• Литература
  • Сокращения источников
  • Глава III

    О ФУНКЦИЯХ СУФФИКСОВ{3}

    Испанский язык изобилует суффиксами. Ни развитие в нем синтаксических способов номинации – аналитических форм слова, перифраз и перифразирования, ни склонность к созданию простых слов и к заимствованиям из арабского языка, из языков романо—герман—ских, а также из испанских и латиноамериканских диалектов с их аборигенной лексикой, ни даже чрезвычайная активность словосложения нисколько не ущемили в современном испанском языке прав суффиксации. Суффиксация не уступает своих позиций синтаксису. Синтаксис слишком логичен и недостаточно эмоционален. Слово иррационально, решительно и выразительно. Испанский язык предпочитает целостную номинацию расчлененной информации. В современном испанском языке насчитывается более ста суффиксов, включая варианты и этимологические дублеты. Однако до сих пор лингвисты не озаботились составлением словаря испанских аффиксов.

    Чем можно объяснить присутствие в испанском языке столь богатого аффиксального фонда?

    Можно думать, что одной из причин является особенность исторического развития испанского языка. В ходе его эволюции постоянно происходило умножение суффиксов, то есть возникали этимологические дублеты, каждый из которых мог получать индивидуальные семантические, эмоциональные и стилистические коннотации. Так, в разные эпохи суффиксы попадали в испанский язык в составе латинских заимствований – культизмов и семикультизмов, морфологическая структура которых вполне ясно ощущалась говорящими. Обилие заимствований в ту или другую эпоху, однако, не всегда оборачивалось продуктивностью соответствующей словообразовательной модели. Так, начиная с XV в., благодаря притоку культизмов, растет число слов с суффиксом – tud, который, однако, не дает новообразований. Большинство латинских суффиксов испанизировалось наследственным путем (por via patrimonial), то есть по мере изменения звукового и лексического состава испанского языка. Но и они допускали варьирование, в зависимости от своей принадлежности к тому или другому стилю речи.

    Так, в испанском языке выстраивались ряды суффиксов, фиксирующих историческую последовательность развития фонетических форм и их значений. Возникали «родовые династии» слов, восходящих к общему источнику. Ср. лат. – tate и его варианты в современном языке: – tad, – dad, – edad, – idad. Подробное описание исторического развития испанских суффиксов см. [Dillet 1937–1998].

    В предлагаемых ниже заметках ставится проблема смысловой структуры суффиксов. Разумеется, все суффиксы входят в арсенал технических средств словообразования и объединены общим для всех них назначением создания в языке новых слов. Это качество и отличает их от элементов формообразования. Однако в указанных пределах вскрывается сложный и запутанный механизм взаимодействия суффикса и производящей основы, наблюдаются самые различные случаи вхождения суффикса в словопроизводство, свидетельствующие о неоднородности функций, обслуживаемых суффиксами.

    В лингвистической литературе неоднократно отмечалось, что суффиксы выполняют две основные функции: смысловую (или модифицирующую) и классифицирующую. В. фон Вартбург, описывая, как к пикардскому bollenc 'булочник', включающему германский суффикс лица – enc < – ing, во французском языке был присоединен еще один агентивный суффикс – ier (ср. фр. boulanger), отмечает: «Во всех подобных случаях суффикс вводит слово в более крупный морфологический разряд».[64] Особенно настойчиво подчеркивал эту мысль В. Брёндаль. Так, в небольшом этюде «Теория словопроизводства», включенном в его «Очерки по общей лингвистике», В. Брёндаль пишет: «Суффикс прибавляет к производящему слову и элемент значения, и классифицирующий формант».[65]

    Под классом, показателем которого является суффикс, автор понимает определенный разряд слов внутри той или иной части речи. «Terminus ad quem суффикса с точки зрения класса всегда есть подгруппа в пределах части речи и никогда не бывает целиком той или иной частью речи».[66]

    Создавая новое слово, суффикс вводит его в определенный лексико—грамматический класс. В этом, функциональном, плане каждый суффикс связан лишь с одной частью речи.[67] Понятно, что образовав новое слово, суффикс не выпадает из его состава, он продолжает жить в качестве его компонента. Он является одним из признаков классификации словарного состава по лексически и структурно однородным группам. В языках аналитического строя конверсия подрывает роль суффикса как показателя части речи. В этом морфологическом (статическом) плане классифицирующая функция суффикса подавляется действием бессуффиксальной деривации. Конверсия охватывает в первую очередь простые слова. Однако есть немало примеров конвертирования суффиксальных образований. Так, в английском языке легко адъективируется любое (даже абстрактное) существительное независимо от его морфологического состава. Итак, присоединение суффиксов всегда ведет к созданию слов определенной части речи. Однако само н а л и ч и е суффикса внутри слова в положении перед флексией для языков с развитой несобственной деривацией утрачивает свое классифицирующее значение. Несобственная деривация (см. о ней ниже) сводит на нет классифицирующую функцию суффикса как структурного элемента уже готового слова. Словообразующая и морфологическая роли суффиксов расходятся. Поэтому применительно к языкам, в которых активна несобственная деривация и отсутствует синкретизм суффикса и флексии, вряд ли можно считать классифицирующую функцию суффикса основной.

    Рассмотрим действие словообразовательного механизма. Суффиксы могут не менять лексико—грамматического класса слова. Это, однако, не лишает их способности служить показателем части речи. Хотя puno и punetazo, muchacho и muchachada, punal и punalada принадлежат к одной и той же части речи, суффиксы – azo и – ada связаны только с деривацией существительных. Если производящая основа принадлежит иной части речи сравнительно с образуемым словом, роль суффикса оказывается более динамичной. Он осуществляет то, что Ш. Балли, а вслед за ним и другие ученые его школы, например А. Сеше и А. Фрей, называли функциональной транспозицией, т. е. перевод слова из одного лексико—грамматического класса в другой. Суффиксы этого типа определяют иногда как гетерогенные, в противоположность гомогенным суффиксам, не меняющим категории слова.[68] С точки зрения техники дескриптивного исследования транспонирующая функция суффиксов внешне выявляется в том, что ведет к изменению окружения (дистрибуции) слова.[69]

    В ряде случаев транспозиция составляет основное и даже единственное содержание суффиксов. Так, роль суффикса – mente сводится к передвижению прилагательных в категорию наречий. Этим, по—видимому, и следует объяснить отсутствие у – mente суффиксов—синонимов. Такой элемент, как – guisa, конкурировавший с ним одно время, не удержался в языке в силу своего функционально—стилистического совпадения с – mente. Сравнительная простота смысловой структуры этого суффикса определяется спецификой семантического соотношения прилагательных и качественных наречий. Оба эти разряда слов выражают признак, отличаясь друг от друга лишь его отнесенностью – к предмету, либо действию или качеству. Разницу в этой отнесенности и выражает – mente.

    Естественно, что функциональная транспозиция связана не только с грамматическим, но и с семантическим сдвигом, поскольку она направлена на создание в языке нового слова. Смысловое преобразование, сопровождающее транспозицию, зависит в большой степени от семантической корреляции соответствующих частей речи. Мы рассмотрели наиболее простой случай соотношения прилагательных и наречий. Обратимся к другим, более сложным примерам.

    Многие суффиксы прилагательных, например, – al, – il, – ero, – ico, – ario, – ar, – ano, – ino, – iego, – ista также выполняют транспонирующую функцию, переводя основу существительного в класс относительных прилагательных. Семантическое ядро слова при этом не переживает коренной ломки, происходит лишь трансформация его грамматических категорий и синтаксической сочетаемости. Ср. estudiante universitario – estudiante de la universidad, sociedad estudiantil – sociedad de los estudiantes, cancion lorquiana – cancion de Lorca, arte magico – arte de la magia, retorica ciceroniana – retorica de Cicero.

    Объем понятия, выражаемого существительным, совпадает с представлением, содержащимся в относительном прилагательном. Переход от производящего слова к производному развивается по прямой линии. Наличие же в языке ряда параллельных форм прилагательных, коррелирующих с одним существительным, связано с разного рода лексико—стилистическими факторами, такими, например, как лексические нормы сочетаемости с определяемым. Последнее нередко обусловливает выбор относительного прилагательного, его суффиксальное оформление. Бывают случаи, когда относительные прилагательные от одной основы дифференцированы лишь по кругу своей лексической сочетаемости. Так, например, прилагательное terraqueo 'земной' (от лат. terraqueus 'состоящий из земли и воды') встречается только в соединении со словом globo 'шар'. В одном из произведений М. Унамуно имеется по этому поводу любопытное наблюдение. Употребив необычное для испанского языка сочетание la realidad terraquea 'земная действительность', писатель так комментирует свой стилистический прием: «?Terraquea? – удивится читатель. – Что это? Имеется некоторое количество имен существительных и прилагательных, которые надо освободить из заключения. Так, например, от слова tierra производятся прилагательные terreo, terroso, terreno, terrenal, terrestre и terraqueo, но употребление последнего ограничено лишь сочетанием с globo – globo terraqueo. Если мы соединим его с другим существительным, мы заставим читателя сосредоточить свое внимание на обоих. Это будет своего рода сигналом „стой!“, а может быть просто камнем преткновения, шокирующим читателя. Это выпуклое прилагательное, сходное с вогнутыми глаголами арабского языка» [Unamuno 1945: 14].

    Избирательная сочетаемость относительных прилагательных обычно бывает фактом узуса и не обязательно вытекает из особенностей системы словообразования. Однако наличие устойчивых соединений существительных и прилагательных оказывает своего рода обратное воздействие на функционирование системы словообразования. Оно мешает выпадению из языка слов, созданных при помощи неактивных элементов, и даже способствует включению некоторых малопродуктивных суффиксов в структуру других, близких по значению словосочетаний. Ср., например, transporte terrestre 'сухопутный транспорт' и созданное по этой же модели transporte pedestre 'пешеходный транспорт'. В этом примере словообразовательная аналогия опирается на структуру словосочетания.

    В других случаях наличие ряда относительных прилагательных от одной основы обусловлено многозначностью производящего слова. Вернемся к нашему примеру. Испанская земля (la tierra) исключительно плодородна. На ней произрастает множество производных слов и фразеологизмов – бытовых, местных, технических, но также возвышенных и культурных. Так, прилагательные terreno и terrenal 'земной' соотносятся со словом tierra 'земля' антонимичным понятию 'небо'. Ср. el paraiso terrenal 'земной рай', el hombre terrenal 'земной человек', alma terrena 'земная душа'. Другое прилагательное от той же основы – terrestre – коррелирует с понятием земли как суши, противостоящим понятию моря. Ср. fuerzas terrestres 'сухопутные силы', los agentes terrestres y maritimos 'сухопутные и морские агенты', olores terrestres 'запахи земли'. Прилагательное terreo используется для указания на внешние признаки земли: color terreo 'цвета земли'. Terreno характеризует местные продукты; fruta terrena. Прилагательное terrizo относят к невымощенной земле – проезжей или пешеходной. Это же прилагательное указывает на близость к земле; ср.: aves terreros, vuelo terrero 'низкий полет птиц'; caballeria terrera 'лошади, бег которых близок к земле'. Terroso значит 'содержащий землю': agua terrosa. Наконец, прилагательное terrero 'земляной' связано с понятием земли как сыпучего вещества. Ср. canasto terrero 'корзина для переноски земли'.

    Сравнительно простая в семантическом плане корреляция существительных и относительных прилагательных осложняется различными дополнительными факторами, такими в частности, как нормы лексической сочетаемости слов, стилистическая окраска производных, полисемия производящего слова и пр. Адъективная транспозиция существительных может быть осложнена и другими смысловыми оттенками. Ср. такие пары, как crema > cremoso, barriga > barrigudo, naranja > anaranjado. Производные прилагательные не просто выражают свойство через отношение к субстантивному понятию. Они конкретизируют связь с обозначенным основой предметом. В этом случае транспозиция как бы сходит с прямого пути, лексический объем производящего слова и производящей основы перестает совпадать. Транспонирующая роль таких суффиксов не является единственной.

    Семантическое соотношение глагола и существительного оказывается еще более сложным. Транспозиция глаголов ведет к созданию имен со значением действия (случай чистой транспозиции), результата действия, производителя действия, орудия и места действия. Поэтому, оформляя переход глагола в категорию имен, суффикс обычно показывает, к какому более узкому семантическому классу принадлежит создаваемое слово. Так, preguntador и informante (от глаголов preguntar, informar) входят в разряд имен действующего лица; quemadura (от глагола quemar) означает результат действия; desclavador (от глагола desclavar) – орудие действия; andanza, movimiento (от andar, mover) – само действие, a embarcadero (от embarcar) – место действия.

    Таким образом, транспонирующей функции, выполняемой суффиксами отглагольных существительных, сопутствуют другие более частные значения, связанные с семантической дифференциацией имен.

    Даже словопроизводство, воплощающее «чистую» транспозицию (действие > имя действия), может оказаться лишенным однозначности. Например, испанские производные типа estrechon, remojon, resbalon, empellon, empujon или escapada, conversada, ojeada[70] не просто выражают «опредмеченное» действие, а передают значение единичного акта. Следовательно, сам смысловой объем nomina actionis расщепляется, распадаясь на ряд более частных категорий. Кроме того, значение имени действия обычно осложняется в испанском языке другим смежным и сопутствующим ему значением результата действия. Эти две лексические категории пользуются для своего выражения одними средствами словообразования. Ср. такие суффиксы, как – cion, – miento, – dura, – ada, – ida. Значения действия и результата действия обычно совмещаются в одних и тех же конкретных словах. Такие имена, как enumeracion, acusacion, indicacion; repartimiento, pensamiento; desligadura, deshojadura, desmontadura; despedida, выражают действие и результат действия по соответствующим глаголам.

    С точки зрения системы испанского словообразования два разных в логическом плане значения (действие и результат действия) составляют нерасчлененное единство.

    Параллельное функционирование в языке суффиксов nomina actionis обусловлено в ряде случаев многозначностью производящих глаголов. Последние являются как бы центрами, от которых расходятся в разные стороны самостоятельные деривативные лучи. Ср.



    Действие синонимических словообразовательных моделей используется также в целях лексической дифференциации готовых слов, которые получают индивидуальные значения, укладывающиеся в общее родовое понятие nomen actionis. Ср. andadura 'хождение' и andanza 'случай, происшествие, дело', ordenacion 'распоряжение, распределение', ordenamiento 'закон, постановление', ordenanza 'правила, регламент', palpacion 'пальпация (мед.), palpadura, palpamiento 'осязание, ощупывание'. Процесс лексической дифференциации имен действия сопровождается иногда закреплением за ними различных конкретно—предметных значений. Образование нового nomen actionis вызывается, следовательно, смысловым развитием ранее созданного производного. Новый акт словообразования компенсирует утраченное лексическое значение. Так, когда la embarcacion, являющееся по своей структуре именем действия, получило значение 'судно', были созданы новые nomina actionis по глаголу embarcar 'погружаться на судно' – el embarco, el embarque, el embarcamiento.

    Конкретно—предметное значение слова el edificio 'здание' привело к образованию другого имени действия – edificacion 'строительство, воздвижение, сооружение'.

    Рассмотрим транспозицию, осуществляющую переход типа «прилагательное > глагол». Понятие вербализованного качества оказывается также неоднородным. Одни суффиксы вполне отчетливо указывают на направление процесса. Таковы, например, элементы – ific—ar, – iz—ar, образующие только переходные глаголы. Ср. dulcificar 'подслащивать, делать сладким', diversificar 'разнообразить', pacificar 'умиротворять', clarificar 'очищать, осветлять (хим.), pormenorizar 'детализировать', singularizar 'выделять', neutralizar 'нейтрализовать', electrizar 'электризовать', personalizar 'перечислять поименно'. Впрочем, эти суффиксы имеют книжную окраску и мало активны в живом языке. Чаще, однако, глагольные суффиксы, осуществляющие транспозицию прилагательных, безразличны к значению переходности—непереходности. Они могут образовывать глаголы как с каузативным, так и с медиальным значением. Таковы суффиксы– e—ar, – ec—er.[71] Ср. следующие непереходные глаголы: loquear 'безумствовать', lozanear 'пышно разрастаться, быть цветущим', palidecer 'бледнеть', rojear 'краснеть, быть рыжеватым (о цвете), ronquear 'хрипеть', rosear 'розоветь'.[72] Напротив, такой глагол, как malear 'портить, подделывать', транзитивен. Наконец, имеются образования, совмещающие оба значения и могущие выступать как самостоятельно, так и в сочетании с прямым объектом. Их смысловой объем в каждом случае выявляется через синтаксическое построение (наличие или отсутствие дополнения). Ср. такие глаголы, как blanquear, blanquecer 'белить, белеть' (любопытно, что антонимичные глаголы negrear, negrecer имеют только непереходное значение – 'чернеть'), oscurecer 'затемнять, темнеть' (и на этот раз антоним не обнаруживает полного параллелизма значений: clarecer означает только 'рассветать'), lobreguecer 'омрачать, темнеть'. Мы видели, что дифференциация значений среди производных с суффиксами – e—ar, – ec—er определяется действием нормативного фактора, а не специализацией средств словообразования. Корреляция переходность/непереходность выражается чаще другими языковыми средствами, а именно, префиксацией и соотношением возвратных и невозвратных глаголов. Ср. embellecer(se), enorgullecer(se), enrudecer(se), enternecer(se), embrutecer(se), ennegrecer(se), entristecer(se). Впрочем, некоторые глаголы, содержащие префикс en-, выражают как переходное, так и непереходное значенияе, ср. enriquecer 'богатеть, обогащать', empobrecer 'беднеть, разорять, делать бедным'. Встречаются также образования, имеющие лишь интранзитивный смысл, ср. enruinecer 'становиться подлым'.

    Транспозиция типа «существительное > глагол» также безразлична к категории переходности/непереходности. Отыменные глаголы, созданные при помощи элемента—е—аг, могут быть как транзитивными, так и интранзитивными. Ср. pajarear 'ловить птиц, летать, бродяжничать', patear 'топтать, бить ногами, брыкаться', pasear 'гулять, водить на прогулку', mostear 'выделять сок, заливать сок в бочки', saborear 'придавать вкус, смаковать'. За некоторыми глаголами этой структуры закрепляются либо только переходные, либо только непереходные значения. Ср. partear 'принимать ребенка при родах', patronear 'командовать кораблем', perfumear 'душить духами', palmear 'аплодировать', mayordomear 'быть мажордомом', ma– nanear 'рано вставать', parrandear 'шумно веселиться', pobretear 'побираться', secretear 'секретничать'. Элемент—е—аг осуществляет лишь вербализацию именной основы, не уточняя характера протекания действия. Его функция в семантическом отношении недифференци—рована. Категория переходности/непереходности в этом случае нередко выражается коррелирующими парами возвратных и невозвратных глаголов.[73]

    Транспозиция типа «глагол > прилагательное» не может в испанском языке протекать в чистом виде, будучи всегда дополненной модальными и залоговыми[74] значениями. В этом случае имеет место строгая дифференциация словообразовательных средств, осуществляющих транспозицию глаголов. Так, суффиксы – able | – ible, – dizo, – dero выражают модально—пассивное значение, ср. espantadizo 'пугливый', quebradizo 'ломкий, хрупкий', resbaladizo 'скользкий', corregible 'поправимый', irreprochable 'безупречный', realizable 'осуществимый', comedero 'съедобный', hacedero 'возможный, легко осуществимый', pagadero 'выплачиваемый'. Напротив, суффиксы – ante | – iente, – dor, – on выражают только активное залоговое значение, ср. hablador 'болтливый', trabajador 'работящий, трудящийся', sabidor 'знающий', preguntador 'спрашивающий', escandalizador 'скандальный, возмутительный', palpitante 'бьющийся, трепещущий', combatiente 'сражающийся', concluyente 'заключительный', contratante 'договаривающийся', lloron 'плаксивый', respondon 'любящий противоречить'. Суффиксы – tivo, – torio (-sorio) также тяготеют к выражению оттенка активности; ср. comunicativo 'общительный, соединительный', completativo 'дополняющий, дополнительный', conductivo 'проводящий (физ.), conjuntivo 'соединительный, союзный', constitutivo 'определяющий, основной', destilatorio 'очищающий, фильтрующий', conservatorio 'предохранительный', conminatorio 'угрожающий', divisorio 'разъединительный, разъединяющий'. В приведенных прилагательных отчетливо прослеживается значение активного отношения к действию. Однако есть случаи, когда этот оттенок проступает менее ясно: ср. conmemorativo 'поминальный, памятный', contradictorio 'противоречивый', narrativo, narratorio 'повествовательный', inflamatorio 'воспалительный', partitivo 'делимый, разделительный'. Суффиксы – tivo, – torio менее дифференцированы с точки зрения их отношения к действию. Следует, впрочем, оговорить, что эти элементы мало продуктивны в современном языке и встречаются преимущественно в составе латинских заимствований.

    В целом суффиксы, осуществляющие адъективацию глаголов, оказываются далеко не безразличными к их залоговому значению, выражая качество через указание на активное либо пассивное отношение к действию. Это отличает их от суффиксов nomina actionis, нивелирующих категорию переходности / непереходности производящего глагола.

    Суффиксы, субстантивирующие прилагательные, вполне однозначны. Они образуют имена качества, ср. blancura 'белизна', dulzor 'сладость', fealdad 'некрасивость, уродство', dignidad 'достоинство', lealtad 'верность', palidez 'бледность', riqueza 'богатство', agudeza 'острота' и пр. Наличие синонимических словообразовательных средств и возможность их соединений с одной основой обусловлены многозначностью производящих слов, а также семантическим развитием отдельных имен качества, конкретизирующих свое значе—ние, получающих предметную отнесенность. Так, когда beldad стало чаще употребляться в значении 'красавица', возникло новое производное – belleza 'красота'.

    Более конкретные и частные значения, возникающие у суффиксов, переводящих слово из одной части речи в другую, оказываются в целом закономерными, отражая возможное соотношение категориальных значений, свойственных данным частям речи. При максимальной лексической близости частей речи (как в случае наречий и прилагательных) транспозиция оказывается наиболее однозначной.

    Все суффиксы, выполняющие транспонирующую функцию в более или менее чистом виде, служат для создания слов, выражающих производные лексические категории. Эти элементы расширяют гнезда слов, вовлекая в них различные части речи. Обычно они изменяют лексическое значение основы лишь в той мере, в какой это отражает разницу в смысловом объеме соответствующих частей речи. Продуктивность этих суффиксов не ограничена поэтому таким внешним по отношению к языку фактором, как появление новых понятий или реалий. Их активность зависит от других обстоятельств, таких, например, как количество слов, могущих служить базой словопроизводства. Падение продуктивности суффиксов, основным назначением которых является транспозиция, обычно имеет лингвистические причины. Оно может явиться следствием роста активности другого синонимического элемента либо функционирования параллельных по значению синтаксических конструкций. Это последнее обстоятельство отчасти связано с тем, что транспозиция бывает нередко обусловлена потребностями, возникающими в связи с построением предложения, т. е. с синтаксисом того или иного языка.[75] Именно в связи с требованиями синтаксиса нередко приходится прибегать к субстантивному представлению вербальных, адъективных и других понятий.

    Такого рода транспозиция нередко осуществляется синтаксическими, а не словообразовательными средствами языка (например, артиклем). Она обладает в силу этого и определенной смысловой спецификой. Так, субстантивация прилагательных артиклем lo выражает более чистую транспозицию, затрагивая семантику слова лишь в той степени, в какой это необходимо в связи с переходом адъективного понятия в субстантивное. Образования такого типа лишены возможности дальнейшего семантического развития и не получают никаких дополнительных смысловых оттенков, которые нередко присутствуют у слов, образованных при помощи суффиксов. Например, имена качества с суффиксом на – (i)dad, наряду с абстрактным значением, могут обозначать также лицо – носителя качества? cр. personalidad 'личность', 'деятель, историческая личность'. У прилагательных, оформленных артиклем lo, отсутствуют перспективы подобной или какой—либо иной семантической эволюции. Этому препятствует в частности артикль lo, который не может сочетаться с названиями предметов и лиц. Синтаксический, а не словообразовательный характер носит также субстантивация инфинитивов артиклем мужского рода el, хотя в этом случае имеются редкие примеры семантической конкретизации субстантивированного инфинитива. Ср. el deber 'долг, задолженность, обязанность', el poder 'власть, мощь'. Транспозиция понятий, их перевод в субстантивный план, нередко связывается с эмфатическим синтаксисом. Выражение эмфазы очень часто происходит путем субстантивации выделяемого члена предложения. Это вполне естественно, поскольку лишь субстантивное понятие может быть синтаксически независимым, не управляемым, а управляющим другими членами словосочетания. Ср. la dificultad de esta tarea; la hermosura de sus ojos; la serenidad y tersura de su frente; la dulzura de la amistad; la calma del cielo; el frio de la indiferencia amorosa. Эти примеры показывают, что эмфатич—ность достигается инвертированием отношений между определением и определяемым. Логически подчиненное слово (определение) становится синтаксически независимым, подчиняющим себе определяемое. Однако в современном языке эмфатическая транспозиция все более выходит за рамки словообразования и прибегает к синтаксическим средствам субстантивации. Ср. lo dificil de esta tarea; lo blanco, sonrosado y limpio de su tez; lo rapido, lo fugitivo de la impresion, cр. также конструкцию el bueno de Pablo, el picaro de tu amigo. См. подробнее в главе «Синтаксическая эмфаза».

    Следует обратить внимание еще на одну черту транспозитивной деривации. Выше уже отмечалось, что транспозиция используется для обозначения производных, вторичных лексических значений и бывает вызвана потребностями, связанными со строем предложения. Это делает транспозитивную деривацию наиболее спонтанной и подвижной. В рамках деривации этого рода легко возникают дублирующие друг друга формы, которые функционируют в языке параллельно. Сосуществование таких слов было особенно распространено в староиспанский период, когда еще отсутствовала твердая нормализация литературного языка. Ср. prometimiento – promision – promesa; asperidad – asperura – asperidumbre – asperez – aspereza; pre—tesa – рretenson; torpedad – torpeza; braveza – bravura; preparamiento – preparacion; deslealtanza – deslealtad; omildanza – humila—cion. Это явление, разумеется в более слабой степени, прослежива—ется и в современном языке. Ср. desorientamiento – desorientacion; desmoche – desmocha – desmocho – desmochadura; desviacion – desvio; ofrecimiento – oferta; lobreguez – lobregura; dulzor – dulzura etc.

    * * *

    Выше была вкратце охарактеризована функция суффиксов служить показателем части речи. Теперь перейдем к другой функции суффиксов, также связанной с классификацией слов, но осуществляющей их семантическое, а не лексико—грамматическое деление. Эта функция развивается на основе лексико—семантической аналогии, заключающейся в морфологической унификации близких по значению слов.

    Связь суффикса с образованием определенных лексико—семанти—ческих разрядов слов, разумеется, не может вызвать сомнений. Ведь с некоторыми суффиксами непосредственно ассоциируется общее значение той категории слов, в состав которой они чаще всего входят. Так, известна изоляция суффикса– изм, получающего во многих языках значение 'течение, доктрина'. Аналогичный случай использования суффиксов приводит В. Вартбург. Английский суффикс– ade, выделившись из таких слов, как lemonade, orangeade, начал сам по себе означать понятие фруктовой воды, ср. Have you some ade?[76] Можно напомнить также образование К. Пайком лингвистического термина eme путем вычленения суффикса из такого ряда, как phoneme, morpheme, sememe, tagmeme, uttereme, behavioreme, а также названий лингвистических дисциплин etic и emic, выделенных из phonetic и phonemic.[77]

    В приведенных примерах суффиксы берут на себя обобщенное лексическое значение тех категорий слов, в состав которых они чаще всего входят. Если суффикс полисемичен, то при самостоятельном употреблении он передает значение лишь одной из образуемых им лексических категорий. Отмеченное свойство суффиксов широко используется в языке эсперанто, в котором каждый суффикс может употребляться в качестве отдельного слова. Так суффикс уменьшительности – et в сочетании с показателем прилагательных – a (eta) употребляется как прилагательное со значением 'маленький'. Инструментальный суффикс – il в соединении с субстантивным индексом—о создает существительное ilo 'орудие, инструмент'.

    Лексическую функцию суффикса не всегда следует считать доминирующей. Обычно в грамматиках и специальных работах по словообразованию значения суффикса выявляются через указание на лексические категории создаваемых им слов. Такой метод не всегда оказывается достаточным. Прежде всего, выделение семантических групп часто субъективно и основывается на классификациях понятий. В этом отношении было своевременно предостережение С. Ньюмена, который рекомендовал «избегать попыток определять семантические функции суффиксов исходя из готовых логических и предполагаемых эмпирических систем значений».[78] Между тем такой метод широко распространен. Например, характеризуя значения суффикса – dor, обычно указывают, что при его помощи создаются существительные, обозначающие деятеля, профессию, звание, должность. Естественно возникает вопрос, можно ли разграничить перечисленные значения и действительно ли эти семантические группы имеют в языке обособленное друг от друга существование. Выделение этих категорий основано на неязыковых критериях. Такое дробление значений суффиксов имеет еще и другой недостаток. Хотя суффиксу приписывается большое количество разнообразных функций, их перечень вместе с тем никогда не может оказаться исчерпывающим. Продолжим наш пример. При характеристике суффикса– dor в грамматиках обычно указывается, что он служит для создания существительных со значением профессии, должности, звания, инструмента и места. Очевидно, что большое количество имен, закономерно образованных при помощи этого элемента, не войдет ни в одну из названных категорий. Куда, например, следует отнести такие слова, как denominador 'знаменатель', ajustador 'лиф, корсаж', borrador 'черновик' и многие другие? Кроме того, перечисление казалось бы ничем не связанных между собой значений не обнаруживает того общего, что лежит в основе применения данного суффикса. Не выяснив того, что скрепляет между собой все более частные лексические значения, весьма различные с точки зрения логических представлений, нельзя понять, что же мешает суффиксу распасться на омоморфемы. Таким функциональным ядром суффикса – dor является выражение активного отношения к действию. Все, что обозначается словом, включающим данный суффикс – будь то лицо, предмет или отвлеченное понятие – мыслится с точки зрения производимого действия. Именно на фоне функции агенса и возникают те многочисленные частные значения, которые были отмечены выше.

    Традиционное описание значений суффиксов, основывающееся на классификации понятий, в какой—то степени применимо к существительным, поскольку в пределах этой части речи понятийная классификация в некотором роде соответствует словообразовательной структуре имен. Так, есть суффиксы, образующие слова со значением места, времени, отвлеченного качества, «опредмеченного» действия, лица и пр. Но этот метод описания неприменим к другим частям речи, таким, как прилагательные, глаголы, наречия. Суффиксы, служащие для их образования, не обнаруживают в испанском языке никакой связи с лексическими разрядами слов. Разумеется, семантическая классификация внутри этих частей речи вполне возможна, но она никак не совпадает со словообразовательной структурой слова. Так, нет специальных суффиксов, служащих для образования прилагательных со значением цвета, вкуса и пр. Отсутствуют суффиксы, которые бы создавали verba putandi, sentiendi, dicendi. Любопытно, что в «Грамматике французского языка» Л. И. Илии[79] отмечаются значения суффиксов существительных и просто перечисляются наиболее продуктивные суффиксы прилагательных. Описание системы словообразования разных частей речи поэтому обычно лишено единства.

    В целом все сказанное выше не должно привести к выводу, что при выделении функций суффикса вовсе не нужно говорить о том, какие лексические категории слов создаются при его помощи. Мы хотели лишь подчеркнуть, что функция суффиксов разных частей речи, выполняющих в предложении разные функции, различна. Более того, она различна у одного суффикса, входящего в состав слов разных частей речи, особенно имен и атрибутов.

    Касаясь принципов описания суффиксов с точки зрения образуемых ими лексических классов, мы бы хотели сделать еще одно замечание. Нередко полагают, что параллельное выделение таких отвлеченных, казалось бы, категорий, как категория лица, инструмента, качества, предмета, наряду с группами слов, обозначающих растения, животных, удар, звук, неправомерно ввиду их несоотносимо—сти. Приведенное выше возражение основано на недоразумении чисто терминологического порядка. Так, инструментальное значение суффикса вызывает ассоциацию с инструментальной функцией в грамматике. Однако когда говорят о суффиксах с инструментальным значением, имеют в виду лексическое содержание группы слов, обозначающих инструменты, орудия, машины, аппараты, приспособления и пр. Категория инструментальности в грамматике, напротив, связана с установлением отношения между членами предложения (инструментальный падеж) и безразлична к значению слова. Точно так же понятие лица в словообразовании не совпадает с одноименной категорией в грамматике. Поэтому при описании лексических категорий слов, которые образуются при помощи того или другого суффикса, следует признать вполне последовательным параллельное выделение таких категорий, как nomina agentis, instru—menti, actionis, qualitatis, наряду с группами, обозначающими предметы, животных, растения, породы деревьев, удар и пр.

    Обратимся к роли лексической функции при решении вопроса о суффиксальной омонимии. Как известно, между лексической функцией и суффиксом нет однозначного соотношения. Семантические изменения, претерпеваемые отдельными словами, а также смысловое развитие целого класса слов отражаются на функции суффикса, который начинает регулярно образовывать слова, входящие в разные семантические ряды. Один и тот же суффикс может создавать разные по значению слова. Так, присоединяясь к именным основам, суффикс – ada образует существительные со значением периода времени (otonada 'осенний период'), действия (muchachada 'ребяческая выходка'), удара (punalada 'удар кинжалом'), содержимого (cucharada 'содержимое ложки'), собирательности (vacada 'стадо коров'). Лексическая многофункциональность дает повод для оценки некоторых суффиксов как омоморфем.[80] Основанием для этого служит резкая разница между лексическими значениями слов, создаваемых при помощи одного суффикса. Нередко полагают, что суффиксы– тель, – чик, – щик, – ник, образующие в русском языке названия инструментов и nomina agentis, распались на две омоморфемы. В то же время совмещение в этих же суффиксах орудийного и местного значений обычно не рассматривается как омонимия, а считается полисемией, поскольку место и инструмент воспринимаются как более родственные понятия, чем категории инструмента и лица. Эти беглые соображения показывают, что в вопросе о суффиксальной полисемии и омонимии трудно опереться на лексическую значимость суффикса, на его связь с разными понятийными категориями. В этом случае следует исходить из другой, более общей функции суффикса, к характеристике которой мы сейчас перейдем.

    Выше были описаны две функции суффиксов, первая из которых осуществляет лексико—грамматическую, а вторая чисто семантическую классификацию слов. Обе эти функции, следовательно, служат для того, чтобы объединять слова в классы. Суффиксы важны не только потому, что они образуют новые слова, воздействуя на семантику производящей основы, но и потому, что они группируют слова внутри лексического запаса языка, а также дают мотивировку их значения. Однако суффиксы выполняют в слове и другую функцию, более релятивного и, тем самым, более грамматического характера.[81] Она заключается в выражении отношения между значением производящей основы и семантикой создаваемого слова. Суффикс служит как бы знаком определенной семантической пропорции. Например, элемент – able | – ibte, присоединяясь к основе глагола и образуя прилагательные, указывает на модально—пассивное отношение значения слова к действию, выраженному его основой. Ср. al—canzable = que puede ser alcanzado; excusable = que puede ser excusado, remediable = que puede ser remediado. Следовательно, этот суффикс не просто производит транспозицию глагольной основы в класс прилагательных, но еще и уточняет характер отношения между значением производящей основы и производного слова, то есть выполняет реляционную функцию. Суффиксы отглагольных прилагательных – dor, – ante| – iente, – on характеризуют определяемое как активного исполнителя (агенса) действия. Следовательно, кроме транспозиции глагола в категорию имен, эти элементы выражают еще и активное отношение к действию, обозначенному основой. Ср. bramador = que brama, conveniente = que conviene, lloron = que llora.[82]

    Разумеется, подобная функция присуща не только элементам образования прилагательных. Суффиксы – dor, – ante| – iente, – on участвуют также в создании существительных, указывая непосредственно на производителя действия. Ср. el respondon = el que responde, el labrador = el que labra, el estudiante = el que estudia.

    Суффикс глаголов – ific—ar (dulcificar, pacificar), присоединяемый к основе прилагательного, означает, что действие направлено на достижение качества, выраженного основой: dulcificar = hacer dulce.

    Отношение, знаком которого являются суффиксы, иногда приближается к грамматической функции формантов. Оно находится в непосредственной зависимости от категориального характера основы. Почти любое изменение основы сказывается на функции суффикса. Так, суффикс – able| – ible утрачивает способность указывать на модальную пассивность, присоединяясь к основе существительного, как в saludable, bonancible. Суффикс – ante| – iente в сочетании с основами имен либо вербализует сами основы (comediante, farsante), либо перестает выражать то субъектное отношение к действию, которое характеризует его в отглагольных образованиях (ср. cabildante). Суффикс —on, поставленный после основ существительных и числительных, вносит значение посессивности (ср. cabezon, setenton), в то время как в соединении с основой глагола этот же суффикс выражает субъектное отношение к действию (ср. lloron, empollon). Такая реакция суффикса на изменение основы является чертой лишь рассмотренной нами сейчас реляционной функции. Напротив, прочная связь суффикса с лексико—семантическим кругом слов нередко затушевывает выражаемое им отношение. Например, суффикс – ista, образующий слова со значением последователя определенного политического или идеологического направления, а также профессии, более безразличен в выборе основы. Функция суффикса не дает колебаний в таких словах, как socialista, derrotista, arribista, ropista, образованных от основ разных частей речи.

    Итак, существенным различием между отмеченными выше двумя функциями суффиксов является то обстоятельство, что в одном случае значение суффикса полностью зависит от характера основы, а в другом случае такая зависимость ослаблена.

    Чтобы еще рельефнее представить разницу между лексической и грамматической функциями суффиксов, проведем следующую параллель. С точки зрения значения образуемых слов можно охарактеризовать как инструментальные такие испанские суффиксы, как– dor (-a), – dera, – ero (-a). При их помощи действительно образуются названия различного рода орудий, машин, аппаратов и инструментов, cр. calentador 'нагреватель', enceradora 'электрополотер', fresadora 'фрезер (станок), nevera 'холодильник'. По своей лексической функции эти суффиксы очень близки между собой. Напротив, выражаемое ими грамматичежое значение различно, поскольку – dor (-а) и – dera присоединяются к глагольным основам и выполняют аген—тивную функцию, в то время как суффикс – era сочетается с основами существительных и обозначает инструменты через отношение к предмету. Он выражает, следовательно, значение относительности. Имея лексическую функцию инструментальности, эти суффиксы не передают, однако, орудийного отношения между значением производящей основы и семантикой создаваемого слова. Такую функцию, напротив, можно обнаружить у суффиксов – ada и – azo, создающих существительные со значением удара, ср. punetazo 'удар кулаком', manotazo 'удар рукой', cuchillada 'удар ножом', punalada 'удар кинжалом'. Основы этих слов указывают на то, чем был нанесен удар, а суффиксы выражают отношение инструментальности, орудийности. Эти примеры показывают различие между лексической и общеграмматической, или реляционной, функциями суффиксов.

    Значение отношения, выражаемое суффиксами, в отличие от их лексического содержания, едино для всех созданных при помощи данного элемента слов (не считая, разумеется, спорадических отклонений). Оно составляет основу деривации, определяет место суффикса в системе словообразования. Грамматическая функция важна еще и тем, что именно она обусловливает те лексические значения, которые могут иметь производные слова. Выше мы говорили, что при описании суффикса существительных – dor нередко ограничиваются перечислением лексических категорий слов, которые создает этот элемент, и подчеркивали, что такое перечисление никогда не может быть исчерпывающим. Суффикс – dor выражает активного исполнителя действия. Это общее значение обычно конкретизируется: слово получает определенную предметную отнесенность. Чаще всего существительные с суффиксом – dor обозначают людей, характеризуемых по их общественной или профессиональной деятельности, а также предметы и инструменты в широком смысле этого слова. Впрочем, суффикс – dor может образовывать любое слово, даже самого отвлеченного значения, его возможности не ограничены какими бы то ни было смысловыми сферами лексики. Название любого понятия, мыслимого в функциональном плане, т. е. с точки зрения производимого действия, может быть создано с участием этого элемента. Лексические группы слов, образуемых суффиксом – dor, обусловлены тем общим значением отношения, которое он выражает. Лексическая функция суффикса является, следовательно, производной от его более общей грамматической функции. Эта последняя должна при описании суффикса отмечаться до перечисления тех разрядов слов, в которые он входит. Выше говорилось о том, что параллельное выделение таких классов слов, как названия лица, предмета, животных и др., является вполне оправданным. Теперь заметим, что, напротив, неправомерно одновременное выделение разных типов значений суффиксов, без соблюдения между этими значениями необходимой иерархии. Приведем пример именно такой разноплановой характеристики функций суффиксов, встречающейся у испанских грамматистов. Де Диего так описывает функции суффикса – dor: – dor имеет в испанском языке значение агенса (creador), профессии (pescador), должности, звания (emperador), названий животных (arador), инструмента (pasador, calador), прилагательных (hablador).[83] Такое описание смешивает значение части речи с семантическими категориями внутри части речи и общей функцией отношения, лежащей в основе всех частных значений, выделенных автором, и других, совсем им не упомянутых.

    Именно для того, чтобы избежать подобной разнолинейности, представляется существенным определять ту субординацию, которая существует между разными функциями суффиксов.

    Большое число суффиксов оказывает количественное (градуирующее) воздействие на значение основы. Таковы прежде всего суффиксы – izo, – oso, – aceo, – usco, – uzco, – izco, – ecino, присоединяемые к основам прилагательных, служащих названиями цветов, ср. rojizo, verdoso, grisaceo, pardusco, blancuzco, blanquizco, blanquecino. В системе глагольного словообразования это количественное значение принимает форму указания на интенсивность или частотность действия. Отчасти оно присутствует у суффикса – e—ar, ср. filosofear, palmatear, manosear, pestanear. Аналогичное значение характеризует суффиксацию отглагольных существительных, ср. pregunton, respondon, comilon, dormilon. Сочетаясь с основой глагола, – on акцентирует интенсивность действия, его обычность, характерность для субъекта. Усилительное значение этого суффикса заметно и тогда, когда он присоединяется к именным основам. В таких словах, как narigon, barrigon, суффикс подчеркивает признак, выделяет его как основной, доминирующий. Таким образом, суффикс может одновременно оказывать воздействие как на качественную, так и на количественную сторону значения слова.

    Итак, функциональная структура суффиксов сложна и разнородна. Она складывается из ряда значений. Суффиксы способны указывать на принадлежность слова к той или иной части речи. Они выражают, наряду с этим, определенное отношение значения производящей основы к семантике всего слова. Суффиксы указывают иногда также на лексико—семантический разряд, к которому принадлежит новое слово. Они могут усиливать или ослаблять значение основы, воздействуя на него в квантификативном отношении. Но смысловая структура суффиксов не ограничивается указанными четырьмя функциями. Суффиксы нередко имеют оценочно—стилистическое значение, указывая на отношение говорящего к обозначаемому явлению или на стилистическую принадлежность слова.

    В испанском языке имеется развитая система уменьшительных и увеличительных суффиксов, используемых также для выражения субъективной оценки. К их числу относятся такие элементы, как– ito, (-cito, – ecito), – illo (-cillo, – ecillo), – ico (-cico, – ecico), – azo, – on, – ote, – uco, – acho, – astro. Оценочное значение присуще и многим другим суффиксам. Субъективный оттенок присутствует у такого элемента, как —on (ср. triston, valenton). Эмоциональное значение может возникать также при нарушении лексических норм словообразования. Так, суффикс – uno в сочетании с названиями животных создает нейтральные прилагательные. Напротив, соединяясь с основами другой семантики, он придает образуемому слову презрительную окраску, ср. una duena toquiblanca, larga y antojuna (Don Quijote, 582): antojuna (от antojo 'каприз') 'своенравная, капризная'.

    Оценочное значение суффикса может вести к ослаблению или оттеснению на задний план других его функций. Например, суффикс – esco первоначально служил в испанском языке для образования относительных прилагательных от основ существительных. Затем к этой функции присоединилась оценочная, эмоциональная окраска. Наконец, в отдельных случаях суффикс совсем освобождается от транспонирующей роли, некогда единственной, ср. у Сервантеса caballeria andantesca (Don Quijote, 239), наряду с caballeria andante, или una canalla hechiceresca (там же, 574), наряду с hechicera. Ср. также прилагательные liberalesco, villanesco, pedantesco, образованные от основ той же части речи. В приведенных примерах оценочное значение суффикса вытесняет его транспонирующую функцию, делается основным. Этот пример может служить маленькой иллюстрацией того, что в процессе взаимодействия различных значений суффиксов одни из них могут усиливаться за счет других, временно или навсегда оттесняя их на задний план. В ходе видоизменения функциональной структуры суффиксов оценочные, эмоциональные оттенки иногда оказываются более стойкими и жизнеспособными, чем, например, функция транспозиции. Эмоциональная значимость суффикса является очень существенным элементом его функциональной структуры. Она оказывает непосредственное воздействие на лексико—семантические значения суффикса. Так, негативно окрашенный суффикс —on, образуя nomina agentis, никогда не входит в названия профессий. В таких случаях, при описании функций суффиксов, целесообразно отмечать их эмоциональную тональность еще до перечисления лексических групп слов, создаваемых при помощи этого суффикса.

    Кроме значения оценочности, суффиксы могут обладать той или другой стилистической окраской. Последняя определяется происхождением суффиксов, а также их участием в образовании слов, принадлежащих к тому или иному стилю речи. В испанском языке, как и в других романских языках, существует деление суффиксов на книжные и народные (cultos, semicultos, populares или patrimoniales), связанное в частности с наличием в языке ряда этимологических дублетов, таких как – ez | – aceo, – zon | – cion, – ario | – его. Это деление, отражающее разницу между письменной и разговорной речью, в современном языке постепенно ослабевает, сглаживается, преимущественно за счет проникновения в устную речь слов ученого происхождения (cultismos), оформленных соответствующими суффиксами. Это ведет к нарушению так называемого правила лексического соответствия (conformismo lexical), требующего, чтобы народные суффиксы соединялись только с основами, попавшими в литературный язык через устную традицию, а суффиксы ученого происхождения сочетались с соответствующими им основам.

    Перечисленные выше типы значений суффиксов могут выступать в чистом виде. Тогда мы имеем дело с монофункциональным суффиксом. Таким является суффикс наречий – mente, суффиксы имен качества – ez, – eza, – dad и некоторые другие. Большинство же суффиксов обладает многогранной смысловой структурой. Так, элемент – dor осуществляет транспонирующую функцию, переводя основу глагола в класс имен. В этом заключается его общекатегориальное значение. Далее, этот элемент выражает субъектное отношение к действию. Этот признак оказывается общим как для существительных, так и для прилагательных. Участие суффикса – dor в словообразовании прилагательных ограничивается этими двумя значениями (транспозиции и субъектного отношения к действию), в то время как функциональная структура этого же суффикса при образовании существительных сложнее. Выражение субъекта активного действия дает суффиксу возможность создавать названия исполнителей профессионального и непрофессионального действия, а также инструментов и места. Следовательно, суффикс существительных – dor служит также признаком принадлежности слова к определенному семантическому разряду.

    Суффикс —on, присоединяясь к основе глагола, переводит ее в категорию имен. Он указывает, кроме того, на активного производителя действия и выражает усиление, интенсификацию признака. Он обладает, наконец, некой негативной эмоциональной окраской, что, как отмечалось, мешает ему образовывать названия профессии.

    Можно было бы привести еще множество примеров полифункциональных суффиксов, в структуре которых сочетаются самые различные значения. Преобладание тех или иных типов значения во многом зависит от смыслового своеобразия той или иной части речи. Так, если для суффиксов существительных и прилагательных характерно значение субъективной оценки, оно менее свойственно суффиксам глаголов. Для существительных типична связь отдельных суффиксов с семантическими группировками слов. Это обусловлено, по—видимому, самим предметным значением данной части речи, дающим более широкие возможности для выявления лек—сико—семантических групп. Характеристика суффиксов существительных обычно дается методом выявления тех лексических разрядов слов, для образования которых они используются. Напротив, суффиксам прилагательных и глаголов это значение не свойственно. Суффиксы этих частей речи почти не обнаруживают связи с конкретными лексическими категориями слов. Нет специальных суффиксов, служащих для образования, например, вкусовых качеств предмета и пр. Соответствующие прилагательные обычно являются морфологически простыми. Зато в рамках словообразования прилагательных обнаруживается притяжение к определенным семантическим категориям основ. Так, суффикс – uno соединяется с основами существительных, обозначающих породы животных: lebruno, gatuno, vacuno, conejuno, etc. Суффикс – udo присоединяется к названиям частей тела: peludo, narigudo, dentudo etc.

    Подведем краткие итоги. Суффиксы могут выполнять в словообразовании различные функции. Они могут указывать на то, к какой части речи принадлежит образуемое слово. Они являются также показателями принадлежности слова к тому или иному лексико—се—мантическому разряду. Эти две функции являются классифицирующими. Суффиксы выражают также регулярное отношение между значением основы и семантикой образуемого слова. Они способны оказывать на значение основы квантифицирующее воздействие. Наряду с этими функциями суффиксы могут выражать различные оценочные значения, а также свидетельствовать о принадлежности слова к тому или иному речевому стилю. Все перечисленные функции могут либо совмещаться в одном суффиксе, либо действовать самостоятельно. Поэтому одни суффиксы обладают более сложной, другие более простой функциональной структурой. Преобладание тех или иных значений зависит от ряда обстоятельств, в частности от той части речи, которую образует данный суффикс и от той основы, к которой он присоединяется.

    Литература

    Ахманова 1957 – О. С. Ахманова. Очерки по общей и русской лексикологии. М.: Учпедгиз, 1957.

    Богородицкий 1935 – В. А. Богородицкий. Общий курс русской грамматики. Казань, 1935.

    Будагов 1952 – Р. А. Будагов. Некоторые вопросы теории словообразования в романских языках // Доклады и сообщения Ин—та языкознания АН СССР. Вып. 1. М., 1952.

    Вольф 1954 – Е. М. Вольф. Устойчивые сочетания глаголов с существительными без предлога в современном испанском языке: Дис. … канд. филол. наук. М., 1954.

    Илия 1955 – Л. И. Илия. Грамматика французского языка. М., 1955.

    Левинтова 1958 – Э. И. Левинтова. Словопроизводство отглагольных прилагательных (из очерков по современному испанскому словообразованию) // Вестник МГУ. Историко—филологическая сер. 1958. № 2.

    Левковская 1955 – К. А. Левковская. О специфике префиксации в системе словообразования // Вопросы грамматического строя. М.: Изд—во АН СССР, 1955.

    Bybee 1988 – J. Bybee. Morphology as lexical organization // Theoretical morphology. London: Academic Press, 1988. Br0ndal 1943 – V. Br0ndal. Essais de linguistique generale. Copenhague, 1943. de Diego 1951a – V. Garcia de Diego. Gramatica historica espanola. Madrid, 1951. Dillet 1997–1998 – Montse Dillet. Derivacion y diacronia // Estudi General. Vol. 17–18. Girona 1997–1998. Harris 1946 – Z. Harris. From morpheme to utterance // Language. 1946.Vol. 22. № 3.

    Newman 1948 – S. Newman. English suffixation: a descriptive approach // Word. 1948. Vol. 4. № 4. Pichon 1942 – E. Pichon. Les principes de la suffixation en franjais. Paris, 1942. Pike 1954 – К. L. Pike. Language. Part I. California, 1954. Togeby 1951 – K. ^geby. Structure immanente de la langue franjaise.Copenhague, 1951.

    Wartburg 1943 – W. F. Wartburg. Einfuhrung in Problematik und Methodik der Sprachwissenschaft. Haale, 1943.

    Сокращения источников

    Calderon 1829 – Calderon de la Barca. Las comedias. Vol. 1–2. 1827–1829.

    Alberti 1954 – R. Alberti. A la pintura. Buenos Aires, 1954.

    Unamuno 1945 – M. de Unamuno. San Manuel Bueno, martir y tres historias

    mas. Buenos Aires, 1945. Cervantes 1947 – Miguel de Cervantes Saaverda. El ingenioso hidalgo Don

    Quijote de la Mancha. Buenos Aires, 1947.









    Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх