест только для поддержания жизненных сил — напротив, высший адепт ест лишь ради удовольствия, поскольку избавлен от необходимости удовлетворять те естественные потребности, которым, вынуждены служить все прочие люди! Камень оказывает влияние не только на тело; он многократно увеличивает также интеллектуальные и духовные возможности, повышая тем самым шансы овладения Высшим Знанием. На этом пункте все трактаты замолкают, ибо обычный человек не способен следовать за редкими избранниками в их новую Вселенную.

    Здесь я сошлюсь на пример из недавнего времени. Одного современного алхимика (мне известно, что во Франции их около дюжины) приобщил к тайнам алхимии, обремененный познаниями и годами адепт, который затем исчез. Недавно этот алхимик встретил своего учителя; прошло сорок лет с тех пор, как они виделись в последний раз, но кое-что изменилось: учитель выглядел теперь куда моложе ученика…

    Все это легенды, скажут убежденные картезианцы,[20] — эти пресловутые трансформации существуют лишь в воспаленном сознании ваших алхимиков, и выдумки свои они ничем доказать не могут.

    Так вот, могут! Существует по крайней мере одно доказательство подобных физических трансформаций, а значит, и действенности эликсира долгой жизни, В частном собрании неизданных рукописей Бернар Юссон нашел сообщение об одном необычайном событии, которое произошло в начале XVII века в окружении государственного советника Сен-Клера Тюрго. Речь идет о мемуарах врача, не предназначенных для публикации? и об алхимии в них больше нигде не говорится, в силу чего они и представляют для нас особый интерес.

    Советник состоял в связи с незамужней дамой, которую принимал каждый день в своем доме. Стремясь соблюсти приличия, та уходила в город в сопровождении старого конюшего, мэтра Арно; тот дожидался ее у соседнего фармацевта, с которым в конце концов подружился. Этот фармацевт, более двадцати лет посвятивший созданию философского камня, однажды встретил мэтра Арно радостным воплем:

    — Наконец-то я его нашел! Нашел!

    — Что ты нашел?

    — Камень, Арно… Эликсир! Посмотри, — воскликнул он, потрясая какой-то склянкой, — вот раствор жизни. Выпьем его немедленно, старый друг, в нашем возрасте нам это более чем необходимо.

    С этими словами фармацевт налил по полной ложке эликсира себе и Арно. Проглотив жидкость, он предложил Арно сделать то же самое, однако старый конюший из осторожности лишь смочил губы и язык. Из затруднения его вывел присланный дамой лакей, который сообщил, что хозяйка их уже покинула дом советника и ему должно сопровождать её. Арно отдал ложку с эликсиром фармацевту и удалился с такой быстротой, какую позволяли его дряхлые ноги.

    Однако: по пути домой его вдруг прошиб холодный пот, сменившийся сильным жаром. Дама, страшась за жизнь верного слуги, послала одного из лакеев за фармацевтом, который, как она знала, был в дружбе с Арно. Лакей вернулся один: фармацевт внезапно скончался!

    Конюший довольно быстро оправился от недуга, но лишился волос, ногтей и даже зубов. Сен-Клер Тюрго, узнав об этом странном происшествии, решил лично побеседовать с ним. После этого разговора он предложил 100 тысяч ливров за склянку с эликсиром, но наследники фармацевта не смогли её отыскать, потому что в лавке было обнаружено множество совершенно одинаковых сосудов без каких бы то ни было надписей на них.

    Много лет спустя врач, вхожий в дом Сен-Клера Тюрго, описал это необыкновенное событие в своих мемуарах. В заключение он добавил, что у Арно вновь выросли волосы, ногти и зубы, а в момент написания мемуаров старый конюший чувствовал себя превосходно, невзирая на свои сто двадцать три года…

    Реализация деяния

    Изложив основные пункты алхимической доктрины, я хотел бы познакомить читателя с тем, как показана их практическая реализация в небольшом трактате «Принципы Филалета», где даются краткие, но ясные указания относительно этапов магистерии.

    Эйреней Филалет, автор трактата, принадлежит к числу величайших адептов. Вот что он говорит о себе в начале своего самого известного сочинения «Открытый вход в закрытый дворец Короля» («Entree ouverte au palais ferme du Roi»): «Я философ-адепт и буду называть себя не иначе как Филалетом: сие анонимное имя означает Поклонник Истины». Далее, рассказывая о своих лабораторных исследованиях, он добавляет: «Это не сказки, это — результат доподлинных и успешных Опытов, которые сам я произвел и знаю о них всё, как легко узнает это из сочинения сего любой человек, ставший философом».

    Трактат «Принципы Филалета» был написан примерно в середине XVII века и переведен с латинского на французский в 1672 году Сальмоном для его собрания алхимических текстов «Библиотека химических философов» (Bibliotheque des Philosophes Chimiques). Я лишь слегка поправил старинную орфографию, но не стал вносить никаких изменений в сочинение адепта, которое остается, невзирая на отдаленность во времени, чрезвычайно понятным и иногда поражает чисто современной манерой выражения.

    ПРИНЦИПЫ ФИЛАЛЕТА

    для руководства фазами герметического Деяния, составленные Эйренеем Филалетом, англичанином по рождению и обитателем Вселенной.

    1. Не приступайте к Великому Деянию на основе правил, которые были вам внушены невеждами или книгами софистов, и никогда не отклоняйтесь от следующего принципа: если стремитесь вы к Золоту или Серебру, пусть будут Золото и Серебро единственным материалом, с коим будете вы работать посредством нашего Ртутного источника, приготовленного для промывки их, и сие потребует от вас чрезвычайного тщания.

    2. Не прислушивайтесь к говорящим вам, будто Золото наше есть Золото не обычное, но физическое: верно, что обычное Золото мертво, однако приготовляем мы его таким образом, что оно вновь оживает, как мертвое зерно оживает в земле. По истечении шести недель Золото, которое было мертвым, в деянии нашем становится живым и плодоносным, ибо помещено было в подходящую для него почву, под коей разумею я наш состав. Итак, можно по справедливости называть его нашим Золотом, ибо мы соединили его с агентом, призванным дать ему жизнь; ведь бывают случаи противоположного толка, когда осужденный на смерть именуется покойником, потому что он скоро умрет, хотя и живет еще.

    3. Помимо Золота, которое являет собой тело и исполняет роль мужского начала в Деянии нашем, вам понадобится другое семя, иными словами: дух, душа, женское начало; семя это представляет собой текучую Ртуть, подобную по облику своему обычному жидкому серебру, только более чистому и светлому. Некоторые используют вместо Ртути растворы и жидкости всякого рода, именуя их Философской ртутью. Не позволяйте соблазнить себя красивыми речами и не совершайте таковую работу, ибо она бесполезна; нельзя собрать то, что посажено не было; плод вырастает из посаженного зерна; и если вы сажаете Золото в землю или в Ртуть, которые не являются металлическими и не однородны с металлами, вместо металлического эликсира получите вы в результате операции своей лишь бесполезную презренную известь.

    4. Ртуть наша по сути своей совпадает с обыкновенным жидким Серебром; но отличается от него формой своей, небесной, огненной, совершенной; качества эти получает она посредством нашего Искусства во время приготовления.

    5. Секрет же приготовления состоит в том, что нужно взять минерал, близкий к Золоту и Ртути. Его следует пропитать летучим Золотом, каковое обретается в Марсе,[21] затем очистить им Ртуть по меньшей мере семь раз. По завершении этого Ртуть готова к Королевской, или Золотой, ванне.

    6. От семи до десяти таковых операций очищают Ртуть и делают ее более активной, поскольку каждый раз смачивается она нашей истинной серой; но если превзойти это число приготовлений, или возгонок, станет она слишком огненной и, будучи уже не в силах растворить вещество, сама собой загустеет, так что Золото не сможет с нею сплавиться или в ней раствориться.

    7. Эту разжиженную, или одушевленную, Ртуть должно еще, два или три раза дистиллировать в стеклянной реторте, так как в процессе приготовления могли остаться кое-какие атомы вещества; затем надо промыть ее в уксусе, или аммиачном растворе; теперь она готова для нашего Деяния, что следует понимать в смысле метафорическом.

    8. Всегда для этого Деяния выбирайте Золото чистое и без примесей; если приобрели вы его не таким, сами совершите очистку обычными способами. После этой операции обратите его в тонкий порошок путем опиливания или как-то иначе; можно также раскатать его или, если захотите, ра створить на огне в любом едком веществе: всякий метод годится, лишь бы оно стало очень тонким.

    9. Теперь переходим к смеси. Возьмите одну или две унции приготовленного вещества и две или три унции одушевленной Ртути, о которой я вам уже говорил; смешайте их в мраморной ступке, нагретой до температуры кипящей воды; растолките и разотрите их, пока не смешаются они в одно целое, затем влейте уксус и соль, чтобы добиться совершенной чистоты, затем смягчите раствор теплой водой и тщательно высушите его.

    10. Хотя все предшествующее и выглядит загадочным, заверяю вас в искренности моей: именно тем способом, которому я вас научил, мы пользуемся сами, и все древние философы использовали этот способ, ибо нет другого. Хитрость наша состоит лишь в том, что в работе этой применяется два рода огня.

    Внутренний тайный огонь есть орудие. Бога, человеку не дано познать свойства его. Мы будем часто говорить об этом огне так, словно речь идет о внешнем воздействии жара: именно отсюда проистекают ошибки многих ложных философов и людей неосторожных. Этот наш огонь разделен на градусы, тогда как внешний жар является почти линейным. то есть ровным и одинаковым на протяжении всей работы, но лишь в Белом Деянии может он быть неизменным, кроме первых семи дней? когда поддерживаем мы его более слабым ради чистоты Деяния; впрочем, опытный философ в таких разъяснениях не нуждается.

    В отличие от внешнего жара тайный огонь с каждым часом неприметно усиливается, отчего раствор ваш ежедневно обновляется посредством варки, и цвета его изменяются, показывая степень созревания. Здесь развязан мною чрезвычайно сложный и прочный узел, поэтому должны вы всегда помнить об этом и более не впадать в заблуждение.

    11. Вам нужно приготовить стеклянный сосуд или колбу, без которой невозможно завершить работу: пусть она будет овальной или круглой и подходящей по размеру, то есть способной вместить вашего состава еще столько же, сколько вы туда поме стили; мы называем ее философским яйцом; стекло должно быть толстым, в высшей степени прозрачным и без единого изъяна; горлышко же высотой не более чем полфута. Когда поместите вы туда ваш состав, горлышко следует герметически закупорить, что не осталось ни единой щелочки, ибо тончайший дух испарится через самое крохотное отверстие, и труд ваш пропадет впустую.

    Чтобы убедиться в должной закупорке сосуда, произведите следующий опыт, никогда не дающий осечки. Охладив сосуд, поднесите горловину ко рту и с силой вдохните: если есть хоть малейшее отверстие, вы извлечете содержавшийся в сосуде воздух, который, едва отнимете вы губы от горлышка, вернется туда с ясно различимым для уха свистом; опыт сей всегда оказывался удачным.

    12. Необходимо также иметь печь, которую мудрецы называют атанором. В ней сможете вы завершить ваш труд. В первой фазе понадобится такая печь, где можно поддерживать жар тускло-красный или более слабый, по желанию вашему, но не меньше двенадцати часов должен он пребывать в одинаковом состоянии, отдавая полностью тепло; если подобная печь у вас есть, соблюдайте следующие пять условий.

    Первое состоит в том, что «гнездо» для яйца должно быть равно размерами поддону и чтобы пустого пространства было не больше дюйма; тогда огонь, вырывающийся из отверстия, обхватит под-дон целиком.

    Второе состоит в том, что поддон должен вмещать лишь сосуд, колбу или философское яйцо, чтобы между дном и стенами колбы поместился слой пепла толщиной в дюйм; всегда помните слова философа: «Один сосуд, одна материя, одна печь».

    Поддон должен находиться прямо над отверстием, под которым разведен огонь, причем отверстие должно быть лишь одно и диаметром примерно в два дюйма; вырывающийся из него язык пламени нужно всегда регулировать по высоте сосуда, чтобы жар распространялся вокруг него и постоянно поддерживался, если в том есть необходимость.

    Третье условие: полость печи должна в три или четыре раза превосходить диаметр поддона; если он слишком велик, вам никогда не удастся нагреть сосуд равномерно и постоянно, как это необходимо.

    Третье условие: полость печи должна в три или четыре раза превосходить диаметр поддона; если он слишком велик, вам никогда не удастся нагреть сосуд равномерно и постоянно, как это необходимо.

    Четвертое условие: если окружность печи не достигает примерно шести дюймов в месте нагревания, то пропорции вами не соблюдены и должного уровня нагрева вам не добиться; если же вы превысите эту меру и пламя распространится шире, оно окажется слишком слабым.

    Наконец, пятое условие состоит в том, что в передней стенке печи должно быть одно отверстие, размером около дюйма; этого достаточно для подкладывания философского угля, дабы тот снизу усиливал пламя.

    13. Когда все будет именно так устроено, поместите яйцо, в котором содержится ваша материя, в печь и нагревайте его согласно требованиям природы, то есть на огне слабом и не слишком жарком, ибо вы начинаете там, где природа закончила.

    Вы не должны забывать, что Природа оставила материю в царстве минералов, и хотя сравнения наши мы черпаем у растений или у животных, вам следует приспособляться к тому царству, где находилась материя, с коей вы желаете работать; например, если я сравниваю зачатие человека и прорастание зерна, не думайте, будто, по мнению моему, тепло. подходящее для одного из них, является таковым и для другого; ибо мы уверены, что в земле, где прорастают зерна, имеется тепло, которое растения чувствуют с первых весенних дней; однако такого тепла недостаточно, для созревания яйца, а человек не только не почувствовал бы его, но? напротив, был бы охвачен холодом. Поскольку труд ваш целиком зависит от царства минералов, вы должны определить необходимую меру тепла, со всем тщанием различая слабый и сильный жар.

    Помните также, что Природой вы не только оставлены в царстве минералов, но и должны работать с Золотом и Ртутью, а оба эти металла не горят; что Ртуть чутка и может разорвать удерживающий её сосуд, если огонь слишком силён. Пусть она не горит и огонь не может ей повредить, но вы должны удержать ее вместе с мужским семенем в одном стеклянном сосуде, а это сделать невозможно при слишком жарком пламени, из-за которого вы не сумеете осуществить Деяние.

    Поэтому даже более сильный жар, удерживающий в расплавленном состоянии свинец и олово, можно оценить как умеренный или ограниченный, ибо он не должен повредить сосуд. Отсюда видно, что начинать необходимо с уровня тепла, присущего тому царству, в коем оставила вас Природа.

    14. Весь последовательный ход этого опыта, который символизирует воздействие Луны на почву, состоит в том, чтобы подняться вверх облаком и пролиться дождем; поэтому советую вам постоянно возгонять пары? чтобы камень полнился воздухом и мог жить.

    15. Но этого еще недостаточно для получения устойчивого раствора: нужно, чтобы вода нашего озера кипела с пеплом дерева Гермеса. Советую вам поддерживать ее в состоянии кипения денно и нощно, чтобы в волнениях бурного моря небесная субстанция поднималась вверх, а земная опускалась вниз. Конечно, без точного расчета этой операции, суть которой — в кипении, мы никогда не сможем назвать наш труд актом огненного преобразования; это будет всего лишь вываривание; ибо, если дух вещества циркулирует в тишине, а сами вещества, находящиеся внизу, не перемешиваются в процессе кипения, это называется именно вывариванием.

    16. Не торопите процесс в надежде получить урожай до созревания жатвы — так я называю Деяние; напротив, усердно трудитесь на протяжении целых пятидесяти дней, но не более, и тогда удача, может быть, забрезжит вдали.

    Многим, говорит философ, наш труд представляется легким; лишь те, кто в него погружался, знают, сколь он труден. Например, бросив в землю зерно, через три дня вы увидите, что оно набухло; стоит, однако, вынуть его из земли, оно высохнет и вернется в первоначальное состояние. Между тем, поместили его в подходящее лоно, ибо зерно принадлежит земле; но необходимого для созревания времени ему не хватило. Самые твердые семена требуют для вызревания более долгого нахождения в земле; к таковым относятся орехи, косточки вишен и прочих фруктов; у каждого вида — свой срок, и этим ясно доказывается природная и плодоносная сущность процесса, каковой свершается то истечении предписанного времени, без преждевременного ускорения.

    Неужели вы думаете, что самое прочное в мире вещество, каким является Золото, может изменить форму свою за столь краткое время? Нужно пребывать в ожидании до сорокового дня, когда появятся первые признаки почернения. Увидев сие, поймете вы, что ваше вещество разрушено, то есть обращено в душу живую, тогда как дух умер, то есть слился с веществом; но до появления черноты Золото и Ртуть сохраняют изначальную форму и природу.

    17. Следите за тем, чтобы огонь не угасал ни на секунду; ибо малейшее охлаждение материи неизбежно погубит Деяние.

    Из всего сказанного следует, что наш труд состоит в постоянном кипячении смеси на первом уровне растворяющего тепла, которое содержится в металлическом царстве, где внутренний пар циркулирует вокруг материи, и в этом дыму оба они умрут. чтобы затем воскреснуть.

    18. Поддерживайте огонь до появления красок; сначала вы увидите белизну. Когда она покажется (сие произойдет к концу пятого месяца), станет близким создание белого камня. Возрадуйтесь тогда, ибо с Востока в ореоле славы явится Царь, победитель смерти, и возвестит о сем лимонно-желтый круг, предвестник его или посланник.

    19. Смело поддерживайте огонь, пока вновь не появятся краски, и вы увидите, как дивно заалеет полевой мак. Восславьте Господа и благодарите Его.

    20. Наконец, хотя камень ваш совершенен, следует прокипятить его или, скорее, вновь пропечь в той же воде, в тех же пропорциях и в том же режиме; только пусть огонь будет немного слабее; тем самым вы умножите количество и силу его согласно вашему желанию; повторять это можно столько раз, сколько захочется.

    Пусть Господь, Отец света, Верховный Повелитель, Творец любой жизни и любого блага, ниспошлет на вас благодать, показав вам это воскрешение, дабы вошли вы в землю жизни, землю, обещанную верующим в Него, и когда-нибудь приобщитесь к жизни вечной. Да будет так.

    Конец трактата

    — «Принципы Филалета» можно считать кратким изложением его же знаменитого трактата «Открытый вход в закрытый дворец Короля». Я решил воспроизвести этот текст полностью, как ранее — текст «Изумрудной скрижали», чтобы читатель получил представление об основных трудностях, которые подстерегают изучающих герметическое искусство.

    В сочинении Гермеса Трисмегиста главное препятствие — невнятность; нужно признаться, что понять «Скрижаль» почти невозможно (кстати, знаменитый комментарий к ней адепта Гортулена едва ли менее сложен). В трактате Филалета, напротив, всё кажется предельно ясным. Он прямо говорит, что пресловутой первичной материей служит золото (уточняя, что речь идет об обыкновенном золоте), и намекает, что философской ртутью называется имеющееся в продаже жидкое серебро, приготовленное. особым образом. Что касается объяснений относительно этапов Деяния, то они представляются чрезвычайно убедительными. И тем не менее трудно найти более обманчивый, лукавый текст.

    Прежде чем рассмотреть его, следует вспомнить наблюдение Шрёдера:[22] «Когда философы говорят без обиняков, я не склонен им доверять. Когда они изъясняются загадками, я начинаю размышлять». Не будем забывать и слова, с которыми обратился к своему читателю Артефий: «Несчастный идиот! Неужто ты в простоте своей подумал, будто мы изложим тебе ясным и внятным языком величайшую и важнейшую из тайн? Неужто ты готов принять слова наши буквально? Уверяю тебя, тот, кто станет толковать написанное философами в прямом и буквальном смысле, непременно заблудится в тупиках лабиринта и не выберется из него никогда, ибо не обладает нитью Ариадны, которая могла бы его направить и вывести на верную дорогу, так что любые труды его окажутся тщетными, а деньги будут выброшены на ветер».

    Наконец, и это особенно важно, следует помнить слова самого Эйренея Филалета. сделавшего в своем трактате «Открытый вход в закрытый дворец Короля» следующее признание: «Не стану скрывать, я смешал в одну кучу философские премудрости и такую невероятную чушь, что отсюда нельзя извлечь иного, кроме потерянного времени и бессмысленных расходов, если только многое из того, что я говорил в предыдущих главах, не толковать и не принимать в метафорическом смысле».

    Исходя из этого, я могу заверить читателя, что «в метафорическом смысле» следует понимать и тождество первичной материи с обыкновенным золотом, в этом мы окончательно убедимся, когда доберемся до последней части данной книги. Что касается философской ртути, то она тоже не имеет ни малейшего отношения к живому серебру коммерсантов. Это вовсе не означает, что текст Филалета не интересен для нас: напротив. он чрезвычайно ценен как практическое руководство и техническое пособие.

    В сущности, разрешить загадку можно только путем сопоставления бесчисленных трактатов; в одном описывается структура первоначальной материи, в другом — ее цвет, в третьем — удельный вес, в четвертом раскрывается, каким должен быть один из компонентов тайного огня, в пятом определяются уровни температуры в атаноре, то есть в печи. Вот единственный способ добиться результата, так что торопыгам здесь делать нечего — это занятие лишь для «поклонников науки».

    Алхимия и современная наука

    В отличие от астрологии, которую иногда даже преподавали в университетах наряду с обычными классическими дисциплинами, к алхимии в научных кругах всегда относились с подозрением. Несомненно, причиной служит то, что эта наука не может быть усвоена с помощью лекций, ибо речь идет о дисциплине в высшей степени потаенной, опирающейся на древние традиции и доступной только посвященным.

    Потаенной, потому что — во исполнение древних запретов — истинная природа таких субстанций, как первичная материя, тайный огонь и философская ртуть, разглашению не подлежит, что исключает возможность ее публичного изучения.

    Опирающейся на традиции, потому что алхимия покоится не на научных теориях, всегда открытых для пересмотра, а на нескольких основополагающих принципах, которые не менялись и не могут измениться никогда.

    Доступной только посвященным, потому что — за исключением редчайших случаев — для реализации магистерии одного книжного обучения недостаточно; необходима прямая инициация ученика Учителем, ибо только в ней содержится истинный modus operandi.[23]

    Из этого понятно, что алхимия никогда не пользовалась благосклонностью официальной науки; тем более что вплоть до самого последнего времени сама мысль о трансмутации считалась абсурдной и невозможной. Сейчас ситуация иная; автор научно-популярных статей Жан Бержье совсем недавно писал: «Все в очередной раз изменилось; в тот момент, когда, наука признала, что атом не является более мельчайшей частицей материи, она вновь вступила на путь, проложенный алхимиками. С открытием элементарных частиц трансмутация становится возможной. Ныне это — почти заурядное явление, в качестве доказательства достаточно привести тот факт, что в мире ежегодно производится несколько сотен килограммов плутония — металла, которого в природе не существует»,

    Еще пример: если мы откроем книгу «Ртуть» из серии «Что я знаю?» («Que sais-je?»), то увидим, что ее автор, Клеман Дюваль, сразу заводит речь о трансмутациях. Изотоп 189 ртути, говорит он, расщепляется в золото при электронном захвате, а чуть дальше добавляет: «Трансмутацию можно и вызвать. Так, Шерр, Бейнбридж и Андерсон в 1941 г. получили изотопы радиоактивного золота, бомбардируя ртуть быстрыми нейтронами. Нам известна трансмутация ртути в платину посредством химической реакции и в таллий — путем бомбардировки протонами или дейтронами».

    В этой цитате один факт сразу привлек мое внимание: ртуть, именно ртуть, столь дорогая сердцу алхимиков, дает золото; а в дальнейшем мы увидим, что точно, так же дело обстоит со свинцом. Разве не удивительно, что из семи известных тогда металлов и прочих имеющихся в наличии химических веществ герметические философы безошибочно выбрали как основу для трансмутации ртуть и свинец? Это произошло совершенно случайно, могли бы ответить мне ученые мужи с факультета естественных наук, поскольку в реальности речь идет о трансмутации радиоактивных изотопов. Случайность в самом деле возможна, однако маловероятна; гораздо более уместным мне кажется слово знание. Знание метода, с помощью которого трансмутация устойчивых изотопов в другие устойчивые изотопы производится без использования фантастической энергии.

    Мы к этому еще вернемся. Пока же, констатировав, что сам факт трансмутации доказан, посмот рим: изменилось ли отношение к алхимии? Нисколько. Послушаем вновь Жака Бержье: «Отныне против алхимиков выдвигают другие аргументы. Пусть так, пусть они угадали случайно возможность трансмутации, но их ошибка состояла в том, что они прибегали к химическим методам. Тогда как добиться подобной цели можно только при помощи сложной аппаратуры, которой они ни в коем случае не располагали».

    Действительно, позиция официальной науки ничуть не изменилась по сравнению с прошлым веком: герметическое искусство лишено реальной основы, в сочинениях адептов интерес представляют лишь открытия; сделанные ими в сфере органической и неорганической химии. Такая логика выглядит по меньшей мере удивительной: ведь приходится допустить, что алхимик — в одном и том же трактате — описывает новое вещество, способы его изготовления и свойства, то есть выполняет подлинно научный труд, а затем, словно вульгарный шарлатан; принимается рассказывать байки о создании философского камня! Подобный подход представляется мне абсурдным и не слишком честным: либо Василий Валентин, Парацельс и прочие их собратья, обогатившие химическую номенклатуру многочисленными элементами, были фантазерами, которые не могли совершить такие открытия, либо они были подлинными учеными, и тогда нужно с равным уважением относиться ко всему, о чем говорят они в своих трактатах.

    К тому же эти открытия отнюдь нельзя отнести к числу мелких, хотя они и являлись побочным результатом основной работы алхимиков. Альберт Великий первым изготовил сульфат калия, а также определил состав киновари (сернистого соединении ртути), свинцовых белил и сурика. Василий Валентин, помимо сурьмы, открыл соляную и серную кислоту. Парацельс обнаружил существовании цинка, Глаубер[24] — сернистого соединения соды (глауберова соль), Брандт[25] — фосфора и других веществ. Нет нужды продолжать этот список, значение которого ясно читателю. Люди, — которые выделили, описали, открыли или изготовили эти вещества, никак не могли быть шарлатанами.

    При этом необходимо помнить, что герметические философы не разделяли свой трактаты на две категории, в одних случаях описывая чисто химические открытия, в другом — рассказывая о философском камне. Нет, свои сочинения они целиком посвящали Великому Деянию, упоминая мимоходом о сопутствующих химических открытиях. Такой образ действий не характерен для фантазера или шарлатана — напротив, это позиция ученого, который желает сообщить современникам об открытии, пусть даже и незначительном. Следовательно, эти трактаты должны считаться истинными во всей их полноте.

    Впрочем, сегодня практически опровергнуто мнение, будто трансмутацию можно произвести лишь посредством фантастической ядерной энергии. Открытия биолога Керврана показали, что феномен спонтанной трансмутации — вещь обычная в органической материи; более того, сейчас уже очевидно, что отношения между ядром и его электронами в органической и неорганической химии различны. Так, был произведен очень интересный опыт с таким заурядным представителем животного мира, как курица. Этим птицам для формирования скорлупы яиц необходим кальций, и ученые сознательно лишили нескольких особей содержащего кальций корма. Вместо этого в их пищу стали подмешивать слюду, то есть кремниевый алюминат калия. И что же? Обнаружилось, что куры сами вырабатывали необходимый им кальций, а это означает трансмутацию калия (К = 19) с захватом иона водорода (Н = 1) в кальций (Са == 20).

    Напрашивается вывод, что имеются совершенно другие способы трансмутации, на уровне атомов и периферийных электронов без бомбардировки ядер с применением мощной энергии; эти способы и могли быть использованы алхимиками.

    Новая теория, названная теорией магических чисел и получившая распространение в Советском Союзе, показывает, что за ураном должны существовать сверхтяжелые — но при этом устойчивые — элементы; тогда как ранее считалось, что все трансурановые элементы — радиоактивны и не обладают малой устойчивостью. Уже много говорят об элементе с весом-310 и атомным номером 135 — называется он экасвинец, или суперсвинец. Этот суперсвинец будто бы существует в природе и его микроскопические доли можно обнаружить в обыкновенном свинце. Исследования — пока еще теоретические — его свойств показывают, что при трансмутации он способен выделить устойчивый изотоп золота.

    * * *

    Другое возражение кажется более обоснованным: как могли алхимики приобрести столь удивительные познания о структуре материи, если в основе их воззрений лежала абсолютно ложная теория, согласно которой все металлы состоят из трех субстанций, смешанных в разных пропорциях? Здесь стоит вновь обратиться к Жаку Бержье: «Алхимическая тёория о том, что драгоценные металлы могут быть получены из трех элементов, именуемых или обозначаемых как соль, сера и ртуть, с точки зрения химии совершенно лишена смысла. Но не так обстоит дело в физике, если принять во внимание новейшую теорию кварков.

    Что же такое кварки? Мы знаем, что в течение последних двадцати лет структура материи представляется нам все более и более фантастической. Сейчас известны двести частиц: одни из них — почти вечные долгожители, другие — эфемерные — существуют совсем недолго. Как их классифицировать? Благодаря настойчивым попыткам синтеза были обнаружены симметричные сочетания SU(3), SU(6), U(12). Мы не станем углубляться в детальное описание этих структур; отметим лишь следующее: они подтверждают, что все частицы, иными словами, всё сущее является сочетанием трех и только трех элементов.

    Тем самым мы возвращаемся к алхимической триаде. Три составляющих элемента любой материи получили условное наименование кварков». И Бержье заключает: «Нас могут спросить, какую ценность имеет теория кварков? Быть может, эту идею выдвинул безвестный лаборант, незадачливый выдумщик, безрассудный мечтатель? Нет, авторство принадлежит китайцу Ли Цзундао, лауреату Нобелевской премии по физике за 1957 год, человеку, который совершил первую научную революцию, доказав несохранность равенства».[26]

    Мне представился случай поговорить о кварках с одним молодым физиком, я спросил его: «Зачем давать им абстрактные наименования вроде SU(3) и прочее? Не проще ли вернуться к традиционным названиям: сера, соль, ртуть философов?». Вопреки моим ожиданиям, он ответил без всякого возмущения: «Что же, в этом нет ничего невозможного».

    Вообще же отношение нынешних ученых к алхимии сегодня гораздо куда менее однозначно, чем раньше. Например, в предисловии 'к уже упомянутой книге Дюваля о ртути можно обнаружить ссылки на герметическое искусство, причем без каких бы то ни было уничижительных эпитетов. «Она (ртуть) сыграла большую роль в развитии физики, алхимии, затем химии». Далее автор добавляет: «Если алхимики и не сумели осуществить трансмутацию, то им все же удалось выяснить основные ее принципы, которыми потом воспользовались химики для выделения и преобразования газов». Нас не должно удивлять утверждение о неудавшейся трансмутации, но важно, что алхимия поставлена в один ряд с признанными науками — такими, как физика и химия. И это ясно доказывает, что современный ученый не испытывает, в отличие, например, от Бюффона, презрения к этой маргинальной дисциплине.

    Позволю себе привести в качестве примера одну историю, рассказанную Жаком Бержье. Действие происходит в 1949 году, в Марракеше2, на продуваемой всеми ветрами площади Джема эль Фна. Старый араб в зеленом тюрбане секты фаджанов нагревает герметично закупоренный стеклянный сосуд в печи с древесным углем. Рядом стоит доктор Холмьярд из Оксфорда и с видимым почтением наблюдает за опытом. По завершении его профессор говорит старому арабу: «Учитель, благодарю вас, что вы позволили профану увидеть то, что можно ему показать из тайн святейшей алхимии».

    * * *

    На этом закончим наш краткий экскурс в историю алхимических теорий. Надеюсь, этот небольшой очерк пробудит у читателя желание глубже вникнуть в суть дела; но предварительное знакомство было необходимо, чтобы перейти к более подробному описанию главнейших и исторически достоверных трансмутаций металлов.

    Можно ли сделать из этого введения какие-то определенные выводы? Я так не думаю. В 1856 году Луи Фигье говорил: «При нынешнем состоянии химии мы не смеем считать факт трансмутации. металлов невозможным; из недавних научных открытий и очевидного прогресса химии следует, что превращение одного металла в другой может быть осуществлено. С другой стороны, история показывает, что вплоть до сегодняшнего дня ни одному человеку не удалось осуществить трансмутацию металлов».

    Теперь мы не сомневаемся, что трансмутация возможна, и остается решить один вопрос: действительно ли алхимики былых времен могли реализовать ее другими, отличными от современных средствами?

    Ответ на этот вопрос и должен в конечном счете определить наше отношение к герметическому искусству. Либо мы окончательно уверимся, что некоторые адепты умели преобразовывать ртуть и свинец в золото — в таком случае алхимия получит значение истинной науки и нам придется пересмотреть наши прежние понятия. Либо уверенность такую обрести нельзя, и тогда герметические теории останутся примером древних суеверий.

    Но как получить достоверные доказательства, если современные адепты скрываются и в отличие от прошлых веков не стремятся к публичным демонстрациям своих достижений?

    В поисках ответа на этот вопрос я стал изучать документы и трактаты, в которых описываются конкретные случаи трансмутации металлов. Я заранее решил, что позитивное заключение возможно лишь в том случае, если за опытом наблюдали заслуживающие доверия свидетели — например ученые того времени.

    Итак, я приглашаю вас последовать за мной в моем расследовании, где мы рассмотрим биографии самых известных адептов, причем расследование наше будет чисто «материалистическим»: оставив в стороне все проблемы духовного порядка, мы устремим все наше внимание только на золото.


    Примечания:



    1

    Сведения об алхимиках, героях этой книги, а также объяснения многих понятий содержатся в конце книги, см. Приложение и Указатель. Дополнения, уточнения, а также сведения об исторических лицах, не вошедших в Указатель, приводятся в постраничных примечаниях. — Прим. ред.



    2

    Источником этого рассказа служит сочинение Эйренея Филопона Филалета «Сущность алхимии» («Тhе Marrow о/ Alchemy»), которое было издано в Англии в 1655 году и хранится ныне в Британском музее. Джордж Старки написал к нему предисловие под псевдонимом Эгрегий Кристо (Egregius Christo). — Прим. авт.



    3

    Слово «спагирический» объясняется в Указателе. Но, по-видимому, его нужно понимать как синоним понятия «алхимический». — Прим. ред.



    4

    Возможно, имеется в виду циркуль. — Прим. Ред.



    5

    Бэкон Роджер (ок.1214-ок1292) — английский философ, естествоиспытатель; преподавал в университете в Оксфорде. В Приложении дается другая дата смерти -1294 г. Мы ориентируемся в данном случае на БСЭ. Прим. ред



    6

    Жиль де Ре(1404–1440) — историческое лицо, офицер армии Жанны д’Арк; был казнен за занятия черной магией и убийства детей. Его личность легла в основу легенды о Синей Бороде. Прим. ред.



    7

    Золота слава святая (лат.)



    8

    Парацельс (Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенхейм) (1493–1541) — ученый и врач эпохи Возрождения; работал и преподавал в различных городах Европы, особенно долго в Базеле. — Прим. ред.



    9

    Обратите внимание, в частности, на сведения о трансмутации железа в золото, приводимые в книге: Мос1е1, Recreations chimiques. — Прим. Бюффона.



    10

    Скажу больше: я познакомился со многими господами адептами, причем некоторые приезжали ко мне из очень дальних краев, чтобы помочь мне советом, как они говорили, и рассказать о своих опытах; но все были разочарованы тем, как мало я проявил энтузиазма. — Прим Бюффона



    11

    Гебер — латинизированное имя арабского ученого Джабир Ибн Хайяна (ок. 721 — ок. 815).



    12

    Современный популяризатор



    13

    Более или менее канонический перевод, взятый из книш Н.А.Морозова «В поисках философского камня».



    14

    «Чжуан-цзы» относится кр второй половине III в. до н. э. — Прим. ред.



    15

    «Даодэцзин»(чаще упоминается как «Лао-цзы») относится к IV в. до н. э. Название переводится как «Книга о Пути и свойствах природы человека». — Прим. ред.



    16

    Виланова де Арнальдо (иногда его называют, в соответствии с европейской традицией, Арно де Вильнев) (1250 — ок. 1313) — врач и алхимик. Годы жизни даны по БСЭ; в «Приложении» год рождения — 1240.



    17

    Все в одном (лат.).



    18

    Пропорции между количеством порошка и металла сильно колебались: они зависели от силы камня, изготовленного алхимиком



    19

    Иначе пары расплавленного металла воздействовали на порошок, лишая его способности производить трансмутацию.



    20

    Они забывают, что Декарт весьма интересовался учениём Розы и Креста, а следовательно, и алхимией.



    21

    Марс символизирует железо



    22

    Видимо, имеется в виду немецкий математик и логик Эрнст Шрёдер (1841–1902). — Прим, ред.



    23

    Способ действия (лат.).



    24

    1Глаубер Иоганн Рудольф (1604–1670) — немецкий химик и врач. — Прим. ред.



    25

    Брандт Х. — немецкий химик. Датой открытия им фосфора считается 1669 г. — Прим. ред.



    26

    Ли Цзундао (р. 1926) — физик-теоретик; с 1946 г. живет в США. Открытие, за которое он получил Нобелевскую премию (совместно с Ян Чжэньнином), называется гипотезой о несохранении четности в слабых взаимодействиях. — Прим. ред 2Марракеш — город на юго-западе Марокко.









    Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх