• I
  • II
  • III
  • IV
  • V
  • VI
  • VII
  • VIII
  • IX
  • X
  • XI
  • XII
  • XIII
  • XIV
  • XV
  • XVI
  • XVII
  • XVIII
  • XIX
  • XX
  • XXI
  • Исторический очерк масонства

    I

    Впервые наименование «франк-масоны» встречается в ХI веке, но тогда так назывались артели настоящих каменщиков, которые странствовали с места на место, строили храмы и всякие здания и не имели никакого отношения к политике. Образование собственно масонского братства французский исследователь Бурнан объясняет следующим образом:

    «В средние века вся культура сосредоточивалась в монастырях. Художниками были одни лишь монахи. Светские люди занимались только войной и охотой. Но когда монахов — живописцев, зодчих и ваятелей, оказалось недостаточно, волей-неволей должны были возникнуть светские общества каменщиков и строителей. Эти светские общества каменщиков и строителей приняли название «свободных каменщиков», или франк-масонов благодаря преимуществам и льготам, кои были им дарованы. Особенно увеличилось число свободных каменщиков в эпоху готической архитектуры. В XII веке начинается расцвет готики и затем в течении почти полутора веков ей подчиняется европейское зодчество. Лучшими готическими памятниками являются церковь Notre Dame de Treves, построенная в 1227 году, Кельнский собор, начатый в 1248 году и собор в Мейсене…

    Каменщики образовывали тесно сплоченные артели, передавали друг другу тайны своего искусства как бы в виде посвящения и представляли большое сходство с монастырской организацией. Зародившись во Франции при Людовике Дитяти, масонство в первоначальном своем виде перешло в Германию в XIII веке, соорганизованное там Эрвином Штейнбахом для постройки сначала Страсбургского собора, а затем храмов в Вене, Цюрихе, Ландсгутте и Кельне. Для отличия от простых рабочих масоны соединялись в содружества или кружки, называемые ложами, под главенством страсбургской великой ложи…

    …Подобные общества свободных каменщиков зародились в то же время и в Англии, где начиная с XIV века они начали мало-помалу принимать в свою среду, как бы в виде почетных членов, людей, не занимающихся. ремеслом каменщиков».[67]

    Это произошло, выражаясь языком современных масонов, когда «спекулятивное» масонство проникло в мастерские «оперативного» масонства… Лиц, не занимающихся ремеслом, но принятых в каменный цех, стали называть «accepted masons» в отличие от прочих, которые назывались «admitted masons».[68]

    «Спекулятивное» масонство было уже в полном своем развитии в Англии, когда там в 1648 году разыгралась кровавая революция, завершившаяся убийством короля.

    «Чтобы найти ключ ко всем революциям, начиная от убийства Карла I до убийства Людовика XVI, — пишет современник французской революции Ломбар де Ландр, автор «Les Societes Secretes en Allemagne» (изд. 1819 года), — приходится всегда прежде всего обращаться к таинственным масонским братствам… Красная фригийская шапочка, которая в 1793 году стала эмблемою якобинцев, была также головным убором британских индепендентов при возвышении Кромвеля».

    Были, однако, или нет масонскими те тайные общества, которые произвели в Англии революцию, но доказано с несомненностью историческими данными, что уже к концу XVII века масонство существует в Англии в виде ряда связанных друг с другом тайных лож и оттуда распространяется по Европе.

    «В начале XVIII века Париж явился центром интриг приверженцев Стюартов… Благодаря усилиям якобитов и их непрестанной пропаганде против британского правительства, создалось очень распространенное, но тем не менее ошибочное мнение, будто масонство введено во Францию якобитами и служило интересам Стюартов. Дело в том, что все английские ложи были враждебны сторонникам Стюартов, которые олицетворяли для них «реакцию» в политике и «нетерпимость» в религии».[69]

    Быстрые успехи масонства в Европе привели к тому, что в 1747 году, по свидетельству «Defense apologetique des franc-macons», в числе масонов уже находились император Франц I, принц Карл Лотарингский, брат императора король Фридрих II, принц Валлийский и почти все германские князья; Генрих Бурбонский, граф Клермонтский, был великим мастером французского масонства с согласия короля Людовика XV, и все самые важные сановники Франции принадлежали к масонству. Во всей Франции, по словам той же «Defense», не было ни одного значительного города, где бы не существовало у масонства своего «храма» и не насчитывалось бы братьев среди самых выдающихся людей парламентов, трибуналов, дворянства, духовенства и даже иезуитов..

    А к концу XVIII века по данным брошюры, изданной в защиту масонства в 1829 году, во всем мире существовало 3.315 масонских лож с тремястами тысяч последователей».[70]

    Каким образом залучались царственные особы и знатных лица в масонство, и какую они там играли роль, мы уже видели из приведенных писем Пикколо-Тигра, но кроме того существуют еще разоблачение Кадэ де-Гассикура, изданные сейчас же после террора во Франции. Там прямо указывается, что были «созданные по обычному внешнему типу ложи во имя Св. Иоанна и Св. Андрея, очень распространенные во Франции, Германии, Англии и России; но им не было сообщаемо никаких тайн, и они служили настоящим масонам лишь средством, чтобы узнавать людей и выбирать из них пригодных для своего исполинского заговора. Эти явные ложи были посвящены благотворительности и поэтому туда часто поступали лучшие люди; истинные же храмовники[71] или якобинцы, не заседают в ложах: их собрание называются капитулами».[72]

    Так называемая по-масонски «работа» в ложе в XVIII веке заключалась для первых двух степеней в том, что адепту преподавали различные метафизические учения, которые не могли конечно особенно увлекать его. Через некоторое время его посвящали в следующую степень, где ему открывали, что все его предыдущие занятие ни к чему не ведут, но что было ему самому необходимо познать эти отрицательные истины. Ему необходимо выучиться вести людей и заставлять их против их воли споспешествовать задачам масонства. Ему объясняли, как небольшая группа, организованная, обособленная в аристократию, может вести неорганизованную толпу; как власть тайная, безответственная, но деятельная, может вести явную ответственную власть и превратить ее в главную пособницу ее собственного падения. Его учили, что человеческие пороки суть лучшие рычаги, коими нужно только уметь пользоваться; что в деле масонов встречается только одно существенное препятствие — возмущение человеческой совести, против, чего они бессильны, и поэтому все искусство должно быть направлено к тому, чтобы усыпить людскую совесть и не давать ей возмущаться… Ему говорили, что, постигнув все это, он будет «совершенным масоном», что его масонский образ мыслей будет завершен и что сознательно или бессознательно (смотря по способностям) он будет содействовать «великому делу».[73] «Таким образом самое мышление большинства масонов извращалось; на них действовали словами, постоянно повторяемыми теми, кого они считали «совершенными», чьи отрывки откровений запоминались и чьим советам следовали слепо. Когда у масонства появлялся противник, его «нравственно убивали», стараясь уничтожить его «во имя человеколюбия»; если он подавал какой-нибудь повод к нареканиям; то его тихонько толкали в западню, возбуждая против него общественное мнение. Во время революции, например, обвиняли такого человека в том, что он будто скупает хлеб — это всегда удавалось; если же он был неуязвим с нравственной стороны, его просто убивали как напр., Бертье или Фулона, причем убийство совершалось мятежной толпой «непосвященных»…[74]

    II

    С развитием масонства в XVIII веке совпадает возникновение целой литературы, направленной против христианства и королевской власти и известной под именем «просветительной».

    «Всемирный успех этой литературы обыкновенно приписывается «знамению времени» или таланту авторов, или высоте проповедуемых идей. Но в то время было много талантливых писателей и помимо так называемых «энциклопедистов», а они далеко не пользовались тем шумным успехом, который выпал на долю этих творцов «просветительной литературы». Что же касается «высоты идей», то теперь многие государства горьким опытом убедились, что идеи эти просто гибельны для всякого принявшего их человеческого общежития. Успех «просветительной литературы» на самом деле зависел от того, что он был подготовлен и организован. Реклама, т. е. подобная организация успеха, даже в наше время, при развитии разнообразнейших средств сообщения, необходима для приобретения известности, а тем более это требовалось в XVIII веке. Рекламу энциклопедиста делали масонские ложи, потому что те принадлежали к масонству и писали под вдохновлением лож.[75] Масонством были учреждены особые организации, благодаря которым творение философов бесплатно распространялись по всей Франции и за границей»…[76]

    «Кроме этих псевдофилософских сочинений в тайных масонских типографиях печаталась масса пасквилей, памфлетов, эпиграмм, анекдотов, которые выходили или без имени автора, или под именем авторов умерших. Вот откровенное признание одного из масонов: «большинство книг, появлявшихся в то время против религии, против нравственности, против правительства были изданы нами; они были сочинены либо самими членами сообщества, либо по нашему заказу; до отпечатания их мы их исправляли, дополняли, или сокращали в зависимости от условий данного момента, затем придумывали заглавие и имя автора, дабы скрыть истинное происхождение книги; то, что вы считали за посмертные издания Фрере, Буланже и других, вроде «Le Christianisme devoile» («Разоблаченное христианство»), и т. п. сочинения — все это исходило из нашего сообщества. Исправленную книгу мы сначала отпечатывали на хорошей бумаге в ограниченном количестве экземпляров, дабы возместить расходы по изданию, а затем выпускали громадное количество экземпляров на самой дешевой бумаге, которые мы отсылали книгопродавцам или разносчикам-книгоношам. Последние, получая их даром, обязывались распространять их среди народа по самой низкой цене».[77]

    Эта литература шибко шла и в Германии. По поводу этих книг Вольтер писал 25 августа 1763 года Гельвецию: «христианскому педагогу (так назывался распространенный учебник того времени) противопоставляются маленькие философские книжки, которые ловко пускаются в ход; их даром раздают некоторым лицам, а те распространяют их среди юношей и женщин».[78]

    26 сентября 1766 года Вольтер по этому же поводу писал графу Аржанталю: «по этим книжкам германская молодежь учится читать: они становятся мировым катехизисом от Бадена до Москвы».[79]

    Укрепление масонства в Германии связано с учреждением там в 1766 году ордена иллюминатов, основанного Вейсгауптом. Иллюминаты, благодаря деятельности Адольфа Книгге, Баадера, Ксавье Цвака, маркиза де-Констанца и графа Савиоли имели сразу значительное количество приверженцев, считая их прямо тысячами. Для вящего сохранения тайны они принимали разные псевдонимы, заимствованные преимущественно из истории. Так Вейсгаупт звался Спартаком. Книгге — Филоном; Баадер — Цельзием, Цвак — Катоном, Констанца — Диомедом, Савиоли — Брутом…[80]

    «Вскоре иллюминатство распространилось за пределы Германии. Вейсгаупт учредил в Париже, как бы центральное, бюро пропаганды, которое имело большое влияние. В Швейцарии, Польше и России у иллюминатов было много последователей».[81]

    Секреты иллюминатов были обнаружены совершенно случайно. Около 1785 года Курфюрст Баварский стал получать предостережение относительно тайных масонских обществ, между прочим и от Фридриха II. Тогда все тайные общества в Баварии были закрыты; Вейсгаупт, лишенный своей профессорской кафедры, удалился в Ратисбонн; были допрошены некоторые из учеников его, покинувшие уже с 1783 года орден: их показания не могли оставить никаких сомнений относительно истинного характера ордена иллюминатов, но именно вследствие чудовищности сделанных разоблачений этим показаниям не придали значение, как чему-то слишком маловероятному. Между тем Вейсгаупт продолжал из Ратисбонна свои происки; один из его последователей, лишенный сана священник, по имени Ланц, посланный им в Силезию с различными инструкциями, был убит по дороге ударом молнии; на нем были найдены бумаги, содержание которых побудило властей произвести обыски у главнейших иллюминатов; эти обыски привели к открытию огромной переписки и устава заговорщиков. Правительство Курфюрста отпечатало эти документы, а оригиналы сохранило в архивах.

    Эти документы впервые оповестили мир, в чем состоит тайная деятельность масонства.[82]

    «После такого скандала масоны заявили, что не имеют ничего общего с иллюминатами и закрыли им доступ в свои ложи. Больше того: масоны стали распространять, что иллюминатство было создано иезуитами. Таким образом масонству временно удалось отделаться от опасной связи с Вейсгауптом и его присными. Когда же впоследствии нашли и в масонстве то же учение, что и в иллюминатстве, то приписали это наводнению масонских лож иллюминатами».[83]

    Однако было ли это так на самом деле? Можно ли считать Вейсгаупта действительным основателем и вдохновителем иллюминатства?

    «Обладая ценными для заговорщика качествами, — пишет Макс Думик, — смелостью, настойчивостью, глубоким лицемерием и методичностью, Вейсгаупт в то же время имел два великие недостатка: он отличался страстью писать и был тщеславен почти до глупости. Если бы он был действительным созидателем и руководителем иллюминатства, то это противоречило бы самой природе тайных обществ, где истинные руководителя никогда не появляются и в особенности никогда не пишут, — в этом вся их сила. Кроме того можно ли предположить, что общество иллюминатов, действовавшее всего несколько лет, могло захватить все масонство, официально существовавшее уже около семидесяти лет и считавшее и своих списках даже коронованных лиц?».

    «Дело, однако, в том, что рядом с Вейсгауптом действует некто Книгге; он никогда не выдвигается вперед; он с виду как бы не играет в ордене почти никакой роли; а вместе с тем фактически всем управляет он. Вейсгаупт пишет, строит планы, отдает приказания, делает выговоры. Книгге же молча составляет инструкции, молча регулирует степени посвящения, о которых Вейсгаупт и не подозревает, и молча раскидывает сеть сообщества все дальше и дальше. На Вильгельмсбадском конвенте, на котором, по словам масонов, иллюминаты якобы захватили масонские ложи, присутствует не Вейсгаупт, а Книгге, и то не появляясь открыто; он стоит за кулисой и действует через своего адепта… Эти явно масонские приемы Книгге доказывают, что он был подчинен той же высшей воле, которая руководит и самим масонством».[84]

    Лонгинов в своей книге «Новиков и московские мартинисты» излагает учение иллюминатов в следующем виде:

    «Человек получил от природы права на равенство со всеми и на свободу. Равенство было нарушено торжеством собственности, а свобода утратилась с установлением обществ и правительств, которые поддерживаются гражданскими и церковными законами. Чтобы восстановить первобытные права человека на общее равенство и свободу, надо уничтожить эти законы, т. е. религию и собственность.

    Тогда исчезнут цари и отдельные нации и настанет господство естественных прав и золотой век безграничного космополитизма. Чтобы придти к этой цели, надо просвещать людей через посредство тайного общества, распространяя всюду дух его учения через адептов.

    Не должно производить потрясений, а следует, не разбирая средств, незаметно приобретать власть на умы и склонять осторожно общественное мнение к заявлению желаний таких перемен, которые клонятся к желанному перевороту. При этом надо ловким образом обессиливать противников тайного общества и всячески стараться губить тех, кого не удается победить или убедить. Необходимо взаимное шпионство членов друг за другом и цель оправдывает средства»…

    «В низших градусах, — говорит Лонгинов далее, — было нарочно для обмана неопытных сохранено устройство масонское, а затем постепенно открывались тайные цели общества, способные устрашить человека, не искушенного в их умыслах. В адепты больше всего старались привлекать юношей от 16 до 24 лет. Иллюминатство предпочитало протестантов католикам… Последнее слово высшей степени ордена состояло в учении о том, что всякая религия есть лож, изобретенная с целью обманывать людей, и что Бог, материя и мир — одно и то же…»

    «Нет никакого сомнения, что история иллюминатства в XVIII веке была в тесной связи с похождениями знаменитых Сен-Жермена и Калиостро…»[85]

    Всем известно, какое поклонение и удивление вызывали повсюду эти лица, и как они пользовались этим для достижения своих целей.[86] Достаточно вспомнить, как граф Сен-Жермен втихомолку устраивал во Франции будущие шумные клубы и свои золотом подготовлял восстание, и как Калиостро[87] удалось накинуть тень на имя королевы Марии–Антуанетты мошеннической «историей ожерелья».[88] Густав Борд приводит между прочим следующий случай, ярко характеризующий графа Сен-Жермена[89]: «он исповедовал самый грубый материализм и защищал его столь искусно, что трудно было с ним спорить. Он ненавидел Христа и позволял себе разные богохульства. Когда однажды граф Карл Гессенский заметил, что ему тяжело это слышать, Сен– Жермен ответил: «Христос для меня ничего не значит, но огорчать вас для меня много значит, поэтому я обещаюсь впредь при вас об этом не говорить».[90]

    III

    Знаменитый историк так называемой «великой» французской революции Тэн говорит, что это был «внезапный порыв народного воодушевления». «Повсюду, — пишет он, — в день предвыборных собраний народ восстал как один человек».[91]

    Но по проверке такое утверждение является лишь поэтической вольностью. «Внезапный порыв» несомненно был задолго и весьма тщательно подготовлен.

    Отстаивая революционную роль масонства в 1789 году, масон Жуо (Jouaust) пишет: «заметим, что то единодушие, до тех пор необъяснимое, с которым все города Бретани поднялись в тот же момент, с тою же целью легко объясняется непрестанными сношениями между собою масонских лож, которые были столь многочисленны в этой провинции».[92]

    Цитируемый самим же Тэном де-Монжуа говорит, что масоны являются несомненными тайными руководителями того огромного множества злодеев, которые, не имея видимых вожаков, тем не менее кажутся в соглашении друг с другом и повсюду одинаково предаются тем же буйствам как раз в то время, когда возникают генеральные штаты. Тот же пароль и тот же обман подымают восстание от одного конца страны до другого».[93]

    «Это не обособленное частичное возмущение, — свидетельствует тот же Тэн, — здесь все связано я управляется одинаково; одни и те же заблуждения внедряются во все умы… Людей учат, что сам король, де, желает полного равенства, не хочет больше вельмож, епископов, чинов, десятин, преимуществ… И сбитые с толку люди думают, что они в праве поступать так, ибо будто бы такова воля короля».[94]

    На другой же день после термидора Кадэ де-Гассикур пишет: «объясните мне, какими способами, если не посредством передатчиков и быстрых тайных сношений между иллюминатами и посвященными, Нормандия, Прованс, Бретань поднялись все в тот же день и в тот же час, когда парижане пошли на приступ Бастилии?» [95]

    Взятие 14 июля 1789 года Бастилии, предсказанное за три года вперед Калиостро[96], и праздновавшееся 23 июля 1789 года в ложах, как «торжество свободы и патриотизма», ознаменовало собой начало новой революционной эпохи, названной террором («La Grand Peur»).[97]

    Что в этом терроре масоны играют первенствующую роль, доказывает хотя бы речь масона Амиабля, произнесенная на международном масонском конвенте 16 июля 1889 года в день празднования столетнего «юбилея» взятие Бастилии:

    «Масоны, — говорит бр. Амиабль, — приняли активное участие в великом движении 1879 года. Их влияние преобладало в собраниях третьего сословия при редакции наказов (cahiers) и избрании депутатов. Масоны сами в значительном количестве были избраны своими согражданами. Правда, в собраниях обоих привилегированных сословий роль их была менее значительна, но и там в наказах дворянства и духовенства масонское влияние сквозит во многих проектах реформ. Масоны имели над другими гражданами то преимущество, что они были уже подготовлены к замене разрушавшихся сложных и гнетущих учреждений простыми и ясными формами масонского управления. Таким образом масоны проникли в большом числе в народное представительство и, чтобы увидеть, какие они там заняли места, достаточно назвать трех из них.: Лафайета, Мирабо и Сийеса».[98]

    Как составлялись эти упомянутые бр. Амиаблем наказы (cahiers) 1784 года, видно из добытых Тэном данных, по которым оказывается, что адвокаты, прокуроры и нотариусы мелких городов написали по собственному усмотрению пункты требований и представили их в судебные палаты, не собрав даже жителей для прочтения им своих писаний.[99]

    Другой исследователь, Рико, на основании тщательной архивной работы относительно наказов третьего сословия в области Hautes Pyrenees категорически утверждает, что эти наказы вовсе не были составлены общинами.

    «Вот, — говорит он, — наказы деревень Аржель-Баньер и Бонмазона. С первого же взгляда видно, что ни тот, ни другой не были составлены в этих деревнях, нужды которых они будто бы выражают. В самом деле оба вполне тождественны по выражениям и почти целиком написаны той же самою рукою. Это указывает на их одинаковое происхождение, ибо не возможно допустить, что эти две деревни, расположенные далеко друг от друга и не имеющие между собою никаких сношений, могли бы точь-в-точь одинаково мыслить и нашли двух писцов, которые изложили бы одни и те же мысли в тех же выражениях и даже тем же почерком». Мало того автор обоих наказов даже оставил чистое место для названия деревни, фамилий депутатов, которые будут избраны, а также для месяца и числа, когда должна собраться общины для подписания своего наказа и выбора депутата… В Hautes Pyrenees иногда восемь-десять деревень подавали наказы, писанные на той же бумаге, тем же почерком, а другие ограничивались тем, что переписывали общие данные и формулы».[100] То же самое наблюдалось почти во всех областях Франции. Так, два исследователя, Кошен и Шарпантье,[101] изучая «избирательную кампанию» 1789 года в Бургундии, также установили, что главнейшие пункты, содержащиеся в наказах этой провинции, были изложены не штатами и не провинциальными корпорациями, а незначительным меньшинством, маленькими группами людей, состоящих из десятка врачей, прокуроров и адвокатов. Эти группы не только составляли предложения, но они еще добивались во что бы то ни стадо, чтобы эти предложения были последовательно каждой корпорацией приняты, причем не стеснялись ни в чем, прибегая к хитрости, обману и даже подлогу, для достижения своей цели; если все это не удавалось, то просто подменяли принятые пожелания… Во всех этих революционных избирательных документах мы встречаем знакомый нам масонский жаргон…

    Те же приемы употреблялись и в других провинциях: «повсюду ничтожные меньшинства, состоящие из тех же элементов, действуют в те же часы, теми же способами, следовательно повинуются одному и тому же паролю, а так как они все говорят на особенном и легко узнаваемом масонском жаргоне, то это доказывает, что пароль исходит ни от кого другого как от масонства. Таким образом от 1787 до 1795 года ни одно так называемое «народное» движение (кроме движения Вандеи) не было на самом дели народным, а все они были решены, организованы, предусмотрены до мельчайших подробностей главарями несомненно тайной организации, действовавшей повсюду одинаковым способом в одно и то же время и отдававшей повсюду одни и те же приказания».[102]

    О том, что наказы нельзя считать выразителями мнения народного, проговорился даже современный бельгийский масон Эрнест Нис, который пишет, что все наказы 1789 года «были составлены под вдохновлением масонских лож».[103]

    В Турени, Лектур и многих других провинциях избиратели также были обмануты, и мнения их оказались подтасованными прокурорами, адвокатами, нотариусами, которые переписывали все наказы по одному общему черновику.[104]

    Чтобы убедиться, что все эти действовавшие так единодушно при революционных выборах во Франции «адвокаты, нотариусы, прокуроры, и т. д.» были масонами, достаточно лишь просмотреть масонские альманахи за 1788 год.

    «Планы и средства этих господ, — продолжают Кошен и Шарпантье, — чрезвычайно искусно скомбинированы, и совсем не такими должны явиться первые усилия «исступленного» народа, чтобы «порвать свои цепи». А между тем все эти сложные способы, все эти хитросплетения были употреблены одновременно и приложены к достижению одной и той же цели повсюду подобными же группами адвокатов и врачей».[105]

    Вот как фабриковалось общественное мнение в 1789 году!

    IV

    Современные масоны не только признают, что революция произведена ложами, по даже, хвастая, гордятся этим.

    «Однако масса официальных документов доказывает, что масоны времен реставрации Бурбонов отреклись от революции; затем постепенно они перестали говорить о ней, а потом начали с большой осторожностью снова возвращаться к революционной пропаганде, правда, по преимуществу в отвлеченных рассуждениях. В 1848 году масонство сделало более решительный шаг вперед: оно создало ореол вокруг так называемых «бессмертных принципов 1789 года» стараясь отделить их от кровавых убийств 1792, 93 и 94 годов; злодейства были объяснены простою случайностью, происшедшей вследствие неизбежного столкновения «стихий» при всяком перевороте, и затем были мало-помалу преданы забвению. Остались одни лишь «бессмертные принципы». Подобным образом удалось снять с революции ее окровавленные покровы и заменить их белоснежной идеальной пеленой непорочной чистоты. И только, когда общественные симпатии были таким образом по возможности обращены в сторону революции, решились масоны открыто приписать ее себе, но подразумевая при этом одну лишь «революцию 89-го года» и умывая руки в убийствах последующих годов. Что за время реставрации они отреклись от революции, это вполне понятно, но может показаться странным, почему они так долго не решались признать своего славного детища, когда культ революционной идеи давно уже был создан?

    Тут дело в том, что революция есть лишь начало в осуществлении плана, лежащего в основе деятельности той скрытой тайной силы, о которой мы говорим все время и которая незримо для самих масонов управляет ими и направляет их. Поэтому и важно, чтобы масонские действие были бы также насколько возможно сокрыты пока, выражаясь символическим жаргоном лож, «великое дело» не будет закончено. Ведь революцию удалось осуществить только благодаря тому, что Франция не знала об истинных намерениях людей, которые ее вели, и не знала, что они составляют политическую организацию.

    В этом отношении интересно свидетельство масона Мирабо,[106] приведенное масоном Мармонтелем.

    «Стоит ли нам бояться, — говорит бр. Мирабо, — несочувствия большей части населения, которое не знает истинных наших намерений и не расположено придти нам на помощь? Сидя у своего очага, в своих кабинетах, конторах, промышленных заведениях, большинство обывателей, домоседов, может быть, найдут наши планы слишком смелыми, ибо они могут потревожить их покой и их интересы. Но если они даже и будут порицать нас, то сделают это робко, без шума. К тому же, разве нация может знать сама, чего она желает? Ее заставят желать, заставят говорить то, о чем она никогда даже и не помышляла. Нация — это большое стадо, которое стремится только пастись; пастухи с помощью верных собак ведут ее, куда хотят».

    Если бы эти рассуждение были более известны, то они могли бы внушить народу некоторые подозрения в смысле истинных намерений созидателей революции.

    Но и сам Мирабо в свою очередь не знал, что, несмотря на весь свой ум, он являлся лишь той самой дрессированной собакой, о которой говорил, и что его направляют невидимые пастухи, чтобы заставить стадо идти, куда они желают. Он воображал, что сам строит планы, а в действительности лишь разрабатывал то, что ему внушалось. Слишком поздно узнал он, что событие направлялись не им, а другими.

    Когда он увидел, что революция заходит дальше того, что ему обещали «временно вручившие ему власть над непосвященным миром», он хотел остановиться и удержать остальных, но это оказалось уже невозможным, ибо с этого момента его воля становилась наперекор воле истинного хозяина, и он должен был погибнуть.

    Вторая причина того, что масонам нельзя особенно выставляли на показ роль, которую играют они в революции, заключается в том, что роль эта не столь уже блестяща, как кажется. Направляющая масонов тайная сила это знает и остерегается чтобы некоторые ее «секреты», тщательно до сих пор скрываемые, не всплыли бы в один прекрасный день наружу. Хотя и делается все возможное, чтобы убедить общественное мнение в том, что революция была произведена в интересах народа, сама то направляющая сила знает, что революция была устроена в ущерб народным интересам. Казалось, — дело шло о свободе и братстве, но в действительности это был громадный обман за которым скрывалось нечто, о чем нельзя было (да и поныне еще нельзя) открыто поведать людям. Чтобы преодолеть равнодушие и даже пожалуй сопротивление французской нации и двинуть Францию за вожаками, масонам пришлось обдумать, подготовить и выполнить ряд кровавых преступлений.[107]

    В «Histoire de la Revolution» Бертрана де Моллевиль говорится о полнейшем отсутствии в 1759 году народного подъема и прямо указывается на подпольную работу масонства.

    «Мирабо, — говорит Моллевиль, — еще до открытия генеральных штатов участвовал во многих тайных обществах. И вот в своих беседах с господином де Монморэн, а также с королем и королевою, Мирабо открыл им некоторые тайны, дающие ключ к важным событиям, до сих пор приписываемым случайности. Так, своевременно предупредил он их, что система террора пыла уже разработана филантропическою группою».

    «Собрания происходили у герцога де Ларошфуко и в домике герцога Авмонтского близ Версаля.[108] Непосредственная разработка планов была поручена Адриену Дюпору, знатоку исторических революционных движений с древнейших времен. Им был составлен меморандум, которым он очертил характер государств Европы, разобрал суть их политики и доказал, что ни один из них не будет препятствовать готовящейся во Франции революции. Для ее же осуществления предложил он план, который, по его словам, уже давно был предметом его размышлений. Основные положения этого плана оказались те же самые, которые впоследствии были приняты в конституции 1791 года. После долгих прений Мирабо наконец обратился к нему со словами: «но вы не указываете способов для выполнения этого широкого плана»… — «Вы правы, о способах я еще не говорил, — ответил Дюпор с глубоким вздохом, — я много думал… я знаю несколько верных способов, но все они такого характера, что я содрогался при одной мысли о них и не решался вас посвятить. Но раз вы одобряете весь мой план и убеждены, что принять его необходимо, ибо другого пути для обеспечения успеха революции и спасения отечества нет… только посредством террора можно встать во главе революции и управлять ею… Как бы нам ни было это противно, придется пожертвовать некоторыми известными особами…» Этим он намекал, что первою жертвою должен был пасть Фулон, ибо за последнее время говорили о назначении его на пост министра финансов; затем таким же образом Дюпор указал на парижского «управителя» (т. е. градоначальника): «слышится общий протест против управителей, они могут серьезно помешать осуществлению революции в провинциях… господин Бертье ненавидим всеми: его смерти нельзя препятствовать;[109] это запугает других управителей, и они станут мягки, как воск». Герцог Ларошфуко был поражен рассуждениями Дюпора, но, подобно прочим членам комитета, принял и план, и способы его выполнения. Согласные этому плану инструкции даны были «комитету восстания», который был уже организован и в котором принимал участие Дюпор. Вскоре последовало и выполнение: были убиты Делоне, Флессель, Фулон и Бертье. Их головы, поднятые на копьях, были первыми трофеями этого «филантропического заговора».[110]

    V

    А вот еще слова Мирабо, приводимые Мармонтелем:

    «Только деньги и надежда пограбить имеют власть над этим народом! Мы только что это испробовали в Сент-Антуанском предместье. Право нельзя поверить, как легко было герцогу Орлеанскому разграбить мануфактуру несчастного Ревельона, который кормил сотни семейств в среде того же народа»… Далее Мирабо шутливо доказывает, что, имея тысячу луи в кармане, можно устроить настоящий бунт.

    «Буржуазии необходимо внушить, что она при перемене только выиграет, — продолжает Мирабо, — чтобы поднять буржуазию существуют могущественные рычаги: деньги, тревожные слухи о неурожаях, голоде, бред ужаса и ненависти, — все это сильно действует на умы. Но буржуазия дает лишь громких трибунных ораторов, и все они — ничто в сравнении с демосфенами, которые за один экю в кабаках, публичных местах, садах, на набережных ведут речи о пожарах, разграбленных деревнях, о потоках крови, о заговорах, о голоде и о разгроме Парижа. Этого требует социальное движение. Разве можно что-нибудь сделать с этим народом одними разглагольствованиями о честности, справедливости? Порядочные люди всегда слабы и робки; решительны только головорезы. Народ во время революции ужасен тем, что нет у него нравственных задерживающих устоев; а чем бороться против людей, для которых все средства хороши?! Тут нельзя говорить о добродетели, ибо для народа она не нужна, а революции необходимо только то, что ей полезно и подходяще: в этом ее основное начало».[111]

    Ко времени отправления депутатов в генеральные штаты масонские ложи в Париже и провинции необыкновенно размножаются, а также изменяется система набора новых братьев. До сих пор народный элемент редко попадает в ложи. Теперь же масоны-наборщики наполняют предместья. Сент-Антуан и Сен-Марсо, рассыпаются по городам и весям, основывают ложи, в которых и крестьяне, и рабочие слушают разговоры о равенстве, свободе и народном благе в том смысле, как толкуют эти понятия революционно-масонские идеологи. Герцог Орлеанский призывает в ложи даже солдат французской гвардии, предназначенных брать Бастилию и Версаль. Офицеры гвардейских полков принуждены были выйти из масонских лож, когда увидели там в качестве равных себе сочленов своих подчиненных.

    В это время открылось в Париже множество клубов, где шли оживленные толки на политически темы. Составленные в клубах резолюции передавались в «Великий Восток», а оттуда во все провинциальные ложи. «Мастера стула» этих лож были обязаны уведомлять о получении таких «инструкций», присовокупляя клятву верно и точно исполнять все имеющиеся там предписания… Тем, кого эти приказания пугали или возмущали, оставалось только покинуть масонство. На их место становилась более преданные адепты… Приказание следовали одно за другим вплоть до самого открытия генеральных штатов.

    День общего восстания был назначен на 14 июля 1789 года. В этот день крики о свободе и равенстве были вынесены из масонских лож на улицу. Париж вооружился штыками, пиками, топорами. Бастилия пала. Гонцы, которые понесли эту новость в провинцию, возвратились с известием, что все города и деревни восстали… Знаменательно, что с этого дня уже нет больше лож, нет масонских центров. Теперь масонов можно найти только в разных партиях, городских управлениях и революционных комитетах. Как господствовали они на предвыборных собраниях, так будут господствовать они и в национальном собрании.[112]

    Террор, зародившийся в лоне «филантропического» общества, мало-помалу овладел и генеральными штатами.

    «Хотя доступ посторонним в нашу залу (т. е. залу, где заседало третье сословие), — рассказывает Бадьи, — был запрещен, там всегда находилось более шестисот посторонних зрителей, не молчаливых, а весьма деятельных; они смешивались о депутатами, участвовали в голосованиях, словом рядом с нами заседало как бы второе параллельное собрание, которое часто диктовало свою волю первому, т. е. нашему. Они отвечали и записывали имена тех, кто не голосовал по их указке. Эти записи тотчас же передавались из залы в публику, и люди, носившие взятые в подозрение имена, объявлялась «врагами народа». Проскрипционные списки тут же составлялись, печатались и в тот же вечер в Пале-Рояле получали окончательное утверждение.

    «Под подобным открытым, грубым давлением прошли многие декреты, между прочим и тот, по которому штаты провозгласили себя национальным собранием и захватили верховную власть. Накануне этого депутат Малуэ предложил предварительно проверить, на чьей стороне по этому вопросу окажется большинство, но тотчас же он был окружен противниками, и какой-то человек из присутствовавших посторонних бросился на него c криком: «молчи, негодный гражданин!».

    Хотя Малуэ был освобожден, но собрание обуял страх. В результате под влиянием угроз и насилия на другой день на стороне Малуэ оказалось всего девяносто человек, тогда как накануне их было триста. Три дня спустя, во время клятвы в зале Jeu de Paume, один депутат, Мартин д'Оух, посмел воспротивиться; он подвергся грубым оскорблениям и, чтобы не быть растерзанным толпившейся у входа чернью, принужден был спастись через заднюю дверь. Вследствие такого вмешательства насильников из посторонней публики радикальное меньшинство, около тридцати человек, вело за собою большинство и не давало ему свободы действий».[113]

    VI

    «В последние дни апреля 1789 года через парижские заставы вошло огромное количество всякого сброда».[114] «С первых чисел мая, — пишет Тэн, — замечается, что общий облик парижской толпы изменился; к ней подбавилось множество иностранцев изо всех стран, в лохмотьях, с большими дубинами в руках; уж один внешний вид их показывал, чего можно было от них ожидать».[115]

    Один из депутатов от дворянства, перешедший к третьему сословию, граф Лалли-Толандалль, свидетельствует:

    «Уже давно Париж был полон таинственными подстрекателями, которые сыпали деньгами направо и налево… Пришла откуда то весть, что парижские волнения отозвались не только в соседних городах, но и в отдаленных провинциях. В Сен-Жермене и Пуасси разыгрались кровавые сцены; то же угрожало Понтуазу; стало неладно в Бретани, Нормандии и Бургундии; волнение грозили распространиться по всей Франции.

    Агенты, очевидно отправленные все из одного центрального места, рыскали по дорогам, городам и деревням, нигде не останавливаясь надолго, били в набат, объявляли то о нашествии иноземных войск, то о появлении разбойников, призывая всюду к оружию. Раздавали деньги. Эта агитация оставляла страшные следы: грабили хлеб, поджигали дома, убивали владельцев».[116]

    Другой очевидец пишет:

    «Я видел, как какие-то люди проезжали верхом мимо нас и кричали, что гусары грабят и жгут хлеба, что такая-то деревня горит, другая залита кровью.. На самом деле ничего подобного не было, но от страха, ужаса и негодования народ обезумел, а это было все, что нужно».[117]

    Подобно тому, как одинаковые образцы наказов (cahiers) были распространены в 1789 году, как бы по условному знаку по всей стране, так же очевидно был дан такой же приказ и для распространение террора:

    «В Эльзасе предъявляли королевский эдикт, в котором было сказано, что всякий сам может чинить суд и расправу; в Зундгау ткач в голубой ленте выдает себя за принца, второго сына короля; то же происходит в Дофинэ».[118] «В Бургундии было напечатано и расклеено, в виде будто бы обязательного постановления, следующее: «по приказанию короля с 1 августа по 1 ноября разрешается поджигать все замки и вешать всякого, кто против этого что-нибудь скажет». В Оверни крестьянам розданы такие же воззвания, в которых сказано: «его величество этого требует». Тоже самое делалось в Провансе. В Бриньоме грабили кассу сборщика податей при криках: «да здравствует король!».[119]

    В других прокламациях говорится о нашествии врагов, — будто бы на Бретань и Нормандию напали англичане, на Дофинэ — савояры, а испанцы перешли уже Пиренеи. Повсюду всем мерещились иностранные шпионы и предатели. Чтобы еще более подействовать на народ, пустили слух, будто шайки разбойников рыскают по стране, грабя, поджигая, убивая и уничтожая все по пути. Неизвестно откуда появившиеся посланцы распространяли повсюду подобные вести.

    «28 июля Террор распространился по всей области (Сент-Анжель–Лимузен); в полдень 29-го зазвонили в набат во все колокола, призывая к оружию; били в барабаны; мужчины собираются для защиты своих жилищ, женщины спешат прятать свои пожитки и бегут с детьми в леса».[120]

    В Лиможе такую же панику производит шесть человек, переодетых капуцинами.[121]

    В Дофинэ распространяет тревогу какой-то человек «с волосами, заплетенными в косицу». Он выдавал себя за депутата и говорил, что вышел королевский эдикт, разрешающий грабить и жечь замки и усадьбы.[122]

    «Призыв к бунту против короля не имел бы никакого успеха, даже не удалось бы поднять народ против королевского правительства, как бы непопулярно оно ни было… Главари достигли своего обманом. Они задумали и выполнили необыкновенно смелый план, который сводился к следующему: поднять народ во имя короля против господ; когда господа будут уничтожены, тогда напасть на обессиленный престол и разрушить его».[123]

    «Пока в деревнях близ Лиона говорили, что король разрешил грабить усадьбы вельмож, в окрестностях Бургуена народ возбуждали к беспорядкам тем, что агитаторы говорили: «к нам ворвалась савояры: ополчайтесь и ожидайте врага!» Испуганное население вооружалось и собиралось в сборных пунктах. Конечно тревога всегда оказывалась ложной, причем обвиняли во всем вельмож, и разожженные страсти направлялись против них. Большинство населения, вооружившееся для отражение нападения савояров, шло поджигать и грабить усадьбы».

    Так было почти во всех французских провинциях.[124]

    «В Кремье на крестьянском сходе появился человек с генеральской красной лентой через плечо, призывая всех по приказанию короля грабить и разрушать все ближайшие замки».[125] Все это имело целью поднять и вооружить население. «Вооружившийся для отражения мнимого врага народ так и остался восставшим и вооруженным; представляя собою готовую армию для революции».[126]

    После всех этих приведенных исторических свидетельств, трудно, кажется, настаивать на мнении, что французская революция была «внезапным взрывом народного воодушевления».

    VII

    Кто же были вое эти таинственные «капуцины», «люди с косицами» и прочие агитаторы? Вот что пишет масон Брюнельер:

    «После 1789 года масоны разбрелись по клубам, предались политической жизни, были избраны в народное представительство и зачислились в армию; некоторые ложи прямо обратились в клубы, даже не изменяя своего названия, как например, ложа «Le Cercle Social»… Время «споров» и «науки» миновало, — надо было действовать. Теперь соответственно обстоятельствам великие масонские идеи начинают применяться».[127]

    В 1797 году Сурда прямо называет масонов виновниками террора.

    «Посредством масонов, — говорит он, — распространились в июле 1789 года в один и тот же день и час по всему государству слухи о мнимых разбойниках; через масонов установилась всеобщая связь и взимание пожертвований в пользу революционных партий».[128]

    Другое очевидец террора, аббат Баррюель, выражается так же определенно:

    «Во все время восстания убийцы узнавали друг друга по масонским знакам, коими они обменивались. Только зная эти знаки, можно было сойтись с разбойниками и сохранить свою жизнь. Среди убийств палачи протягивали по-масонски руку тем, кто к нам подходил. Один простолюдин мне рассказывал, как палачи подали ему таким образом руку, и как он едва спасся, так как не сумел им ответить: другие же, более опытные, были по тому же знаку приветствуемы улыбкою злодеев среди потоков крови».[129]

    Еще современник, Ломбар-де-Лангр, пишет:

    «Мирабо, Дюмурье. Лепелетье, Ламет, Орлеанский, Дантон, Дюбуа-Крансе, Сиейс, Лафайетт и масса других адептов заседали ночью в своих капитулах в Рюеле и Пасси; они управляли братьями третьей степени. Благодаря многочисленному разветвлению масонских лож, они осуществили в один день и в один час «внезапное» восстание 1789 года».[130]

    Следующие строчки также одного из современников, Бутильи де Сент Андре, глубоко знаменательны:

    «Тайной, но истинной целью созыва генеральных штатов являлось ниспровержение существующего строя во Франции. Одни только адепты, главы масонства, были посвящены в эту тайну, другие (а их было большинство) думали, что предстояло только уничтожить некоторые злоупотребления и привести в порядок государственные финансы… Чтобы можно было надеяться на помощь народа, надо было внушить ему сознание своей силы, поднять его, вооружить; организовать и восстановить его против существующего порядка…

    Наконец надо было дать ему толчок к выступлению… Чтобы достичь всего этого, недостаточно было толковать народу об отвлеченных учениях, провозглашать народовластие, призывать к «освобождению от оков» и к тому, чтобы броситься на своих «тиранов». Гораздо более действительно было встряхнуть его неожиданным толчком, вложить ему в руки оружие под каким-нибудь правдоподобным предлогом, например — самозащиты в виду громадной неизбежной опасности, дабы внезапно захватить общую власть над умами и заставить всех действовать одновременно.

    «Это необыкновенное движение, это неожиданное потрясение, заранее тщательно и тайно подготовленное, было предварительно по секрету сообщено масонам каждой провинции… Вспышка произошла 12 июля 1789 года… Я во всю жизнь не забуду этого рокового дня, когда все французы одновременно восстали и вооружились, покорные революционному побуждению, для того, чтобы служить орудием заранее обдуманных крамольных замыслов. Этот роковой день подготовил падение престола и смерть короля».[131]

    Но не одни очевидцы говорят о роли масонства во французской революции. О ней говорят и факты:

    1. Мы видим тождество масонских теорий с учением якобинцев. видим тождество их приемов, даже фраз и выражений.

    2. При приезде короля в ратушу, нотабли, (все будучи масонами), обнажили шпаги и образовали над его головою «стальную крышу», что являлось масонским салютом; этим они символически показали, что с этого момента король находится во власти их сообщества.

    3. В день 20 июня 1792 года королю надели на голову красную шапочку, как делали это при посвящении в степень «жреца» (Ерорте) у иллюминатов.[132]

    4. Весь праздник в честь богини разума совершался по масонским ритуалам; костюм же первосвященника этого нового культа (Робеспьера) был костюмом «жреца» иллюминатов.[133]


    Итак, можно с полною уверенностью сказать, что французская революция есть плод деятельности масонства.

    «Масонство выставляет революцию как братское дело, — пишет Копен-Альбанселли, — как светлое усилие, ведущее к освобождению человеческих племен, тогда как в действительности это есть лишь огромный заговор, направленный к тому, чтобы осуществить сокровенные замыслы руководящей самими масонами тайной силы. Эта тайная сила подготовила французскую революцию, она ее произвела, она распространила ее «идеи» по всей Европе и теперь уже стремится закончить ее…»

    Этим объясняется кажущаяся несвязность в последовательности явлений современной истории, но в действительности теперешние события развиваются с невозмутимою логичностью, если взглянуть на нее с точки зрения, которую мы стараемся выяснить.

    Однако, если революция произведена масонством, то как же историки этого не заметали и упустили совсем из виду такой имеющий несомненно огромное значение фактор.

    Но дело в том, что масонство есть тайное общество, постоянно изощряющееся в том, чтобы сокрыть свою деятельность. и поэтому истории, слишком близкие к событиям, легко могли проглядеть, в чем была суть. Только теперь, в исторической, так сказать, перспективе, начинает выясняться настоящая подоплека французского революционного «действа». Но даже и теперь, когда горсть смелых противников масонства с документами в руках твердит о грозящей со стороны этой преступной, как мы видим, организации опасности, большинство общества остается в убеждении о полнейшей безвредности масонства. Можно ли удивляться тому, что мы не знаем политического прошлого масонства, когда оно конечно тщательно, как это делают все преступники, уничтожало следы своего преступления и спряталось за отдельными личностями, которые действовали под его внушением, часто сами того не подозревая.

    Те немногие авторы; которые своевременно прямо указывали на политическую деятельность масонства, очутились под запретом и вокруг них был организован заговор молчания. Наоборот, шумно рекламировали тех историков, которые не обнаружили происков масонского сообщества. Аббат Баррюель, на которого мы уже ссылались, как на обличителя масонства в организации террора, был таким образом «замолчан». Его документов никто не оспаривал, но как будто его никто и не слышал: его произведения не читали, потому что все, кто сознательно или бессознательно говорил и действовал по масонским внушениям, распространяли слух, что он сумасшедший…

    После Баррюеля явился протестант Эккерт, затем Дешан и Жане, которые в свою очередь обнародовали груды документов, доказывающих, что вся история XIX века планировалась согласно тайным планам масонства, но и это не помогало.[134]

    «Благодаря принятым масонством мерам предосторожности до, во время и после революции, т. е. благодаря уничтожению или подмене документов, которые могли бы установить истинный характер и истинное происхождение этой революции, мы уже сто лет живем в историческом заблуждении, обманутые самым реальным образом. Вся наша история искажена в самых своих источниках и только отсталые или заведомо предубежденные будут верить, что история французской революция произошла так, как описали ее Мишле и его последователи».[135]

    VIII

    Луи Блан, будучи масоном (правда не очень дисциплинированным), в своем сочинении «Historie de la Revolution» посвящает политической роли масонства французской революции целую главу[136], названную «революционеры-мистики». В виду огромного интереса этой главы приводим перевод ее полностью.

    «Франция с некоторого времени имела странный вид… Среди народа появились какие то тревожные слухи. Говорили, что существуют какие-то люди, связанные между собою страшными клятвами, преследующие темные цели, обладающие тайнами, более ценными, чем все сокровища мира, и имеющие чудодейственную власть… В действительности, эти люди, представляясь, будто они углублены в изучение таинственных наук, делали это лишь с целью обмануть надзор властей и усыпить опасение правительства; они окружали себя таинственностью только для того, чтобы легче увлечь за собою легковерную, падкую до всего чудесного толпу: главы их были апостолами революции; они сыпали золотом направо и налево, подготовляя свою революционную пропаганду; все думали, что это золото добывается в магических колбах, в действительности же оно исходило из центральной кассы, питаемой тайными систематическими взносами заговорщиков…

    Следует ввести читателя в ту яму, которую рыла под алтарями и престолами группа революционеров, гораздо более глубоких и деятельных, чем энциклопедисты. Представьте себе сообщество людей разных стран, разных верований, разных сословий, они связаны между собою символическими совместными ритуалами, обязаны под присягою нерушимо хранить тайну внутренней их организации; они подвергаются испытаниям, занимаются в таинственных собраниях мистическими церемониями, а в то же время и благотворительностью и держат себя равными друг другу, хотя и разделены на три разряда: учеников, товарищей и мастеров. Это а есть масонство — то таинственное учреждение, которое некоторые связывают с древними египетскими мистериями, а другие относят к братству строителей, образованному в III веке.

    Накануне французской революция масонство оказалось распространенным весьма значительно по всей Европе. Оно соответствовало мечтательному строю мыслей Германии, глухо волновало Францию и повсюду являлось образцом общества, построенного на началах, противоположных основам тогдашнего гражданского общежития.

    В масонских ложах были исключены все притязания наследственного достоинства в устранены все привилегии по рождению. Когда неофит при посвящении входил в «горницу размышлений», то на стенах, украшенных погребальными эмблемами, он читал характерную надпись: «если человеческие отличия тебе дороги, — уйди: тебе не место здесь!» Затем из речи оратора он узнавал, что цель масонства есть уничтожение различие сословий, положений, отечества, фанатизма и искоренение вражды между нациями; все это выражалось в аллегории невещественного храма, сооруженного мудрецами разных стран Великому Строителю Вселенной, причем колонны храма были увенчаны эмблемами дружбы. Вера в Бога являлась единственным религиозным долгом, который требовался от вступающего. Посему над престолом, где восседал председатель каждой ложи, или мастер стула, была изображена сияющая дельта, в середине которой еврейскими буквами было написано имя Иеговы. Итак, уже по самым основам своего существования, масонство являлось учреждением, отрицающим идеи и формы внешнего окружающего мира. Правда, масоны подчинялись законам и обычаям государственности, а также якобы питали уважение к монархам. В монархических странах за трапезой они пили здоровье монарха, а в республиках, — здоровье президента, но делать подобные изъятия предписывала им осторожность, и конечно это не изменяло природное революционное направление масонства. В «непосвященном» обществе масоны продолжали оставаться бедными или богатыми, знатными или плебеями, во в недрах лож — храмах, открытых для следования «высшей» жизни, богатые и бедные, знатные и плебеи должны были считать себя равными и называть друг друга братьями.

    Это был косвенный, но все же действительный и постоянный протест на «несправедливости» существующего социального порядка; это была пропаганда на деле, живая воочию проповедь. С другой стороны мрак, таинственность, страшная клятва, тайна, сообщаемая лишь после многих испытаний, тайна, хранимая под страхом изгнания и смерти, особые знаки, по которым братья с разных концов земли узнавали друг друга, церемонии, относящиеся к какому-то делу убийства и прикрывавшие мысли о мщении — все это служило отличною подготовкою для воспитания самых настоящих заговорщиков… Стены масонских лож постепенно расширялись и демократия широко проникала туда; наряду со многими братьями, для которых масонство служило или удовлетворением честолюбие, или просто препровождением времени, или средством для благотворительности, явились люди. проникнутые мыслями о деятельности, побуждаемые революционным духом… Однако в среде трех степеней низшего масонства находилось много людей, которые по своему положению или убеждениям относились враждебно ко всякому плану общественного переворота; тогда было увеличено число ступеней мистической лестницы и основаны тайные ложи (arrieres-loges), предназначенные только для избранных, «пылких» душ, были также установлены высшие степени, в которые адепт попадал после долгих испытаний, рассчитанных таким образом, чтобы можно было убедиться в прочности его революционного воспитание, проверить постоянство его убеждений и открыть тайники его сердца. В этих испытаниях, среди то нелепых, то мрачных обрядов, все имело отношение только к освобождению и равенству… В виду всего этого нет ничего мудреного, что масонство казалось подозрительным всем правительствам, что оно было проклято папою Климентом XII в Италии, гонимо инквизицией в Испании и что во Франции Сорбонна объявила его «достойным вечных мук». И все-таки, благодаря ловкому ведению дела, масонство нашло среди государей и вельмож больше покровителей, чем противников.

    Монархи, даже сам Великий Фридрих, не гнушались брать в руки лопату и надевать передник. Существование высших степеней было тщательно от них скрываемо, и они знали о масонстве лишь то, что можно было им без опасности сообщить. Им ничто не могло внушать опасений, пока они находились в низших степенях, куда суть масонских вожделений проникала смутно и была затемнена аллегориями; большинство видело здесь лишь развлечение магией да веселые банкеты, тешилось неприменимыми к жизни формулами и игрою в равенство. Но игра обратилась в глубоко-жизненную драму. Случилось так, что самые гордые и презирающие все люди покрыли своим именем тайные замыслы, направленные против них же самих, и влиянием своим слепо служили тем, кто желал их погибели. Среди масонов «королевской крови» был герцог Шартрский, будущий друг Дантона, Филипп Эгалите, столь известный в расцвете революции. И он под конец стаи подозрителен, и его убили. Масонство привлекло его; оно сулило ему власть, обещало вести его по скрытым дорогам в народные вожди… Он принял звание великого мастера, как только ему это предложили, и затем в следующем (1772) году масонство во Франции сплотилось под ферулою одного центрального управления, которое поспешило уничтожить несменяемость мастеров стула, устроило ложи на началах чисто демократических и приняло название «Великого Востока».[137] Явился центральный пункт общения всех лож, где собирались и заседали делегаты городов, охваченных тайным движением; отсюда шли инструкции, особый шифр или таинственные условные знаки, в смысл которых не давали проникнуть непосвященным. С этого момента масонство стало вербовать тех деятелей, которых находим в рядах революционного движения.[138]

    Дальнейшая судьба Филиппа Эгалите особенно характерно показывает, как масонство обходится с людьми, в которых оно больше не нуждается.

    «Великий Восток», — говорит Нис, — не переставал действовать вплоть до 1794 года. В декабре 1792 года герцог Орлеанский, который подписывался: Луи-Филипп-Жозеф Эгалите, сложил с себя звание великого мастера. Отставка его была принята 13 мая 1793 года. Герцог изложил письменно причины своего ухода: «я поступил в масонство, которое являлось для меня залогом равенства в такое время, когда еще никто не мог предвидеть нашей революции; точно также поступил я в парламент, который я считал олицетворением свободы. Но с тех пор пришлось мне оставить эти мечты и обратиться к действительности.. Не зная, из кого состоит «Великий Восток», я считаю, что республика, особенно при самом своем возникновении, не должна терпеть ничего скрытого, никаких тайных обществ. Я не хочу иметь более ничего общего ни с неизвестным мне «Великим Востоком»; ни с собраниями масонов».[139]

    Нам теперь уже не может показаться странным слышать из уст великого мастера, что он не знает, из кого состоит сообщество, в котором он председательствует. Изучая масонскую организацию, мы видели, что подобная вещь не только возможна, но что иначе никогда и не бывает.

    Очевидно, что герцог наконец прозрел, за что и поплатился жизнью.

    IX

    После 1793 года для французского масонства наступает период несомненного упадка. Оно было обессилено возгоревшейся внутренней враждой и раздорами, доходившими часто до кровавой расправы вплоть до убийств. Бесшабашно-кровавые оргии директории служили для сведения смертельных счетов между «братьями». Наконец настал день, когда победоносный воин, ставший императором, вырвал Францию из когтей масонства, и последнему, лишенному власти, пришлось опять начать действовать так же, как оно действовало до революции; т. е. снова принять облик кротости, смиренно припадать в лицемерных поклонах и снова клятвенно утверждать свое «уважение ко всякой религии» и свое «невмешательство в политические дела». Руководящая масонством тайная сила должна была вновь вернуться к сдержанности, подготовке и приспособлению к обстоятельствам для того, чтобы впоследствии сделать тем более сильное выступление.

    Уже ко времени возвращения Бонапарта из Египта, Францией овладело сильное чувство презрения к прошлому, и она весьма определенно изъявляла свое стремление вновь войти в природные русла своих политических преданий и заветов. Для масонства, вернее для руководящей им тайной силы, это было совершенно не кстати. Если действительно во Франции была бы вновь восстановлена монархия, как это случилось в Англии после Кромвеля), если бы цепь «традиций» снова сомкнулась, если бы будущее оказалось связанным с прошедшим, и все это в тот момент, когда Баррюель в своих «Memories pour servir a l'historie du jacobinisme» раскрывал роль масонства во время террора, то эта руководящая масонством тайная сила была бы близка к тому, чтобы быть разоблаченной, или, по крайней мере, обезоруженной мерами, которые очевидно были бы предприняты против масонства. Чтобы этого не случилось, масонство решилось само пойти за Наполеоном, и поэтому в день 18 брюмера ему помогали самые влиятельные революционеры. Они думали, что Наполеон будет управлять Францией по их доверенности, однако в этом они ошиблись; Наполеон обладал сальной волей и, став властелином, сразу это им показал. Он заставил и масонов либо преклониться под его железной рукой, либо исчезнуть. Общий дух страны сделался военным, и масонство этому подчинилось; в ложах ученики, наравне о «шагом», стали обучаться воинскому артикулу, поэтому масонство этой эпохи получило — название «военного масонства».[140]

    При империи масонство поднялось вновь. «Под главенством «Великого Востока» находилось восемьсот двадцать шесть лож в триста тридцать семь капитулов. В 1807 году Иосиф, король Неаполя и Сицилии, был великим мастером; принц Камбасерес и принц Мюрат были его помощниками; в списках братьев находились имена маршалов Келлермана, Массены, Лаяна, Ожеро, Дефевра, Серюрье, Брюна, Мортье, Сульта, статс-секретаря Симеона, министра полиции Фуше, главного судьи Ренье; генерал-прокурора Мерлина и других».[141]

    Но, несмотря на все это, масонство все-таки не находилось в руках Наполеона. Сила, руководящая масонством, позволила создать военные ложи, даже помогала их основанию, но только с целью лучше обманывать императора. Мы знаем, что масонство есть целая система тайных обществ, причем верхние не известны нижним. Поэтому не было ничего легче, как создать целый ряд лож, которые были отданы Наполеону как игрушка, а настоящие масоны понемногу проникали в военные ложи, вследствие чего характер последних незаметно для императора и для своих великих мастеров изменялся. К концу империи большинство лож, оставаясь военными, оказались настроенными против Наполеона. И во время нашествия во Францию союзных войск они открыли свои двери офицерам-масонам враждебных армий. А незадолго еще до этого французское масонство стояло на коленях перед Императором! В 1812 году на празднике ордена великий оратор «Великого Востока» произнес следующую восторженную речь: «И мы, братья, поставленные на сем Востоке, подобно еврейскому пророку, который стоял на горе, пока сражались воины Израиля, возведем руки свои к Предвечному, который привлек победу к орлам своего любимца, и с благодарностью будем тем внутренним миром, который обеспечен его мощью!»

    Для свержение «любимца Предвечного» понадобилось усилие всей Европы. Но вместе с тем истощенная Франция снова выказывала сильное инстинктивное стремление вернуться к своим политическим традициям, и масонству пришлось уступить обстоятельствам и согласиться на реставрацию и на водворение вновь монархии, с которой оно уже представляло себе все счеты поконченными. Восстановленная королевская власть, могла нанести непоправимый удар масонству. Ведь масонство убило династию, а ныне эта династия, в лице нового короля, возвращалась опять!

    Но в то время ни Франция, ни возвращенный ей монарх не подозревали еще того, что скрывалось под наименованием «масонство». Правда, хотя и были разоблачения, вроде сделанных Баррюелем, но тех; кто читал Баррюеля было немного в сравнении с теми, кто, подобно Марии-Антуанетте, (защищавшей масонство в своем письме к сестре в 1787 году), видел в братстве «вольных каменщиков» то невинное общество, которое при возникновении революционных беспорядков закрыло свои ложи. К этому присоединялось еще представление о масонстве, как об учреждении военном, послушном орудии «любимца Предвечного». Посему оставалось только укрепить благоприятный взгляд на масонов, а самим «вольным. каменщикам» внушить особенную осторожность и по возможности привить им все уловки лицемерия.

    Когда Людовик XVIII вернулся из изгнания, то генерал Бернонвилль поверг масонство к стопам монарха, утверждая, что он. наместник великого пастора; отвечает за масонство, как за самого себя. (Великим мастером в то время был Иосиф Бонапарт, брат Наполеона).

    Когда Наполеон неожиданно возвратился с острова Эльбы; масонство все еще находилось в этом коленопреклоненном положении перед престолом; око не потрудилось изменить своего положения и тут же сказало приветственную речь «любимцу Предвечного» и с изъявлением самого искреннего восторга поспешило восстановить Иосифа в сане великого мастера, (при возвращении Бурбонов он был лишен этого); для того, чтобы вновь, не обинуясь, отставить его после Ватерлоо.

    После вторичного свержения Наполеона Людовик XVIII нашел масонство опять по прежнему на коленях перед престолом и, вероятно решив, что оно так его и ожидало в этом положении, принял изъявление верноподданнических чувств от масонов с снисходительной благосклонностью. Впрочем, эти верноподданнические чувства были бы одинаково изъявлены и «любимцу Предвечного», если бы победителем вернулся он.

    К этому времени относятся многочисленные «Pieces d'Architecture» и кантики, в которых оплакиваются несчастья «короля-мученика» и восхваляются добродетели «его любимого брата, Людовика Желанного».

    В молитвах своих масоны говорили: «Великий Строитель Вселенной! Прими дань нашей благодарности, исполни наши моление и даруй помощь Твою королю, которого в доброте Своей Ты возвратил Франции! Распространи блеск Своего живительного света на его величество и на августейшую семью его!»

    27 декабря 1815 гола ложа «La France Amitie» открывала у себя памятник Людовику XVIII и бр. оратор, возгласив трижды: «да здравствует король!», обратился к масонам, сказав: «вот — тот, кого после двадцатипятилетнего испытания послало нам Провидение, чтобы прекратить нашив несчастья, чтобы исцелить нашу родину от болезней анархии и деспотизма!.. Вот — король, братья! Какие трогательные воспоминания связаны с сим обожаемым изображением!.. Вот благородная глава его! Подумайте только, какие скорби наполняют его душу! Величайший престол Европы опрокинут и под обломками его гибнут король, королева и их августейшая сестра! Царственный ребенок умирает от нищеты и нужды в темнице! Франция покрыта тюрьмами и эшафотами! Самая чистая кровь разлита потоками! Алтари уничтожены! Божество отвергнуто!.. Несмотря на весь ужас, который невольно охватывает нас при виде сей картины, радуетесь, братья, со мною, что сердце Людовика осталось настолько сильным и великодушным, что устояло против всех этих жестоких огорчений!.. Вот — король, братья!.. Наконец Европа возмущается, и легионы ее готовятся к походу. Франция просыпается и тревожится: ее территория занята. Она содрогается, видя, как новые завоеватели ее топчут… Понапрасну храбрость творит чудеса — слава снова роет могилы нашим храбрецам, но одной против всех, приходится сдаться… Счастливое поражение, ибо Людовик цена его!.. Да здравствует король! Да здравствует Людовик Желанный!.. Долго масоны оплакивали своего отца, и теперь, когда небо снова возвращает его для их пламенной любви, масонам опять и опять все хочется кричать: да здравствует король!»

    Масонский оратор умалчивает о том, что масоны, те же самые масоны перед тем, чтобы оплакивать своего «отца», сначала его убили и даже подделали голосование о его смертном приговоре, когда убедились, что большинство не стоит за смертную казнь. После освящение бюста Людовика XVIII масонство с не меньшей торжественностью освящает бюст Карла X.

    Бюст, окруженный масонскими знаменами, был поставлен посреди «храма», и председатель обратился к нему со следующей речью: «Карл X!

    Масоны «Великого Востока Франции», утирая слезу по незабвенном Людовике XVIII, собрались вокруг твоего бюста, чтобы воздать тебе то, что каждый истинный француз обязан по отношению к своему государю. От имени братьев возлагаю на тебя сей венец, причем мы присягаем тебе на неизменную верность!» При этом собрание трижды прокричало: «да здравствует король!» Но во время этих излияний чувств низшей масонской братией, другие «братья» работали над новым свержением монархии. В тайной масонской лаборатории готовилась новая революция, и когда она наконец разразилась в 1830 году, то носивший одну из высоких степеней ложи тринозофов, масон Дюпен Старший свидетельствует о ней следующими словами: «Не думайте, что все совершилось в три дня. Хотя революция произошла столь быстро, однако она никого не застала врасплох… Мы ее сделали в несколько дней, ибо все у нас было готово и мы были в состоянии немедленно же заменить прежний порядок новым. Недаром во Франции утвердились карбонарии, проникнутые идеями, которые привезли из Италии и Германии нынешние пэры и государственные чины Франции.

    Это было сделано с целью свержения безответственной и наследственной власти… В карбонарии нельзя было попасть, не дав клятвы в ненависти к Бурбонам и ко всякой королевской власти»…

    Если это документальное свидетельство Дюпена сопоставить с тем, как более, чем двусмысленно держался генерал Мэзон в Рамбулье, — получится обычная картина масонского «действа».

    «Генерал Мезон, которому была поручена охрана короля, неожиданно показал тыл восставшим мятежникам раньше, чем даже они показались сами. Это известно всем; но едва ли многим известно, что генерал Мезон был старшим надзирателем «Великого Востока». Эта «маленькая» подробность содержит в себе целое откровение, особенно если вспомнить, что и в 1789 году тактикою масонства было развивать дух измены среди защитников монархии».[142]

    X

    После 1830 года масоны-льстецы продолжают, как ни в чем не бывало, давать волю своей лести, но теперь уже перед бюстами Людовика-Филиппа. Лишь только этот монарх утвердился, он тотчас же получил от масонства титул «короля-гражданина» и сразу занял в сердце масонства место «Людовика Желанного» так же, как последний когда-то занял у них место «любимца Предвечного». В честь Людовика– Филиппа состоялись многочисленные масонские празднества, отчеты о которых были отпечатаны «во славу Великого Строителя Вселенной» и поднесены королю «в знак преданности и признательности». Эти громкие изъявление чувств не мешали масонству действовать по отношению к «королю-гражданину» теми же способами, как оно действовало по отношению к Людовику Желанному и его брату.

    С установлением нового режима тотчас же были сформированы отряды масонов-разрушителей, которым было поручено работать над свержением Людовика-Филиппа. Последний это знал и пробовал защищаться. Сюда относится известный циркуляр маршала Сульта, в котором он, как военный министр, запрещает всем воинским чинам вступать в масонские ложи. Хотя эта мера была противоположна тому, как поступал Наполеон, однако она была одинаково бесплодна в виду сложной организации сочетания тайных обществ и способов действие масонства..

    «С 1845 по 1848 г. размножаются во Франции политические конвенты. Хотя масонство, как всегда, уверяло, что не занимается политикой, однако знаменитые «банкеты» были организованы им. Пять директоров парижских лож: Вите, де-Морни, Берже, де-Малевилль и Дювержье де-Горан подготовляли беспорядки. Когда их главарь бр. Одилон Барро был призван к председательствованию в совете, он, правда, присягнул Людовику-Филиппу, но эта присяга для него была действительна лишь постольку, поскольку разрешала ее присяга масонская. Барро, член ложи тринозофов, был очевидно в соглашении со своими братьями, руководившими восстанием. Он приказал войскам прекратить свои действия и, благодаря этому, было провозглашено временное правительство. В этом сознаются уже сами масоны и опять, как после «великой» революции, говорят, что все это делалось с целью дать народу якобы желанный им образ правления — республику.

    Масонство, (все продолжая уверять, что оно не занимается политикой), сначала признало временное правительство.

    «4 марта была открыта подписка в пользу раненых. 6 марта масонская депутация отправилась к городской ратуше для поднесение адреса временному правительству; их встретили братья Кремье, Гарнье–Пажес, Марра и Паньерр, облаченные в свои масонские одеяния… «Хотя согласно своим статутам, — говорилось в адресе, –братство французских масонов не должно производить никаких политических выступлений, тем не менее оно не может воздержаться, чтобы не выразить своих горячих симпатий только что совершившемуся великому национальному и общественному движению. Во все времена слова — свобода, равенство, братство — красовались на масонских знаменах, а теперь, когда эти слова перешли на знамена французской нации, мы в них приветствуем торжество своих учений и рады возможности сказать, что благодаря им все отечество получило масонское крещение.[143] Итак масонство кричало: «да здравствует республика!»

    Новое правительство было масонское, причем никто того не знал; из одиннадцати членов — девять были масоны: Арого, Дув Блан, Ледрю–Роллен, Кремье, Гарнье-Пажес, Альбер, Мари, Флокон и Арман Марра. Только двое из них не были масонами: Ламартин и Дюпон де л'Эр, но и те, окруженные масонами, действовали под их влиянием. Так, когда 10 марта 1848 года главный совет Шотландской системы явился поздравить временное правительство, Ламартин от имени последнего отвечал: «те чувства, которые руководили великим взрывом 1789 года и которые народ французский недавно снова проявил (и я надеюсь, уже в последний раз), я знаю, исходят из ваших лож сначала во мраке, затем в полумраке и наконец при полном свете».

    Генеральный секретарь временного правительства Паньерр в префект полиции Косендьерр также были масонами, и таким образом Франция, сама того не подозревая, имела чисто масонское правительство. Вот отчего масоны лож и правительственные чины так хорошо понимали друг друга. Они понимали, что под «делом возрождения» подразумевалось то, чего нельзя было говорить, т. е. «дело процветания масонства».

    Масонство действительно при своих изъявлениях сочувствия республике преследовало одну только цель — захват власти в свои руки.

    Это доказывают последующие события.

    Несмотря на давление со стороны временного правительства, Франция послала в национальное собрание депутатов, которые, отражая действительное состояние духа страны, не пожелали следовать за правительственными масонами. Этого было достаточно, чтобы правительство, которое было представителем одного только масонства, предприняло ожесточенную борьбу против национального собрания. Лишь только правительственные масоны убедились, что страна не принимает их масонских идей, они стали организовывать восстание с целью свергнуть республику.

    В описаниях Эккерта говорится, что когда масоны увидели себя побежденными собранием, т. е. Францией, они начали новую тактику и завязали сношение с Людовиком-Наполеоном, дабы вернуться к империи.

    Людовик-Наполеон слыл за карбонария; поэтому были шансы, что империя, во главе которой станет он, будет государством чисто масонским, а тем более, если он получить власть от самих же масонов. Масонство не колебалось, предпочитая конечно такую империю республике, в которой оно не могло главенствовать. Многие влиятельные масоны немедленно вошли в сношение с будущим императором, и переворот в пользу Бонапартов стал не только возможным, но и совершившимся фактом.[144]

    «Когда объясняют избрание Наполеона III только престижем его имени, — говорит Макс Думик, — забывают о том, что он с тем же именем два раза делал попытку захватить самостоятельно престол и два раза терпел поражение».[145]

    На другой день после переворота 2 декабря, «Великий Восток» провозглашает своим великим мастером принца Люсьена Мюрата, двоюродного брата Наполеона, что одно уже доказывает предварительное соглашение между новым императором и масонами. Но еще более доказывает это адрес, поднесенный Наполеону 15 октября 1852 года масонами, оканчивающийся следующими словами: «истинный свет масонства озаряет вас, великий принц! Кто может забыть дивные слова, произнесенные вами в Бордо! Нас они всегда будут вдохновлять, и под властью такого вождя мы будем гордиться быть солдатами человечества! Франция обязана вам своим спасением! Не останавливайтесь на столь блестящем пути! Обеспечьте счастье всех, возложив императорскую корону на свою благородную главу. Примите наш почтительный привет и разрешите нам довести до слуха вашего общий крик наш от чистого сердца: «Да здравствует император!»…

    Вот как масонство «не занимается политикой»! Вот каковы республиканские чувства масонства в 1852 году! Да здравствует император — за шесть недель до провозглашения империи!

    Однако льстиво заискивающие слова адреса не помешали масонам несколько времени спустя начать относиться с самым откровенным и циничным презрением к «декабрьскому проходимцу» (иначе они Наполеона уже не называли) и призывать все проклятия на его голову.[146]

    Дело было в том, что масоны поддерживали «декабрьского проходимца» до тех пор, пока могли рассчитывать на его послушание.

    Еще в 1855 году они посылали ему восторженные адреса по случаю рождение наследного принца. Но понемногу они охладели, по мере того, как племянник «любимца Предвечного», считая свое положение достаточно упроченным национальными чувствами народа, стал проявлять самостоятельность в своих действиях.[147]

    До чего Наполеон был подчинен масонству, показывает крымская война, затеянная им в угоду масонству против России, не терпевшей у себя «вольных каменщиков».

    В 1861 году произошел окончательный разрыв. У Наполеона III, вполне понятно, объявились заботы о династических интересах, а так как он был императором французским, то понятно также, что эти интересы слились с интересами Франции, в ущерб интересам масонства, т. е. Наполеон по самой логике вещей делался все менее и менее масоном.

    «Наконец он решительно отказался продолжать дальнейшее выполнение масонских вожделений по отношению к внешней религиозной политике Франции, и с этого времени начинается его падение».[148]

    XI

    Уже с 1848 года были пущены в ход все тайные средства, чтобы пошатнуть религиозные верования в высших классах общества. Окончательный разрыв между масонами и Наполеоном III произошел после голосование сената относительно поддержки светской власти папы, и масонское усилие прежде всего обратилось против авторитета императора в армии.

    Гойя в своем сочинении[149] весьма наглядно показывает, как восстало масонство против реорганизации французской армии, предпринятой маршалом Ниелем, как французское масонство с умилением радовалось основанию в Париже немецкой ложи «конкордия», как бр. Анри Бриссон ходил в эту ложу, обнимался с немецкими братьями и праздновал с ними «уничтожение границ» и «всемирное братство».

    Германия в это время неусыпно увеличивала свои боевые силы.[150]

    В Пруссии все сводилось к военным вопросам, и все обучение, все воспитание стремилось к возбуждению национальных чувств и мыслей о победе. Во Франции же масонство деятельно распространяло гуманитарные теории о «братстве народов» и противилось проектам военной реформы, называя их «маневром деспотизма», имеющего дело ограничить свободу. Масонство призраком милитаризма пугало честолюбивых адвокатов, стоявших во главе республиканской партии, внушая им, что гражданским элементам угрожает «господство преторианцев». Адвокаты увлекались теорией всеобщего разоружения, и масонству удалось посредством своих ложь захватить управление республиканской партией, т. е. средней буржуазией. Параллельно с этим была организована группировка для рабочих: приняв руководящую роль среди рабочих, масонство основало так называемую интернационалку, т.е. «интернациональный союз рабочих».[151]

    Внутренняя организация интернационалки, каждая отрасль которой находилась в непосредственных сношениях с центральным комитетом в Лондоне, показывает несомненное ее масонское происхождение; организация эта явилась осуществлением системы Маццини, весьма определенно изложенной им в обращении к итальянским единомышленникам в 1846 году:

    «Трудность заключается не в том, чтобы убедить народы; для этого достаточно нескольких громких слов, вроде — свободы, прав человека, прогресса, равенства, братства, деспотизма, тирании, рабства… Нет. Самое трудное, это — собрать их. Только в тот день, когда нам удастся собрать народ, наступит новая эра».[152] В интернационалке «народ» был собран. Таким образом «вольные каменщики» подготовляли падение империи Наполеона III не только в своих ложах, являющихся масонством «в пиджаке» (т. е. буржуазией), но и в интернационалке, где масонство ходит в рабочей блузе. К этому были присоединены «позитивисты» — масонство в профессорской тоге, требующее «во имя науки» введение антиобщественных начал и уважение к убеждениям».[153] Позитивисты в XIX веке сыграла ту же роль, что энциклопедисты в XVIII-м.

    В 1870 году события последовали слишком быстро по нескольким непредвиденным причинам.

    Среди ярых республиканцев выделился между прочим Анри Рошфор, получивший «вольтерианское», т. е. чисто масонское образование. Пропитанный до мозга костей разрушительными революционными идеями, он в глубине души своей был француз в остался таковым, сохранив упорно свою независимость. Масонство никогда собственно не держало его в руках и могло пользоваться им лишь до тех пор, пока он не подозревал, что играет им в руку. Да и самое это бессознательное содействие Рошфора масонам представляло им больше неудобств, чем приносило пользы. Натиск Рошфора был слишком быстр и стремителен; в тому же он имел слишком большое влияние на массы. Не зная тайных причин совершавшихся событий, он слишком быстро двигал стрелку часов, на которых время событий было уже заранее определено. С другой стороны опустошения 1870 года, ускоренные точным глазомером Бисмарка, были таковы, что конечно никто не мот заранее предугадать их размеров.

    Масонство как бы поневоле оказалось вовлеченным в «период действия», который открылся для него раньше, чем это было рассчитано. Хотя в 1870 году масонство захватило власть в свои руки как и в 1848 году, но оно не в силах было воспрепятствовать своему авангарду втянуться несколько месяцев спустя в авантюру коммуны. С этой поры действия масонства лишились необходимой планомерности, и анархия была побеждена по тем же причинам, как и в 1548 году.

    Но руководящей масонством тайной силе по крайней мере удалось воспользоваться существующей между французами рознью, которая была создана предыдущей работой масонства. Благодаря этому так называемая консервативная партия, имевшая за собой заслугу воссоздания новой армии и финансов после ужасных потрясений 70-71 годов, не могла, однако, удержать за собою то господствующее положение, которое ей было обеспечено выборами 1871 года. Благодаря раздорам между роялистами — сторонниками старшей ветви орлеанистами и бонапартистами, республика, за которую, как известно, был при голосовании перевес в один голос, была водворена вновь во Франции.

    Для происков тайной силы только этого и надо было. Ведь от республики 1848 года пришлось отказаться только в силу крайности и того, что можно было временно удовольствоваться масонской империей. Использовав, насколько было можно, империю, масонство, направляемое тайной силой, требовало вновь республику. Ему оставалось только проводить своих «братьев» на должности законодателей и правителей, дабы свободно распоряжаться страною, убивая ее народно– национальную душу. Это тем более доступно, что несчастные, разделенные между собою французы думали, о чем угодно, только не о противодействии масонским проискам, о которых они даже не подозревали. Только теперь во Франции, когда уже масонство начинает действовать там почти не обинуясь, появляются прозревающие люди, которым становится ясно, в какую бездну вовлечена их родина.

    Итак, мы видим, что масонство лжет, уверяя, что не занимается политикой. Было бы большой ошибкой думать, что за последние двадцать лет история Франции развивается поступательно согласно заветам великих, исполненных благородства преданий французской народности. В действительности, в самый ход французской жизни не переставала вмешиваться некая чуждая сила, то подготовляя событие, то выступая в качестве вершителя этих событий. Этот несомненно громадный фактор умышленно или неумышленно не принимался во внимание теми, кто до сих. пор писал историю последнего времени. С самого своего основания таким образом история эта искажена и ошибочна. Пропущено главное действующее начало, а приведены лишь внешние причины, созданные тайной силой.[154]

    XII

    24 июля 1854 года на празднике «Великого Востока» в Бельгии после речи великого мастера Фергагена было постановлено, что масонство может открыто заниматься политикой. А в 1869 году на восточном конгрессе лож было предложено исключить из статутов «Великого Востока» положение, что в основу масонского течения кладется существование Бога и бессмертие души. 14 сентября 1877 года на большом конвенте в Париже была установлена формула: «основою масонского учения служит абсолютная свобода совести и человеческой солидарности. Девиз его — свобода, равенство, братство».[155]

    Масонство наконец явилось в истинном своем свете! Все рассказы о Великом Строителе, бессмертии души, невмешательстве в политику — все это существовало лишь для прикрытия; для завлечение легковерных людей. В этом сознаются теперь сами масоны. Так в 1836 году на банкете конвента бр. Гонно сказал: «было время, когда наши статуты гласили для известного формализма, что масонство не занимается ни политическими, ни религиозными вопросами. Было ли это двуличием? Я бы этого не сказал. Только под давлением законов и полиции мы были принуждены скрывать то, что было единственными нашим предназначением».[156]

    В рамки этого «единственного предназначения», как мы уже видели входила не только не разбирающая средств интрига, но и цареубийство. На масонском конгрессе во Франкфурте в 1785 году было предрешено убийство шведского короля Густава III.[157] Нужно сказать, что в Швеции масонство было очень распространено, и поэтому почти одновременно с убийством французского короля масонами был убить король шведский, (15 марта 1792 г.). Произошло это при следующих обстоятельствах:

    «До вступление на престол Густава III власть фактически находилась в руках масонских лож. Густав же III выказал совершенно определенное стремление освободиться от их влияния.

    После некоторых бесплодных попыток привести короля к повиновению иллюминаты не поколебались: было решено с ним покончить. Это дело поручили трем вельможам-масонам: Горну, Риббингу и Анкерштрему, которые бросили жребий, кому из них быть убийцей. Жребий пал на Анкерштрема, но тот сам не решился на совершение преступление и подговорил своего слугу, прислужника его ложи, брата по имени Манеке.

    «Во время маскарада толпа заговорщиков окружила короля, и он был убить выстрелом из пистолета. В виду малолетства сына Густава регентом был назначен герцог Зюдерманландский, который приказал образовать комиссию для суда над Анкерштремом и его сообщниками. Но так как регент сам состоял членом их ложи, то и комиссия оказалась составленной исключительно из «братьев». Следствие тянулось поразительно долго, и по-видимому ни регент, ни судьи не торопились обнаружить убийц. Народ, однако, требовал их казни, и пришлось для успокоение общественного мнения приговорить Анкерштрема к смертной казни… Манеке же помогли бежать в Берлин, где он поселился под фамилией Шульца»…[158]

    «Со смерти Густава III все шведские короли были масонами и являлись ревностными защитниками масонства».[159]

    «В Вене существовала ложа с 1742 года; когда в 1745 году бр. Франц Лотарингский унаследовал престол, он покровительствовал масонству; в 1765 году он умер,[160] а Мария-Терезия была враждебна масонству и всячески преследовала масонскую пропаганду; зато муж ее относился к масонству дружелюбно. При Иосифе II масонство снова воспряло, и в 1784 году основалась в Вене великая ложа».[161]

    Все реформы Иосифа II, — утверждает Нис, — никогда не имели бы места, если бы масоны не распространили свое влияние в Вене.[162] К этим словам почтенного масона остается только добавить, что реформы Иосифа II были гибельны для его страны.

    Ныне масонство решительно работает над ниспровержением монархии Габсбургов.[163]

    «В последнее время масонство имеет сильное сосредоточие в Венгрии. Согласно телеграмме из Будапешта 28 марта 1899 года в Венгрии находилась 51 ложа с 3.029 членами; великим мастером был статс-секретарь Иоанович».[164]

    В начале XX века в Италии была основана «высокая вента» (Haute Vente) — высшая масонская группа, предназначенная вести борьбу с папою. С 1820 по 1846 год она наводить ужас на всю Италию. Во главе ее стоит некий сицилианский или итальянский князек, известный под псевдонимом Нубия, и еврейский банкир, носящий псевдоним Пикколо–Тигр. Вот как рисует их историк Кретино-Жоли:

    «Нубий не достиг еще тридцати лет и находится в возрасте всевозможных увлечений и неосторожностей. Но у него столько лицемерия, смелости и ловкости, что даже теперь, когда все рычаги, коими он управлял, уже выскользнули из его рук, берет страх при виде адского искусства, проявляемого этим человеком в борьбе с верою народов. Этот итальянец, наполняющий ложи Италии, Франции и Германии славою своих подвигов, получил свыше все, что нужно для создание вокруг себя престижа. Он красив, богат, красноречив и проматывает свое золото так же легко, как прожигает свою жизнь. Он развратнее всех каторжников вместе взятых и собирает над своею главою чисто бесовскую силу».[165]

    А вот портрет его сподвижника — Пикколо-Тигра:

    «Деятельность этого еврея неутомима, и он, не переставая, колесит по всему миру с целью создать новых врагов Христовых. В 1822 году он играет крупную роль среди карбонариев. Его видят то в Париже, то в Лондоне, иногда в Вене, часто в Берлине. Повсюду он оставляет следы своего пребывания, повсюду он присоединяет к тайным обществам адептов, на нечестие которых он может рассчитывать. Для правительств и полиции он является продавцом золота и серебра, банкиром-космополитом, погруженным только в свои дела и торговлю.

    Но если проследить его переписку, то этот человек окажется одним из самых ловких агентов подготовляемого разрушения. Он служит невидимою связью, соединяющей в один общий заговор все второстепенные «подполья», которые работают над уничтожением Христианской Церкви».[166]

    До нас дошло довольно много сведений о «высокой венте», благодаря тому, что в 1846 году вся переписка руководителей этой масонской организации попалась в руки папского правительства и была издана на французском языке. Кретино-Жоли по поручению пап Григория XVI и Пия IX. В первой части нашей работы мы уже приводили два письма Пикколо-Тигра к своим последователям в Турине в 1832 году.

    Копен-Альбанселли приводит еще следующие выдержки из писем членов «высокой венты»:

    «Нами предпринято развращение народа через духовенство и развращение духовенства через нас, — писал один член «высокой венты».

    Другой пишет: «мне сообщают из Рима, что двое из наших, известных своею ненавистью к христианству, принуждены были по приказанию высокого начальника причащаться на прошлой Пасхе». Еще один пишет: «известная часть духовенства идет на удочку наших учений с поразительной скоростью».

    Наконец один масон поучает братьев:

    «пускай духовенство идет под вашими знаменами, продолжая воображать, что идет под хоругвями главы апостольской Церкви.

    Раскиньте сеть вашу к самым алтарям, опутайте ею семинарии и монастыри, окружите апостольский престол нашими друзьями. Тогда вы будете проповедовать революцию в митре и облачении, идущую с крестом и хоругвью в руках».

    Папе Григорию XVI впервые явилась мысль издать попавшие в его руки масонские документы, дабы доказать, что, если католическая церковь в известных случаях и становилась в воинствующее положение, то только ради необходимой самообороны. Для этого он приказал отдать Кретино-Жоли документы, находившиеся в ватиканской библиотеке. Но как только об этом узнали, тотчас же были пущены в ход все тайные масонские пружины. Кретино-Жоли в своих мемуарах, опубликованных аббатом Мейнардом, рассказывает, что сам король Сардинии назначил ему тайное свидание, во время которого просил прекратить начатую работу по «Истории тайных обществ», как должна была называться книга Кретино-Жоли. Последний не согласился исполнить эту просьбу. Тогда король обратился к Пию IX, который в это время сменил на папском престоле Григория XVI. Между тем Кретино-Жоли отправился за документами к королю Неаполитанскому, но в Неаполе ему пришлось иметь дело с одним из карбонариев, который, приняв монашество, прошел в духовники короля и приобрел полную над ним власть. По настоянию этого карбонария король не только не дал Кретино-Жоли документов, но написал папе письмо, после которого Пий IX объявил несчастному историку, что по своей отеческой любви и по долгу государя запрещает выпускать в свет столь опасное издание, как его труд. Однако в 1849 году папский нунций в Париже убедил Кретино снова взяться за «Историю тайных обществ», показав ему депешу от кардинала Антонелли, который сообщал, что папа воспротивился изданию лишь временно, но что теперь он считает полезным привести в исполнение мысль Григория XVI. Кретино-Жоли опять принялся за работу, но вскоре снова был остановлен. На этот раз вмешался принц Людовик Бонапарт. С досады Жоли сжег свою работу, которая была уже почти закончена. Документы, которые он приводить позже в «Histoire du Sonderbund» и в «L'Eglise Romaine en face de la Revolution» — те же, которыми он пользовался при составлении сожженной «Истории тайных обществ».[167]

    Хотя масонство я помогало создание единства Италии под скипетром Савойского дома, но только для того, чтобы добиться уничтожения светской власти папы. Теперь, когда это достигнуто, масонство обращается против Савойского дома и становится революционным, как и во всех прочих странах».[168]

    Убийство короля Гумберта в 1900 году подтверждает это.

    В «Rivista della Massoneria Italiana» (книжка июль-октябрь за 1899 год, стр. 181) приведено письмо великого мастера «Великого Востока Италии», еврея Эрнеста Натана к жене Дрейфуса, отправленное немедленно после приговора военного суда в Ренне: «Примите, сударыня, и передайте жертве сектантского заговора глубочайшее сочувствие итальянского масонства, которое надеется, что скоро истина воссияет и утешить вас от столь долгих страданий. Великий мастер Натан».[169]

    Когда летом 1910 гада в Италию приезжал Рузвельт, то «Великий Восток Италии» устроил ему торжественный прием.

    Великий мастер ордена благодарил Рузвельта за услуги, оказанные американскому масонству. Он напомнил, что итальянские масоны находятся в теснейшей связи с «Великим Востоком Франции». Отвечая великому мастеру, Рузвельт выразил живейшую радость, что мэром древнего Рима ныне состоит масон (т. е. еврей Натан).[170]

    «Масоны в Италии теперь — такая сила, — пишет корреспондент «Нового Времени» (№ 12408), — с которою приходятся считаться. Это своего рода государство в государстве, каморра или мафия. Всем и каждому, кто желает добиться чего-нибудь в стране, играть роль, выдвинуться вперед, неудобно ссориться с масонами».

    «Евреи, как и масоны, — пишет та же газета (№ 12399), — теперь высоко подняли голову в Риме и стараются проявить свое влияние. Один из последних, хотя не особенно важных фактов проявление его, это назначение молодой еврейской девицы Морнурго на место заведующего археологическими раскопками вечного города. Назначение совершенно неизвестной в ученом мире особы на такое исключительное по своему значению место, которое некогда занимали такие светила, как Роза и другие знаменитые археологи, зависело от Натана. Даже и в теперешнем равнодушном ко всему Риме это вызвало неудовольствие…

    20 сентября 1910 года, в день годовщины вступление итальянцев в Рим, Натан произнес речь, в которой объяснял все успехи теперешнего Рима равнодушием современного общества к христианской религии, которую сравнил «с египетскими мумиями, рассыпающимися в прах от прикосновения со свежим воздухом». Ему, как масону, надобно было как всегда объявить христианство врагом культуры и прогресса».

    XIII

    В Испанию масонство проникло в начале XVIII века, как и повсюду, но инквизиция сильно стесняла там его развитие. Укрепилось масонство в Испании во время французского владычества, но Фердинанд VII по своем возвращении издал указ о запрещении испанцам вступать в братство «свободных каменщиков». В настоящее время масонство получило большую силу в Испании.

    «Оно стремится там, — говорит Копен-Альбанселли, — низложить династию Бурбонов и заменить ее революционным и атеистическим правительством. Это решение было принято на Конвенте в 1902 году французскими и испанскими масонами. Автор покушение на испанского короля в день его бракосочетание оказался членом «современной школы», одного из важных испанских анархистских центров, директором которого состоит Ферреро. Этот Ферреро играет крупную роль в международном масонстве: из великой каталонской ложи в Испании («каталана волеар») он поддерживает самые тесные сношения с «Великим Востоком Франции». Политическая программа «Великой Каталонской ложи» — «ниспровержение испанской монархии».[171]

    Знаменательно, что это было написано за два года до казни Ферреро, когда никто еще о нем не знал. Теперь всем будет понятна причина того невероятного шума, который был поднят, во всех странах по поводу казни этого человека.

    Ныне в Испании масоны опять принялись за дело. При возвращении короля Альфонса XIII с похорон Эдуарда VII в Мадриде в него была брошена бомба. Ватикан произвел расследование по этому деду, о результатах которого кардинал Мерридель-Валь письменно сообщил самому королю. По словам итальянской газеты «Persenveranza» дело заключается в огромном заговоре масонов:

    «Великий восток Франции», играя роль центра международного масонства, решил убить испанского и португальского королей. Члены «Великого Востока» поклялись, что Испания и Португалия перестанут быть монархиями, и на месте их будет создана «великая пан-латинская республика» с Францией во главе».[172]

    Важность и серьезность этого разоблачение подтверждается тем, что оно было сделано за несколько месяцев до происшедших в Португалии событий, приведших ее к республике.

    Теперь во Франции масонство выделило особую «лигу защиты жертв репрессий в Испании», которая по свидетельствам заграничных газет принимала большое участие в истории взрыва бомбы. Нужно заметить, что в настоящее время в Испании у власти находятся «либерал и гуманист» Каналехас, который, следуя обычной масонской тактике, предпринял ожесточенный поход против «клерикализма», совершенно напоминающий эпоху Вальдека-Руссо и Комба во Франции.[173] За это он удостоился получить от масонов следующий благодарственный адрес, приведенный в мадридском журнале «El Universo»:

    «Масонские ложи — оплот всех свобод и прогрессивных идей — работающие над сближением братских отношений, долженствующих соединить все народы без различия расы и цвета кожи выражают вам свое восхищение и приветствуют вас. Масонство не может распространять гуманитарные принципы, положенные в его основание, иначе как при полной свободе совести и при цивилизующей терпимости всех убеждений.

    Вот почему, ваше превосходительство, мы приглашаем вас продолжать избранный вами путь, не опасаясь последствий борьбы и тогда победа свободы будет обеспечена.

    «Великая ложа каталана волеар» от имени всех масонских организаций мира предлагает вам содействие своих всесветных и несокрушимых учреждений».

    Не мешает напомнить, что у масонов свобода совести и терпимость, о которых говорится в адресе, проявляются ими в форме фанатических, как мы это уже много раз видели, преследований христианской церкви и мнений, не согласных с масонской программой.

    Со вступлением Каналехаса во власть в Испании начались повсюду беспорядки, забастовки и явно выразилось стремление к коренному государственному перевороту, как это всегда бывает при «либеральном» правительстве.

    19 сентября 1910 года конвент парижского «Великого Востока» послал испанским масонам следующее приветствие:

    «При открытии сессии 1910 года конвент «Великого востока Франции» имеет счастье выразить единодушное сочувствие и пожелание окончательного успеха испанским масонам, с пылкой отвагой борющимся за умственное освобождение и за торжество гражданственности в Испании, будущим мстителям за мученика Ферреро».[174]

    Что будет с Испанией завтра, даже пожалуй , «сегодня», мы не знаем, но будем помнить приведенную выше выдержку из газеты «Persenveranza», столь блестяще оправдавшуюся уже относительно Португалии.

    Португалия к началу 1910 года была покрыта тайными масонскими обществами, и об этом задолго до происшедшего там государственного переворота писала у нас газета «Биржевые Ведомости», не стесняющаяся открыто выказывать свои симпатии масонству и по-видимому осведомленная в его делах.

    «Члены тайных союзов в Португалии, — писала эта газета, как бы гордясь успехами масонства, — образуют группы по четыре человека.

    Каждый из этих четырех входит в новую группу. Три группы образуют высшую группу. Во главе стоить верховный совет Члены союза называют друг друга «примо», что означает двоюродный брат. Это приветствие является вместе с тем и условным знаком, по которому республиканцы узнают друг друга.

    «Союз, насчитывающий несколько тысяч членов, так искусно организован, что арест за последнее время около ста лиц не привел полицию к сколько-нибудь важным открытиям».[175]

    «Новое Время» еще подробнее описывает организацию этого тайного сообщества:

    «Союз существует с 1820 года. В начале число его членов было весьма незначительно, но с началом движение 1908 года союз стал дополняться все новыми и новыми единомышленниками… Характерной особенностью этого союза нужно признать его таинственность.

    Достигается она следующим образом: все члены союза подразделяются на четыре степени: дровосеков, кандидатов, учителей и профессоров.

    «Ателье» (мастерская) представляет собою единицу этого союза и состоит из четырех «дровосеков», из которых каждый знает только своего непосредственного начальника и трех «дровосеков», принадлежащих в тому же «ателье». Четыре «ателье» составляют, «лачугу», четыре «лачуги» — «сарай». Высшей инстанцией является «палата», состоящая из четырех «сараев». Таким образом каждый член этого союза знает только трех своих единомышленников. Ведение всех дел союза лежит на таинственном обществе «Молодая Португалия».

    Кто составляет это общество — властям неизвестно. Вновь поступающий в союз приводится в условленное место (обыкновенно на квартиру одного из членов союза) где находится пять-шесть масонов, с ног до головы закутанных в темные мантии. Даже после вступление новичка в союз свидетели его посвящения при нем не снимают мантий, и новичок начинает работать на пользу дела, зная только своего непосредственного начальника и сотрудников по ателье.

    «Как открылось во время революция, Люц Альмеида был главарем этой организации, выставившей во время революции армию в сорок тысяч человек».

    «Моей главной заботой, — сказал Люц Альмеида корреспонденту, — было привлечете армии. Нам необходимо было иметь армию на своей стороне, а достичь этого было не легко. Когда понемногу среди членов союза оказалось значительное число офицеров, приступлено было к организации отдельных лож для военных. Интересная подробность: имена офицеров-масонов во имя сохранение дисциплины, были совершенно неизвестны солдатам, но принадлежавшие к союзу нижние чины всем безразлично отдавала честь особенным, установленным союзом способом. Изменение было настолько незначительно, что совершенно ускользало от внимания непосвященного и в то же время для офицера, принимавшего участие в союзе, являлось знаком принадлежности к союзу…»

    «В настоящее время идея союза приведена в исполнение, но союз далеко не думает о прекращении своей деятельности. Он еще нужен для того, чтобы поддержать молодую, еще не твердо стоящую на ногах республику».[176]

    Вспыхнувшая и столь быстро и неожиданно удавшаяся революция в Португалии доказала, что произведшие ее масоны действительно могли гордиться своей организацией в этой стране. На самом деле в португальском «перевороте» собственно народ и войска проявили весьма слабое участие. В этом отношении в высшей степени интересны слова корреспондента газеты «Новое Время» с самого места событий. Он пишет, что на «стороне повстанцев было всего восемьдесят человек солдат… остальные бездействовали. Муниципальная гвардия пробовала защищать короля, но принуждена была сдаться, потому что офицеры оставили солдат. Одною пушкой, поставленной на высотах над площадью Помбаль, можно было бы смести всех революционеров… Однако все разбежались как зайцы, толпа завладела орудиями и, не умея стрелять, палила без толку по своим же или просто по любопытным и прохожим… При всем том революционеры считали свое дело проигранным; адмирал Рейс с отчаяния застрелился… Первым делом временного правительства было принять меры не против контрреволюции, а обезопасить себя против «победоносного народа». Вытребовали батарею, чтобы заставить чернь сидеть смирно, окружили часовыми банки и казначейства, а затем отправили в бессрочный отпуск с сохранением жалования всех солдат, которые принимали участие в восстании. Их правительство боится пуще всего».[177]

    Другой корреспондент той же газеты пишет:

    «Если внимательно проследить всю историю переворота, то картина даже для профана станет совершенно ясной: весь переворот был задуман и совершен тайным революционным обществом… Когда дворец короля был взять, и молодежь, стоявшая во главе войск, двинулась к зданию министерств, то она нашла уже портфели занятыми»…[178]

    Кем произведена португальская революция, видно из слов секретаря антимасонской лиги во Франции Турмантена, который три годи тому назад предупреждал о надвигающихся португальских событиях: 25 Декабря 1907 года в журнале «La Franc-Maconnerie demasquee» он написал статью «Лузитанская республика», в которой изобличал деятельность масонов в Португалии. «Если бы португальский король, — заканчивает Турмантен свою статью, — внимал урокам истории, то он немедленно запретил бы в своем королевстве масонство и все тайные общества.

    Этой мерой он мог бы еще спастись, но можно опасаться, что в недалеком будущем Дон-Карлос будет низвергнут, изгнан или казнен, что послужит новым доказательством масонской силы».

    Через два месяца после появления этой статьи Дон-Карлос был убит.

    Другой смелый антимасон, Луи Дастэ, в своей книге «Marie-Antoinette et le Complot Maconnique», написанной за год до последних португальских событий, предсказывает их с такой же точностью.

    Сравнивая французскую революцию 1789 года с назревавшей тогда революцией в Португалии, Дастэ видит, что обе они подготовлялись одинаковым образом, а именно: во Франции до начала революционных вспышек появились целые кипы печатных пасквилей и грязных инсинуаций на королеву Марию-Антуанетту, до тех пор обожаемую народом, с целью набросить на нее тень в глазах ее народа. Этот поток грязи завершился скандальной, историей с ожерельем и наконец достиг своей цели: народ возненавидел ту, которую еще недавно боготворил. А вот что происходило в Португалии в 1908 году: Месяцем раньше убийства короля Дон-Карлоса и его наследника в Лиссабоне появился памфлет, направленный против королевы Амелии и буквально списанный с памфлетов, направлявшихся сто двадцать лет назад против Мария– Антуанетты. Те же грязные обвинения ныне сыпались на португальскую королеву.

    «В номере журнала «La Revue» от 1 марта 1909 года в статье «La Journee Portugalise» еврей Финкельгаузен, (псевдоним Jean Finot) говорит, что королева Амелия «душою и телом предана церкви». «Этот слух, — продолжает он, — подымет бурю в Португалии и лишает вдову Дон– Карлоса многих симпатий"(!) Еще за несколько недель до убийства короля Дон-Карлоса издатель «La Revue» писал следующее:

    «В Лиссабоне только и было разговоров, что об одной удивительной книжке. Это был роман, или вернее памфлет: «O Marquez de bacalhoa».

    Он составлен в форме сочинений, появлявшихся около 1780 года и касавшихся интимной жизни Людовика XVI и Марии-Антуанетты.

    Автор приводит разные скандальные эпизоды из жизни Дон-Карлоса и не щадит королевы Амелии. Королю приписывался невероятный разврат, причем все было неимоверно увеличено; рассказывались любовные похождения королевы, являющиеся сплошной ложью и выдумкой».

    «Книга сделала свое дело… Слишком поздно спохватились о произведенном этой книгой удручающем впечатлении на народ, Наконец, когда министр Франке решился конфисковать эту книгу и возбудить преследование против автора и издателей, — это только больше возбудило интерес к грязной книге, и цена нее вскоре возросла до невероятных размеров. Таким образом клевета крепко пустила свои корни, и о королевских скандалах шептались все и в столице и в провинции».

    «Республиканцы ликовали. Они сравнивали это с известного рода литературой, процветавшей в дореволюционный период во Франции, и делали из этого очень благоприятные для себя выводы. «La Revue», стр.14, 15).

    Другое место из «La Revue» дает нам характеристику этих португальских «республиканцев»:

    «Из монархического хаоса, — пишет Финкельгаузен, — есть только один выход — республика. Недавно меня посетил один из представителей португальской республиканской партии, Магальхаес Лима, который заявил мне, что республика в Португалии неизбежна.

    «Монархия себя доказала, — – радостно продолжал он, — подумайте о 75 % неграмотных среди нашего населения, о неудачах со всех сторон…

    Мы изменим режим, в с новыми политическими условиями мы дадим нашей нации новую душу» (стр. 22).

    Одного г. Финкельгаузен не договаривает: — что Магальхаес Лима состоит великим мастером «Великого востока Португалии».

    Вот где секрет португальских «республиканцев», поклонников французских масонов-убийц 1789-93 годов!

    «В португальском масонском журнале «L'Action», (в № от 10 апреля 1909 г.) «республиканцы» даже начали перепечатывать вышеупомянутую грязную книгу. Теперь понятна их циническая радость после быстрого успеха гнусной клеветы на королеву! Теперь понятно их ликование после злодейского убийства короля Дон-Карлоса; все эти «республиканцы» сорвали с себя маску; они повинуются масонству. В Португалии, как и во Франции, революция — это масонство с его потоками крови и грязными памфлетами!»

    Вот что писал французский патриот за год до португальской революции![179]

    По словам корреспондента «Нового Времени», президент португальской республики Теофил Брага «такой же масон и позитивист», как и Лима.[180]

    Очевидно, что настоящий заговор был организован, подготовлен и выполнен не народом португальским, не вследствие назревших якобы нужд, не порывом воодушевление, не во имя великих идей. Нет. Португальская революция была подготовлена, организована и произведена масонством.

    Неужели никого не поразило равнодушие народных масс к совершившемуся перевороту? Неужели никого не поразил антихристианский характер португальской революции, предавшей христианских монархов и монархинь мученической смерти? Неужели никого не поразило открытое выступление масонов в торжественном шествии в честь убитых республиканцев? Масоны, по словам «Нового Времени», шествовали «с лентами через плечо и со своими значками, а на площади глава масонов произнес речь».[181] Все это глубоко знаменательно и должно было бы заставить беспристрастных людей призадуматься!

    XIV

    Как оказывается, и турецкая, и персидская современные смуты не обошлись без участие масонства. Сами масоны не только не скрывают того, что турецкая революция была произведена ими, но и сообщают об этом не без своего рода кичливости.

    «По возвращении своем из Турции г. Милюков откровенно переименовывал масонские ложи, подготовлявшие в Салониках государственный переворот, и давал наставления, как надлежит действовать и у нас. А теперь и «Русское Слово» не считает нужным молчать и торжественно воспевает доблести масонов в Турции В одном из последних номеров (11 июля) газета посвящает им целую статью под заглавием «Масоны в Турции». Специальный корреспондент телеграфирует из Салоник, что Турция обязана масонам введению конституционного режима. И в настоящее время открыто установилась связь между младотурецким правительством и иностранными масонами… По сведениям того же корреспондента в Салониках действует уже семь масонских лож, тогда как в начале 1909 года по сведениям г. Милюкова их было только четыре. Это указывает, как быстро растет в Турции засилье масонов».[182]

    Что революция в Турции произведена масонами, доказывается еще тем, что члены турецкой миссии, будучи в Париже, прежде всего поспешили сделать визит «Великому Востоку Франции».

    «Турмантен напечатал в «L’Eclair» подробный отчет заседание «ложи Вольтера», на котором присутствовала турецкая миссия, генерал Шурки-Паша, полковник Руфик-Бей, подполковник Фанк-Бей, директор оттоманских таможен и другие представители турецкого официального мира. На собрании член турецкого посольства засвидетельствовал, что масонство могущественным образом поспособствовало турецкой революции и что сейчас все интеллигентные элементы империи состоят членами многочисленных в Турции масонских лож. Следующий оратор, профессор медицинского училища в Тегеране, доктор Жюль Комб сделал доклад о тегеранской ложе, действующей по его словам, подобно русским ложам, секретно впредь до изменения обстоятельств. Эта тегеранская ложа по признанию Комба одна совершила персидскую) революцию. В заключении своей речи оратор выразил надежду, что турецкое правительство не откажет в своей поддержке персидским масонам, а турецкий военный атташе немедленно же успокоил Комба, что высокая порта не преминет поддержать «братское нам персидское масонство».

    По поводу этих разоблачений парижский корреспондент «Петербургских Ведомостей» приводит даже повестку, которая была разослана членам ложи перед заседанием. Вот эта повестка:

    Ложа Вольтера..

    Секретариат.

    116. ул. Лекурб.

    Париж, 16 июня 1910.

    Конфиденциально.

    Экстренно.

    Очень дорогой брат,

    Л. Вол. получит завтра, в пятницу, в торжественном заседании своем визит членов турецкой дипломатической миссии, принадлежащей к нашей великой семье.

    Вы сим настоятельно приглашаетесь, усилить своим присутствием блеск этого братского празднества.

    Так как делегация имеет в своем составе несколько офицеров, то члены нашей ложи, принадлежащие к армии, благоволят пожаловать в полной военной форме.

    Рассчитываю на преданность и деятельность всех и каждого.

    С чувством братской преданности, Э. Паскье.

    Секретарь Г. Ролланден.[183]

    Захвативший в свои руки власть комитет «Единение и прогресс» состоит почти исключительно из масонов салоникских и Парижских лож.[184]

    «Times» пишет: «Как известно комитет «Единение и прогресс» сперва ютился в масонских ложах в Салониках… Именно масонским наводнением в Турции объясняется распространенность и популярность среди турок слов: «клерикализм», «реакция»; не сходящих с уст младо– турецких деятелей и со столбцов младо-турецкой печати».[185]

    Талаат-бей, по словам газеты «Berliner Tageblat», великий мастер масонской ложи; Джавид-бей и Галадшиан тоже масоны.[186]

    Со своими политическими противниками комитет расправляется чисто по-масонски. В июне 1910 года комитетом убит из-за угла редактор оппозиционной младо-туркам газеты Самин-Бей.

    Самин-Бей был яростным врагом комитета «Единение и прогресс». С ним пытались войти в соглашение(!), но, видя бесполезность попыток, комитет решил избавиться от влиятельного врага. Накануне своей смерти Самин-Бей получил письмо, где ему угрожали смертью, если он будет продолжать свои нападки на комитет «Единение и прогресс».[187]

    Убийцею Самин-Бея был турецкий офицер, переодевшийся в штатское платье. Он убил редактора газеты «Садай-Милет», по приказанию комитета «Единение и прогресс».[188]

    Здесь пожалуй будет кстати упомянуть об отношении некоторых к сожалению «русских» общественных деятелей к младо-турецкому правительству. В качестве председателя Государственной Думы А.И. Гучков вместе с профессором Бехтеревым,[189] как известно, отправились в Константинополь, где младо-турки чествовали их с необычайной помпой.

    «Рискуя навлечь на себя громы и молнии Меньшикова, — заявил г.Гучков по своем возвращении, — я все же не скрываю своих искренних симпатий к младо-туркам. В Турции произошла значительная перемена к лучшему. Государственный строй реформируется там на началах свободы и права. Конституция укрепилась прочно»[190] и т. д.

    Но особенно при этом было «странно», что на завтраке, данном президентом младо-турецкой палаты Ахмед-Ризой в честь г. Гучкова, присутствовал русский императорский посол г. Чарыков.

    Из речи Жюля Комба при приеме масонством младо-турецкой депутации видно также, что и к персидской смуте масонство не беспричастно. Для низвержения шаха масонство наняло «товарища» Ефрема, который после восстание положил в английский банк в Тавризе «круглую сумму денег».[191]

    XV

    В Соединенных Штатах основателями масонства были евреи Морин, Гей, Франкен, Дакоста и Коген, но самым видным деятелем явился великий мастер чарльстонской ложи еврей Исаак Лонг.

    В 1795 году он отправился в Европу и после шестилетнего странствование по ней привез в 1801 году в Чарльстон идол Бафомета, которому поклонялись рыцари храма, писанный устав их религиозного культа и череп головы казненного при Филиппе Красивом начальника ордена Иакова Моллея. Так как эти «священные останки» были раздобыты Лонгом в Шотландии, причем сам Бог якобы обещал Лонгу сделать их залогом победы над христианством, то и новый религиозный обряд, принятый чарльстонскими масонами, получил название «старинной шотландской усовершенствованной системы», а сама чарльстонская ложа стала называться «верховным советом». Из Чарльстона это масонство распространилось и по другим странам…

    В 1859 году на место умершего Лонга председателя верховного чарльстонского совета был избран Альберт Пайк… Он нашел себе деятельного помощника в лице главы итальянских карбонариев Мадзини, который после смерти Пальмерстона охотнейшим образом вступил в сношения с Пайком…

    20 сентября 1870 года, как раз в день вступления в Рим итальянских войск под предводительством масона Кадорна, Альбертом Пайком и Мадзини был подписан тайный протокол. согласно которому в Риме учреждался высший масонский культ, объединяющий масонства всех стран… Другими словами, как раз в день падение папского престола в Риме; в Чарльстоне воздвигнут был престол антипапы, т. е. нового духовного владыки мира…[192]

    Клодио Жанне приводит следующий случай о деятельности масонства в Америке:

    «И 1527 году нью-йоркский журналист В. Морган, посвященный в самые высшие степени масонства, издал книгу, в которой раскрыл некоторые масонские тайны. После этого масоны завлекли его в рочестерскую ложу. затем увезли его куда-то на лодке, и после этого его никто более не видал. Масоны уверяли, что он утонул в озере Онтарио и даже предъявили какой-то труп. Но впоследствии было доказано, что это труп некоего Монрое. Судебные преследования масонов ни к чему не приведи, так как в округе все судьи и полицейские власти принадлежали к масонству; равно и губернатор области, бр. Клинтон».[193]

    В настоящее время в Америке, кроме масонских лож имеются даже масонские храмы, как например в Вашингтоне (New Masonic Temple), в которых масоны совершают свои ритуалы, проявляя ревностный масонский фанатизм.

    В № 12376 «Нового Времени» 26 августа 1910 года появилось, чрезвычайно интересное сообщение, перепечатанное затем в других газетах, о посвящении Рузвельта в тайный орден «Ak-Sar-Ben». В этом сообщении описывалось, каким испытаниям был. подвергнут бывший президент Соединенных Штатов Америки.

    «Схватившись за канат, он летал под звуки каких-то диких взвизгиваний по туннелям и коридорам обширного здания, в котором помещается орден; затем он должен был встать на вершину большого глобуса, вертящегося под ногами и проваливающегося вместе с ним в какую-то бездну… Но самое любопытное по своей нелепости испытание заключалось в следующем: магистр ордена предложил Рузвельту сесть на автомобиль вместе с несколькими избранными членами, но вместо автомобиля он очутился на какой-то платформе с ужасающей быстротой кружившейся по арене, причем рядом с ними восседало шесть незнакомых красавиц; которые все оказались восковыми куклами; арена была наполнена ревущими (sic) людьми, которые неистово рукоплескали, когда шесть спутниц Рузвельта одна за другою падали с платформы. Это развлечение кончилось тем, что раздался взрыв, платформа разрушилась, и Рузвельт упал на подстилку из сена.

    «Новое Время» добавляет, что все это только часть испытаний и что раньше, чем попасть в члены ордена, приходится пережить такие ужасы, от которых волосы становятся дыбом.

    Согласно сообщению в тайном ордене «Ak-Sar-Ben» числится целый ряд общественных деятелей, сенаторов, членов конгресса, и пр., которые все прошли через эти испытания.

    Итак мы видим, что в наш реалистический век, в наиболее практичной и «передовой» стране — в Соединенных Штатах Америки совершаются какие-то дикие, бессмысленные обряды, напоминающие собой представления в цирке, причем роли клоунов исполняют государственные люде, и даже сам бивший представитель этой могущественной державы летает, ухватившись за канат, и участвует в карусели с восковыми куклами при рукоплесканиях каких-то диких ревущих людей.

    Чем объяснить такое умопомрачение?

    Эксцентричность испытаний может привлекать молодежь, жаждущую сильных ощущений. Но государственные мужи подвергаются риску и неудобству всех этих приключений очевидно с какой-то другой целью.

    Ключ к пониманию их поведения заключается в политическом значении тайного масонского ордена в стране со всеобщим избирательным правом. Общественные деятели, желая заручиться на выборах поддержкой масонства, вступают в члены ордена.

    Но масонство даром не дает своей поддержки: оно требует, чтобы лица, обращающиеся к нему за содействием, изъявили бы ему свою покорность, а в дальнейшей карьере служили бы его интересам; за полученные на выборах голоса «избранники народа» должны будут щедро отплатить ордену.

    Н. Н. Беклемишев, хорошо осведомленный в том, что делается в масонских кругах, говорит в одной из своих статей в «С.-Петербургских Ведомостях», что «симпатии народа к Рузвельту культивируются и утилизируются не демократической или республиканской партией, а более могущественной масонской организацией». Далее, указывая на то, что Рузвельт посетил Европу в качестве чрезвычайного посланника американского масонского сверхправительства и что в Риме ему были оказаны высшие масонские почести, г. Беклемишев заключает «зная это, становится понятным, почему известная часть печати восторгается глубиной попросту банальных речей Рузвельта, а его резкости и даже наглость называет величественной смелостью».

    Подвергая себя испытаниям и исполняя нелепые обряды, общественные деятели дают как бы расписку в своей слепой покорности ордену и принимают обязательство служить ему впредь под страхом смерти: руководители же ордена, видя влиятельного государственного мужа в жалком и беспомощном положении висящим на канате или проваливающимся на подстилку из сена, лишенным воли и отдавшим свою судьбу в их распоряжение, без сомнения не могут скрыть торжествующей презрительной улыбки, которая говорит: «теперь, сильные мира сего в нашей власти».[194]

    XVI

    В Россию масонство проникло по преданию при Петре Великом, т.е. как и повсюду, в начале XVIII века, но до 1731 года о нем нет никаких документальных сведений.[195]

    В С.-Петербурге первая ложа была основана в 1750 году.[196]

    По словам Лонгинова, известный предтеча французской революции, масон граф Сен-Жермен был в 1762 году России и «играл хотя невидимую, но значительную роль в событиях при восшествии на престол Екатерины II».[197]

    Дело в том, что масоны надеялись вызвать этим переворотом крупную междоусобицу в стране, (что для них всегда было выгодно), а главное рассчитывали при Екатерине ограничить власть Российских Самодержцев. Однако в этом они ошиблись.

    Действительно Екатерина сначала относилась к масонству пожалуй даже благосклонно, считая его невинным и безвредным. Так же смотрело на масонство большинство ее современников, между прочим и будущая жертва масонов — королева Мария-Антуанетта, которая в письме к своей сестре Марии-Христине 27 февраля 1721 года писала:

    «Мне кажется, вы придаете слишком много значение масонству во Франции: оно далеко не играет у нас такой роли, как в других странах благодаря тому, что здесь все к нему принадлежат, и такие образом нам известно все, что там происходит. В чем же вы видите опасность? Я понимаю, что можно было бы опасаться распространение масонства, если бы это было тайным политическим сообществом, а ведь это общество существует только для благотворительности и для развлечения; там много едят, пьют, рассуждают, поют, а король говорит, что люди, которые поют и пьют, не могут быть заговорщиками. Также нельзя назвать масонство обществом убежденных безбожников, ибо я слышала, что там постоянно говорят о Боге: кроме того там раздают много милостыни, воспитывают детей бедных или умерших членов братства, выдают их дочерей замуж, — во всем этом я право не вижу ничего дурного. На днях принцесса де-Ламбаль была избрана великой мастерицей одной ложи: она мне рассказывала, как там с ней мило обращались, но говорила, что выпито было больше, чем спето; на днях предполагают там дать приданое двум девицам. Правда, мне кажется, что можно бы делать добро без всяких таких, церемоний, но ведь у каждого своя манера вселиться; лишь бы делали добро, а остальное небезразлично ли нам?» [198]

    Однако девять лет спустя Мария-Антуанетта уже переменила свое мнение о масонстве. Вот что писала она брату своему императору Леопольду II 17 августа 1790 года:

    «Прощайте, дорогой брат, верьте нежности вашей несчастной сестры. Главное остерегайтесь всякого масонского сообщества: этим путем все здешние чудовища стремятся во всех странах к достижению одной и той же цели».[199]

    Общество, «существующее для благотворение и развлечения» убило 2 сентября 1792 года принцессу де-Ламбаль, а 16 октября 1793 года — саму королеву.

    Замечательно, что во время убийства Марии-Антуанетты в толпе, надеваясь, повторяли ее фразу: «у всякого своя манера веселиться»! Масонские идеи сначала имели такое влияние на Екатерину, что их можно даже встретить в ее наказе. С виду масонство, казалось, в самом деле не могло внушать каких-либо опасений; деятельность лож до 1777 года не выражалась ничем особенным; рядом с благотворительностью масоны предавались пиршествам, попойкам, игре в карты и т. п. По словам масона Новикова «в собраниях почти играли масонством, как игрушкой, ужинали и веселились».[200] Однако, хотя эти ложи мало сами что делали, но они служили средством подготовление почвы для принятия более совершенного масонского организма, а кроме того это были сортировочные пункты для отбора адептов в более тайные группы.

    К последним можно отнести «филадельфическое общество» в С.Петербурге и «евин клуб» в Москве, где масоны предавались неслыханному разврату и сатанизму, причем председателем первого общества был масон Петр Иванович Меллисино.[201] Но кроме этих «сатанических» лож в России существовали тайные мастерские другого рода, о которых скажем ниже. Русское масонство имело также связи с «Великим Востоком Франции, который; как известно, подготовил и совершил французскую революцию. Уже в 1773 году, когда герцог Шартрский, (будущий Филипп Эгалите), основывал «Великий Восток», он созвал в Париж многочисленный масонский конвент, на котором представитель русских масонов граф Строганов принимал деятельное участие.[202] Масон Новиков в своем признании также говорит, что уже около 1779 года в Москве существовало несколько лож «Великого Востока».[203]

    Вообще русские масоны несомненно поддерживали связь с французскими. Известный, как подготовитель французской революции и виновник скандальной «истории ожерелья», масон Калиостро, в бытность свою в 1779 году в Петербурге, даже жил у Ивана Перфильевича Елагина, стоявшего во главе русского масонства.[204] Правда, в масонство поступало много лучших людей того времени, привлекаемых возвышенными идеями и широкой благотворительностью: Елагин, Новиков, князь Трубецкой, Лопухин, Тургенев и многие другие: но они очевидно являлись лишь бессознательными орудиями в руках истинных руководителей.

    Эти честные, но доверчивые люди инстинктивно воспротивились, введению системы «строгого наблюдения»[205] которая была обманным образом водворена в России в 1776 году в совершенно вытеснила все прочие масонские системы. «Масонство разделено на несколько сект, — говорил на допросе Калиостро, — из которых более всего распространены две. Первая, к которой принадлежат иллюминаты, называется «строгое наблюдение»; вторая называется «высокое наблюдение»; обе, под предлогом мщения за смерть великого мастера храмовников, стремятся к разрушению христианской веры и монархий».[206]

    Приняв систему «строгого наблюдения», т. е иллюминатство, русское масонство этим подчинило себя масонству шведскому, во главе которого стоял герцог Зюдерманландский, будущий убийца Густава III. Таким образом русское масонство сделалось «государством в государстве» и отдавало себя в непосредственную власть иностранной, неприязненной России державы.

    С этого времени во главе русского масонства появляются разные иностранцы; уже по одному этому легко судить, насколько масонство, находясь под руководством людей, если не враждебных, то по крайней мере безразличных к судьбам нашей родины и нашей веры, могло служит на пользу России.

    Так, в 1779 году появляется иллюминат Шварц, родом из Трансильвании, ярый приверженец «строгого наблюдения», и захватывает в свои руки управление почти всем масонством в России.

    Вообще около этого времени Россию, по словам Ниса, наводняют иллюминаты.[207]

    Уже с 1779 года масонство стало возбуждать некоторые подозрения со стороны правительства. Петербургский полицмейстер П.В. Лопухин по приказанию начальства два раза был в ложах «для узнания и донесения Ее Величеству о переписке их с герцогом Зюдерманландским.[208]

    В 1780 году Шварц основывает тайную мастерскую «гармонию», в которой соединяет как противников, так и сторонников «строгого наблюдения».[209] Таким образом, даже самые благонамеренные из русских масонов оказались, сами того не подозревая, причастными к иллюминатству, а несколько времени спустя их, по словам Новикова, «почти насильно» заставили принять иллюминатские степени.[210]

    В следующем 1781 году Шварц отправился представителем русского масонства на масонский конвент во Франкфурте.[211]

     Этот конвент был организован иллюминатами и был весьма подозрителен даже для многих масонов (например для прусского министра Вельнера).[212] Шварца, разумеется; это не остановило; он поехал на конвент, и там была выработана организация русского масонства. Организация эта заключалась в следующем: в России учреждается так называемый «теоретический градус», состоящий из двух капитулов (т. е. тайных мастерских) под верховным управлением Шварца; во главе первого капитула был поставлен Татищев, а во главе второго — князь Трубецкой.[213]

    В 1782 году основателем иллюминатства Вейсгауптом был созван масонский конвент в Вильгельмсбаде.[214] На этом конвенте Россия была признана «восьмой масонской провинцией», а вместе с тем была решена погибель всех монархий; масоны постановили начать с Франции и поклялись друг другу в смерти Людовика XVI, Марии-Антуанетты, а также шведского короля Густава III.[215]

    На этом же конвенте Шварцу было предписано основать в России розенкрейцерство. Вот в чем это заключалось:

    «Как и в системе «строгого наблюдения», в розенкрейцерстве низшие братья были обязаны повиновением высшим, а личный состав высшего управления, так называемый «внутренний орден», был низшим братьям совершенно неизвестен: однако в руках этих членов невидимого ордена сосредоточивались нити всего управления. Слепое орудие в руках непосредственных явных начальников, братья были на самом деле орудием в руках тайных высших начальников, приводивших сообразно своим желаниям в движение весь механизм масонства.»[216]

    При повышении в степенях происходил тщательный отбор. Большинство масонов даже не подозревало о существовании высшего тайного масонства.[217]

    «При постепенном повышении из степени в степень братьям по очереди внушались известные идеи, и в каждой данной степени все старания были направлены на развитие или привитие определенного взгляда на вещи. Посвящаемый связывался обетом молчания о виденном и слышанном».[218]

    Из всего этого ясно, что хотя многие розенкрейцеры были благочестивыми верноподданными, однако это ничего не доказывало; «не следует удивляться тому, — пишет автор «Жизни Жозефа Бальзамо», — что многие масоны остаются монархистами; эти масоны еще не посвящены в тайну, ибо их интересы могут быть противоположны масонским целям».[219]

    При подобной организации русские масоны легко могли служить орудием замыслов других лиц, особенно имея во главе подозрительных иностранцев, вроде Шварца.

    Новикову розенкрейцерство было подозрительно и отношение его к Шварцу несколько охладились от этого.[220]

    О положении русских масонов в этом братстве мы можем судить из следующего признание самого Новикова:

    «Братство розового креста в России существует, сколько мне открыто было и известно, как находившемуся в нижних только градусах. Кто суть действительные из начальников мне открыто не было, и я не знаю не только сих, но ниже того, который за моим первыми или ближайшим, которого одного только и знать по введенному порядку в ордене я мог. В России первое основание сему братству положил профессор Шварц, который и был начальником здесь».[221] Это ценное указание Новикова, якобы стоявшего во главе русского масонства и более других пострадавшего за него, является целым откровением. Нет сомнений, что он был только мнимый глава, а что истинные руководители масонства были совсем не там, где их искали.

    Не менее знаменательны признания других масонских «руководителей», князя Никиты Николаевича Трубецкого, Тургенева и Лопухина, также пострадавших при разоблачении масонства. Первый из них говорит: «по неограниченной моей к Шварцу доверенности я тогда многое подписывал, не читая бумаг его».[222]

    Тургенев также не скрывает, что служил чьим-то слепым орудием: «говорится у нас, что тайну ордена не открывать никогда и никому: но как я сей тайны еще не получил, то и обязательства сего не давал».[223]

    Наконец Лопухин так отзывается о «строгом наблюдении»: «я видел в нем одно брожение, которое, по моему мнению, не могло привести ни к полезным познаниям, ни к чему доброму, а удобнее злоупотреблено быть могло и могло привести к видам политическим и противным благоустройству государственному».[224] Вместе с тем один из истинных руководителей — Шварц, благодаря своим масонским связям, сделался профессором московского университета, лекции его там «служили истинной школой масонства».[225]

    В 1783 году Шварц заставил Новикова, Лопухина, Тургенева и некоторых других написать прошение о зачислении русского розенкрейцерства в берлинский капитул.[226]

    Таким образом русское масонство перешло под управление берлинских «тайных начальников».

    XVII

    В том же 1783 году масоны совершают первое преступление: они завели в доме Шварца тайную типографию, в которой работали одни иностранцы.[227]

    В 1784 году Шварц умер, и во главе русских масонов был поставлен прусский ротмистр, барон Шредер, по словам Лонгинова — «неизвестный в Москве выходец и проходимец».[228]

    В 1785 году открылся в Париж масонский конгресс, на котором участвовали петербургские и московские масоны.[229]

    «На этом конгрессе, — говорит Дешан, — иллюминизм Вейсгаупта окончательно согласовал всю работу бесчестия и кровавого восстания, которая составляла сущность всех масонских тайн. В пригласительной записке, разосланной «всем масонам всех стран», говорилось: «мы не думаем, что предметы обсуждения, перечисленные в сей записке, были бы единственной и исключительной целью сего Конгресса. Есть предметы еще более важные, но мы из осторожности не можем их доверить бумаге, а тем более печати; мы даже сомневаемся, можно ли будет обсуждать их открыто на конгрессе. Нам кажется, что лучше будет тайно разработать их в специальных комиссиях… Не будем забывать, что главная цель сего Конгресса — разрушение предрассудков и открытие масонских истин… Наша первая обязанность вооружиться всем что может содействовать обоим этим целям».[230]

    Мы уже знаем, что означает на масонском жаргоне «разрушение предрассудков и открытие масонских истин»!

    Наконец наше правительство обратило внимание на деятельность масонов. С 1786 года начинают присматривать за масонскими собраниями и производить осмотры их помещений. Тогда все масонские ложи; как бы по команде, закрываются, и масонские собрания сразу прекращаются по всей стране.

    «Закрытие низших Иоанновских лож, — пишет Лонгинов, — хотя было событием замечательным, но не столь важным, как это с первого раза теперь может показаться. Оно рассеяло масонов только низших степеней».[231]

    Из этого знаменательного откровения масонского писателя мы видим, что тайные мастерские продолжали свою деятельность, и поэтому арест главных масонов в 1792 году был вызван именно их тайною деятельностью.[232]

    Как мы уже говорили, в доме Шварца находилась тайная типография; там хранились тюки экземпляров, отпечатанных тайно, без цензуры. Узнав о предстоящем осмотре этого дома обер– полицмейстером, масоны ночью уложили на подводы все эти экземпляры и при помощи людей князя Черкасского отправили их в его подмосковное имение на хранение, а тайная типография была ими уничтожена также до прибытие обер-полицмейстера. Наряду с мистическими книгами там печатались также книги, «развращающие нравы и подрывающие религиозное чувство, гнусные юродивые порождения энциклопедистов».[233]

    Боясь преследований, барон Шредер в 1787 году уехал на родину в Берлин; с ним вместе поехал русский масон Кутузов. Из-за границы Шредер стал писать Новикову письма, в которых говорил о разных политических и масонских делах. Эти письма часто задерживались на почте.[234] Все это только сильнее возбуждало подозрения Государыни насчет масонства. Между прочим посланный русскими масонами в Берлин Кутузов поехал оттуда в Париж, где 3 (14) июля присутствовал (не участвовал ли?!) при взятии масонами Бастилии.[235]

    Другой масон, сын видного московского масона графа А. С. Строганова,[236] Павел, «живший в Париже со своим учителем, анархистом Роммом, присутствует при каждом заседаний национального собрания. «Эти заседания, — пишет Ромм барону Строганову, — будут для Павла возвышенной школой общественного права». Эту школу он проходит также в клубе якобинцев, произносит там зажигательные речи. «Самым лучшим днем моей жизни, — восклицает он с трибуны, — будет тот, когда я увижу Россию, обновленною подобной революцией. Если бы я мот там сыграть тогда ту роль, которую играет здесь чудный Мирабо!» Он до того освоился с якобинцами, что клуб дважды посылает его от своего имени говорить речи в национальном собрании, передает ему весь свой архив, избирает почетным членом; на дипломе, выданном ему по этому поводу, красуется печать с девизом: «жить свободным, или умереть».[237]

    Вот, как показывали себя масоны, когда не находились «под гнетом тирании»!

    Наконец в 1792 году многие «видные» масоны были арестованы, а их помещения, лавки и типографии опечатаны. К сожалению были арестованы только «видные» масоны, а «невидные», т. е. истинные руководители, остались на свободе, лишившись, только своего главного орудия.

    В разных лавках и типографиях найдено было около двадцати книг, «скрыто продававшихся, хотя и запрещенных в 1786 и 1787 годах, и сорок восемь книг, печатанных без указанного дозволения». Купец Кольчугин сознался, что запрещенных книг хранится на сумму до пяти тысяч рублей в кладовых гостиного двора и на суконной фабрике.[238] Открыта была переписка князя Н. В. Репнина с Шредером.[239] С Новикова, Трубецкого, Лопухина и Тургенева сняты были письменные показания, которые сохранились. Из них можно убедиться, что эти честные, но увлекающиеся мечтатели ничего не знали о той организации, к которой она принадлежали и являлись лишь марионетками руководящей повсеместно масонством тайной силы. Так было и повсюду.

    Жюль Леметр пишет: «наши славные деды, бывшие франкмасонами, служили этому сообществу лишь удобными ширмами для прикрытия его тайных замыслов. Этим доверчивым и честным людям дозволялось даже сохранять их религиозные верования и традиционные предания. Заботились лишь о том, чтобы поддерживать среди них что-то вроде невинного либерализма, способствовавшего хотя бы внешнему развитию масонских учений».

    Какова была дальнейшая судьба арестованных русских масонов и что вменялось им в вину видно из следующего указа Императрицы Екатерины и князю Прозоровскому 1 августа 1792 года:

    «Рассматривая произведенные отставному поручику Николаю Новикову допросы и взятые у него бумаги, находим Мы с одной стороны вредные замыслы сего преступника и его сообщников, духом любоначалия и корыстолюбия зараженных, с другой же — крайнюю слепоту; невежество и развращение их последователей. На сем основании составлено их общество; плутовство и обольщение употребляемо было к распространению раскола не только в Москве, но и в прочих городах.

    Самые священные вещи служили орудием обмана. И хотя поручик Новиков не признается в том, чтобы противу правительства он и сообщники его какое злое имели намерение; но следующие обстоятельства обнаруживают их явными и вредными государственными преступниками:

    I. Они делали тайные сборища, имели в оных храмы, престолы, жертвенники; ужасные совершались там клятвы с целованием креста и Евангелия, которыми обязывались и обманщики и обманутые вечной верностью и повиновением ордену Златорозового креста с тем, чтобы никому не открывать тайны ордена, и если бы правительство стало сего требовать, то, храня оную, претерпевать мучения и казни.

    II. Мимо законной Богом учрежденной власти, дерзнули они подчинить себя герцогу Брауншвейгскому, отдав себя в его покровительство и зависимость, потом к нему же относились с жалобами в принятом от правительства подозрении на сборища их и чинимых будто притеснениях.

    III. Имели они тайную переписку с принцем Гессен-Кассельским и с прусским министром Вельнером изобретенными ими шрифтами и в такое еще время, когда Берлинский двор оказывал нам в полной мере свое недоброходство. Из посланных от них туда трех членов двое и поныне там пребывают, подвергая свое общество заграничному управлению и нарушая через то долг законной присяги и верности подданства.

    IV. Они употребляют разные способы, хотя вообще, к уловлению в свою секту известной по их бумагам особы. В сем уловлении, так и в упомянутой переписке. Новиков сам признал себя преступником.

    V. Издавали печатные у себя непозволенные, развращенные и противные закону православному книги и после двух сделанных запрещений осмелились еще продавать оные, для чего и завели тайную типографию. Новиков сам тут признал свое и сообщников своих преступление.

    В уставе сборищ их, писанном рукою Новикова, значатся у них храмы, епархии, епископы, миропомазание и прочие установления и обряды вне святой нашей церкви непозволительные. Новиков утверждает, что в сборищах их оные в самом деле не существовали, а упоминаются только одною аллегорией для приобретения ордену их вящего уважения и повиновения, но сим доказываются коварство и обман, употребленные им с сообщниками для удобнейшего слабых умов поколебания и развращения. Впрочем, хотя Новиков и не открыл еще сокровенных своих замыслов, но вышеупомянутые, обнаруженные и собственно им признанные преступления столь важны, что по силе законов тягчайшей и нещадной подвергает его казни. Мы, однако ж, и в сем случае, следуя сродному нам человеколюбию и оставляя еще время на принесение в своих злодействах покаяния, освободили его от оной и повелели запереть его на пятнадцать лет в Шлиссельбургскую крепость.

    Что же касается до сообщников его, Новикова, статского действительного советника князя Николая Трубецкого, отставных бригадиров Лопухина и Тургенева; которых не только признания Новикова, но и многие писанные руками их заразительные бумаги обличают в соучаствовании ему во всех законопротивных его деяниях, то повелеваем вам призвав каждого из них порознь, истребовать чистосердечного по прилагаемым при сем вопросам объяснения, и притом и получить от них бумаги, касающиеся до заграничной и прочей секретной переписки, которая, по показанию Новикова, у них находится.

    Вы дадите им знать волю нашу, чтобы они ответы свои учинили со всею истинною откровенностью, не утаивая ни малейшего обстоятельства; и чтобы требуемые бумаги представили. Когда же они то исполнят с точностью, и вы из ответов их усмотрите истинное их раскаяние, тогда объявите им, что мы; из единого человеколюбия освобождая их от заслуживаемого ими жестокого наказания, повелеваем им отправиться в отдаленные от столиц деревни их и там иметь пребывание, не выезжая отнюдь из губерний; где те деревни состоят, и не возвращаясь к прежнему противозаконному поведению под опасением, в противном случае, употребление над ними всей законной строгости. А если кто из них и после сего дерзнет хотя единого человека заманить в свой гнусный раскол; таковой не избегнет примерного и жестокого наказания. Когда же они отправятся, донесите Нам; дабы потом могли Мы дать тамошнему начальству повеление о наблюдении за их поступками.

    ЕКАТЕРИНА.[240]

    XVIII

    Император Павел I, вступив на престол, освободил Новикова из тюрьмы, а прочих масонов вернул из ссылки, но сделал это не из сочувствие к масонству, а лишь из духа противоречия ко всем распоряжениям Екатерины. К тому же, эти «видимые» масоны почти ни в чем не были виноваты.

    Вопреки распространенному мнению, будто Павел I сам был масоном, он, в действительности был противником масонства.[241] В его царствование «с известных масонов взята была подписка не открывать лож без особого разрешение, что очень повредило успеху масонства в России».[242]

    За это император поплатился своею жизнью. Известно, что заговор на его жизнь был составлен Англией, бывшей в то время послушным орудием масонства, и был произведен на английские деньги; руководителями заговора были английский посол в Петербурге лорд Уитворд и подданный английского короля генерал Бенигсен.[243]

    В 1803 году Александр I снова разрешил открытое существование масонства. В России начинается период лихорадочной масонской деятельности.[244] Хотя в масонских статутах масонам тогда строго запрещалось вмешиваться в политику, однако «на свое вмешательство в политику масоны смотрели, как на выполнение долга своей совести».[245] Вообще масонские статуты толковались в то время очень своеобразно; так например, в ритуалах говорилось, что в масонство могут быть приняты все без различия люди при условии исповедания ими Христианской религии; в действительности же в масонство принимались не одни только христиане, причем масоны так толковали это место своего ритуала: «Христос может быть и в христианине, и в иудее, и в язычнике, поэтому христианами должны называться не только те, кто принял христианское крещение, но и все, имеющие в себе Христа… Язычник, христианин суть лишь наименования, придуманные самими людьми.»[246] До чего со статутами не церемонились и как при надобности их просто или заменяли другими, или искажали их первоначальный смысл, может служить примером еще следующее: «В 1812 году великая директориальная ложа препровождала в ложу «Елизаветы к добродетели» для руководства старые масонские законы 1787 года; в главе о должности к государю и отечеству было изложено: «высочайшее существо[247] вверило власть на земле государю. Твоя первая клятва принадлежит Богу; вторая — отечеству и государству» (Последнее слово было надписано вместо зачеркнутого слова «Государю»).[248]

    Масоны всячески старались дискредитировать православное духовенство и монашество в глазах общества и народа.[249] Так же деятельно добивались они отмены смертной казни, хотя за собою они признавали право убить его, в случае отступничества или выдачи постороннему масонской тайны.[250]

    Преследуя осуществление своих идей, масоны доходили и до оскорблены величества. Так в одном из масонских журналов можно прочесть следующее: «кто должен удерживать стремления, с которыми цари и их вельможи стараются удовлетворять своей воле? Сие по справедливости может быть для тебя огорчительно, о ты, простой и ропщущий народ! Но что за беда: сие им служит удовольствием. Таким образом Александр пресекает, чтоб провести только досадный день, жизнь целым тысячам и делает людей невольниками для препровождение времени».[251]

    Можно ли было распространять подобные небылицы про гуманнейшего из государей, Александра Благословенного!

    Другой масон, Невзоров, в письме своем в масону князю Голицыну является ярым сторонником французской революции.[252] Сам же этот князь Голицын и брат его участвовали во взятии Бастилии.[253]

    Одновременно с этим толпы масонов-льстецов воспевают в стихах, гражданские добродетели Государя[254] и торжественно празднуют постановки царских портретов в ложах.[255]

    Когда русские войска вступили в Германию, а затем перешли во Францию, наши офицеры стали поступать в существовавшие там «военные» ложи. Так «в 1813 году берлинской ложей «трех глобусов» была основана военная ложа «железного креста» для прусских и русских офицеров при главной армии союзников. Также известно, что 4 мая 1814 года в честь возвращение короля («Людовика желанного»!) в ложе «La parfaite union» в Париже присутствовали масоны английские, русские и всех наций».[256] В 1817 году в Мобеусе была основана ложа «Георгия Победоносца», в которой участвовало 35 русских офицеров и три француза, которые очевидно являлись руководителями, ибо занимали первенствующие должности.[257]

    «Когда пробил последний час пребывания во Франции, цвет офицеров гвардейского корпуса вернулся домой с намерением пересадить Францию в Россию. Так образовались в большей части лучших полков масонские ложи с чисто политическим оттенком».[258] Возвратившиеся офицеры не удовлетворялись существующими в России масонскими организациями, которые недостаточно отвечали их революционному настроению. Поэтому, прикрываясь существующими ложами, они основывают новые еще более тайные организации, преследующие уже чисто разрушительные цели.[259] Особенным влиянием пользовалась военная ложа «Трех добродетелей».

    Насколько эти военные ложи вредно действовали на дух войска, можно себе представить из письма адмирала-масона Грейга к главе иллюминатов герцогу Карлу Зюдерманландскому после морского сражение при Готланде. Грейг пишет, что запретил отвечать на выстрелы шведского. флота горючими ядрами, хотя у него на корабле трижды загорались паруса от неприятельских снарядов.[260]

    Масонская присяга всегда шла раньше присяга воинской!

    Есть доказательства, что масонская присяга даже шла в разрез с присягой воинской.[261]

    Еще при допросе Новикова следователь Шешковский отмечает, что надо достать акты воинской ложи, «ибо если в оных такие же правила есть, какие князю Репнину при вступление в орден предписаны, то едва ли удобны для воина».[262]

    В 1841 году великий мастер «Великого Востока» сказал: «братская связь между масонами до того сильна, что проявляется даже между теми, которых интересы отечества заставляют быть врагами».[263] Действительно, едва ли это удобно для воина!

    Национальное воодушевление, охватившее решительно все русское общество после отечественной войны совершено не коснулось масонов.

    Император Александр I наконец увидел, однако, опасность военных лож для воинского духа и патриотизма, и 1 августа 1822 года вышел указ Государя с повелением закрыть и распустить ложи, и с запрещением русским масонам всякого сношения и переписки со своими заграничными «братьями». Ответ на вопрос, что побудило Императора к столь решительному и неосторожному шагу, масонствующие писатели (Лонгинов, Соколовская и др.) не дают вовсе. Между тем дело заключалось в следующем:

    Перед разъездом из Лейбаха, европейские монархи решили вновь встретиться на будущий году в Вероне и действительно съехались туда в 1822 году. На этом конгрессе князь Меттерних, посредством захваченных им документов, доказал, что тайные общества всех стран были в сношениях друг с другом, составляли один общий заговор, повиновались одним и тем же руководителям и только для вида принимали в каждой стране различную программу, в зависимости от окружающих условий. Затем прусский министр граф Гаугвиц в пространном докладе изложил следующее: все эти тайные общества суть различные отрасли масонства, которое разделило весь мир на известное количество округов; масонство состоит из двух элементов: элемента псевдонаучного и элемента активного; со стороны кажется, будто оба эти элемента находятся в открытой вражде между собою, но в действительности же они идут рука об руку к единой цели — покорению мира. Они стремятся поработить престолы и превратить монархов в своих наемников.[264] Сам граф Гаугвиц, будучи масоном, был призван в 1777 году управлять частью прусских лож; его власть простиралась и на братьев Польши и России; он покинул, масонство, когда узнал истинный его характер.[265] Доклад его произвел такое впечатление на императора Франца австрийского и на Государя Александра I, что они поспешили уничтожить масонство в своих владениях.[266]

    XIX

    Итак в 1822 году ложи были закрыты в России, но масонство не прекратило своего существования у нас; масонами было решено поддерживать свои связи втайне.[267] Мы уже видели, что кроме явных масонских мастерских — лож, в России существовали также тайные масонские мастерские. За военными ложами также скрывались, тайные организации.[268] Так в 1816 году был учрежден «союз спасения», вскоре переименованный в «союз благоденствия». В составь его входят следующие масоны: Алексей Николаевич Муравьев, князь Сергей Петрович Трубецкой, Сергей Иванович и Матвей Иванович Муравьевы– Апостолы, Н. И. Пестель, Ф. П. Шаховский, Ф. Глинка, Н. И. Тургенев, Михаил Никитич Муравьев, М. Фонвизин, князь Долгорукий, князь С. Г. Волконский, Лунин, Бестужев, и многие другие.[269] Нам известно, что каждый член тайной мастерской продолжает числиться в своей явной ложе; так и декабристы продолжали посещать свои ложи до самого их закрытия. Пестель и Волконский[270] были членами ложи «Cоединенных друзей»,[271] а затем — ложи «трех добродетелей»; к этой же последней ложе принадлежали: Трубецкой, А. Муравьев[272] и братья Муравьевы– Апостолы. Членами ложи «избранного Михаила» были: Глинка, Бестужев, Кюхельбекер, Батенков. В ложе «соединенных друзей» числился И. Митьков, в ложе «Александра тройственного спасения» — Фонвизин, в ложе «Петра к истине» — А. Фон-дер-Бригген. Лунин посещал ложу «трех венчанных мечей», Тургенев был иллюминатом, и т. д.[273] В «Союзе благоденствия» были три степени: братьев, мужей и бояр.[274] Печатью союза служила одна из распространеннейших масонских эмблем — улей с пчелами.[275] Цель союза была — ввести в России республиканскую форму правление.[276]

    Итак мы видим, что закрытие масонских лож явилось актом неотложной государственной необходимости. Распоряжение это застигло всех врасплох. «союз благоденствия» существовал всего каких– нибудь 5-6 лет, что являлось ничтожным сроком для подготовительного масонского периода, а теперь масонство волей– неволей было вовлечено в период действия и притом со связанными руками вследствие отсутствия явных лож. Мы уже знаем, что эти ложи важны не по своей деятельности, а лишь как ширма, за которой скрываются другие тайные общества, а кроме того они служат складочными пунктами, где сортируются масоны. Будь ложи закрыты десятью годами позже — кто знает — может быть заговор декабристов имел бы другие последствие для нашей родины!

    Союз в том же 1822 году разделился на северное общество и южное общество. В январе 1823 года члены обоих масонских обществ съехались в Киеве, где решили совершить ряд террористических актов и ввести временное правительство.[277] Но к счастью эти злодеяние дважды не удались.[278]

    В 1825 году южное общество соединилось с масонским капитулом «Соединенных славян» и «Польским патриотическим обществом».[279] Наконец всем известно, как по смерти Александра I они воспользовались всеобщим замешательством, вызванным необнародованным завещанием покойного Императора, и подняли кровавый бунт на улицах столицы, ведя воевать якобы за Константина Павловича, а в действительности намереваясь провозгласить республику.[280]

    К счастью первое покушение масонов на Россию окончилось неудачей, благодаря мужеству Императора Николая Павловича и верности большей части войска и народа.

    При вступлении на престол нового Императора запрещение масонства было подтверждено высочайшим указом от 21 апреля 1826 года.[281]

    «Но ревностные братья, — пишет Соколовская, — не переставали собираться тайно. Сохранился документ от 30 сентября 1827 года, свидетельствующий, что после запрещения масонских лож братья сплотились еще теснее, сделав предусмотрительнее постановление. о приеме впредь новых братьев с большою осторожностью. Документ сохранил нам решение масонов ввести строгое подчинение масонской иерархии и обязать членов присягой о невыдаче не только целей собрания, но и их участников. Уголовные дела, возникавшие после запрещение масонства, свидетельствуют о продолжавшейся масонской пропаганде.[282]

    Даже будучи в ссылке, декабристские масоны не прекращали своих революционных связей. Они находились в переписке с известным уже нам масоном-евреем Пикколо-Тигром.[283]

    Когда в 1830 году декабристы узнали о июльской революции во Франции, — они всю ночь пели радостные песни и кричали ура.[284] Еще одно Доказательство принадлежности их к масонству. Однако далеко не вое масоны были сосланы. Самые ловкие из них остались и даже продолжали занимать видные государственные должности; к таковым можно отнести Сперанского.[285] Когда в 1831 году Магницкий, расследовавший деятельность масонов в России, представил Императору Николаю I обстоятельный доклад о них, приближенные ко двору масоны, со Сперанским во главе, сумели очернить Магницкого и внушить Государю недоверие к нему.

    Деятельность масонов продолжалась, но опять-таки за отсутствием явных лож не могла иметь прочного успеха. В 1848 году, когда, по словам Дастэ, «вся Европа была потрясена в масонской конвульсии»,[286] в России был раскрыть широкий заговор Петрашевского. Петрашевцы, подобно декабристам, были наказаны, но причины их появления не были достаточно освещены. Правда, принятыми мерами тайная сила, создавшая эти причины, была связана и ей приходилось ютиться в тайных преступных сообществах, преследуемых законом, а потому уделять большую часть своей энергии на самозащиту.

    Тогда для воздействия на русское общество был принят и затем приведен в исполнение другой план. В 1850 году при посредстве масонства был основан за границей «международный союз рабочих», так называемая «интернационалка». В 1873 году он разделился на две организации: социал-коллективистов и социал-анархистов. Во главе первых остался основатель «интернационалки» еврей Карл Маркс, а во главе вторых стал русский анархист Бакунин. «Большинство русских и испанцев, принадлежавших к прежней интернационалке. последовали за Бакуниным. Российская ветвь анархизма вылилась в типичный для России «нигилизм», а испанская — в «черную руку». Французский анархизм; русский нигилизм и испанская «черная рука» объединенные под общим управлением Бакунина, а впоследствии — князя Кропоткина, образовали одну организацию к которой примкнули анархические организации всех стран».[287]

    «Оба эти сообщества, подобно прежней интернационалке, от которой они ведут свое происхождение и свой дух, получали (в продолжают получать) внушение из масонских лож. Тайные общества управляли анархистским движением, как и всеми прочими отраслями коллективизма».[288]

    «Статуты анархистского сообщества были захвачены у одного из членов и опубликованы в марте 1880 года в берлинском «Reichbote», в венском «Vaterland» и в парижском «Univers» (25 марта). Сообщество это имело три степени: 1) «международные братья», 2) «национальные братья» и 3) «братья полу-тайной организации международной демократии». Поступление в тайные группы сопровождалось различными церемониями, схожими с масонскими».[289]

    Вот та огромная организация, которая со второе воловины XIX века стала обслуживать масонские интересы, так как само масонство стало уже подозрительным для многих правительств.

    Ей было предписано волновать христианские страны, начиная с Франции и России.[290]

    В 1877 году эта организация, пользуясь тем, что Россия была занята борьбою с внешним врагом, старается всячески внести в страну смуту, распространяя ложные слухи о поражениях русских войск, о состоянии наших финансов, о готовности Англии объявить нам войну и т.д. Но все было безуспешно. Все усилия заговорщиков разбивались о религиозное и политическое чувство народных масс. Тогда переходят к другому способу. Начинается буквально охота на царских сановников и целый ряд покушений на самого Государя.

    В сентября 1879 года некий Гартман пытается взорвать царский поезд близ Москвы. Участие масонства в этом деле несомненно.

    «Обнаружилось это, когда русское правительство обратилось к французскому с требованием выдачи Гартмана; скрывавшегося в Париже под именем Мейера. Едва Гартман, по просьбе русского посла, был арестован, все французские радикалы подняли невообразимый шум.

    Депутат-масон Энгельгарт взял на себя его защиту, доказывая, что Мейер и Гартман суть разные лица. Русский посол князь Орлов стал получать угрожающие письма. Наконец левые депутаты готовились внести запрос и устроить падение министерства. Последнее испугалось и, не дожидаясь прибытие обещанных Орловым документов, могущих установить личность Гартмана-Мейера, поспешно согласилось с заключениями бр. Энгельгардта и помогло Гартману бежать в Англию… В Лондоне Гартман торжественно был принят в масонскую ложу «филадельфов».[291]

    Причастность масонства к делу покушения 1879 года доказывается также письмами двух известных масонов того времени — Феликса Пиа (Piat) и Гарибальди.

    Письмо Пиа к Гарибальди:

    Лондон, 1 марта 1880 года.

    Мой старый друг, Последнее покушение на всероссийского деспота подтверждает Вашу легендарную фразу: «Интернационалка есть солнце будущего»! Все, от первого монарха, до последнего президента республики, должны исчезнуть волей или неволей. Теперь вам нужно присоединить ваш голос к голосу французских социалистов для протеста против выдачи нашею храброго друга Гартмана. Французская территория должна быть неприкосновенна для изгнанников, которые, подобно нам, стремятся силою оружие установить мировую демократическую в социальную республику. Жму вашу руку, ваш искренний друг

    Феликс Пиа.

    Письмо Гарибальди к Пиа:

    Капрера, 6 марта 1880.

    Дорогой Пиа, Благодарю вас, популярного героя парижских баррикад, за ласковое письмо… Гартман — храбрый молодой человек, и все честные люди должны относиться к нему с уважением и благодарностью. Я твердо убежден, что министр Фрейсине и президент Греви не замарают своего имени честных республиканцев выдачей политического беглеца; такой поступок был бы достоин только версальских гиен. Политическое убийство есть секрет благополучного осуществления революции.

    Монархи называют друзей народа убийцами. Все истинные республиканцы — Агезилас Милано, Пиетри, Орсини, Пианори, Монти и Тоньетти — все были в свое время «убийцами», ныне же это — мученики, коим поклоняются народы. Гедель, Нобилинг, Монкази, Пассананте, Соловьев,[292] Отеро и Гартман суть провозвестники правительства будущего — социальной республики. Истинные убийцы это — прелаты, которые с помощью костра убили сначала прогресс, а теперь с помощью лжи убивают совесть людей. Не товарищам Гартмана место в Сибири, а — христианскому духовенству.

    Жму вашу руку, преданный вам Г. Гарибальди.


    На сборище анархистов всего света в Нью-Йорке в августе 1881 года Гартману были сделаны овации. Под внушением масонов в Нью– Йорке и Чикаго происходят митинги для выражения сочувствие его преступлению и для протеста против казни Геси Гельфмана. Гартман объявляет американским «пролетариям», что он приехал в Соединенные Штаты с гуманитарной целью; помочь русскому народу завоевать свободу.

    «В «Journal des Economistes» от 15 ноября 1882 года находится статья г. Эдмонда Молинари, французского консула в Киеве. Он доказывает, что французские анархисты и русские нигилисты суть отрасли одной анархической организации. Будучи осведомлен через русскую полицию, г. Молинари входит в малейшие подробности нигилистической организации, ее статутов, программ, способов действия и пропаганды, имеющих целью завербовывать массами рабочий люд южной России в мнимый «рабочий союз» который был в действительности сборищем рабочих и крестьян под управлением начальников из нигилистов. Какой то «исполнительный комитет» объявляет себя врагом законов, собственности и хозяев. При полицейском обыске у членов «рабочего союза» были найдены статуты интернационалки и программа общественных реформ, в которой между прочим требовалось от имени рабочих свобода личности, слова, собраний и союзов, печати; словом все знакомое».[293]

    Настал критический для России 1905 год. Все силы были направлены против отдаленного внешнего врага и казалось, что наконец пришел благоприятный момент для нашего порабощения. На заседании масонского конвента в 1904 году в Мальмезоне была решена в разработана «великая российская революция».

    XX

    Так называемое «освободительное движение 1905 года» было подготовлено главным образом среди рабочих посредством интернационалки. Все мы помним раздавшийся клич «пролетарии всех стран соединяйтесь». Это есть лозунг международного союза рабочих, управляемого масонством.

    Среди рабочих были образованы «товарищеские союзы», а эти товарищеские союзы — не что иное, как подчиненные масонству группы, получающие от него не официальное, но действительное руководство. «В России создалась, — говорит «товарищ» Акимов, — сложная сеть примитивных боевых организаций в форме стачечных касс рабочих, руководимых тайной для них организацией революционеров. Кассами руководили представители их, собиравшиеся на сходки вместе с интеллигентами. Но члены этих сходок, хотя и считались представителями касс но не избирались кассами, а привлекались «сверху».[294]

    Бр. Массэ, депутат от Ниевра на масонском конвент 1899 года так говорит об этих союзах: «существуют, или вернее создаются во многих городах общества, которые могут быть нам очень полезны; это — группы товарищеского союза». Основатели этих сообществ, имеющих ритуальный характер, охотно обращаются к некоторым нашим братьям для лекций и собеседований. Нам предстоит изучать тех молодых людей, которые входят в эти сообщества, дабы развить в них масонский дух и пополнить наши мастерские другим элементом, чем они пополнялись до сих пор».[295]

    На западе члены «товарищеских союзов» подписываются, подобно масонам, знаком трех точек — .:, собираются они обычно в тех же помещениях, что и масоны. Правда, заседания их происходят отдельно, но председательствующие и вожаки товариществ — всегда настоящие масоны.

    В 1880 году бюллетень великой символической шотландской ложи опубликовал в октябрьском № следующую программу:

    «Пропаганда товарищей-мастеров, (т. е. членов товариществ, имеющих степень мастера в масонской ложе), смешанные заседания, (где члены товариществ и масоны братаются и работают совместно) в общие празднества — вот три главных способа, которые поведут к будущему слиянию, удвоят силы как товариществ, так в масонства и образуют такую светскую силу, которая сможет устоять против всех сил церковных».[296]

    Теперь станет понятным, откуда в России в «освободительную» эпоху появилась среди рабочих кличка: «товарищ».

    В 1905 году в России проявились общественные двигатели, совершенно аналогичные силе, руководившей революцией во Франции в 1789 году. Дарованные реформы по логике вещей должны были способствовать улучшению материального положение и постепенному духовному просветлению народных масс.

    Однако, как будто именно благодаря этим реформам, не только остановилось поступательное движение в смысле материального и духовного прогресса, но стало проявляться зловещее стремление к регрессу и деморализации, доходившей до озверения. Очевидно какая-то привходящая сила проникла сюда и нарушила взаимодействие естественных условий.

    В России, как и сто двадцать лет назад во Франции, твердили: «не надо спокойствие — сейте смуту и брожение! Не соглашайтесь ни на что — лейте кровь! Не надо двигаться в порядке — давайте бешенную скачку! Не надо эволюции — давайте революцию»!

    Разница заключалась только в том, что во Франции не было видно, что за сила толкает на беспорядки и кровавые бесчинства, а в России эта сила принуждена была явить себя открыто, так как у нее не было тут личины, под которой она могла бы укрыться.

    Во Франции существовали масонские ложи, производившие и направляющие, как мы видели, французское революционное движение.

    Они скрыли в себе ту тайную силу, которая, как опять таки мы видели, руководила ими самими. Историческому исследователю приходится кропотливо добираться до того, кто организовал французскую революцию, ибо организаторы имели в своем распоряжении «тайное» общество, которое действовало почти открыто, было общеизвестно и терпимо теми, кто впоследствии стал его жертвами.

    Во в России не было масонских лож, запрещенных у нас законом, и здесь нельзя было прибегнуть к «масонскому псевдониму», а приходилось приступать к действию «оказав» себя.

    Приглядимся же теперь внимательно, кто же «оказал» себя в русской так называемой революции и кто должен был у нас сыграть роль масонских деятелей во Франции времен первой республики. Для этого позвольте напомнить ряд фактов: «В марте 1898 года состоялся первый (конечно тайный) съезд представителей русских социалистических организаций, с еврейским бундом включительно. На этом съезде, имевшем место в Минске (уже самое место съезда характерно), было провозглашено объединение всех социалистических групп в одну, под названием: «российской социал-демократической рабочей партии».[297]

    Летом 1903 года состоялся съезд этой партии, на котором присутствовала делегаты от центрального комитета еврейского бунда и от заграничного комитета бунда. «Съезд этот, — пишет Алмазов, — был в значительной степени еврейским, т. к. кроме упомянутых делегатов бунда, значительная часть «делегатов» других социал– демократических групп принадлежала к тому же избранному племени».[298]

    В том же 1903 году приехал из Лондона[299] еврей Коганович (кличка «Зайдель») и образовал в Белостоке шайку анархистов-коммунистов, но через год был арестован. В 1904 году редактор лондонского анархистского издание «Черное Знамя», Иуда Гроссман образовал группу в Одессе, вербуя рабочих, принадлежащих к партии социал-демократов. Затем он перешел в Екатеринослав, где стал издавать газету «Черное Знамя».

    Через нисколько времени Гроссман переселился в Вильну, где примкнул к группе «хлебовольцев», действовавшей под руководством «Хаима Лондонского». В 1904 и в начале 1905 года действовала еще «рабочая группа анархистов-коммунистов». Ее вожаками также были евреи. В 1906 году они взорвали одесское жандармское управление в выработали план взрыва одесской биржи. В 1906 году прибыл из-за границы еврей Янкель Кирилловский и организовал «южно-русскую группу анархистов-синдикалистов», устроившую ряд крупных «экспроприаций» и террористических актов. Главнейшими центрами своей деятельности анархисты избрали Киев, Одессу, Вильну; кроме того их организации существовали еще в Риге, Либаве, Митаве, Тукуме, Юрьеве, Бердичеве, Черкассах, Белой Церкви, Николаеве, Херсоне, Ростове-на-Дону, Симферополе. Мало распространенными идеи анархизма оказались в Поволжье, на Урале, в Сибири и Средней Азии, т. е. там, где еврейский элемент живет в незначительном количестве.[300]

    25 марта 1905 года возник в Вильне «союз для достижения полноправия евреев» и вскоре затем был перенесен в Петербург, где в конце мая того же года возник «союз союзов», оказавшийся фактически еврейской организацией, которая от «союза еврейского равноправия» и бунда отличалась лишь русской вывеской».[301]

    В Прибалтийском крае главными руководителями бунта являются евреи. «Еще в сентябре 1905 года евреи организовали в Риге «федеративный совет» из шести членов, причем трое из них были евреи».[302]

    Когда в Прибалтийском крае наконец появились войска, то руководители-евреи исчезли и «население не без основания почитало себя вовлеченным в такие поступки, истинные зачинщики которых благополучно скрылись, предоставив рассчитываться за их грехи пособникам и исполнителям чужой преступной воли».[303]

    «В Нижнем Новгороде во главе революционного движения стоит некая «Мария Петровна», псевдоним еврейки Генкиной».[304]

    «В Харькове главными коноводами беспорядков являются евреи Левинсон, Танхель, Тальхенсан, Рахиль Марголина.[305]

    Во главе «устюжской революции» (в Вологодской губернии) находились евреи Безпрозванный и Лебединский.[306]

    Группой «максималистов социал-революционеров» в Петербурге управляла еврейка Фейга Элькина.[307]

    13 октября неожиданно открывает свои действия «совет рабочих депутатов». Цель его — сделаться органом власти, так как он представляет собою зародыш революционного правительства.[308]

    Он вдохновлялся и руководился евреями Бронштейном, Бревером, Эдилькеном, Гольдбергом, Фейтом, Мацейевым, Брулером и др.[309]

    В Москвы во главе вооруженного восстания находился еврей Мовша Струнский.[310]

    Когда 17 октября 1905 года вышел Царский манифест, то евреи стали вести себя столь вызывающе; что русский народ восстал поголовно в защиту своей веры и своего Царя.

    Началась контрреволюция.

    С 18 по 24 октября она охватывает почти всю Россию, причем убийствам и избиениям подвергались не только евреи, но и революционные элементы и просто заподозреваемые в освободительном движении…

    «В Петербург 18 октября количество лиц, демонстрировавших на уличных скоплениях с белыми флагами было весьма внушительно и вызывало одно время серьезные опасения кровавой расправы со сторонниками красных значков».[311]

    Особенно резво проявилось национальное движение в провинции. 18 октября произошел еврейский погром в Орле, продолжавшийся до полуночи.[312]

    19 октября тоже произошло одновременно в Курске, Симферополе, Ростове-на-Дону, Рязани, Великих Луках, Великом Устюге, Иваново– Вознесенске, Калуге, Казани, Новгороде, Смоленске, Томске, Туле, Уфе и во многих других городах.

    «Проявившееся со стихийной силой противореволюционное движение, — пишет Алмазов, — получило, как мы видели, в самом же начале во многих местах более или менее ясно выраженный противоеврейский характер, что служить наглядным указанием на выдающееся участие евреев в революционном движении. Все вышеупомянутые города находятся вне черты оседлости. «Тем более характерно, что и здесь народная расправа получила характер еврейских погромов».[313]

    Внутри же черты еврейской оседлости все это приняло несравненно большие размеры. 18 октября 1905 года в Киеве евреи произвели неслыханный бесчинства.

    «Манифестанты-евреи ворвались в Николаевский сквер против университета, сорвали инициалы и надписи с памятника Николая I, затем, набросив на памятник аркан, старалась повалить статую Императора. На другой улиц группа евреев, украшенных красными бантами, стала оскорблять проходивших мимо солдат. Часть толпы, в которой особенно выделялись евреи, ворвалась в думский зал, мгновенно сорвала и уничтожила национальные флаги; которыми по случаю манифеста была украшена дума; на место их появились красные и черные флаги с революционными надписями. Вслед затем толпа разорвала в куски находившийся в думской зале портрет Государя Императора и сломала находившиеся снаружи, на думском балконе, царские вензеля (для иллюминации)»… На многочисленную толпу все это производило удручающее впечатление. «Факт же, что во всех этих демонстрациях особенно выдавались евреи, объясняет многое в дальнейших событиях. Между тем думский балкон превратился в трибуну, на которой революционные ораторы, в большинство евреи (особенно Шлихтер и Ратнер), провозглашали демократическую республику. Какой то еврей из мастеровых кричал с балкона: «долой самодержавие!» Другой прилично одетый еврей кричал: «валяй на мясо!» Студент еврей проткнул красным флагом Царский портрет. Другой еврей, вырезал в портрет Государя голову, высунул свою в образовавшееся таким образом отверстие и с балкона кричал толпе: «теперь я — Государь!» Затем евреи вынесли из думы на табурете Ратнера и кричали, что он будет президентом или министром… «Скоро ваш Софийский собор станет нашей синагогой», говорили евреи русским. «Скоро евреи будут министрами, а ваши министры станут наливать чай нашим тряпичникам!» «Мы вам дали Бога, мы вам дадим и Царя»… Конечно такие оскорбления не могли пройти даром».[314] В Киеве скоро начался еврейский погром.

    «Волна еврейских погромов обошла всю черту оседлости, захватив собою, 18-го и в ближайшие дни после 18 октября, большую часть городов и местечек в черте еврейской оседлости, причем в большей части случаев погрому предшествовали более или менее шумные революционные манифестации еврейской молодежи иди же просто нагло-вызывающее поведение местных евреев после их победы, каковой они называла Царский манифест. В некоторых местах иудейская наглость доходила до того, что, как например, в Екатеринославле, открыто собирали пожертвование «на гроб самодержавию» и пускали по улиц собак с привязанными на шею крестами. Подобные факты были установлены судебным следствием при процессе об еврейском погроме в Екатеринославле 21-23 октября 1905 года,[315] когда происходил суд, но к сожалению не над бесчинствовавшими евреями, а над русскими людьми, действовавшими против них!

    В Симферополе социал-иудейские манифестанты носили красные флаги с надписью: «да здравствуют евреи, даровавшие России свободу!». Во многих местах евреи обращались к русским с такими, например, вопросами: «а как вам нравится наша свобода?»[316] Нежине 21 октября 1905 года после еврейского погрома крестьяне насильно заставили евреев нести Царский портрет с пением гимна.[317] В Сорочинцах 16-19 декабря 1905 года еврейские бундисты пытались провозгласить «сорочинскую республику».[318]

    Около 26 декабря 1905 года евреи Фихтенштейн и Лабинский провозгласили «люботинскую республику», (на станции Люботин, Харьково-Николаевской ж. д.).[319]

    «В Варшаве в декабря 1905 года арестован местный комитет военно-революционной организации, состоявшей; кстати сказать, из нескольких студентов, дантистов и мастеровых, почти сплошь евреев. Одновременно задержаны члены революционного трибунала, постановлявшего, между прочим, и смертные приговоры. Весь «трибунал» состоял из обрезанных.[320]

    «18 февраля 1907 года обыском в общежитии петербургского политехнического института обнаружено двадцать лиц проживавших нелегально, в большинстве евреев».[321] Там же найдено было одиннадцать снаряженных бомб; масса оружие, винтовки, типография, динамит, пироксилин и склад нелегальной литературы.

    В Одессе 17-18 октября 1905 года евреи намеревались провозгласить «дунайско-черноморскую республику», со столицей Одессой и президентом — адвокатом-евреем Пергаментом. Было заранее решено из Донской и Кубанской областей, которые должны были войти в состав новой республики, казаков изгнать, их земли отобрать и раздать евреям».[322]

    «13 ноября 1905 года одесский корреспондент газеты «Times», (заметим, что это орган отнюдь не антисемитический), написал статью, озаглавленную: «Режим террора». Вот, что он пишет: «Центральная еврейская организация, заседающая в Швейцарии, послала эмиссаром от своих комитетов из Польши в Одессу».[323]

    «31 октября процессы, состоящая по большей части из евреев, выкинула республиканские эмблемы. Во главе процессии развевались красные флаги. С русских национальных флагов срывались все цвета; кроме красной полоски… Возбужденная толпа направилась к зданию городской думы, сорвала государственный герб с ворот, растоптала в зале портрет Государя и объявила, что царствующая династия низложена, а вместо ее основана «дунайско-черноморская республика».

    Эта корреспонденция. которая могла получить широкое распространение, сильно всполошила евреев. Один из них, по фамилии Гастер, великий раввин испанских общин, взялся загладить произведенное газетой впечатление. Он попросту стал все отрицать: отрицал существование центральной еврейской организации, отрицал присылку эмиссаров, заявил, что ни один еврей не совершал оскорбление Величества, а что, наоборот, войсками и полицией убито четыре тысячи евреев. Корреспондент «Times» на это возражает следующее: «Так как суждение раввина происходит в Лондоне, а мое в Одессе, то огульное отрицание всего гуртом не представляет никакой цены; но упрек в недобросовестности требует возражения и поэтому я разберу каждый пункт отдельно: 1) Г. Лев Яковлевич Рабинович, сын одного из крупнейших еврейских купцов Одессы, в присутствии английского негоцианта (имя его прилагаю), сообщил мне, что с Пасхи евреи тайно начали вооружаться. Он сам участвовал в комитете по раздаче оружия. Этой раздачей управляли три организации: еврейский бунд (известный в Англии под именем центрального комитета), сионисты и союз студентов и рабочих».[324]

    «По словам г. Рабиновича эти агентства вооружили от четырех до пяти тысяч человек. 2) О происшествиях в городской думе я имею свидетельства трех очевидцев. 3) Насчет же «четырех тысяч убитых евреев» я только что телефонировал на еврейское кладбище я мне ответили, что за последние время похоронено всего двести девяносто девять человек, причем многие умерли естественною смертью». Корреспондент заключает: «я убежден, что если бы еврейские организации не вооружили револьверами студентов и еврейскую молодежь, то крови было бы пролито несравненно меньше».[325]

    XXI

    Еврейство, столь ярко проявившее себя в революционной деятельности в России, как будто вовсе не заметно во время французской революции.

    В национальном учредительном собрании («La Consitnante») упоминается, однако, несколько раз о революционном пыле евреев; в течении двух лет боролись масоны национального собрание за дарование евреям прав французского гражданства; четырнадцать раз возвращались они к этому вопросу и наконец добились своего накануне самого роспуска собрания.

    Итак, если во французской революции евреи не действуют открыто, у них есть друзья, которые действуют за них. Друзья эти — масоны. Сто лет спустя мы видим, как эта друзья принимают сторону еврея Дрейфуса, заявив, что реабилитация еврейского изменника является для них «вопросом жизни или смерти».[326] В 1789 году еврейское равноправие во Франции очевидно также являлось «вопросом жизни или смерти» для масонства; которое столь упорно добивалось в национальном собрании еврейской эмансипации.

    Весьма знаменательно, что масоны национального собрания 1789 года и русские евреи-революционеры 1905 года действуют в совершенно одинаковом духе и как бы по одному и тому же плану.

    Русские евреи стремятся получить права русского гражданства и, с целью добиться этого, затевают гражданскую войну, как раз в то время, когда та «родина», которую они хотят облагодетельствовать, отвлечена борьбою с внешним врагом. В такой момент они думают только об одном: соблюсти свои интересы; интересы России конечно им чужды. И, чтобы насильно втереться в русскую семью, они вносят свой дар — гражданскую войну — перед лицом внешнего врага. Во время же французской революции, вопрос о даровании евреям прав французского гражданства имеет такое важное значение в глазах сторонников этой меры, что они после четырнадцати поражений, использовав все средства, идут в пятнадцатый раз отвоевывать равноправие евреям накануне закрытия работ собрания. Работы эти велись под руководством Адриана Дюпора, того самого, который «пустил в ход» революцию посредством террора.

    Когда Рюбель, депутат от Эльзаса, ярый противник израильтян, от засилие которых страдала его провинция, хотел говорить против предложения Дюпора о еврейском равноправии, депутат Реньо-де-Сен– Жан-д'Анжели перебил его словами: «я требую чтобы призывали к порядку всех, кто будет говорить против этого предложения, ибо этим они идут против самой конституции!».[327]

    Таким образом в 1789 году идти против евреев значило идти против революции!

    Как в России евреи среди убийств, смуты и революционных бесчинств стараются получить права русского гражданства, так и среди кровавой французской революции становятся они полноправными гражданами Франции.

    Не трудно убедиться, что во французской революции происходило нечто аналогичное тому; что было недавно в России. Депеши телеграфных агентств, которые почти все находятся в руках евреев, передавали, что русский народ восстал, требуя уничтожения самодержавия. Но сами события показали, что это ложь, и народ, напротив, стал на защиту своего Царя.

    Сопоставляя таким образом «великую» французскую революцию с «освободительным движением» 1905 года в России, приходится заключить, что во Франции, благодаря организации тайного общества, существовавшего свыше семидесяти лет и подготовившего за этот долгий срок крушение политических в религиозных традиций, было достигнуто несколько результатов, которых в России достичь оказалось нельзя. Во-первых, тайная сила, скрытая за масонством, не имела во Франции надобности себя обнаруживать. Во-вторых, само масонство, имея возможность действовать скрытно, не оказалось скомпрометированным в глазах правительства и общества. Лишь никоторым отдельным лицам случайно удалось заметить его «работу»; но они не были в состоянии вовремя разоблачить это. Таким образом общественное мнение, если и знало о существовании масонства, то во всяком случае не подозревало о характере его действий и о его участии в организации убийств; — благодаря всему этому масонство могло дать французской революции ту организацию, которой оно само пользовалось.

    Уничтожив один порядок вещей, оно тотчас же заменило его другим, и это дало ему возможность управлять Францией в течение нескольких лет. Таким образом переворот и волнение были произведены масонством систематически, можно даже сказать — «в полном порядки». Даже убийства были санкционированы законом.

    В России дело вышло иначе. Тут еврейская плохо дисциплинированная чернь в качестве фактического деятеля «революции» выдала «силу» своих руководителей, начав ею хвастаться при первом призраке успеха. Стало ясно из их же кичливых признаний, что революцию делают они. Эта плохо дисциплинированная еврейская чернь не смогла сыграть в России ту роль, которую так хорошо выполнило во Франции превосходно организованное масонство.

    В качестве вывода из всего вышесказанного мы приходим к следующему математическо-точному уравнению.

    Во Франции масонство и революция составляют одно.

    В России Иудейство и революция составляют одно.

    Две величины, порознь равные третьей, равны между собой, и следовательно возникает вопрос: масонство и иудейство не составляют ли также одно? Сила, руководящая масонством, не есть ли сила еврейская? Ведь если допустить, что торжество иудейства связано с мировой революцией и с утверждением мировой республики, то сколько света было бы пролито на французскую революцию! Какой неумолимо логической последовательностью оказалось бы связано столько до сих пор необъясненных событий этой революции!

    Дух еврейский всегда будет антихристианским, ибо он — еврейский; он всегда будет антимонархическим, ибо только в республике возможно полное господство иудеев над коренным населением. Если допустить, что сила, руководящая масонством, есть сила еврейская, то понятна стала бы роль масонства во время французской революции, где оно явилось столь антимонархическим, столь антихристианские и вместе с тем оказалось столь преданным другом еврейства!

    Итак, перед нами вопрос: есть ли тайная сила, руководящая масонством, сила еврейская, и обслуживает ли масонство интересы еврейства?

    В следующей части мы постараемся выяснить, насколько подобные предположения имеют основания.


    Примечания:



    1

    См. Лонгинов, «Новиков и московские мартинисты». Москва. 1867 г. и Т. Соколовская, «Русское масонство». СПб.



    2

    «Memoires pour servir a l'histoire du jacobisme». 1787.



    3

    A. Baron, «Les societes secretes et la societe».



    6

    См. Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France». Стр. 31.



    7

    Издатель масонского журнала «l'Acacia».



    8

    Речь эта была произнесена в Статистическом Обществе (в Париже), а затем напечатана в журнале этого общества, в июльском № за 1907 год.



    9

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 61



    10

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 54-61



    11

    В «Петербургских Ведомостях» была приведена статистика современного масонства, заимствованная из «Ежегодника всемирного масонства» за 1910 год, изданного международным бюро в Невшателе. Всего оказывается, если верить «Ежегоднику», в Европе 10265 лож с 372626 членами. Из них английских лож — 3.972 (220.000 членов), немецких — 5.012 (80.724 членов) и латинских — 1.281 ложа (71.902 члена). В Америке — 15.741 ложа, включающих в себя 1.321.500 членов. В остальных частях света масонов не много.



    12

    Во время организованной масонством скандальной истории доносов в армии (l'affaire des fiches) этот пост занимал бр. Лаферр, также как и в 1907-08 г: (Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France» стр. 164). Ныне он назначен министром общественных работ (см. телегр. «Новое Время», № 12440). Телеграмма СПА, от 27 октября 1910 г. из Парижа.

    «Перед вотированием формулы перехода к очередным делам националист полковник Дриан вызвал бурный инцидент, обвинив министра общественных работ Лаферра в том, что последний на масонском конгрессе содействовал принятию резолюции, объявляющей вопрос об Эльзасе и Лотарингии исчерпанным».



    13

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 160-168, 177.



    14

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 198-199.



    15

    Так, напр., два человека, заранее согласившиеся между собою и обладающие условными знаками, легко могут обыграть в карты человека, не посвященного в это и не подозревающего о их взаимном соглашении.



    16

    В «центральную палату» мастера входят поодиночке с покрытою головою, как евреи в синагогу, и там воспроизводится сцена убийства Гирама (строителя храма Соломона). Потом мастера, изображающего Гирама, кладут в гроб, над которым водружается ветка акации, и президент объявляет, что Соломон весьма обеспокоен исчезновением Гирама; все начинают искать его, стараясь не глядеть на гроб. Ищут его трижды, наконец находят... ветку акации, потом замечают и самого Гирама, (который, кстати, лежит посреди комнаты); его схватывают за палец и кричат: «Макбенак», т. е. «плоть отделяется от костей». Остается добавить, что мастера собираются в «центральную палату» только для этого и ничего другого там не делают. (Там же, стр. 179).



    17

    Так называют они свое помещение.



    18

    На масонском жаргоне это называется «увеличением оклада».



    19

    Розенкрейцерская масонская степень; капитулом называются мастерские розенкрейцеров.



    20

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 246.



    21

    Так называется тридцать третья степень.



    22

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 260-263.



    23

    Margiolta. «Le Satanisme dans la haute maconnerie».



    24

    В данный момент — уничтожение Христианской Церкви



    25

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 276.



    26

    Дело было в 1889 году; теперь их гораздо более.



    27

     Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 284-285. 



    28

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 291. 



    29

    Лютостанский, «Талмуд и Евреи», Т. VII, стр. 143.



    30

     Напр., так поступили с известным Нубиосом, о котором будет сказано ниже.



    31

    Copin-Albancelli, «Conjuration juive contre le monde chretien», стр. 56-59.



    32

    Один из масонских циркуляров рекомендует прижать их к стене посредством их собственных интересов, при ослушании ввергая их обратно в то небытие, из которого их извлекли. (См. Copin-Albancelli, «Conjuration juive contre le monde chretien», стр. 72).



    67

    Bournand, «Histiore de la Franc-Maconnerie», стр. 19, 20, 25, 26.



    68

    Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 10, 11.



    69

    Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 34, 35.



    70

    Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 48, 75.



    71

     Кадэ-де-Гассикур, следуя распространенному в его время мнению, полагает, что французская революция была произведена орденом храмовников, как месть церкви и монархии за разгром ордена в 1313 году. Насколько эта версия заслуживает внимания, увидим ниже. 



    72

    Cadet de Gassicourt, «Le tombeau de Jacques Molay», стр. 13.



    73

    Cadet de Gassicourt, «Le tombeau de Jacques Molay», стр. 200.



    74

    Cadet de Gassicourt, «Le tombeau de Jacques Molay», стр. 202.



    75

    Следующее письмо Вольтера к Дамилявиллю вполне характеризует общее настроение философов-энциклопедистов: «христианская вера — бесчестная вера, — пишет он, — отвратительная гидра, чудовище, поражаемое ныне сотнями невидимых рук; философы должны всячески уничтожить христианство, они должны дерзать на все, лишь бы подавить бесчестного». (Bournand, «Histiore de la Franc-Maconnerie», стр. 92).



    76

    Copin-Albancelli, «Conjuration juive contre le monde chretien, стр. 102, 103.



    77

    Max Doumic, «Le Secret de la Franc-Maconnerie», стр. 148.



    78

    Max Doumic, «Le Secret de la Franc-Maconnerie», стр. 150.



    79

    Max Doumic, «Le Secret de la Franc-Maconnerie», стр. 151.



    80

    Эти псевдонимы сами по себе уже довольно показательны: — Спартак — предводитель восстания рабов, Филон — еврейский философ, положивший начало почти всем противохристианским ересям, Цельзий известен своей ненавистью к христианству, Катон — мятежник, восставший против Цезаря, Диомед — Фракийский царь, известный своей жестокостью, Брут — друг Цезаря, предательски участвовавший в смертном заговоре против него.



    81

     Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 61. 



    82

    Max Doumic, «Le Secret de la Franc-Maconnerie», стр. 79.



    83

    Max Doumic, «Le Secret de la Franc-Maconnerie», стр. 104.



    84

    Max Doumic, «Le Secret de la Franc-Maconnerie», стр. 104-107.



    85

    Лонгинов. «Новиков и московские мартинисты». Москва. 1867 г., стр. 86-89. 



    86

    Вот, по словам Кадэ де-Гассикура, шифрованное масонское послание, которое Калиостро распространял в Англии и Франции: «Ко всем истинным масонам во имя Иеговы. Пришло время начать постройку нового иерусалимского храма. Для сего приглашаем всех истинных масонов собраться во имя Иеговы, Единственного, в котором заключается божественная Троица, — завтра вечером 3 числа 1786 года в таверне Рельи Grate Gueen Street, чтобы составить план и заложить первый краеугольный камень истинного Храма в сем видимом мире. Калиостро» (Cadet de Gassicourt, «Le tombeau de Jacques Molay», стр. 15.)



    87

    Выдававший себя за графа Калиостро неизвестный был «еврейского происхождения и уроженец Аравии». (Funk-Brentano, «L'Affair du Collier» стр. 88; см. Daste, «Marie-Antoinette et le Complot Maconnique», стр. 70). 



    88

    «Дело ожерелья королевы» было организовано масонской системой «строгого наблюдения» в ложе «соединенных друзей» и разрабатывалось в доме Буленвинье в Пасси». (Borde, «La conspiration maconnique en 1789», «Le Correspondant», май 1906, стр. 526; см. Daste, «Marie-Antoinette et le ComplotMaconnique», стр. 70).



    89

    Сен-Жермен в действительности был сыном эльзасского еврея Вольфа. (См. Bournaud, «Historie de la Franc-Maconnerie», стр. 106).



    90

     Bournaud, «Historie de la Franc-Maconnerie», стр. 314. 



    91

    Taine, «La Revolution», т. I, стр. 23. 



    92

    «Le Monde Maconnique», декабрь, 1859 г., стр. 479. 



    93

    Taine, «La Revolution», т. I, стр. 13



    94

    Taine, «La Revolution», т. I, стр. 23, 24. 



    95

    Cadet de Gassicourt, «Les inities anciens et modernes», гл. V, стр. 25. 



    96

    В 1786 году Калиостро написал свое «Письмо к французскому народу» («Letter au peuple francais»), где между прочим говорит: «скоро будут созваны ваши генеральные штаты, Бастилия превратится в место для гуляний и «letters de cahet» будут уничтожены». (Daste, «Marie-Antoinette et le ComplotMaconnique», стр. 204).



    97

    Daste, «Marie-Antoinette et le ComplotMaconnique», стр. 233. 



    98

    Daste, «Marie-Antoinette et le ComplotMaconnique», стр. 235, 236.



    99

    Carion, «La Verite sur l'ancien Regime», стр. 68 



    100

    Ricaud. «La Biggore et les Hautes Pyrenees pendant la Revolution»,  стр. 12, 13, 15-21. 



    101

    Cochen et Charpentier. «Le campagne electorale de 1789 en Bourgogne», напечатано в «l'Action Francaise» за 1904 год. 



    102

    Copin-Albancelli, «Conjuration juive contre le monde chretien, стр. 319, 320. 



    103

     Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 102. 



    104

    Taine, «l'Ancien Regime», стр. 519. 



    105

    Cochen et Charpentier. «Le campagne electorale de 1789 en Bourgogne», стр. 15.



    106

    «В Берлине Мирабо сошелся с иллюминатами Вейсгаупта, после чего повез их в Париж, где их радушно встретили в ложе «Amis Reunis» и заключили с ними тесный союз». A. Baron. «Les Societes  Secrets», стр. 285, 286. 



    107

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 324-341.



    108

    Это были собрания масонской ложи «соединенных друзей».



    109

    В действительности дело заключалось в том, что Фулон и Бертье согласились участвовать в министерстве, но объявили королю о необходимости арестовать вожаков Великого Востока. Последние об этом узнали и приговорили их к смерти. (См. A. Baron. «Les Societes  Secrets», стр. 291). 



    110

    Bertrand de Molleville, «Histoire de la Revolution Francaise»,  т. IV, стр. 181.



    111

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 331-335. 



    112

    Barruel, «Memoires», т. V, стр. 95-100. 



    113

    Taine, «La Revolution», т. I, стр. 46-48.



    114

    Bezenval, «Memoires», т. I, стр. 353.  



    115

    Taine, «La Revolution», т. I, стр. 33.



    116

    Lally-Tollendal. «Deuxieme letter a mes commettants», 1790, стр. 66, 77, 78.



    117

    Marmontel, «Memoires», т. II, стр. 383. 



    118

    Герье, «Французская Революция 1789-95 г.», стр. 95, 96.



    119

    Герье, «Французская Революция 1789-95 г.», стр. 75.



    120

    De Witt, «Le peur en 1789», 1887, стр. 7, 8, 17, 18.



    121

    Bruneau, «Les debuts de la Revolution», стр. 56. 



    122

    Xavier Roux, «Memoires». 



    123

    Xavier Roux, «Memoires», стр. 3, 4.



    124

    Xavier Roux, «Memoires», стр. 4, 5.



    125

    Xavier Roux, «Memoires», стр. 196.



    126

    Bruneau, «Les debuts de la Revolution», стр. 74. 



    127

    Brunelliere, «Du role de la F. M. Au XVIII siecle a Nantes», 1883, стр. 8, 9. 



    128

    Sourdat, «Le veritables auteurs de la Revolution 1797», стр. 452 



    129

    Barruel, «Memoires»,  2 издание, 1803, т. V, стр. 134.



    130

    Lombar de Langres, «Les Societes Secretes an Allemagne», 1819, стр. 180 



    131

    Boutillier de St. Andre, «Memories d'un pere a ses enfants», стр. 26-29.



    132

    Посвящаемому в степень жреца надевали на голову шапочку и говорили ему: «надень на себя эту шапочку — она лучше королевской короны». (Max Doumic, «Le Secret de la Franc-Maconnerie», стр. 98). 



    133

    Max Doumic, «Le Secret de la Franc-Maconnerie», стр. 111. 



    134

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 302-305. 



    135

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 321,322. 



    136

    Том III, глава 3.



    137

    Сначала во главе французского масонства находилась «Великая ложа Франции», В 1773 году масоны, недовольные великой ложей, собрались на съезд в Париже. Их заседание носило знаменательное название «национального собрания» и привело к основанию «Великого Востока», которому постепенно подчинились все ложи Франции». (Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 57, 58). 



    138

    Louis Blanc, «Historie de la Revolution», т. II, стр. 72, «В ложе «девять сестер» последовательно собрались Гара, Бриссо, Бальи, Демулен, Кондорсе, Шанфор, Дантон, Петион, Сиейс, и друг.» (Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 76)



    139

    Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 85.



    140

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 366-368. 



    141

    Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 86.



    142

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 368-377.



    143

     Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 88.



    144

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 379-382. 



    145

    Max Doumic, «Le Secret de la Franc-Maconnerie», стр. 246. 



    146

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 382, 383.



    147

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 386, 387



    148

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 386, 387. 



    149

    Charles Goyau. «L'Idee de Patrie et de l'Humanitarisme».



    150

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 387, 388. 



    151

    Max Doumic, «Le Secret de la Franc-Maconnerie», стр. 253.



    152

    Max Doumic, «Le Secret de la Franc-Maconnerie», стр. 256. 



    153

    Max Doumic, «Le Secret de la Franc-Maconnerie», стр. 273.



    154

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 388-391.



    155

    Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 89, 90.



    156

    Copin-Albancelli, «Conjuration juive contre le monde chretien, стр. 176, 177.



    157

    Bournaud, «Historie de la Franc-Maconnerie», стр. 135. 



    158

     A. Baron. «Les Societes  Secrets», стр. 292-306. 



    159

    Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 64. 



    160

    Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 37.



    161

    Bournaud, «Historie de la Franc-Maconnerie», стр. 215. 



    162

    Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 72.



    163

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 84. 



    164

    Лютостанский, «Талмуд и Евреи», т. II, стр. 240.



    165

    Cretineau-Joly, «L'Eglise Romaine en face de la Revolution», т. II, стр. 111.



    166

     Cretineau-Joly, «L'Eglise Romaine en face de la Revolution», т. II, стр. 108.



    167

    Copin-Albancelli, «Conjuration juive contre le monde chretien, стр. 166, 168, 169.



    168

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 85. 



    169

    A. Baron. «Les Societes  Secrets», стр. 359.



    170

    «Земщина», №260. 



    171

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 85.



    172

    «Земщина», №308.



    173

    См. «Петербургская Газета», № 136 и 142, 1910 г.; «Новое Время», № 12337; «Биржевые Ведомости», № 11774 (вечерний выпуск).



    174

    «Земщина», №154. 



    175

    «Биржевые Ведомости», № 11806 (вечерний выпуск). 



    176

    «Новое Время», № 12519.



    177

    «Новое Время», № 12430.



    178

    «Новое Время», № 12512. 



    179

    Daste, «Marie-Antoinette et le Complot Maconnique», стр. 49-52 



    180

     «Новое Время», № 12412. 



    181

    «Новое Время», № 12423. 



    182

    «Земщина», №373.



    183

     «Земщина», №332. 



    184

     «Новое Время», № 12454, № 12467.



    185

    «Земщина», №333. 



    186

    «France d'hier et France de demain», № 16, 1911 г.



    187

    См. «Новое Время», № 12288, «Биржевые Ведомости», № 11760 (вечерний выпуск), «Петербургскую Газету», № 150, 1910 г., «Земщины», № 320. 



    188

    «Земщина», № 322. Этот случай невольно напоминает нам об аналогичном деянии масонов: в 1904 году депутат Сиветон во французской палате нанес оскорбление действием военному министру Андре, после чего сей ставленник масонства принужден был подать в отставку. Вышло это по поводу скандального дела о доносах в армии, организованного президентом совета ордена бр. Лаферром (нынешним министром общественных работ). Вскоре Сиветон был найден убитым при таких загадочных обстоятельствах, которые исключали всякое сомнение в том, что это было произведено масонством. ( A. Baron. «Les Societes  Secrets», стр. 364). 



    189

    Еврейская печать почему-то очень хотела видеть его министром... народного просвещения. 



    190

    «Биржевые Ведомости», № 11814 (вечерний выпуск), «Земщина», №357.



    191

     См. «Новое Время», № 12415. 



    192

    «Новое Время», 26 февраля 1906 г., статья Вандама. 



    193

    Cl. Jannet, «La F.-M. Au XIX Siecle», Atvignon, 1882, стр. 543, цит. A. Baron. «Les Societes  Secrets», стр. 359. 



    194

     «Земщина», № 449.



    195

    Соколовская. «Русское Масонство», стр. 6 



    196

    Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 39. 



    197

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 134. — «Маркграф Аншпахский был свидетелем дружеской встречи Сен-Жермена с графом Орловым в 1774 году в Нюрнберге. Орлов назвал его «caro padre» и говорил, что он много содействовал успеху переворота».



    198

    Bidegain, «Masques et figures maconnipues», стр. 9. 



    199

    Arneth, «Marie-Antoinette, Joserh II und Leopold II», Ihr Briefwechsel, стр. 135, цит. Daste, «Marie-Antoinette et le Complot Maconnique», стр. 346.



    200

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 101.  



    201

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 168, 304.



    202

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 96.



    203

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 78.



    204

    В своих заметках о Петербурге Калиостро говорит, что во главе русских масонов находился некто Ксименес; он встречал его во многих городах России, но всегда под различными именами. («Vie de Joserh Balsamo, сonnu sous le du Comte de Caliostro, d'apre la procedure suivie contre l'inculpe a Rome», 1790, цит. Daste, «Marie-Antoinette et le Complot Maconnique», стр. 113.) К сожалению нам неизвестно, под какими именами жил этот Ксименес в России.



    205

    Вот, как выражается Калиостро об этой системе: «Я направился в Франкфурт на М. где встретил гг. X. и У., которые были начальниками системы «строгого наблюдения», называемого иллюминатством. («Vie de Joserh Balsamo», стр. 129-130, цит. Daste, «Marie-Antoinette et le Complot Maconnique», стр. 113.) В системе «строгого наблюдения» имелось много высших степеней и тайных руководителей; последователи вели свое происхождение от рыцарей храма. Название системы происходит от того, что тайные руководители строго наблюдали за членами низших степеней, повышая их соответственно их пригодности.



    206

    «Vie de Joserh Balsamo», стр. 90, цит. Daste, «Marie-Antoinette et le Complot Maconnique», стр. 112. 



    207

    Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 61.



    208

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 110.



    209

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 147.



    210

    Например, Новикова «почти насильно» заставили принять седьмую степень «строгого наблюдения». Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 77.



    211

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 153. 



    212

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 82. 



    213

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 166.



    214

    Daste, «Marie-Antoinette et le Complot Maconnique», стр. 228. 



    215

    Bournaud, «Historie de la Franc-Maconnerie», стр. 174. 



    216

    Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 54.



    217

     Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 55. 



    218

    Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 55. 



    219

    «Vie de Joserh Balsamo», стр. 83. 



    220

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 200.



    221

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 111.



    222

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 118. 



    223

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 143. 



    224

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 126. 



    225

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 193.



    226

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 199. 



    227

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 206. 



    228

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 215. 



    229

    Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 44. 



    230

    Deschamps, «Les Societes secretes», т. II, стр. 120, 121, (цит. Daste, «Marie-Antoinette et le Complot Maconnique», стр. 93.) 



    231

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 272. 



    232

     Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 273. 



    233

     Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 262. 



    234

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 297. 



    235

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 299. 



    236

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 214 



    237

    Haumant, «Culture fraincaise en Russie», стр. 172. 



    238

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 315. 



    239

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 351. 



    240

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 114. 



    241

    Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 39. 



    242

    Лонгинов, «Новиков и масонские Мартинисты», стр. 364. 



    243

    «Цареубийство 11 марта 1801 г.», стр. 116 и др. 



    244

    Nys, «Droit Interational et Franc-Maconnerie», стр. 39. 



    245

    Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 46. 



    246

    Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 66, 64. 



    247

    С этим «высочайшим существом» мы достаточно знакомы по французской революции. 



    248

    Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 46.



    249

    Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 72. 



    250

    Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 50, 51. 



    251

    Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 152. 



    252

    Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 188. 



    253

    Haumant, «Culture fraincaise en Russie», см. «Новое Время», № 12443. 



    254

    Например: «Страж блага, миротворец, 

    Он — блага подданных рачитель, 

    Он — Царь и вместе человек! ».

    Соколовская. «Русское масонство», стр. 14. 



    255

    Например, 24 августа 1819 года варшавская ложа извещала Виленскую ложу «Славянского орла» о постановке в ней портрета Государя. Та же ложа препровождала в Виленскую ложу «доброго пастыря» экземпляр песни, составленной по поводу этой постановки портрета. Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 14



    256

    Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 81.



    257

    Haumant, «Culture fraincaise en Russie», стр. 322.



    258

    «Записка декабриста», Лейпциг, 1870, стр. 78. 



    259

    Haumant, «Culture fraincaise en Russie», стр. 329. 



    260

    Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 83. 



    261

    «Вот несколько примеров: кавалергардскому офицеру П. П. Ланскому пришлось под Кульмом нагонять свой эскадрон; внезапно он увидал раненного французского офицера, которого уже собирался добить палашом русский солдат. Француз, напрягая последние усилия, высоко закинул обе руки над головой, скрещивая пальцы ладонями наружу; это был масонский призыв на выручку. Увидев знак, Ланской остановил солдата и спас француза. (Соколовская «Русское масонство», стр. 82). — При Ватерлоо один прусский офицер подал тот же знак; к нему немедленно на помощь бросился французский офицер-масон и шпагой отбил его от своих же соотечественников. Во время франко-прусской войны немецкому масону Альберту Рихтеру предстояло быть расстрелянным французскими стрелками; он вдруг подал вышеупомянутый знак и был спасен французским масоном, который объявил, что это его брат и что он санитар. (A. Baron. «Les Societes  Secrets», стр. 361). 



    262

    Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 88. 



    263

    A. Baron. «Les Societes  Secrets», стр. 262. 



    264

    Dorrow's Denckschriften und Briefen zur characteristik der Welt und Litteratur, Berlin, 1840, т. IV, стр. 211-221.



    265

    Max Doumic, «Le Secret de la Franc-Maconnerie», стр. 228. 



    266

    A. Baron. «Les Societes  Secrets», стр. 349. 



    267

    Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 55. 



    268

    Например, за военно-морской ложей «Нептуна» скрывалась тайная «ложа Гарпократа» (см. отчет о лекции Соколовской в «Земщине» № 534).



    269

    «Записка декабриста», Лейпциг, 1870, стр. 64, 66. 



    270

    Кроме того он участвовал в ложах «сфинкса Александра» и «соединенных славян» (Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 173). 



    271

    Как известно, из этой ложи вышли все главные деятели французской революции.



    272

    В 1814 году он получил в Париже седьмую степень. (Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 173). 



    273

    Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 172, 173, 175, 176. 



    274

    «Записка декабриста», Лейпциг, 1870, стр. 64



    275

    Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 176. 



    276

    «Записка декабриста», Лейпциг, 1870, стр. 66.



    277

    «Записка декабриста», Лейпциг, 1870, стр. 68. 



    278

     «Относительно покушения на жизнь Императорской фамилии предположено было начать действия в 1823 году осенью, во время смотра в лагере под Бобруйском, но смотр был отменен. В апреле 1824 года положено было начать действие в Белой Церкви на смотре 3 пехотного корпуса; оттуда идти на Киев и на Москву, а из Москвы отрядить С. Муравьева-Апостола в Петербург; но смотр не состоялся и проект лопнул». («Записка декабриста», Лейпциг, 1870, стр. 68.) 



    279

     «Записка декабриста, Лейпциг, 1870, стр. 68. 



    280

    Подробности см. в книге Корфа. «Восшествие на престол Государя Николая I», стр. 89 и далее. 



    281

    Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 20. 



    282

    Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 21. 



    283

    Charles, «Solution de la Question Juive», стр. 349. 



    284

    Haumant, «Culture fraincaise en Russie», стр. 404. 



    285

    Сперанский был посвящен в масоны Фесслером в 1810 году (Т. Соколовская. «Русское масонство», стр. 168.) 



    286

    Daste, «Marie-Antoinette et le Complot Maconnique», стр. 348. 



    287

    Hello, «La F.: M.: et l'Ouvrier», стр. 61, 62. 



    288

    Hello, «La F.: M.: et l'Ouvrier», стр.43. 



    289

    Hello, «La F.: M.: et l'Ouvrier», стр. 53, 60. 



    290

    Hello, «La F.: M.: et l'Ouvrier», стр. 61. 



    291

    Hello, «La F.: M.: et l'Ouvrier», стр. 62, 63.



    292

    Соловьев стрелял в Государя в 1878 году. 



    293

    Hello, «La F.: M.: et l'Ouvrier», стр. 64-67. 



    294

    Акимов, «Очерк развития социал-демократии в России», стр. 17, 21.



    295

    Hello, «La F.: M.: et l'Ouvrier», стр. 77. 



    296

    Hello, «La F.: M.: et l'Ouvrier», стр. 72. 



    297

    Алмазов, «Наша революция», стр. 32. 



    298

    Алмазов, «Наша революция», стр. 58, 59. 



    299

    Интересно сопоставить, что также из Лондона и начале ноября 1905 года вышли транспорты с оружием, бомбами и взрывчатыми веществами и Балтийское к Черное моря. (см. там же, стр. 593; Морской, «Революция 1905 г.», стр. 86). 



    300

    «Новое Время», № 12514. 



    301

    Алмазов, «Наша революция», стр. 469



    302

    Морской, «Революция 1905 г.», стр. 70. 



    303

    Морской, «Революция 1905 г.», стр. 75. 



    304

    Алмазов, «Наша революция», стр. 499. 



    305

     «Земщина», № 526. 



    306

    «Земщина», № 526. 



    307

     «Земщина», № 526. 



    308

    Морской, «Революция 1905 г.», стр. 98. 



    309

    «Земщина», № 526. 



    310

    Морской, «Революция 1905 г.», стр. 68. 



    311

    Алмазов, «Наша революция», стр. 556. 



    312

    Алмазов, «Наша революция», стр. 560, 561. 



    313

    Алмазов, «Наша революция», стр. 565. 



    314

    Алмазов, «Наша революция», стр. 570-574. 



    315

    Алмазов, «Наша революция», стр. 580, 581. 



    316

    Алмазов, «Наша революция», стр. 581. 



    317

    Алмазов, «Наша революция», стр. 584. 



    318

    Алмазов, «Наша революция», стр. 640. 



    319

    Алмазов, «Наша революция», стр. 647. 



    320

    Алмазов, «Наша революция», стр. 648. 



    321

    Алмазов, «Наша революция», стр. 709. 



    322

    Алмазов, «Наша революция», стр. 586. 



    323

    «На еврейском конгрессе в Базеле все Русское Государство было разделено евреями на восемь участков и каждый из таких участков поручен ведению особого доверенного от еврейства». (Лютостанский, «Талмуд и евреи», т. VI, стр. VI). 



    324

     Фактически тоже еврейский (Алмазов, «Наша революция», стр. 380). 



    325

    Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 353. 



    326

    В 1898 году в Авиньоне бр. Паскье заявил, что оправдание Дрейфуса является «вопросом жизни или смерти лля масонства» (слова эти приведены A. Mounioot, «Libre Parole», в № 24 ноября 1898 г., цит. A. Baron. «Les Societes  Secrets», стр. 358). 



    327

    «Moniteur», от 29 сентября 1791 года, цит. Copin-Albancelli, «Pouvoir occulte contre la France», стр. 358. 









    Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх