От политэкономии к экономике

Будучи политэкономом, Маркс начал с общих принципов функционирования капиталистического способа производства. Однако капитализм - это не только способ производства, но и экономическая система, которая на основе этого способа производства развивается. Причем в мировом масштабе.

О глобальном расширении капиталистической системы Маркс и Энгельс писали уже в «Коммунистическом манифесте». Однако в дальнейшем их внимание было сосредоточено на других вопросах. Нужно было сформулировать общие принципы и наиболее глубинные, базовые законы функционирования капитала. С этой задачей Маркс и Энгельс гениально справились. Однако открыть общий закон еще не значит проанализировать, как работает конкретный механизм. Например, законы механики хорошо понимали с конца XVII века, а двигатель внутреннего сгорания, на этих законах построенный, появился лишь более двухсот лет спустя. Нечто похожее происходило и с анализом капиталистической системы в марксизме.

Марксизм столкнулся с очень серьезными проблемами уже в начале XX века. В «Коммунистическом манифесте» Маркс писал о буржуазии: «Под страхом гибели заставляем она все нации принять буржуазный способ производства, заставляет их вводить у себя так называемую цивилизацию, т. е. становиться буржуа. Словом, она создает себе мир по своему образу и подобию» (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 4. С. 428).

Спустя столетия те же мысли - хотя и в другой терминологии - высказывали уже представители Международного валютного фонда или Всемирного банка, доказывавшие, что повсеместное внедрение западных либеральных экономических норм повсюду приведет к таким же достижениям, какие мы видим на передовом Западе. Между тем внедрение капитализма в разных странах имело совершенно разные последствия. Дело не только в том, что рост благосостояния западных стран не сопровождался аналогичными успехами в бывших колониях - как бы старательно там ни копировали западные политические и экономические институты. Многие «пережитки» докапиталистических отношений не только не отмирали под воздействием частного предпринимательства и свободной конкуренции, но, напротив, продолжали сохраняться и развиваться.

В 1990-е годы немецкий марксист Марио Кеслер метко заметил, что вопреки Марксу буржуазия перестраивает мир не «по своему образу и подобию», а по своим потребностям. Унификация деловой практики отнюдь не автоматически влечет за собой выравнивание уровня развития и даже западных трудовых отношений. Докапиталистические формы эксплуатации встраиваются в капитализм - при условии, что благодаря оным удовлетворяется какая-либо потребность мирового рынка.

Рабство негров в Америке не было пережитком античности, оно было порождено развитием капиталистического рынка, нуждавшегося в дешевом сырье. Точно так же и закрепощение крестьян в России и Польше отнюдь не было возвратом к Средневековью. Лично свободный крестьянин вновь превратился в живой товар не в последнюю очередь потому, что зерно, пенька, лес, лен и другие изделия восточноевропейского хозяйства нужны были товарным биржам Лондона и Амстердама. Усиление русского крепостничества не тормозило модернизацию страны, не мешало царям и купцам «рубить «окно в Европу», но, напротив, помогало им находить ресурсы для этой модернизации. А с другой стороны, именно относительная дороговизна свободного наемного труда в Европе и Северной Америке увеличивала потребность в дешевом сырье, привозимом с Востока и Юга. Одно должно было компенсировать другое.

Совершенно очевидно, что капитализм основан на наемном труде, на продаже человеком своей способности работать, своей рабочей силы. Разница между стоимостью рабочей силы и стоимостью производимых с ее помощью товаров есть прибавочная стоимость - источник прибыли и накопления капитала.

Частная собственность позволяет присваивать чужой труд легально, без помощи насилия и принуждения. Буржуазная частная собственность, в отличие от феодальной, не обременена различного рода дополнительными обязательствами. Феодальная собственность была ограничена. Рыцарь должен был служить королю. Сегодня никто не ожидает, что собственник завода в случае войны на свои деньги должен снарядить танк и поехать в нем на поле боя.

Это капиталистическая собственность, имеющая только одну цель - обеспечивать накопление капитала. Маркс показал, что этот способ производства, в свою очередь, порождает ряд неизбежных противоречий. На определенном этапе обнаруживается тенденция понижения нормы прибыли. Поскольку именно живой труд является источником прибавочной стоимости (и, соответственно, прибыли), каждый новый цикл технологической эволюции меняет соотношение между живым трудом и оборудованием (основными фондами производства). Оборудование становится все дороже, менять его приходится все быстрее, это отражается на прибыли. Так же отражается на прибыли и растущая конкуренция.

В результате норма прибыли должна логически понижаться даже в том случае, если общая сумма прибыли растет. Отсюда Маркс делал вывод об относительном и абсолютном обнищании пролетариата. Ведь единственный способ для капиталиста переломить эту тенденцию - понизить заработную плату либо повысить эксплуатацию при неизменной зарплате. Но снижение реальной заработной платы приводит к новым противоречиям. Во-первых, рабочий класс начинает сопротивляться, обостряется классовая борьба и в итоге происходит революция. А с другой стороны, снижение заработной платы приводит к сужению внутреннего рынка, порождая, в конечном счете, кризисы сбыта.

Заметим, что Маркс рассматривает здесь либо внутренний рынок Англии, либо предполагает, что мировой рынок функционирует как единое целое, не отличающееся по структуре от внутреннего рынка той же Англии. Это условное допущение, причем для самого автора «Капитала» нет никаких сомнений в том, что речь идет об абстрактно-упрощенной модели, но именно так он может сформулировать общие политэкономические закономерности.

Маркс специально не занимается изучением мирового рынка.

Периодические кризисы перепроизводства сотрясают систему. Капиталу требуется постоянный рост производства, обеспечивающий бесконечное накопление, а рынок не расширяется. В момент кризиса, по Марксу, пролетариат может дойти до такой степени обнищания, что буржуазия вместо того, чтобы кормиться за его счет, сама начинает подкармливать пролетариат.

Напрашивается вывод, что периодические кризисы будут повторяться, становиться все серьезнее, пока, наконец, все не рухнет. Надо сказать, что у Маркса нигде прямо не сформулирован тезис о некоем финальном кризисе капитализма, после которого систему, хочешь не хочешь, придется менять. Но совершенно не случайно, что этот тезис в начале XX века кочевал из одной марксистской брошюры в другую. Это логический вывод, который напрашивается из чтения Маркса.

Если рассматривать вопрос логически, то теория о тенденции нормы прибыли к понижению неопровержима. Она рассчитана как математическая теорема. На этом уровне все попытки опровергнуть схему Маркса проваливались. Ни логически, ни математически опровергнуть эту схему невозможно. Но с другой стороны, эмпирические данные не соответствуют теории. Что за чертовщина?









Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх