Из собственного опыта могу сказать, что преподавателю ветхозаветной этики или основ христианского вероучения избежать вопроса об истреблении хананеев невозможно. В конце лекции обязательно тянутся вверх руки. Формулируют этот вопрос по–разному. Если в лекциях преподаватель подчеркивал центральную роль избрания Израиля, а именно, что они должны были стать средством божьего благословения народов, то студент обычно удивляется, каким образом существование израильтян было благословением для хананеев. Разве история о завоевании Ханаана не вступает в противоречие с обетованием окончательного благословения? Если преподаватель обращал внимание на более эмоциональные вопросы, такие как справедливость, сострадание, забота о нищих или нуждающихся, тогда студент удивляется, как это согласуется с повелениями истребить хананеев (эта сложность наиболее явна в Книге Второзакония, содержащей оба акцента буквально бок о бок). Если преподаватель освещал характер Господа как Бога справедливости и сострадания, чье самовластное правление над миром, историей и настоящим, а также будущим, основывается на его характере, тогда студент интересуется, действительно ли этот взгляд был столь самоочевидным для хананеев.

Совершенно ясно, что библейские повествования о завоевании Ханаана больше всего беспокоят чувствительного читателя, и вполне обоснованно.[413] Как нам, христианам, относиться к ним, учитывая веру в то, что Бог хочет благословить народы? Этот вопрос требует тщательного и всестороннего рассмотрения, где будет уделено внимание его библейским, богословским, этическим и миссиологическим граням. Все, что я могу предложить в этом ограниченном приложении — это несколько общих подходов. Я не думаю, что они расставят точки над но считаю, что они помогут, по крайней мере, задать вектор для будущего исследования.

Бог возвестил Аврааму, что он призван стать благословением для всех народов на земле. Это повторяется шесть раз в Книге Бытия, и определенно является центральным пунктом избрания Израиля (как мы видели, особенно во второй главе). Израиль должен был стать средством благословения для народов. Как же тогда Бог мог использовать их, чтобы причинить такое страдание хананеям? Очень важно понимать благословение народов как окончательную (эсхатологическую) цель Бога. Это не означает, что Бог должен быть хорошим для каждого человека или народа, независимо от их поведения. Бог остается моральным судьей всех человеческих действий, и это в равной степени важная часть библейского свидетельства о том, что Бог действует в истории, осуждая нечестивых. Как я покажу более подробно ниже, именно в свете этого следует истолковывать завоевание Ханаана.

Поэтому Божья высшая цель благословения всех народов не противоречит его праву судить определенные народы в истории, также как желание родителей, чтобы их дети процветали, не препятствует необходимым дисциплинарным мерам. Напротив, оно требует подобных действий. Это справедливо и в отношении Израиля. Заветное обязательство, совершенное Богом через Авраама и обновленное на горе Синай, связало Господа с его обещанием Израилю, что он всегда будет их Богом, а они будут его народом, и он осуществит свои цели в отношении них и через них. Но это окончательное и общее обязательство благословить Израиль не мешало Богу предпринимать решительные действия в отношении конкретных поколений израильтян в истории. Нераскаявшиеся нечестивые люди испытывали гнев Бога, это происходило и с народом завета в ветхозаветные времена. Долгосрочное благословение и исторический гнев не противоречат друг другу. Более того, именно из–за таких уникальных заветных отношений, которые были между Богом и Израилем, он действовал, наказывая их грехи (Ам. 3, 2). То же происходило и с человечеством в целом. Божье намерение благословить все народы осуществится (как это предвосхищает Откр. 7), но это не исключает свободу Бога использовать людей и человеческую историю в качестве инструментов своего нравственного суда. Пс. 46 предрекает, что в конечном итоге все народы будут созваны, чтобы прославить и рукоплескать Господу за то, что он совершил — даже в тех событиях, которые включали завоевание народов. В конечном итоге, история Израиля будет предметом хвалы среди народов, ради окончательного блага которых она и совершалась. Втор. 32,43 и его использование в Рим. 15, 7–12 Павлом указывает в том же направлении.

Повествования о завоевании описывают один определенный период долгой истории Израиля. Множество других войн, произошедших в ветхозаветном повествовании, не имели божественной санкции, и некоторые явно осуждены как действия гордых и алчных царей или военных противников. Иногда обвиняют весь Ветхий Завет в том, что в нем много разрушительных войн, которые совершались по повелению злого бога, Яхве. Это досадное искажение канона. События, описанные в Книге Иисуса Навина, происходили в течение одного поколения, хотя Книга Судей показывает, что последствия длились достаточно долго. Завоевание можно отнести к категории herem — особой форме войны, в которой Яхве выступает главным действующим лицом, а враг подчиняется или покоряется ему. Некоторые из поздних войн также имели эту характеристику, но многие явно не названы таковыми.

Нам также следует предположить, что язык войны допускал преувеличения. Израиль, подобно другим народам древнего Ближнего Востока, документами которых мы располагаем, использовал риторику войны, которая зачастую преувеличивала реальный ход вещей. Даже в Ветхом Завете признается и принимается этот феномен. Например, хорошо известно, что Книга Иисуса Навина явно риторически преувеличивает масштабы завоевания: вся земля захвачена, все цари побеждены, весь народ уничтожен без остатка (например, Нав. 10, 40–42; 11, 16–20). Тем не менее, Книга Судей (последний редактор которой должен был знать об этих повествованиях в Книге Иисуса Навина) не видит противоречия в том, чтобы говорить, что процесс покорения местных жителей был вовсе не завершен и продолжался достаточно долгое время. Так что даже в самом Ветхом Завете признается наличие риторического обобщения. Следовательно, когда мы читаем некоторые более яркие описания, будь то в повелениях, которые должны быть исполнены или зафиксированы как исполненные, нам необходимо допускать возможность такого риторического приема. Правильно будет не обвинять библейских писателей в обмане, а признавать литературные традиции описания войны.

Захват не следует изображать как произвольный геноцид или этническую чистку. Неверно также утверждение, что существует непримиримое противоречие между прославлением Израилем своего освобождения от угнетения в Египте и угнетением ханаанских народов спустя поколение.[414] Действие Израиля против хананеев относится не к категории угнетения, а к божественному наказанию посредством людей. Оно постоянно описывается как акт нравственного суда Божьего над деградировавшим сообществом.

Порочность ханаанского сообщества предвосхищается в Быт. 15,16, где Бог говорит Аврааму, что его потомки овладеют землей его временного пребывания, но не сейчас, «ибо мера беззаконий Аморреев доселе еще не наполнилась». Похоже, здесь идет речь о том, что ханаанское общество в дни Авраама еще не было столь порочным, чтобы оправдать столь масштабный суд Бога над ним (как он это сделал, например, в отношении Содома и Гоморры). Но это время приближалось.

Порочность ханаанского сообщества более определенно описана в нравственных и социальных терминах в Лев. 18, 24–25; 20, 22–24; Втор. 9, 5; 12, 29–31. Она включает половую распущенность и извращения, в особенности связанные с культами плодородия, и безжалостность приношений детей в жертву. Несомненно, важно то, что Книга Левит использует очень яркий способ выражения Божьей реакции на деградацию хананеев. Несколько раз говорится, что сама земля «изблюет» их. Это говорит не просто о мерзости их поведения для Бога, но о чем–то настолько омерзительном и отвратительном, что он более не может «переваривать» это. Это толкование принимается в Новом Завете (например, Евр. 11, 31 говорит о хананеях как о непокорных, подразумевая, что они осознавали свой грех, но упорствовали в нем).

Существует огромное нравственное отличие между произвольной жестокостью и жестокостью в нравственных рамках наказания. Это справедливо как в человеческом сообществе, так и с божественной точки зрения. Какой бы ни была наша позиция в отношении любой формы телесного наказания, существует огромная разница между тем, если отшлепать ребенка в качестве воспитательной меры за недопустимое поведение, на которое ему не раз указывали, и беспричинным или жестоким избиением. Также, каким бы ни было представление человека о смертной казни, существует моральное отличие между казнью преступника, признанного виновным в рамках системы закона, и произвольным убийством невиновного человека. Мы можем не соглашаться со шлепками или смертной казнью, и можно найти убедительные причины, чтобы отвергнуть и то, и другое, но вряд ли найдутся убедительные аргументы, доказывающие, что подобные формы наказания нравственно неотличимы от яростного насилия над ребенком или бесконтрольного убийства.

Поэтому библейское утверждение, что завоевание являлось актом Божьего наказания порочного сообщества, в котором Израиль выступал только как орудие, должно восприниматься серьезно (теми, кто желает воспринимать свидетельство Библии всерьез) и не трактоваться как противоядие против яда внутренней агрессии Израиля.

Ветхий Завет говорит, что во время завоевания Бог использовал Израиль в качестве посредника для наказания хананеев. Бог предостерег Израиль, что если они будут вести себя так же, как хананеи, он будет рассматривать Израиль как своего врага на том же основании, и это навлечет аналогичное наказание, в котором будут использованы другие народы (Лев. 18, 28; Втор. 28, 25–68). Земля, изблевавшая хананеев, повторит свое действие, если Израиль будет потворствовать тем же омерзительным ханаанским обычаям. Тот же Яхве, который осуществлял нравственный суд над врагами Израиля, будет действовать таким же образом и в отношении самого Израиля.

В ходе долгой истории Израиля в ветхозаветные времена Бог неоднократно поступал так. Тем самым он продемонстрировал свою нравственную последовательность в правосудии по отношению ко всему человечеству. Это не было вопросом предпочтения (отстаивание интересов Израиля во что бы то ни стало). Если уж на то пошло, Ветхий Завет утверждает, что статус Израиля, как избранного народа, был еще большим основанием для Божьего суда и исторического наказания, чем для любого из окружающих народов, включая покоренные им (ср. Ам. 3, 2). Действительно, стоило бы отметить, что от рук своих врагов (в том числе хананеев) гнев Господа испытало на себе гораздо больше поколений израильтян, чем поколений хананеев — от руки израильтян. Будет просто искажением Ветхого Завета сказать (как утверждают многие скептики), что «Бог всегда за Израиль, а все прочие народы не получают ничего, кроме суда». Разве они никогда не читали пророков до рассеяния или историю (особенно 3 и 4 Царств)?

Был ли Бог справедлив, осудив хананеев подобным образом? С одной стороны, разве список их порочных дел намного длиннее, чем у многих прочих сообществ, древних или современных, на которые Бог никогда не изливал огненный и серный дождь Содома и Гоморры и не насылал захватнические армии в качестве наказания? Почему они, а не другие? И, с другой стороны, было ли справедливым насылать израильтян на это конкретное поколение хананеев, когда, по–видимому, предыдущее поколение было явно более праведным и менее заслуживало наказания?

Это неудобные вопросы, но они действительно подымают проблему любого рода справедливости в рамках человеческой истории в падшем мире. Джон Голдингей (John Goldingay) в обсуждении этого вопроса отмечает[415], что тогда можно считать несправедливой Божью кару отдельного поколения, в то время как предыдущие поколения были не лучше. Именно это обвинение и предъявляли Богу отправленные в плен (см. Иез. 18). Но суд Божий должен был свершиться в определенный исторический час. И кому–то придется отвечать, а кто–то под этот суд не попадет. Возможно, это похоже на предубежденность, но ведь это неизбежно, иначе Богу пришлось бы оставить идею всякого исторического проявления справедливости. Поэтому в Библии и говорится так часто о последнем суде, где все и вся получит по заслугам, справедливость восторжествует во всей Вселенной и эта справедливость будет совершенно беспристрастна, что невозможно сказать о справедливости настоящего времени, со всей его исторической неоднозначностью. До тех же пор, в «предпоследнюю» эпоху истории, Бог «обуздывает пристрастность» (слова Голдингея), используя ее во имя спасения мира.

К интересной дискуссии Голдингея я бы добавил дальнейшее размышление о том, что можно было бы назвать внутренней и внешней природой справедливости. Если я наказан за то, что открыто поступал неправильно, — это внутренне справедливо. Я не могу жаловаться, что это несправедливо, до тех пор, пока это касается только меня. Однако если других не наказывают за то же самое, я чувствую, что это внешне несправедливо. Мое наказание справедливо. Их безнаказанность кажется несправедливой. Библия ясно заявляет, что наказание хананеев во время захвата было внутренне честным и справедливым, до тех пор, пока речь шла только о них. Бог действовал с нравственным оправданием, согласно свидетельству Библии. Она не рассматривает непосредственно вопрос о какой–либо явной несправедливости, если другие народы там, в стороне, остались без такого же наказания. Но что она делает на самом деле, так это утверждает, что в конце истории Бог будет высшим судьей всего человечества — и народов, и каждого в отдельности. Что бы ни произошло в ходе истории, ничто не укроется и не избежит справедливого приговора «Судьи всей земли», который обязательно, как утверждал Авраам, «поступит правосудно», то есть произнесет и осуществит свой собственный приговор (Быт. 18, 25).[416]

Стоило бы отметить любопытный факт, что мы обычно не рассуждаем о справедливости или несправедливости в отношении Божьих благословений, хотя они распределяются столь же произвольно и «нечестно», как и наказания, в этой жизни. Мы не склонны видеть несправедливость, когда пользуемся дарами и благословениями, которых нет у других. С другой стороны, мы склонны протестовать, когда другие получают то, что нам кажется необоснованной щедростью руки Божьей, если мы получили только то, что является «справедливым». Подобное отношение метко обличил Иисус в притче о работниках в винограднике, говоря о «несправедливой» щедрости хозяина. В конечном итоге, мы могли бы быть мудрыми и осторожнее выражать свою оценку справедливого или несправедливого в отношениях Бога и человечества, признавая двусмысленность понятий и собственных достаточно извращенных и искаженных взглядов.

Подобно историям о Содоме и Гоморре, потопе, рассказ о завоевании Ханаана занимает в Библии место прообразного повествования. Библия заявляет, что в конечном итоге во время последнего суда нечестивые столкнутся с ужасной реальностью гнева Божьего в изгнании, наказании и уничтожении. Тогда Божья этическая справедливость окончательно восторжествует. Но в определенных точках истории, таких как захват, Бог демонстрировал силу своего суда. История Раав, помещенная в середину повествования о завоевании, также иллюстрирует силу «покаяния» и веры и Божью готовность пощадить своих врагов, когда они решают отождествиться с народом Божьим. Так, Раав входит в новозаветную галерею славы и веры (Евр. 11,31; Иак. 2, 25).

Я прекрасно понимаю, что эти размышления всего лишь скользят по поверхности чрезвычайно глубоких проблем в отношении повествований о захвате. Более того, захват Ханаана — только один из множества этических вопросов, которые современный читатель адресует Ветхому Завету. Существует много других историй о жестокости. Существуют жестокие формы речи, метафор и символов — некоторые из них особенно беспокоят женщин. Существуют проклятия и молитвы мщения. Библиография внизу поможет разобраться в этих сферах, но остается место для дальнейшего размышления о том, что можно назвать нравственной защитой Ветхого Завета (задача, которую некоторые считают крайне необходимой, а другие — невозможной и не этической в принципе). Если это хоть отчасти звучит как обещание (или угроза) написать новую книгу[417], то, наверное, потому, что я хочу этого.

Craigie, Peter С, The Problem of War in the Old Testament (Grand Rapids: Eerdmans, 1978).

Goldingay, John, 'Justice and Salvation for Israel and Canaan', inWonil et al., Reading the Hebrew Bible for a New Millennium, pp. 169 — 187.

Cowles, C. S., Merrill, Е. H., Gard, D. L., Longman III, Т., and Gundry, S. (eds.), Show Them No Mercy: Four Views of God and Canaan Genocide (Grand Rapids: Zondervan, 2003).

Houston, Walter, 'War and the Old Testament', Modern Churchman, 28 (1985), pp. 14–21.

Kaiser Jr, Walter C, Hard Sayings of the Old Testament (Downers Grove: InterVarsity Press, 1988).

Kidner, Derek, Old Testament Perspectives on War', Evangelical Quarterly 57 (1985), pp. 99 — 112.

Knierim, Rolf P., 'On the Subject of War in Old Testament and Biblical Theology', in Wonil et al., Reading the Hebrew Bible for a New Millennium, pp. 73 — 88.

Lind, Millard C, Yahweh Is a Warrior: The Theology of Warfare in Ancient Israel (Scottdale: Herald, 1980).

Longman 111, Tremper, and Reid, Daniel G., God Is a Warrior (Grand Rapids: Zondervan; Carlisle: Paternoster, 1995).

Niditch, Susan, War in the Hebrew Bible: A Study in the Ethics of Violence (Oxford: Oxford University Press, 1993).

Thompson, Alden, Who's Afraid of Old Testament God? (Grand Rapids: Zondervan, 1989).

Waldow, З. E. von, 'The Concept of War in the Old Testament', Horizons of Biblical Theology 6 (1984), pp. 27 — 48.

Wenham, Joohn W, The Enigma of Evil: Can We Believe in the Goodness of God? (Leicester: 1VP, 1985; Carlisle: Paternoster, 1997).

Примечания:

4

Четыре «мировоззренческих вопроса» взяты из книги: J. Richard Middleton and Brian J. Walsh, Truth is Stranger. Более исчерпывающее обсуждение мировоззрения Израиля и его влияние не только на весь Ветхий Завет, но и но новозаветное понимание Иисуса (и, по сути, его понимание себя) см. в книге: N. Т. Wright, People of God.

41

Thomas S. Kuhn, Structure of Scientific Revolutions. (См. русское издание книги Кун Т. Структура научных революций: Антология. — М.: ACT, 2003 г. — 608 с).

413

Это обоснованно в любом случае: если события происходили так, как это описано в Библии, или (как представлено в некоторых научных реконструкциях зарождения Израиля в Палестине) если библейские тексты, с одной стороны, риторически преувеличили реально происходившие события, либо, с другой стороны, являются ретроспективной идеализацией того, что должно было произойти. Мы не будем обсуждать сложные аргументы библейских историков и археологов в отношении того, что действительно произошло в процессе, благодаря которому Израиль нашел свое место в земле Ханаана. Неизвестно, был ли это захват, или медленное расселение, или внутренняя революция, или сочетание всех трех процессов; было ли вообще отличие израильтян и хананеев столь разительным, как это высокопарно изображают. Мое личное убеждение, что определенный ряд событий действительно произошел, о чем достоверно, хотя и выборочно, говорят повествования в Книге Иисуса Навина. Подробный обзор современного состояния исследований см. в John J. Bimson, 'Origins of Israel'; William G. Dever, What Did Biblical Writers Know?; V. P. Long, D. W. Baker and G. J. Wenham (eds.) Windows into Old Testament History.

414

Как это делает Knierim, Task of Old Testament Theology, p. 97.

415

Goldingay, 'Justice and Salvation', особенно pp. 178–186.

416

Упомянутая выше статья Джона Голдингея также содержит полезное обсужден ие этого стиха и динамичного значения еврейских понятий mispat и sedaqa.

417

В 2008 году издательством Зондерван (Zondervan) была издана книга Кристофера Райта The God I Don't Understand, где он более подробно рассматривает вопросы, поднятые в приложении. — Прим. ред.