В ЦЕНТРЕ И ЗА КОРДОНОМ

В Москве Эйтингон был назначен заместителем Якова Серебрянского – начальника Особой группы при председателе ОГПУ, известной также как «группа Яши». Этот параллельный и автономный от Иностранного отдела разведцентр был создан по инициативе председателя ОГПУ Вячеслава Рудольфовича Менжинского в 1930 году для глубокого внедрения агентуры на объекты военно-стратегического значения и подготовки диверсионных операций в тылу противника на случай войны. С этой целью Эйтингон несколько раз выезжал в Калифорнию для организации там агентурной сети. Вот свидетельство друга и соратника Эйтингона Павла Анатольевича Судоплатова:

«В конце 20-х-начале 30-х годов Эйтингон и Серебрянский были посланы в Соединенные Штаты для вербовки китайских и японских эмигрантов, которые могли нам пригодиться в военных и диверсионных операциях против Японии. К этому времени японцы успели захватить центральные и северные районы Китая и Маньчжурию, и мы опасались предстоявшей войны с Японией. Одновременно Эйтингон внедрил двух агентов для длительного оседания – польских евреев, которых ему удалось привезти в США из Франции. Эйтингон также должен был дать оценку потенциальным возможностям американских коммунистов в интересах нашей разведки. По его весьма дельному предложению, не следовало вербовать агентов из членов компартии, а имело смысл сконцентрировать внимание на тех, кто, не будучи в ее рядах, выражал сочувствие коммунистическим идеям.

Эйтингон действовал параллельно с Ахмеровым (Исхак Абдулович Ахмеров – сотрудник нелегальной разведки, впоследствии полковник – авт.), который, несмотря на серьезные возражения Эйтингона, все-таки женил-

ся на племяннице Эрла Браудера, основателя американской компартии. Операции в Соединенных Штатах и создание там сети нелегалов не входили в число важнейших целей Кремля, поскольку в то время получение разведывательных данных из Нового Света не влияло на принимаемые Москвой решения. Эйтингон, однако, поручил нескольким своим агентам следить за американской политикой в отношении Китая. Ему, в частности, удалось найти журналистов из журнала «Амерэйша», которые впоследствии сформировали лобби, влиявшее на американскую линию дипломатии в Азии.

Одним из завербованных Эйтингоном агентов был весьма известный японский живописец Мияги, позднее вошедший в группу Рихарда Зорге в Японии».

По воспоминаниям Судоплатова, с Серебрянским Эйтингон не сработался и в 1931 году вернулся в И НО ОГПУ. Структура разведки после смены руководства (вместо Трилиссера с октября 1929 по июль 1931 года ИНО возглавлял второй заместитель председателя ОГПУ Станислав Адамович Мессинг) изменилась.

В январе 1930 года был объявлен новый штат ИНО, включавший в себя 94 сотрудника. Вместо прежних закордонной части и отделения иностранной регистратуры было создано 8 отделений:

1-еотделение (нелегальная разведка) – начальник Лев Эльберт,

2-еотделение (вопросы выезда и въезда в СССР) – Иван Бабкин,

3-еотделение (разведка в США и основных странах Европы) – Михаил Молотковский,

4-еотделение (разведка в Финляндии и странах Прибалтики) – Александр Невский,

5-еотделение (разведка по белой эмиграции) – Андрей Федоров,

6-еотделение (разведка в странах Востока) – Казимир Баранский,

7-еотделение (экономическая разведка) – Альфред Нейман,

8-е отделение (научно-техническая разведка) – Лев Никольский.

Заместителем начальника разведки стал Артур Артузов, помощниками – Абрам Слуцкий и Михаил Горб.

Штат Иностранного отдела составил 121 человек. Кроме штатных сотрудников в это время создается резерв И НО, в котором в 1932 году числилось 68 человек.

Руководством СССР тогда же были поставлены перед разведкой новые задачи. 30 января 1930 года в постановлении Политбюро ЦК партии в связи с угрозой войны рекомендовалось переводить работу заграничных аппаратов И НО из советских учреждений на нелегальное положение. Резко увеличилось и финансирование разведки .

В 1931 году Эйтингон был назначен начальником 8-го отделения (научно-технической разведки) И НО ОГПУ, сменив своего будущего руководителя в Испании Никольского (Орлова). Но на этой должности он пробыл недолго, так как в скором времени был командирован во Францию, а затем в Бельгию, откуда вернулся в 1933 году.

Руководство разведки, готовя «легенду» для его нелегальных загранкомандировок, предложило Эйтингону обратиться к своим родственникам, жившим за границей, с тем, чтобы они прислали ему необходимые рекомендации, бумаги и деньги для поездки в Западную Европу. Однако родственники отказались делать это. Продолжая тему родственников, следует отметить, что в свое время на Западе, а позднее и в России появились утверждения, что знаменитый психоаналитик Марк Эйтингон (1881-1943), близкий ученик Фрейда, президент Международной психоаналитической ассоциации, покровительствовавший в эмиграции русской певице и агенту И НО НКВД Надежде Плевицкой (жене белого генерала Николая Скоблина – также агента советской разведки по кличке «Фермер»), был родным (или двоюродным) братом Эйтингона и действовал по его заданию. Однако никто и никогда не представил никаких доказательств этого.

** *

Вернувшись в Москву, Эйтингон вернулся на руководящую работу в И НО, где вновь произошли изменения. 1 августа 1931 года Мессинг за участие в выступлении против первого зампреда ОГПУ Генриха Ягоды был снят с должности начальника Иностранного отдела. Его сменил Артузов, при котором продолжилось расширение полномочий И НО и увеличение его штатов. Так, с февраля 1933 года Иностранному отделу предоставлялось право ведения следствия по возникающим в И НО делам сотрудников, а с апреля 1933 года был введен новый штат ИНО, включавший в себя 110 сотрудников. Заместителем начальника был Слуцкий, помощником – Сергей Пузицкий.

В апреле 1933 года Эйтингон становится начальником 1-го отделения ИНО (нелегальная разведка), важность которого особенно видна из того факта, что в ноябре 1932 года Артузов издал распоряжение об усилении нелегальной работы и о готовности легальных резидентур к переходу на нелегальные условия работы.

Впрочем, в кабинете Эйтингон не задержался надолго, и в том же году его вновь отправляют за рубеж, на этот раз в США. Существуют также неподтвержденные данные, что тогда же он работал в Китае, США, Иране, Германии.

В 1933 году Эйтингон познакомился с Павлом Судо-платовым, в ту пору молодым оперуполномоченным 5-го, а затем 8-го отделений ИНО ОГПУ. Судоплатов вспоминал, как однажды принес Эйтингону личное дело молодого чекиста, служившего возле польской границы, с просьбой по возможности перевести его на работу в качестве одного из сотрудников отделения, которым Эйтингон руководил. В деле находилась записка заместителя начальника отдела Украинского ГПУ, рекомендовавшего его для службы в Польше недалеко от того места, где тот жил и работал. Эйтингону не хотелось посылать этого молодого человека в Польшу, рядом с границей, где того могли узнать. И он прокомментировал это так: «Если этого парня, не имеющего никакого опыта, поймают при обычной проверке, то чья голова тогда полетит? Если я стану слушать подобные рекомендации, надо будет завести специальную корзину для собирания голо»».