За несколько месяцев до смерти Хмельницкий, на собрании старшин, просил выбрать гетманом своего сына, пятнадцатилетнего Юрия. Очевидно, Богдан хотел обеспечить Украине систему правления лучшую, нежели в Польше, где король практически был полностью зависимым от шляхты. С больным гетманом не стали спорить, и после его смерти Юрий около месяца был главой Гетманщины, но старшина уговорила подростка оставить гетманство и выбрала правителем войскового писаря Ивана Выговского.
Новый гетман происходил из овручской шляхты. Его отец Остап-Евстафий был наместником Киевского замка у воеводы Адама Киселя, владельцем имения Гоголево. Иван закончил Киево-Могилянскую академию, служил в польской армии в чине поручика, позже стал наместником луцкого подстароства, где служил в 1629–1636 годах. Тогда же Иван Выговский женился на княжне Солемирецкой. После разгрома польской армии под Желтыми Водами раненый Выговский был выкуплен Хмельницким у татар и до смерти гетмана оставался одним из его ближайших помощников, проявив, в частности, незаурядный дипломатический талант. Выговский организовал большую канцелярию и собрал в ней ряд талантливых сотрудников – должность войскового писаря стала главной, ведущей в генеральной старшине. Выговский имел большое влияние на Богдана Хмельницкого, который считался с ним, его предложениями. Когда хотели что-то решить или попросить у гетмана, посредником выбирали Выговского, который имел много сторонников.
После смерти Богдана Хмельницкого Речь Посполитая активизировала свои действия по новому порабощению Украины. Перед Иваном Выговским стояла сложнейшая задача – сохранить и приумножить сделанное великим Богданом для украинского народа.
Сохранилось описание нового гетмана – высокого роста, с большим носом, с аккуратной бородкой, спокойного характера, скрытный. Иван Выговский был также сторонником независимости Украины, но пути достижения этой цели у него были свои. Как стратег Выговский был намного слабее Хмельницкого – и проиграл. Именно после его правления Украину стали называть Малороссией. О. Субтельный писал:
«Выговский был одним из умнейших и образованнейших казацких предводителей. Во внешней политике он склонялся к основанию независимого украинского княжества. Однако Украина была еще слабой для того, чтобы сделать такой шаг, потому Выговский сосредоточился на поисках противовесов московским влияниям на Украине. С этой целью он усилил контакт с Польшей».
Основой нового украинского государства новый гетман считал казацкую старшину, шляхту и высшее духовенство. Эти три кита новой власти были связаны между собой экономическим положением, социальными интересами, культурой, постепенно сливались в единое общество. Казацкая старшина начала отделяться от остального казачества, она получила земли и сама собирала налоги, вела большое хозяйство, получала новые владения и практически слилась с остатками старой шляхты, став новым сословием, имевшим политическую и экономическую власть. Высшее духовенство также не хотело подчиняться московской церковной иерархии, считая, в частности, себя наследниками церкви Киевской Руси и более древним церковным образованием, нежели московское.
Главным советником гетмана Выговского стал Юрий Немирич, учившийся в Оксфорде и Кембридже. Новым митрополитом был выбран Дионисий Балабан, противник Москвы, ее методов управления и власти. Иван Выговский сделал ставку на аристократию и в итоге потерял гетманскую власть. Получая гетманскую булаву, он сказал: «Эта булава будет честному в помощь, плохому на кару. Никому в войске я потакать не буду – Войско Запорожское не может быть без страху».
Иван Выговский заключил договор со Швецией, снова договорился с крымским ханом о союзе, вел переговоры с Турцией, заключил перемирие с Польшей. Московскому послу он гордо заявил: «Пусть Великороссия будет Великороссией, Украина Украиной – мы есть войско непобедимое!» Талантливый дипломат умел говорить красиво, но этого было мало. Опора только на новую аристократию себя не оправдала. Раздел почти единого украинского общества на «высших и чернь» привел к народному восстанию во главе с Полтавским и Миргородским полками, поддержанными запорожцами, которых в 1657 году даже не пригласили в Чигирин на выборы нового гетмана.
В Москву были отправлены донесения запорожского атамана Якова Барабаша и полтавского полковника Мартына Пушкаря, обвинивших Выговского в намерении вернуть Украину в состав Речи Посполитой. Московское правительство, как всегда, проводило двуличную политику – бояре начали проведение «комплекса мероприятий по расколу украинского общества», делая это, по обыкновению, очень неуклюже и непрофессионально.
Впрочем, Украина и сама уже разделилась на два лагеря – почти вся старшина не хотела московского абсолютизма и склонялась к союзу и неизбежному подчинению Польше; казачество, мещане и крестьянство были против возврата польской власти, издевательств шляхты, панщины, религиозных утеснений.
Полтавщина почти не была разорена Освободительной войной, там не было разрухи, экономика успешно развивалась, население практически не знало голода и грабежей. На юге и востоке Полтавщины бурно осваивались новые земли, появлялись новые города, местечки, села, население чувствовало себя свободно и независимо. Выговский стал давать полтавские земли своей старшине, новая шляхта пошла на Полтавщину и, как и на всей Украине, обложила поспольство большой данью и повинностями, вплоть до введения крепостничества. Население поднялось против новых панов – началось восстание, лозунгами которого стали возвращение казацких вольностей, свободная охота и рыбная ловля, свободное «варение горилки», выбор гетмана Черной радой.
Выговский блокировал Полтавщину и Запорожье верными ему войсками, не желая расширения восстания. Первое боевое столкновение в феврале 1658 года закончилось победой полтавцев и запорожцев. Выговский позвал на помощь татар – против своего народа, прекрасно зная, как ведет себя орда с украинским населением! Несколько недель бои велись под Полтавой, которую не могли взять до середины июня. В кровопролитных боях погиб полтавский полковник М. Пушкарь и тысячи украинских казаков с обеих сторон – слава Богу, что Богдан Великий этого уже не видел! Выговский казнил запорожского кошевого Балабана и разрешил татарам грабить украинское население, что они и сделали. Иван Выговский думал, что победил, но это было началом его конца – правителю Украины нельзя безнаказанно уничтожать собственный свободолюбивый народ. Украинец потому и украинец, что у него всегда на боку сабля, даже если ее там нет.
После Полтавской победы гетман решил, что сможет разорвать союз с Московским царством. Немирич в манифестах, разосланных по всей Украине, обвинял московское правительство в соглашении с Польшей и вмешательстве в украинскую политическую жизнь:
«Так обнаруживается хитрость и обман тех, кто сперва посредством внутренней междоусобной войны, а затем и открыто своим собственным оружием уготовили нам ярмо неволи, без всякого повода с нашей стороны. Свидетельствуя о своей невинности и призывая на помощь Бога, мы вынуждены для сохранения своей свободы прибегнуть к законной защите, чтобы сбросить с себя это иго и искать для этого помощи у своих соседей. Таким образом, не на нас падет вина этой разгорающейся войны. Мы были и остаемся верными великому князю и против воли своей беремся за оружие».
16 сентября 1658 года в Гадяче был подписан польско-литовско-украинский договор – Польша, Литва и Украина создают федерацию равноправных государств, к которой может присоединиться и Россия. В состав Украины, получившей название «Великое княжество Русское» с князем Иваном Выговским, должны были войти воеводства Киевское, Брацлавское и Черниговское, и сама Украина в качестве автономии возвращалась под верховную власть Польши. В Украине работают свои министры, находится казна, чеканится монета – по образу Великого княжества Литовского. Законодательная власть на Украине должна принадлежать Национальному собранию, исполнительная – гетману, которого выбирает все население и утверждает король Польши. Войско Украины должно составлять 30 000 воинов и 10 000 наемников. Польские войска не имеют права переходить украинскую границу, а если переходят – подчиняются гетману. Римско-католическая и православная религии признаются равноправными. На украинских землях основывается два университета, другие учебные заведения, типографии. Гадячский трактат сохранился:
«На вечную память тем, кто живет и тем, кто будет жить потом.
Комиссия между властями Короны Польской и Великого княжества Литовского с одной стороны и вельможным гетманом и Войском Запорожским с другой стороны дня 6 сентября, года Божьего 1658 года, Бог дал, счастливо и вечно закончила.
Таким способом постановили мы вечный, который никогда нельзя разорвать, мир.
Религия греческая стародавняя, да и та, с которой стародавняя Русь присоединились к Короне Польской, чтобы оставалась при своих прерогативах и там, куда язык русского народа достигает.
Академию Киевскую дозволяет Его Королевская Милость и власти коронные установить; она должна иметь прерогативы и вольности, как и Академия Краковская.
Вся Речь Посполита народов польского и Великого княжества Литовского, и Русского и провинций, которые к ним принадлежат, восстанавливается во всей полноте так, как было перед войной, то есть чтобы эти народы оставались в своих границах и свободах нерушимо, как было перед войной.
Войска Запорожского должно быть число 60 000, или как вельможный гетман укажет в реестре.
Никаких войск польских и литовских или чужеземных никто не будет вести в воеводства Киевское, Брацлавское, Черниговское.
Монетный двор для изготовления всяких денег в Киеве должен быть основан.
Объединенный совет и объединенные силы этих народов должны будут выступать против любого врага.
К великой русской булаве должно принадлежать Чигиринское староство. А гетман войск русских волен иметь резиденцию при Его Королевской Милости…»
Гадячский договор не был ни принят, ни реализован. Позднее один из тогдашних польских политиков писал:
«То, что соглашения с казаками не существуют до сих пор, то в этом не их вина, но наша, так как мы не считали их за людей. И за это покарал нас Бог, показавший, что они тоже люди, как и все другие, и наказал нашу гордость, и мы, как я думаю, потеряли больше, чем они. И мы должны были пасть, ведь они боролись за свободу, а мы за неограниченное «панування». Действительно, необходимо их признать за нацию, а не за партию.
Дадим наконец им покой, не будем плести интриги и разобщать их. Пусть будет с ними уния, такая, как литовская, пусть другой народ не имеет с ними особых прав – никаких, ведь только через законные отношения существуют государства, а с поднятием одного народа над другим происходит разлад».
По невыполненному Гадячскому трактату Украина от Польши «получила» только автономию, а не государственное равноправие, и эта автономия распространялась только на небольшую часть украинских земель. Главная цель – объединение всех украинских территорий и государственная независимость – осталась неосуществленной. Зато московский царь, узнав о Гадячском мире, уже 24 сентября прислал на Украину свою грамоту, в которой назвал Выговского клятвопреступником и предателем, призывая украинский народ восстать против него – Иван Мазепа был не первым, кого «отметили» московские бояре.
Война Выговского и Боярской Думы началась в августе 1658 года. На московские полки Выговский повел наемников, татарскую орду и польские отряды, несколько казацких полков. Часть войск гетмана под началом его брата Данилы попытались взять Киев, в котором стоял небольшой московский гарнизон, но воевода В. Шереметьев 2–3 сентября 1658 года в кровопролитном бою отбросил нападавших.
Гетман пошел к московской границе, где стояло войско под началом боярина Ромодановского. Начавшиеся украинско-российские переговоры, на которых Москва признавала Украину на условиях Гадячского договора, окончились ничем – Выговского это уже не устраивало.
Весной 1659 года московское войско князя Трубецкого осадило Конотоп. Город взять не смогли – к Конотопу подошел гетман с казаками, татарами и поляками. После нескольких боев 8 июля 1659 года у села Сосновки произошло кровавое сражение. Московские воеводы, как обычно назначенные не по воинскому таланту, а по близости к царю, почти повторили сценарий Оршанский битвы 1514 года, в которой военачальник Великого княжества Литовского Константин Острожский во главе тридцатитысячной армии буквально разнес восьмидесятитысячную московскую армию во главе с боярином Челядниным, по своему обыкновенно необоснованно презиравшего противника. Современные украинские историки В. Скляренко, В. Сядро и П. Харченко писали в работе «Конотопская битва – украинские Канны»:
«К переправе через реку у села Сосновки первыми подошли отряды Выговского, при этом большая часть татарской конницы, отделившись от гетманского войска, переправилась через реку южнее Сосновки и зашла в тыл россиян, ожидая там разгара сражения.
Первой начала атаку московская кавалерия, ударившая в лоб казацко-татарских войск. Под натиском противника Выговский начал отступать вдоль болотистого русла реки по направлению к городищу Пустая Торговища. Это отступление частей Выговского, которое на самом деле было притворным бегством союзников, стало переломным переломным во всей битве. В запале царские войска переправились через Сосновку. В это время украинцы успели разрушить переправу и ниже ее запрудить реку, что сделало невозможным возвращение российской конницы на свои исходные позиции. Тяжелая царская кавалерия застряла в топких местах реки, «настоящих конотопах», как об этом писал один из участников событий. Отряды крымчаков во главе с ханом, улучив благоприятный момент, бросились на россиян с тыла. Московское войско оказались в западне: от Конотопа его отделяла заболоченная местность, а спереди и сзади были казаки и татары. Деморализованные ударом с тыла, россияне начали убегать и стали легкой добычей татарской конницы и казацкой пехоты.
Разгром был полный».
По данным исследователей, из пятидесятитысячной союзной армии Выговского погибли 10 000 воинов, из более чем стотысячной московской – 30 000 воинов, более 10 000 человек попали в плен. Большинство незнатных пленных, за которых нельзя было получить выкуп, были зарезаны. Иван Выговский после сражения заявил:
«Государевых людей побил не гетман, а Божья воля, так как написано: «пусть сильный не хвалится силой своей, богатый богатством своим, а мудрый мудростью своей».
Сам Трубецкой с остатками полков ушел за Сейм. Выдающийся русский историк С. Соловьев писал:
«Цвет московской конницы, совершившей удачные походы 1654–1655 годов, погиб в один день. Никогда позже московский царь не мог более вывести в поле такое сильное войско. В траурной одежде вышел Алексей Михайлович к народу; Москву охватила тревога. Удар был тем тяжелей, что произошел совершенно неожиданно – после таких блестящих успехов! Еще недавно Долгоруков привел в Москву пленного литовского гетмана, недавно шли радостные разговоры о победах Хованского. Теперь Трубецкой, на которого надеялись больше всех, «муж благовейный и изящный, в воинстве счастливый и недругом страшный», погубил такое большое войско! По взятии городов, по взятии литовской столицы, царский город испугался, в августе по приказу царя люди всех чинов начали земляные работы по укреплению Москвы. Сам царь с боярами часто присутствовал на работах. Окрестные жители с семьями и имуществом заполнили Москву; шли слухи том, что царь собирается перебраться за Волгу в Ярославль и что Выговский наступает прямо на Москву».
Крымские татары Карач-бея смеялись над московскими послами: «Ваш царь хочет владеть запорожскими казаками. Польский король тоже этого хотел, но и свое королевство потерял. То же будет и с Московским царством, будет оно уничтожено казаками».
Украина узнала о том, что «Выговский подался к полякам». Началось народное восстание – украинцы даже не хотели слышать о Польше, войска которой Выговский размещал на Украине. На Левобережье действовали отряды наказного атамана Ивана Безпалова и полки Г. Ромодановского, запорожцы кошевого атамана Ивана Сирко напали на Крымское ханство и потом осадили гетманскую столицу Чигирин. Татары Карач-бея бросили Выговского и ушли домой, грабя и разоряя все на своем пути. Военная ситуация резко изменилась. Выговский был вынужден покинуть Левобережье. М. Грушевский писал:
«Мысль о польском господстве поднимала население, не хотевшее и слышать ничего о Польше. Польское войско, размещенное Выговским в Северщине, вызывало, по старой памяти, такую ненависть, что в здешних полках, преданных Выговскому раньше, теперь началось восстание».
Поляков, как и наемников гетмана, уничтожали повсеместно. Под Нежином был убит Юрий Немирич, автор Гадячского трактата. Против Выговского шли почти все старые полковники Богдана Хмельницкого – Сомко, Золотаренко, Цецюра и другие. Левобережные города и местечки открывали ворота полкам Ромодановского и приносили присягу царю. На гетманство объявляли восемнадцатилетнего Юрия Хмельницкого. М. Грушевский писал:
«В первые дни сентября 1659 года сошлись и стали друг против друга под местечком Германовкой оба войска: Юрий Хмельницкий со своими сторонниками, Выговский со своими. Тут и остальные казаки покинули Выговского и перешли к Хмельницкому. Слухи, что Выговский отдает Украину обратно полякам, погубили его дело. С Выговским остались только его наемное войско и поляки. Войско собралось на раду и на ней заявило, что не желает подданства Польше, не хочет воевать с Москвой».
Ярость украинского казачества на раде около Белой Церкви 21 сентября 1659 года была такова, что Выговский покинул ее под охраной наемников и поляков, боясь за свою жизнь. На реке Узени собралась новая рада, избравшая гетманом Юрия Хмельницкого, которому по требованию казаков Иван Выговский в октябре 1659 года передал гетманские клейноды и отрекся от гетманства.
Под напором казаков и московских войск наемники и поляки Выговского отошли на Дубно, и сразу казаки вошли в Чигирин. Выговский стал польским сенатором и киевским воеводой. Он и в дальнейшим пытался участвовать в политической жизни, в 1664 году был обвинен поляками в тайных переговорах с Москвой и убит без суда и следствия. Нельзя было бороться за независимость Украины, не считаясь со своим народом, и уж тем более нельзя было это делать в союзе с Польшей.
Именно при Выговском продолжалось переселение украинцев на Левобережье. Заселение будущих Харьковщины и Сумщины происходило следующим образом.
В период Освободительной войны и Украинской революции XVII века сотник Винницкого полка Иван Фоменко привел в Сумскую область свою сотню и с разрешения московского правительства поселился на древнем городище, в пятидесяти километрах от нынешних Сум. Местечко назвали Белополье – так же, как называлось казацкое население в Винницкой области. Позже «боярин» – воевода князь Григорий Ромодановский в Путивльском уезде на реке Вир построил город Белополье на старом Вирском городище, и в том же городе, поселились из-за Днепра сотник с черкасами». Казаки на Левобережье жили по своим обычным казачьим законам. Белопольская сотня подчинялась полковнику Сумского казачьего полка.
Белопольская крепость второй половины XVII века была окружена рвом и земляным валом с деревянным острогом с башнями и пятью воротами. Высота стен доходила до десяти метров, а длина – более двух километров по периметру. В крепости было около десяти пушек, гарнизон составлял около тысячи казаков. В случае необходимости в Белопольской крепости могли укрыться жители окружающих сел. В период правления Ивана Выговского и некоторых его последователей казаков Левобережья призывали к участию в войне против Москвы, но безуспешно. Н. Березин писал:
«На левой стороне население состояло сплошь из переселившихся сюда в разное время малорусов, лично свободных, не делившихся на сословия, осевших на вальных землях, управляющихся собственными властями под высшим надзором московского правительства. И тем не менее здесь медленно и постепенно в новом, конечно, виде повторяется то же самое, что народ пережил в предшествовавшие столетия.
Понемногу масса малорусского народа стала расслаиваться. Из среды поспольства, т. е. крестьян, занятых обработкой земли, и из среды казаков стали выделятся более богатые землевладельцы, которые разными путями очутились собственниками крупных имений. Хотя они не пользовались особыми правами и не составляли сословия, но по богатству, по образованию и положению в обществе естественно выделялись в высший слой, образуя как бы дворянство. Из среды этих влиятельных семей неизбежно пополнялась войсковая старшина, т. е. разные должностные лица гетманского управления. Сплошь и рядом этот верхний, господствующий слой населения соглашался пожертвовать в угоду Москве политическими правами, если это не мешало, а помогало его дальнейшему обогащению. В то же время в этой части украинского народа постепенно исчезал старый казацкий дух. От внешних врагов Левобережная Украина пользовалась защитой могущественной Москвы, народу ее не было более надобности отстаивать свою веру, иноверных и нерусских панов не было в ее среде. Естественно, что казачество, которое питалось духом борьбы за народ против этих враждебных ему сил, становилось ненужным. Оно превращалось как бы в сословие, казаки являлись в это время чем-то вроде мелкопоместных или средней руки помещиков.
Гетманщина, то есть эпоха, протекающая от разделения Украины и до упразднения гетманов и закрепощения народа при Екатерине II, могла бы посчитаться самым лучшим временем в исторической жизни Украины, особенно в первое время.
Украинский народ по ту сторону Днепра не только пользовался личной свободой, но каждый, даже последний бедняк, был полновластным хозяином земли, которую он обрабатывал. Налоги и общественные повинности также не угнетали его, потому что управление было чрезвычайно просто – крестьянин не кормил панов, не содержал ни королевского двора с его пышной обстановкой, ни многочисленного войска, ни разных учреждений со множеством должностных лиц. Повинности он покрывал натурой, т. е. уделял на это скромную часть своего урожая или исполнял необходимые работы в свободное время.
Плодородная страна оживляется деятельной торговлей и промышленностью. Рядом со старыми силами возникают новые поселки, которые выдвигаются все дальше в степь на юг и восток по мере того, как эти места делаются безопасными от татар».
В самой Гетманщине 1660-х годов ситуация была запутанной и сложной. В стране начали постоянно меняться гетманы, иногда одновременно их бывало несколько. На Украину надвигалась Руина.
1657–1687-е годы в истории Украины называют Руиной. Это были страшные годы гражданской войны и интервенции, это были годы украинской Смуты. Современный украинский историк В. Губарев писал о ее причинах:
«К важнейшим объективным причинам гражданской войны следует отнести сформированную еще в период Хмельниччины очень слабую, плохо структурированную систему публичной власти, основы которой следует искать в устройстве Запорожской Сечи. В основе этой системы лежала «казацкая демократия», на практике же все оборачивалось охлократией (власть толпы) и анархией. Власть московского царя была скорее номинальной, чем реальной, а основная масса народа – селянство – не имела никакого представительства в органах управления Гетманщины. В таких условиях внутренняя стабильность или нестабильность украинского общества целиком зависела от поведения «новой политической элиты» – казацкой старшины, в руках которой сосредоточилась реальная власть. Эта элита не была однородной.
В ней можно выделить три группировки, которые сложились в ходе Национально-освободительной войны. Первую группу представляла реестровая старшина, которая начинала Великое восстание 1648 года вместе с Хмельницким. В другой группе преобладала «показачившиеся» шляхтичи, которые присоединились к Хмельницкому уже в ходе войны. Третья старшинская группа сформировалась из бывших мещан и казацкой «голытьбы». Пока все имели общего врага – Речь Посполитую и пока был жив Богдан Хмельницкий, который умело руководил неоднородными массами повстанцев, противоречия между разными группами казацкой старшины, а также между старшиной и казацкими низами отходили на другой план. Однако когда Национально-освободительная война закончилась и умер Богдан Хмельницкий, амбиции отдельных казацких командиров, их стремление получить гетманскую булаву и захватить богатства Украины вышли на первый план. Вряд ли мы ошибемся, допустив, что не внешние обстоятельства, а собственно внутренние причины подтолкнули украинское общество к гражданской войне и поставили под сомнение само существование автономной казацкой республики.
Соседи Украины не могли не воспользоваться ее внутренней нестабильностью. Вторжение иностранных войск на территорию Гетманщины было прямым последствием этой нестабильности. Необходимо учитывать и тот факт, что казацкие группировки сами приглашали себе на помощь войска соседних государств и таким способом способствовали еще большему разгрому страны. Ни крестьянство, ни мещане, ни православное духовенство не были заинтересованы в гражданской войне. Основная часть ответственности лежит на казаках и их верхушке – старшине».
Украинская старшина уже не верила московскому правительству, не считавшемуся с украинскими интересами – но и союз, а тем более подчинение Польше, было невозможным. Украина должна была лавировать между соседями, должна была идти на уступки. Польский современник писал: «У них это самая высокая государственная правда – не быть ни под королем, ни под царем; хотят добиться этого, ссоря и пугая короля царем, а царя королем».
Трубецкой и Юрий Хмельницкий начали обсуждение договора между Украиной и Россией, который Москва подписывала с каждым новым гетманом. О. Субтельный писал:
«Трубецкой, который вернулся на Украину с новым войском, настоял на том, чтобы молодой гетман прибыл в его лагерь для пересмотра соглашения между его отцом и царем. Подчинившись, Юрий допустил первую из многих политических ошибок. Испуганный силой российского войска и угрозами Трубецкого, Юрий поверил подделанному тексту Переяславского договора 1654 года и в 1659 году подписал новый и очень невыгодный вариант документа. По новому Переяславскому пакту 1659 года российские гарнизоны располагались не только в Киеве, а и во всех больших городах. Более того, казакам запрещалось вести войны и вступать во внешние отношения без разрешения царя. Также им не разрешалось без утверждения Москвы выбирать гетманов, генеральную старшину и полковников. Молодой Юрий согласился на условия, которые пять лет назад его отец даже бы не рассматривал. Для Москвы же этот договор стал большим шагом вперед в ее постоянных действиях крепче ухватиться за Украину».
17 октября 1659 года Юрий Хмельницкий подписал новый договор между Гетманщиной и Московским царством. 19 статей Переяславского договора «образца 1659 года» значительно ограничили автономию казацкой державы:
«1. Без указу и без повеления великого государя, Его царского величества, самому гетману со всем войском Запорожским в войну никуда не ходить, и полками большими и малыми людьми Войска Запорожского никаким окружающим государствам не помогать, и на помощь к ним людей не посылать, чтобы той помощью Войско Запорожское не уменьшалось. А если бы без гетманского ведома кто пошел самовольно, тех карать смертью.
2. Великий государь, Его царское пресветлое величество, приказал быть в своих царского величества черкасских городах: в Переяславе, в Нежине, в Чернигове, в Браславе, в Умани своим царского величества воеводам с ратными людьми.
3. Если какой гетман сделает какой проступок, то войску без указа царского величества самим гетмана не сменять. Также и гетману без рады и без одобрения всего простого люда в полковники и другие начальники никого не назначать.
4. Также и всех полковников и иных начальных людей обеих сторон Днепра не должен гетман казнить без посланного на суд от царского величества».
«Человеческий фактор» всегда играет в истории главную роль. Через три года после переяславского позора 1659 года неудачного сына Богдана Великого ему писали запорожцы:
«Поляки и татары далеко будут, чтобы тебя спасти. Должен благодарить Бога и про братство наше думать, чтобы тебя спасало, а не уничтожало и губило, что тебя, молокососа избрало гетманом.
Мы, низовое Запорожское войско, идем на тебя, и все украинцы, братья наши, встанут против тебя вместе с нами и захотят отомстить за многие обиды, которые от тебя имели».
Н. Полонская-Василенко писала о 1659 годе:
«Трагедия дальнейшей истории Украины была в том, что этот сфальсифицированный документ 1659 года стал единственным оригинальным текстом так называемых «Статей Богдана Хмельницкого», и его подписывали позже все гетманы».
Летом 1660 года началась война Польши и России за Украину и Беларусь. Московские войска и казаки наказного гетмана Цецюры пошли на Галичину; охранявший южную границу от крымских татар гетман Юрий Хмельницкий двинулся на соединение с армией Шереметева. Между ними оставалось всего несколько километров, но полякам и этого хватило – жолнеры разбили Шереметева под Чудновом, а Хмельницкого под Слобожищами. Польские войска поддержала татарская орда. 17 октября 1660 года Юрий Хмельницкий подписал Чудновский трактат с поляками, который отменял Переяславский договор 1659 года и разрывал союз с Москвой. Польша и Украина должны были взаимодействовать на условиях Гадячского трактата 1658 года. Поляки, как обычно, и не подумали выполнять новые-старые договоренности, убрав из всех текстов трактатов статью о Великом княжестве Русском. Польские войска традиционно стали грабить Левобережье. Воинов Богдана Великого в строю было еще много, и против поляков поднялись казаки во главе с переяславским полковником Я. Сомко и нежинским полковником В. Золотаренко.
Левобережье не признало «союза» с Польшей, которая и не собиралась помогать Юрию Хмельницкому объединить Украину, которую грабила крымская орда. На Левобережье наказным атаманом стал Я. Сомко – казацкие полки очистили свои земли и от поляков, и от татар. Украина разделилась на две части. Началась Руина – «не было ни одной власти, на Правобережье правил один гетман, на Левобережье другой. Идея независимой Украинской державы угасала, «соседи» хозяйничали на украинских землях, как у себя дома, а сами украинские верхи накликали на себя врагов. Богатая, цветущая, вольная страна подошла к краю пропасти; на месте больших сел серели руины, на месте вспаханных полей – дикое поле».
Положение все ухудшалось. О ситуации 1662 года писал С. М. Соловьев:
«В то время, как раздоры между Сомком, Золотаренком и Брюховецким волновали восточную сторону Днепра, на западной Юрий Хмельницкий собрался с силами и, подкрепленный поляками и татарами, начал наступательное движение. 12 июня казаки западной стороны с поляками и татарами, в числе шести тысяч, напали внезапно на Сомка, стоявшего табором в трех верстах от Переяславля. Битва длилась с полудня до ночи, и Сомко отбился. К нему на выручку прислал князь Волконский из Переяславля московских ратных людей, которые и дали ему возможность отступить в Переяславль.
Хмельницкий осадил его здесь, но 8 июля Сомко с Москвою и казаками вышел на вылазку и поразил неприятеля, который отступил к Каневу. Кременчугские казаки изменили, 23 июня впустили в город две тысячи казаков Хмельницкого, но пятьсот человек московского гарнизона вместе с мещанами отбили осаждавших. Узнав об этом, князь Ромодановский немедленно выслал к ним на помощь десять тысяч московского войска. 1 июля это войско подошло к Кременчугу и ударило на осаждавших. Кременчуг был очищен от изменников. Ромодановский с главными силами своими и с Золотаренком вступил в Переяславль, соединился здесь с Сомком и 16 июля напал на таборы Хмельницкого, который потерпел совершенное поражение. Канев и Черкассы были заняты царскими войсками».
В 1663 году Юрий Хмельницкий наконец отрекся от гетманства и ушел в монастырь. Правобережье выбрало гетманом Павла Тетерю, Левобережье – Ивана Брюховецкого.
Киевский шляхтич Павел Тетеря получил хорошее образование. Из Владимира-на-Волыни в 1648 году он перешел к Б. Хмельницкому и дослужился до чина переяславского полковника. Дважды по поручению Богдана Хмельницкого П. Тетеря ездил послом в Москву. В 1661 году при поддержке поляков он стал в старшине Юрия Хмельницкого генеральным писарем. Решительный сторонник Польши, П. Тетеря был женат на дочери Хмельницкого Елене. В письмах он называл Украину «польской провинцией», короля – «господином Украины». На Правобережье расположились польские гарнизоны.
На Левобережье вражда полковников Я. Сомко и В. Золотаренко привела к власти Ивана Брюховецкого, «полуляха», служившего «на дворе» Богдана Хмельницкого, а в 1660 году ставшего кошевым атаманом Запорожской Сечи. Он писал об украинской старшине – «они хотят быть гетманами над запорожским войском и завидуют нашей степной саламате, – мы с ними поменяемся на их городскую кашу, пусть попробуют, какая сладкая степная саламата».
Иван Брюховецкий был решительным врагом Польши. 26 июня 1663 года при его избрании на Черной раде в Нежине, где одинаковые голоса имели и казаки, и посполитые, погибли и Я. Сомко и В. Золотаренко. М. Грушевский писал об этих событиях:
«В Левобережной Украине спорили из-за булавы Сомко и Золотаренко, и все время созывали рады, так как тот из них, кому не удалось быть избранным, опротестовывал раду и добивался новой. Московское правительство водило их обоих, а между тем выдвигался новый кандидат на булаву и делался все более опасным конкурентом.
Это был Иван Брюховецкий, запорожский кошевой. Он выступает как представитель Запорожской Сечи, противник старшины, в духе Пушкаря и Барабаша. Уже осенью 1659 года, сделавшись кошевым, он принимает небывалый титул, «кошевого гетмана». Играя на запорожских амбициях, он пропагандирует мысль, что булава по старым порядкам должна быть в руках Сечи, а запорожцы должны иметь первый голос при выборе гетмана. Вместе с тем в тон Запорожью, где собирался, главным образом, люд неимущий и неродовитый, он выступал против богачей-старшин и противопоставляя им себя как носителя настоящих запорожских кандидатов.
Против старшины боролся он не по-рыцарски, а доносами в Москву, несправедливо обвиняя противника в измене, а одновременно своей агитацией против старшины он рыл опасную пропасть в украинских отношениях, в интересах московской политики и во вред украинской жизни. Перед московскими кругами он заявлял себя человеком наиболее податливым для московских планов и этим подкапывался под главного противника своего – Сомка. Увидев грозящую опасность Золотаренко в последний момент соединился с Сомком – но было уже поздно».
Ни П. Тетеря, ни И. Брюховецкий не хотели уступать друг другу. Тетеря уговорил польского короля Яна Казимира, чтобы тот организовал польский поход на Левобережье и вернул земли, которыми до Богдана Хмельницкого владела Польша.
Осенью 1663 года королевское войско перешло Днепр. Поляки не взяли ни Киева, ни Переяславля, а были остановлены у Глухова и были вынуждены вернуться на Правобережье. Тетеря был разбит и вскоре ушел с политической арены. Однако Брюховецкому не удалось укрепиться на Правобережье.
Поляки по подозрению в возбуждении антипольского восстания расстреляли И. Выговского. Они казнили и выдающегося казацкого полководца – Ивана Богуна.
Киевский шляхтич Иван Богун во время Украинской революции 1648–1654 годов стал уманским полковником, участвовал во всех битвах Богдана Хмельницкого, под Збаражем был тяжело ранен, в 1651 году прославился при обороне Винницы, под Берестечком спас казаков от полного разгрома, в 1653 году дрался с С. Чарнецким под Монастырищем. В 1654 году Иван Богун был противником договора с Москвой, на Переяславской раде не был и царю не присягал. Он не подписал и Переяславский договор Юрия Хмельницкого 1659 года. Поляки арестовали его и посадили в Мальборгскую тюрьму. Тетеря освободил его с условием участия Богуна в походе на Левобережье. Города без боя открывали перед ним ворота. Поляки обвинили Ивана Богуна в переговорах с Брюховецким и москвичами. 27 февраля 1664 года под Новгород-Северским выдающийся казацкий деятель, борец за независимость Украины был расстрелян. О. Субтельный писал:
«Желая отомстить землям, которые стали колыбелью восстания 1648 года, поляки везде жгли, грабили, издевались. Польский магнат Стефан Чарнецкий даже приказал раскопать могилу Богдана Хмельницкого и разбросать его останки. По требованию Тетери поляки арестовали и расстреляли Выговского как его потенциального соперника. Юрия Хмельницкого вытащили из монастырской кельи и кинули в польскую тюрьму. Теперь стало абсолютно очевидно, что всякое соглашение между украинцами и поляками стало практически невозможным, как бы ни выгодно звучали аргументы в его пользу».
На короткое время гетманом на Правобережье объявил себя сотник Опара, как вассал крымского хана, но был выдан полякам и казнен.
При помощи татар гетманом на Правобережье стал Петр Дорошенко, правивший до 1676 года. Казаки признали его в августе 1665 года. Внук гетмана Михаила Дорошенко, полковник Черкасского полка, соратник Богдана Хмельницкого, он ставил своей целью объединение Украины и освобождение ее от польской и московской власти с помощью Крымского ханства и Турции. После украинско-турецких переговоров Дорошенко признал турецкого султана своим верховным повелителем, который ему обещал помощь в освобождение Украины, даже приказал крымскому хану помогать новому гетману. Дорошенко очистил Правобережье от поляков, уничтожил московского сторонника брацлавского полковника Дрозда, планировал объединение Правобережья и Левобережья.
Тогда левобережный гетман И. Брюховецкий поехал за помощью в Москву. Еще в 1663 году в Батурине он подписал новый гетманский договор с Москвой. Теперь в самой Москве он нанес еще один удар украинской государственности. Во главе пышной свиты из полутысячи человек, с генеральным писарем, обозным, судьей, есаулами, полковниками, старшинами, делегатами казаков, мещан, духовенства, в сентябре 1665 года И. Брюховецкий въехал в Москву. Гетмана торжественно принял царь. Обеды, приемы, почести продолжались почти четыре месяца. Брюховецкий принял титул боярина и женился на боярской дочери. Многим из старшины были даны дворянские звания. 1 ноября И. Брюховецкий подписал новый гетмано-царский договор, так называемые «Московские статьи», увеличившие количество московских воевод на Украине и обязывавшие собирать на царя подати с крестьян и мещан, содержать московские полки на территории Украины:
«1. Малороссия, для охранения в ней должного порядку, прежними гетманами нарушенного, имеет поступить в совершенное подданство Его Царского Пресветлого Величества, и с тамошних жителей, кроме казаков, собираемы будут в казну всякие доходы.
2. Гетману и старшинам малороссийским судить и наказывать казаков по прежним войсковым правам и обычаям, а российским начальным людям в их расправу не вступаться.
3. Каждый новоизбираемый из Запорожского войска гетман обязан являться в Москву для получения гетманских клейнод. Гадячу с принадлежностями состоять при гетманской булаве.
4. В Киеве, для большей верности, быть российскому митрополиту. О сей статье государь хотел писать к цареградскому патриарху.
5. Воеводам российским, имеющим находиться с войском в Киеве, Переяславе, Чернигове, Нежине, Полтаве и других городах, по требованию гетманскому и полковников, вспомоществовать им ратными людьми, без всяких отговорок.
6. Государевым ратным людям запрещается давать фальшивую монету малороссиянам.
7. Гетману, без воли государевой, с чужими землями не ссылаться.
8. На право Магдебургское последует от государя выдача жалованной грамоты, согласно их преимуществам».
Историк Д. Бантыш-Каменский писал:
«Выгодна была для Брюховецкого поездка в Москву, но в Малороссии ожидала его ненависть народа, который не мог простить своему повелителю сделанного им в Украине значительного переворота».
В Украинские города вошли московские войска, содержать которые было обязано местное население. Начались ссоры и недоразумения между воеводами и полковниками, конфликт солдат и стрельцов с мещанами и крестьянами. Приехали московские переписчики, установившие невиданные на Украине налоги. Начались народные волнения, восстания против и старшин и против воевод. Недовольно было и духовенство, категорически отказавшееся принимать московского митрополита. Левобережье еле терпело власть И. Брюховецкого.
На Правобережье П. Дорошенко пытался строить казацкую державу. Часто собирались казацкие рады, где участвовали все казаки, от рядовых до старшин, решая проблемы государственной важности. Сам Дорошенко создал двадцатитысячное наемное войско – сердюков, которые подчинялись только ему. Во время восстания против короля в Польше в 1666 году П. Дорошенко с помощью татар разбил польское войско Маховского у Брацлава – польские историки сравнивали этот разгром с разгромом польской армии под Желтыми Водами. Два войска – украинское и польское – сошлись в Галичине, но шляхта договорилась с татарами и боя не случилось.
В 1667 году Москва и Польша в селе Андрусово заключили долгое перемирие, которое закрепило разделение Украины на две части, нарушив и Переяславский договор 1654 года. Одной из причин подписания перемирия многие историки почему-то посчитали переход П. Дорошенко в вассальную зависимость к турецкому султану – в 1666 году. В. Ключевский писал:
«Москва и Польша, казалось готовы выпить друг у друга последние капли крови. Их выручил враг обеих гетман Дорошенко, поддавшись с Правобережной Украины султану. Ввиду грозного общего врага Андрусовское перемирие 1667 года положило конец войне».
По Андрусовскому договору Левобережье Украины, Северская земля и Смоленск отходили к Москве, Правобережье Украины – к Польше; Запорожская Сечь попадала под протекторат обеих держав. В. Ф. Остафийчук писал:
«Без украинских представителей Украину поделили на две части. Андрусовский договор был последним гвоздем в гроб Переяславсого соглашения 1654 года, по которому царь обязывался защищать Украину от поляков. С этого времени общественно-политическое развитие этих частей Украины проходило отдельно.
Это создало большие проблемы на пути консолидации украинских земель в границах независимого национального государства. На долгое время затормозился и деформировался процесс развития украинской нации, языка, культуры».
Известие о расколе Украины вызвало восстание. В феврале 1668 года в столице И. Брюховецкого Гадяче и в других левобережных городах казаки потребовали вывода московских гарнизонов, что и было сделано. И. Брюховецкий издал универсал, в котором говорилось об уходе «от московской руки» в связи с тем, что Москва и Польша «решили Украину, отчизну нашу милую, разрушить, опустошить и в ничто обратить». Но было уже поздно – время И. Брюховецкого кончилось, пора было ответить за подписанные в 1665 году «Московские статьи».
Рада, проведенная на Правобережье, также решила не признавать власть Польши и Москвы, а подчиниться Турции. П. Дорошенко с полками переправился через Днепр и пошел на Брюховецкого. Казаки Левобережья переходили к Дорошенко.
Оба войска сошлись на Полтавщине, у города Опошни. Начались переговоры, на которых старшина почти в полном составе поддержала П. Дорошенко. На Брюховецкого бросились казаки, привели его в лагерь Дорошенко, где и убили. Петр Дорошенко на общей Раде был провозглашен гетманом всей Украины.
На украинские земли вошли польские и московские войска. П. Дорошенко вернулся на Правобережье, а на левом берегу Днепра вместо него остался черниговский полковник Демьян Многогрешный, назначенный наказным атаманом.
Против П. Дорошенко выступили и запорожцы, выставив своего претендента на гетманство Петра Суховея, которого тут же признало Крымское ханство. Год Дорошенко боролся с Суховеем, потом – с признанным Польшей гетманом М. Ханенко. Дорошенко уже было не до Левобережья. Ему на помощь пришли турецкие войска – началась долгая война Правобережья Украины и Польши. М. Грушевский писал:
«После отъезда Дорошенко в Чигирин Ромодановский с московским войском опять вступил в Северщину. Все, что тяготело к Москве или боялось сопротивляться ей, стало склоняться на ее сторону. От Дорошенко не было помощи, и Многогрешный, выждав еще некоторое время, в конце концов известил Ромодановского о своем согласии и был избран гетманом на раде старшин, где решено было признать власть московского государя, но обеспечить при этом украинскую автономию. Все это были хорошие слова, но поздно было говорить их, уже поддавшись. Можно было торговаться с Москвой, держась заодно с Дорошенко. Теперь же московские политики, убедившись в возможности добиться уступок, ничего уже не хотели выпускать и начали тянуть, пока не поставили на своем».
Д. Многогрешный перешел на сторону Москвы и в 1669 году в Глухове был избран гетманом Левобережья, где подписал гетмано-царские «Глуховские статьи»:
«Его Величество не только прощает все измены малороссийского народа, но предает их вечному забвению, обещает впредь содержать малороссиян в царском своем призрении и милости.
Подтверждает пожалованные им при гетмане Богдане Хмельницком права и вольности.
А подати, которые должны идти на него, великого государя, в казну, то чтоб те подати поручить собирать гетману, а он приставит для этого верных людей. А учинить бы собирание этих податей тогда, когда на Украине возобновятся прежние достатки.
Чтобы, как при Богдане Хмельницком, войску реестровому, которое будет всегда на службе, было Царского величества милостивое жалованье и плата из его царской казны.
А сколько в каком полку будет казаков, то для этого провести реестр, а казаки могут быть только реестровые; а в реестр записывать бы казаков старых, которые долгую службу служили. А если старых казаков в полках на тридцать тысяч хватит, то в это число принимать в казаки мещанских и селянских детей. А на Войско Запорожское установить налоги со всех имений без исключений, чьи бы они не были, кроме монастырей.
Чтобы дозволено было гетманам от соседних государств всякие присланные письма принимать и прочитывать, а прочитав, к великому государю отсылать и от себя бы им к ним не писать.
В дозволении переписываться с соседними государствами отказано.
Многогрешному разрешено иметь пребывание в Батурине».
Московские стрельцы вели себя на Украине как в завоеванной стране. Единственный пункт в «Глуховских статьях», в котором «Его царское величество» пошел навстречу казакам, касался вывода стрелецких гарнизонов из многих украинских городов – их было за что выводить:
«Царские ратные люди вместо обороны причинили нам еще больший вред и пакости. В наших городах они докучали бедным людям частными злодействами, поджогами и убийствами и разными муками; они к нашим обычаям не привыкшие. Настоятельно просим, чтобы великий царь приказал своих людей из наших городов вывести, а в казну подати мы сами будем давать через своих людей, которых войско выберет».
Еще со времен Ивана Грозного московские стрельцы обесчестили себя издевательствами над мирным населением, беззащитными людьми. Исследователи говорят о том, что целые белорусские деревни в XVI–XVII веках оставались без мужского населения – там проходили стрельцы, которые убивали мужчин, чтобы те не мешали издеваться над женщинами. Через день стрельцы уходили, а в изуродованных деревнях десятилетиями стоял молчаливый вой.
Учитывая недовольство на Украине, царское правительство в «Глуховских статьях» уменьшило количество воевод, а вместе с тем разрешено иметь гетману наемное войско, которое предназначалось для борьбы против крестьянских восстаний. Казачья столица была перенесена в Батурин. Новый гетман, правивший четыре года, не ладил со старшиной, но царское правительство его поддерживало, тем более, что он оказал ему большие услуги при подавлении восстания Степана Разина, которое охватило значительную часть Слободской Украины. Впрочем, этих услуг на всю жизнь Демьяна Многогрешного не хватило – хорошо, что гетмана в итоге не казнили, а только сослали.
Имея против себя и Правобережья два сильных государства, Петр Дорошенко позвал на помощь турок – на следующих условиях:
«Запорожское войско обязывается воевать с врагами Блистательной Порты.
Порта взаимно обязана вспомоществовать Запорожскому войску: крымскими, ногайскими, буджакскими и другими татарами.
Гетман получит от султана знамя и булаву.
Запорожцы имеют быть свободны от всяческих податей и налогов, и предводитель их Петр Дорошенко да сохранит по свою смерть гетманское достоинство.
Вспомогательное турецкое или татарское войско не должно разорять Божии храмы и казацкие имения, также брать в плен тамошних жителей.
Духовенство имеет быть под управлением своего митрополита. Оттоманская Порта и хан крымский без согласия и предварительно сношения с гетманом и войском Запорожским да не приступят к миру и не начнут брани с королем польским и царем московским.
Когда Запорожское войско, с помощью турецкого овладеет каким-либо городом или местечком, оные имеют оставаться за гетманом и войском Запорожским».
П. Дорошенко фактически скрывал свой договор с Турцией от населения. В 1671 году турецкий султан Магомет IV со стотысячной армией и пятнадцатитысячный корпус Дорошенко пошли на Польшу. Турки взяли Каменец-Подольский, а казаки Дорошенко с татарами выгнали польские отряды из Правобережья. 7 октябре 1672 года был подписан Бучачский договор, по которому Правобережье под властью Дорошенко переходило к Турции. Подолия и часть Галичины фактически стали турецкой провинцией. Турки переделывали церкви в мечети, грабили население, брали пленных и уводили в Турцию. Народ обвинял Дорошенко в своих бедах, союз с «ненавистными басурманами» уничтожал популярность гетмана и лишал его поддержки народа. Границей Украины Дорошенко обозначал Перемышль и Ярослав, когда-то до них доходила «держава русская и этих границ тоже должна достичь украинская держава». Лозунгом гетмана стало объединение всех украинских земель, «целостность Отчизны». Он не верил ни Польше, ни Турции, но союз с Портой и Крымским ханством был главной ошибкой П. Дорошенко, который говорил: «хотя Божьей волей украинцы обеих сторон Днепра раздвоены и считает себя врагами, однако никто чужой нам не поможет, как мы сами себе, друзья».
В это тяжелое для Украины время казацкую славу «до небес» поднял знаменитый военный деятель и кошевой атаман Войска Запорожского – Иван Сирко.
Будущий герой родился до 1610 года на Харковщине. Представитель древнего рода в 1645–1646 году участвовал в походе во Францию, ходил в походы на Турцию и Крым. В 1645 году он отказался участвовать в Переяславской Раде. В 1658 году Иван Сирко – винницкий полковник, после подписания Слободищевского мира он ушел в Запорожскую Сечь, где в 1663 году был избран кошевым атаманом, и осуществил совместный русско-украинский поход на Крымское ханство. С 1664 года Иван Сирко участвует в гражданской войне, с 1667 года – полковник Харьковского слободского полка, участвует в антимосковском восстании после подписания Андрусовского мира. В 1673 году по возвращении из Тобольской ссылки Сирко снова избирается кошевым атаманом. Историк XIX века Н. Морковин писал в «Очерке истории запорожского казачества» о подвигах кошевого:
«Лучшим представителем стремлений Запорожья может считаться, в смутное время Малороссии после Хмельницкого, кошевой атаман Сирко. Еще когда Брюховецкий был на Запорожье кошевым, Сирко, имеющий особую дружину, сходился с ним для совещания, не приклоняясь ни к государю, ни к польскому королю. Сирко был остаток прежних героев Украины; это был слепок с колоссальных образов Федора Богданки, Подковы, Шаха, Сагайдачного, Трясилы, Полтора-Кожуха.
В 1664 году он ходил на Крым; Аккерман был взят им приступом, разграблен и сожжен, Буджак, Паланка и Каутаны не устояли против кошевого; все селения были разорены.
В 1665 году Сирко разбил при Носаковском урочище турецкие суда, высланные против Сечи. После Андрусовского договора кошевой с запорожцами ворвался в Крым, разорял тамошние города, жилища предал огню и мечу, а хана самого загнал в горы.
Когда царь писал Сирку, чтобы он соединился с гетманом Брюховецким, Сирко ответил, что ляхи и татары ежедневно около их украинских городов докучают, и он не прежде пойдет к гетману, как неприятель отступит. Это означало – я сам знаю, что делаю и что нужно делать.
В 1673 году Сирко истребил все села татарские до Аккермана, взял этот город, разграбил его, предал огню и мечу; потом собрал суда в Гаджибее, поплыл с пехотой на полуостров, коннице приказал идти берегом. Пристав у Карасубазара, к которому нельзя было подойти с моря, собрал и разграбил все города приморские, прошел по беззащитному Крыму, все истреблял, у Перекопа соединился с конницей, и, обремененный добычей, возвратился на свои неприступные днепровские острова».
Выдающийся исследователь Д. Яворницкий писал в «Замечательной странице из истории запорожских казаков», цитируя украинского летописца Самуила Величко:
«Не насытившись поглощением премногого казако-русского народа, разорением семнадцати городов во главе с Уманью, не удовольствовавшись обращением их в пепел и сравнением с землей, турецкий султан задумал истребить все запорожское войско и разорить самый кош его. На это дело он прислал осенью 1674 года на кораблях из Константинополя в Крым 15 000 отборных стамбульских янычар и велел крымскому хану с этими янычарами и со всей крымской ордой, при наступлении зимы, постараться выбить всех запорожцев до конца, а самую Сечь разорить до основания.
Когда кончился Филиппов пост, тогда сам хан, снявшись с Крыма со всем названным войском своим, пошел по направлению к Запорожской Сечи, стараясь держаться в нескольких милях от берега Днепра, чтобы не быть замеченными запорожцами. На третью или четвертую ночь Рождества Христова, в самую полночь, хан, приблизившись к Сечи, захватил сечевую стражу, стоявшую в версте от Сечи на известном месте, и от этой страже узнал, что войско пьяное спит по куреням и что другой стражи нет ни около, ни в самой Сечи. Хан очень обрадовался этому и сейчас же, выбравши самого лучшего из пойманных сторожевых и, пообещав ему свободу и большую награду, приказал провести пехотных янычар внутрь Запорожской Сечи через ту форточку-калитку, которая, по показанию самих сторожевых, не была заперта в эту ночь.
Отправив всех янычар в Сечь, хан приказал им, вошедши в нее «учинить надлежащий военный над пьяно спящими запорожцами промысел». Сам же, объехавши с ордой вокруг Сечи и густо обступив ее, стоял наготове, чтобы не выпустить и «духа имеющих утекать» запорожцев. Но надежда хана погубить все запорожское войско и разорить самый кош не осуществилась. Хотя хан и знал, что войско запорожское привыкло в праздничные дни подпивать и беспечно спать, но не вспомнил того, что множество этого же самого войска имело обыкновение собираться в праздник Рождества Христова до Сечи со всех днепровских лугов и что большинство из этого войска были трезвые, а не пьяные люди.
Но вот настал «полуночный час». Все войска, не слыша ни о какой тревоге и не имея вести о намерении басурман, «зашпунтовавшись» в куренях, беспечно опочивало. В это самое время янычары, тихо введенные через скрытую фортку пойманным запорожским сторожевым, вышли в Сечь и наполнили собой все ее улицы и переулки и так стеснились, как то бывает в церкви. Однако, имея в руках готовое оружие, они помрачены были всевидящим Богом в их разуме: войдя в Сечь, они не подумали о том, что дальше делать и каким способом разорить то рыцарское гнездо низоводнепровских казаков, наших мальтийских кавалеров, и как их всех выбить до конца; или быть может начальники янычар, за теснотой, не могли сойтись и посоветоваться между собой, как начать и кончить свой злодейский умысел. Так или иначе, но, наполнив собой всю Сечь, захватив все сечевые арматы, заступив все открытые места, янычары стояли несколько времени в недоумении и тихом молчании. Когда же повернуло с полночи и Бог Вседержитель благославил соблюсти в целостности то православное и преславное низовое запорожское войско, тогда он отогнал сон некоему Шевчику, казаку одного куреня.
Этот Шевчик, вставши для своего дела, начал сквозь оконную щель присматриваться, рано ли еще или нет, и неожиданно увидел людей, неприятелей-турок, всю улицу заполонивших собой. Шевчик пришел в ужас, однако тот же час тихо засветил несколько свечей в своем курени, сообщил знаками пятерым или шестерым товарищам своим, еще не ложившимся спать, но сидевшим в углу куреня. Когда они же увидели, что Сечь их наполнена неприятелями-турками, то немедленно и возможно тихо побудили всех товарищей своего куреня, которых было до полутораста человек, и сообщили им о грозившей беде. Товарищи быстро повставали, тихо поодевшись, осторожно забрали в руки оружие и потом, после совета с куренным атаманом, решили устраивать следующее: поставить к каждому окну по несколько человек лучших стрелков, чтобы они беспрестанно стреляли, а другие чтобы только заряжали ружья и первым подавали.
Устроивши все это без великого шума и помолившись Богу, казаки сразу поотворяли все окна и начали густо и беспрестанно стрелять в самое скопище янычар, сильно поражая их. Тогда другие курени, услышав выстрелы и увидевши неприятеля, тот же час открыли со всех сторон через куренные окна густой и беспрестанный мушкетный огонь, и как бы молнией осветили темную ночь в Сечи, тяжко поражая турок, кои от одного выстрела падали по двое и по трое человек. Янычары же, не имея возможности, вследствие своей тесноты, направлять оружие прямо против куренных окон, стреляли на воздух и, «аки собой мятущихся» падали на землю убитыми и утопали в собственной крови.
Когда же толпы янычар стали редеть по улицам и переулкам, так что их едва третья часть осталась в живых, тогда запорожцы, видя, что, стреляя из куреней в неприятеля, они стреляли друг против друга и наносили себе тем вред, крикнули единогласно до ручного боя. И так по той команде тотчас все разом, высыпавши из куреней, с мушкетами, луками, копьями, саблями и дрекольем, начали доканчивать ручным боем еще оставшихся в живых турок, нещадно поражая их.
На самом рассвете дня они покончили с турками, и всю Сечь и все курени со всех сторон, и всю божественную церковь и все арматы окрасили и осквернили басурманской кровью, а все сечевые улицы и переулки неприятельскими трупами завалили. Трупы те лежали, облитые их же собственной кровью, склеенные и замороженные сильным морозом, бывшим в то время. Как велико было их число, видно из того, что из 15 000 янычар едва полторы тысячи ушло из Сечи и спасено татарами на лошадях.
А между тем хан, стоявший около Сечи и ожидавший конца задуманной облавы, увидев несчастный конец неудавшегося замысла, взвыл, как волк, подобно древнему Мамаю, видя, какое великое число отборных стамбульских янычар он потерял и погубил, рассчитывая завоевать Запорожскую Сечь. Пораженный вследствие этого несчастья великим страхом, он бросился от Сечи, днем и ночью спешил в Крым, боясь, чтобы раздраженные запорожцы, севши на коней, не догнали и не разгромили его самого.
Всего в ночном бою было убито пятьдесят казаков, а ранено до восьмидесяти. Трупы убитых янычар оттащили в днепровские проруби.
После очистительной церемонии все войско до самого вечера весело гуляло и подпивало, а знатные казаки у кошевого атамана Сирка собравшись гуляли тихо без арматных и мушкетных громов».
Иван Сирко писал о ситуации на Украине:
«Теперь у нас четыре гетмана: Самойлович, Суховей, Ханенко, Дорошенко, но не от кого ничего доброго нет; дома сидят и только христианскую кровь проливают за гетманство, за земли, за имения».
В 1672 году казацкая старшина, ложно обвинив в измене, схватила Д. Многогрешного и отправила его в Москву, откуда он с семьей был сослан в Сибирь.
После ареста Д. Многогрешного в Москву выехал Иван Лысенко, делегат взбунтовавшейся Украины, который вез с собой новые украинско-московские «статьи», в которых сама старшина просила московские власти ограничить самостоятельность гетмана, в частности, его судебную власть и устранить от выборов гетмана «казацкую чернь и поспольство». Довольные московские бояре сразу согласились с этим и послали в Батурин боярина Григория Ромодановского, для проведения выборов нового гетмана и подписания новых статей.
Выборы украинского, левобережного гетмана прошли в 1673 году под Конотопом. «Конотопские статьи» подписал бывший войсковой судья, избранный гетманом – Иван Самойлович, организатор интриги против Д. Многогрешного.
В это время умер король Речи Посполитой, и русско-казацкие войска пошли на Правобережье. Самойлович и Ромодановский дошли до столицы Дорошенко Чигирина, но были отброшены с помощью турецких и татарских отрядов. На Правобережье началась резня, оно «обратилось в пустыню, засеянную людскими костями, наполненную развалинами и пожарищами». Убивали все – поляки с новым королем Яном Собесским, турки, крымские татары, казаки Дорошенко, московские войска и левобережные полки.
Поляки под Хотином разбили турецкую армию. На Правобережье вновь вошли Самойлович и Ромодановский. М. Грушевский писал:
«Свой поход Самойлович начал с Канева. И действительно, население и старшина, видя всеобщее нерасположение к Дорошенко, без сопротивления признавали власть Самойловича. Напрасно Дорошенко звал на помощь турок и татар; хан и при Хмельницком, был недоволен, что Дорошенко хочет командовать им через султана, и не спешил с помощью. Почти все оставили Дорошенко, и он сидел беспомощный на своей Чигиринской горе. Но Самойлович даже не пошел на Чигирин, он совершенно игнорировал Дорошенко. Он поместил свои войска в Каневе и Черкассах. Депутаты из десяти правобережных полков – Каневского, Белоцерковского, Корсунского, Черкасского, Поволоцкого, Кальницкого, Уманского, Брацлавского, Торговицкого – признали над собой власть Самойловича и московскую протекцию. По приглашению Самойловича они прибыли в Переяславль и здесь 15 марта 1657 года по предложению Ромодановского «вольными и тихими голосами» – как гласило донесение боярина в Москву – признали Правобережным гетманом Самойловича. Ханенко, прибывший также на эту Раду, передал ему и свои знаки гетманского достоинства. Так Самойлович был провозглашен единым гетманом всей Украины».
Последним ударом для Дорошенко стал Чигиринский поход 1675 года московских и левобережных войск, когда гетман опять оказался в «стане неверных против православных соотечественников». Тогда же умер его соратник митрополит Тукальский, Дорошенко решил отказаться от гетманства. Он передал гетманские клейноды Ивану Сирко и был отправлен в Москву. В 1679 году его назначили воеводой в Вятку, а через три года бывшему гетману дали поместье Яропольче под Волоколамском, где П. Дорошенко и умер в 1698 году. Когда-то, еще будучи гетманом, он писал Ивану Сирку:
«До страшной Руины дошла ненька Украина. Там, где с времен Богдана Хмельницкого гордо стояли украшенные садами города и села, теперь торчат только одни почернелые трубы и воют голодные собаки. Церкви Божии сожжены, а если где и остались целы, то стоят пустые, так как нет кому и нет для кого службу править. Поля позарастали бурьяном, и веселый край превратился в пустыню. Во всем этом виновен Самойлович, что любит быть гетманом, но из пуховиков вылезать не хочет, чтобы взяться за оружие и оборонять родную землю от врагов.
Когда я Божей волей был должен взять эту печальную должность и держал ее около десяти лет, ни в чем ином не было моих намерений, кроме того, чтобы умножить вольности Запорожского Войска и сохранить безопасность и целостность отчизны, чтобы процветанием церквей народ украинский христианский мог утешаться. Поэтому не только с христианами, но и с басурманскими народами я всегда старался жить дружно и приязно, чтобы Украину видать в желанном мире».
Турция не могла допустить объединение Украины под булавой Самойловича и послала на украинские земли армию, с которой шел монах Юрий Хмельницкий. В 1677 году турки «назначили» его гетманом Правобережья. О. Субтельный писал:
«Он был монахом и архимандритом, а потом попал в польскую тюрьму. После освобождения участвовал в походе на татар, был взят в плен и отвезен в Константинополь, где еще шесть лет провел за решеткой. Неожиданно турки вытащили из камеры этого несчастного человека, впихнули ему в руки гетманскую булаву и, чтобы придать своей малосимпатичной марионетке большой вес, присвоили ей помпезный титул «князя Сарматии и Украины, владетеля Войска Запорожского».
Столицей Юрия Хмельницкого стал Немиров. Летом 1677 года турецкая армия попыталась взять Чигирин, который защищала тридцатитысячная армия наказного гетмана Горобченко. На помощь Чигирину шли войска Самойловича и Ромодановского. Первую турецкую осаду Чигирина описал историк Д. Бантыш-Каменский:
«Турецкая армия приближалась к малороссийским границам под предводительством Ибрагима-паши. Хмельницкий находился в сем войске с шестьюдесятью только казаками, данными ему султаном. Худое предзнаменование для князя Малороссийской Украины! Неприятель переправился через Днестр 13 июля. Крымский хан с татарами присоединился к Ибрагиму. 3 августа обе армии явились у стен Чигирина.
Около четырех недель продолжалась осада сего города без всякого успеха. Незадолго до прибытия неприятеля один казачий полк и три городовые сотни Гадячского и Лубенского полков были присланы гетманом для подкрепления гарнизона. Князь Ромодановский только 10 августа соединился с Самойловичем. Неприятель старался овладеть Чигирином прежде их прихода, но все усилия его были бесполезны: осажденные защищались с удивительной храбростью, наносили чувствительный урон мусульманам. 17 августа Ромодановский и гетман, прибыв в Снятин, отправили в Чигирин новый вспомогательный отряд, состоящий из одного казацкого полка и тысячи драгун. Толпа басурман не устрашила отважных воинов: с твердым упованием на Бога вторглись они в многочисленные ряды неприятельские, с мужеством проложили себе дорогу по окровавленным трупам своих противников, и славою достигли города. Ибрагим-паша и крымский хан удивлялись храбрости христиан, но не без огорчения взирали на полученный ими успех. Делание подкопов и шанцев более всего занимало мусульман.
Вскоре они узнают о приближении российско-казацких войск и решаются взять Чигирин приступом. 27 августа турки и татары с ожесточением устремляются на город, взрывают подкопы, стараются войти на стены, делают разные проломы и везде находят смерть и опустошение. Битва продолжается даже ночью; осажденные сражаются, как львы. Тщетно Юрий Хмельницкий выставляет на другой день знамена с изображением святого креста, желая тем преклонить на свою сторону чигиринцев; они не помышляют о сдаче. Уже царское войско подходит к неприятелю; мусульмане возобновляют приступ со всех сторон; отчаяние наполняет сердца их; ожесточение и мужество неверных увеличивается, по мере того, как радость и надежда придают новые силы христианам.
В это время князь Ромодановский и Самойлович вступают у бужинской крепости в бой с отдельным татарским отрядом. Ханский сын, восемь мурз и десять тысяч крымцев падают под их ударами. Ибрагим-паша и хан, известясь о сем поражении, отставляют часть войска под Чигирином, спешат на помощь к татарам, чтобы удержать переправу россиян и казаков через Днепр, но орудия мусульман не останавливают царских воинов; они под ядрами достигают на судах берега; отражают пушечной и ружейной пальбой приведенного уже в беспорядок неприятеля.
Турки и татары отступают к Чигирину; смятение и ропот увеличивается между ними. Распространившийся слух о скором прибытии свежих российских войск под предводительством князя Голицына устрашает их военачальников; с поспешностью снимают они осаду Чигирина 29 августа; оставляют весь лагерь, обоз и даже пушки; спасаются бегством. При переправе через Днестр татары, мстя туркам за свою потерю, обращают против них оружие и многих убивают. Стольник Косагов и переяславский полковник Лысенко, преследовавшие неприятеля до Ингула, не могли догнать его.
Так закончился в 1677 году турецко-татарский поход, для завоевания ни одного Чигирина, но также Киева и всей Малороссии предпринятый».
В 1678 году турки, татары и Юрий Хмельницкий снова атаковали Чигирин, который защищали войска воеводы Ржевского, пушкари генерала Гордона, казаки наказного атамана Павла Животовского. За удержание Чигирина прошли молебны по всей Украине, ранее на содержание компанейских и сердюцких полков был введен новый налог с продаж горилки, табака и дегтя.
Осада Чигирина началась в середине июля и продолжалась более месяца. В августе погиб Ржевский, а через неделю после этого генерал Гордон заминировал укрепления и с остатками гарнизона пробился сквозь войска неприятеля в лагерь Самойловича. Исследователи этой эпохи пишут о том, что Московское царство тогда не хотело длительной войны с Турцией, в которой победа была проблематична, и Правобережье удерживать за собой не могло или не стало. Турки ворвались в оставленный Чигирин – в это время укрепления города взорвались, похоронив под собой около четырех тысяч захватчиков. Чигирин перестал существовать. Население Правобережья было переселено на левый берег Днепра у реки Орели. В истории это переселение получило название «большого сгона».
В 1680 году вассалы султана крымские татары напали на Слободскую Украину, были отброшены и в 1681 году Россия и Турция в Бахчисарае заключили мир. Левобережье осталось за Россией. По польско-турецкому миру в Журавне южнее Правобережье и Подолия остались за Турцией. Юрий Хмельницкий, после казни некоторых своих старшин, осенью был убран с политической арены.
По русско-турецкому договору земли между Бугом и Днепром в течение двадцати лет должны были оставаться незаселенными. Однако турки, отдавшие Правобережье молдавскому князю Ивану Дуке, были отброшены с территории Украины польским королем Яном Собесским. По «вечному» русско-турецкому миру 1686 года, направленному против Турции и Крымского ханства, за Москвой был оставлен Киев и все приобретения по Андрусовскому перемирию.
Подолия и южная Киевщина начали заселяться казацким обычаем. Гетманом Правобережья король Ян Собесский назначил Степана Куницкого со ставкой в Немирове. Куницкого сменил запорожец, Андрей Могила, который организовал заселение Правобережья, очищенного от турецких отрядов. Правобережные казаки отличились в разгроме турок поляками под Веной. В 1684 году после выхода универсала Яна Собесского об обновлении казачества, на Правобережье пошел народ, в том числе и с левого берега Днепра. Организаторы казацких полков стали Искра в Корсуне, Самусь в Богуславе, Абазин на Побужье, Семен Палий в Фастове.
Левобережье, управляемое Самойловичем, не было разорено. Гетман старался сохранить автономию Украины, он делал все возможное, чтобы не допустить очередного польско-российского договора, за счет Украины. Однако по «вечному миру» Польша навсегда отказалась от Левобережья и Киева, обязалась не колонизировать среднее Поднепровье с Ржищевом, Трахтемировом, Каневом, Черкассами, Чигирином. Московское царство обязалось идти на Крымское ханство войной.
Иван Самойлович советовал царю Федору Алексеевичу предъявить Польше претензии на Западную Украину, Волынь, Подолию, Червоную Русь, но успеха не добился, хотя отношения с Москвой сохранял хорошие; его дочь вышла замуж за боярина Ф. Шереметева, его дети учились в Москве.
В 1685 году украинская церковь была подчинена московскому патриарху. М. Грушевский писал:
«В то время, как Правобережная Украина переживала такие резкие перемены, такие страшные катастрофы, переходила из польских рук в московские, из московских в турецкие, пустела и заселялась, умирала и оживала, стонала под экзекуциями и снова возрождалась при первом дуновении свободы, неумирающая, как сама жизнь – жизнь Левобережной Украины тихо и постепенно катилась под гору, приближаясь к закату своей политической и общественной свободы. С 1668 года, от восстания Брюховецкого, в продолжение нескольких десятков лет она не переживала никаких смут, никаких сильных потрясений».
Левобережье превращалось в центр политический и культурной жизни Украины. Запорожская Сечь, недавний центр казачества, постепенно утрачивает свое значение как основа политических, религиозных, социальных дел всей Украины; становится относительно изолированным казацким братством в пределах десяти тысяч воинов. С 1686 года запорожские земли полностью перешли под власть царя, хотя запорожцы часто вступали в конфликты с гетманами, воеводами, турками, татарами. На Запорожской Сечи действовали казацкие обычаи, существовало «казацкое братство», дававшее укрыться бунтарям и беглецам с севера. Н. Полонская-Василенко писала:
«До восстания Богдана Хмельницкого Запорожье было тесно повязано с казачеством и являло собой основной центр, из которого выходили политические почины. После Богдана Хмельницкого оно утратило политическое значение. В Сечи стояли небольшие отряды казаков под началом кошевого атамана, которого назначал гетман. Интересно, что в 1654 году, когда проходила присяга Москве, Хмельницкий не считал необходимым привести к присяге запорожцев потому, что они «люди маленькие».
Однако Запорожье начало играть значительную роль в общей жизни Украины, и сюда сходились оппозиционные элементы, недовольные политикой гетманов. Хмельницкий мог своей твердой рукой удерживать порядок на Запорожье, но после его смерти, когда началась борьба за булаву, и был выбран Иван Выговский, запорожцы выступили с протестом, почему их не позвали на выборы гетмана. Кошевой атаман Яков Барабаш обратился в Москву с доносом на Выговского. Его поддержал полтавский полковник Мартын Пушкарь. Москва, которая разжигала социальные противоречия в Украине, поспешила поддержать всякого рода оппозицию против старшин. Поэтому она поддерживала Запорожье, которое выступало против гетмана-«ляха», который потакал старшине. Чем далее шло социальное расслоение Украины, тем более Запорожье выдвигалось на руководящее место и часто играло при этом негативную роль, выступая на стороне Москвы против собственной старшины.
Однако на Запорожье не было стабильной ориентации и его политика постоянно колебалась. Контакты с Москвой не всех устраивали, наоборот, они вызывали неудовольствие той части казаков, которые относились враждебно к политике Москвы и понимали ее опасность для Украины. На Запорожье существовала противоположная ориентация – на помощь Крыма и Турции. Поэтому во время борьбы с Дорошенко с Польшей запорожцы выставили против него молодого писаря Петра Суховея, которого поддерживали татары, и он объявил себя гетманом под протекторатом Крыма.
Типичным представителем Запорожья второй половины XVII века Иван Сирко, который несколько раз был кошевым атаманом. Он был талантливым стратегом, полководцем, но как дипломат принес много вреда делу освобождения Украины и в критические моменты уничтожал ее успехи. Нападением на Крым во время Конотопской победы он принудил татар покинуть Выговского и этим оставил его без помощи союзников. Сирко повторил этот маневр в 1667 году во время осады Дорошенко Подгайцев, где засел Ян Собесский: нападением на Перекоп Сирко принудил татар изменить Дорошенко. Последствием этой измены была капитуляция Дорошенко. А служа интересам Москвы, он в том же году разбил отряд татар, которые служили Дорошенко.
Такая «гибкая» политика Сирко оттолкнула от него даже Москву, и после того, как Сирко выставил свою кандидатуру в гетманы, он был арестован и сослан в Сибирь. Правда, оттуда его вскоре вернули, и он продолжал свою деструктивную и губительную игру в Запорожье, где всегда находил сторонников. Он умер в 1680 году.
Андрусовское перемирие 1667 года поставило Запорожье под совместный протекторат Польши и Москвы, но фактически Запорожье оставалось независимым. Так же было, когда после подписания «вечного мира» Москвы с Польшей в 1686 году отдано Запорожье в подданство Москвы: это подданство имело только номинальный характер и Запорожье вело свою собственную политику».
Рядом с Левобережной Украиной – Гетманщиной располагалась Слободская Украина, вокруг современных Сум и Харькова, формально находившаяся под Московским влиянием. Московское правительство разрешило поселяться на этой практически пустой земле нескольким полкам украинских казаков, уходившим от Руины. Аналогично Левобережью Слободская Украина делилась на полки – Сумской, Харьковский, Ахтырский, Острогожский, Изюмский. Полковники на Слобожанщине выбирались пожизненно. Царь назначал только белгородского воеводу, которому подчинялись все пять полковников по отдельности.
Правобережье успешно заселялось благодаря разумной политике короля Яна Собесского.
В Западной Украине – Галичине и Волыни, – густонаселенной с давних времен, где давно укрепилась и шляхта, казачество, как пограничное войско, так и не возникло. Южная Буковина была в руках турок, Закарпатье – венгров.
Гетманщина была автономным политическим образованием, давшим украинцам самоуправление, которого они не имели со времен Даниила Галицкого. Монопольная власть Московского царства выступала против идеи украинского самоуправления, как, впрочем, поступали и все другие европейские страны, считавшие централизованное управление наиболее эффективным. В составе Гетманщины, занимавшей уже треть территории державы Богдана Хмельницкого, было десять полков – Черниговский, Стародубский, Киевский, Нежинский, Переяславский, Прилуцкий, Полтавский, Гадячский, Миргородский, Лубенский.
Со времен Д. Многогрешного резиденция гетмана и столица Украинской автономии была в Батурине. 11 городов, 120 местечек, 1 800 сел заселяло более миллиона человек – к концу XVII века.
В 1687 году начался крымский поход московского князя В. Голицына, фаворита правящей царевны Софьи Алексеевны. К стотысячной московской рати присоединились пятьдесят тысяч казаков Ивана Самойловича. По выжженной степи армия с трудом дошла до Перекопа, и оставив арьергард, повернула домой. Поход был плохо подготовлен, по тогдашней московской привычке, и изначально вряд ли мог достигнуть цели. Казачья старшина использовала ситуацию и решила сменить гетмана, который не устраивал ее своей самовластной политикой, планами сделать гетманство наследственным в своем роде. Большую роль сыграли и действия Самойловича по подчинению украинской церкви Московскому патриарху.
Старшина, возглавляемая генеральным обозным Борковским, судьей Кочубеем и писарем Прокоповичем, обвинила Самойловича в измене. Голицына это полностью устраивало, с него снималась ответственность за провал Крымского похода. Своего фаворита поддержала и Софья, не обращая, как обычно, никакого внимания на заслуги гетмана. Письмо-донос старшины Голицыну сохранилось:
«Все войско Запорожское чрезвычайно скорбит от неудачного похода Крымского, на который весь свет христианский обратил очи; единственный же виновник ему – гетман.
1. До постановления вечного мира с Польшей всегда желал он, чтоб государи держали перемирие с турками и татарами, а с поляками не мирились.
2. Когда состоялся последний договор, чрезвычайно огорчился и говорил войсковым старшинам, что «Москва за свои деньги купила себе лихо».
3. Не велел молебствовать в церквях по сему случаю.
4. Никогда не радовался победам христиан над неверными.
5. Семейство его говорило женам генеральных особ, что он намеревается идти по следам Брюховецкого.
6. На пагубу российских войск настоял, чтобы их вывели в Крым весною, а не осенью.
7. Во время похода отсоветовал боярину посылать передовые полки для открытия неприятеля, не проведывал о местном положении и, когда пылали поля, не велел гасить оных.
8. Жаловался в то время на глазную болезнь и говорил: «Лучше бы Москве сидеть в покое дома и беречь рубежи, нежели ненадобную войну заводить с Крымом и лишать меня через то последнего здоровья».
9. Присоветовал боярам для вечного бесславия российских и казацких войск возвратиться назад, вместо того, чтобы придумать, каким бы образом вредить неприятелю, хотя и с меньшими силами.
10. Самовольно владеет Малороссией, делает, что хочет, и города малороссийские не государевыми, а своими именует, приказывая казакам верно служить ему, а не монархам.
11. Сын гетманский, Григорий, и другие говорили многие дерзкие слова о государях при гетмане, и он не только их от того не удержал, но и сам то же делал.
12. 4 июля, перешедши со своими полками через мосты, построенные россиянами на реке Самаре, гетман велел их сжечь, оставивши боярину, бывшему на той стороне со всем войском, только два моста.
13. Когда ему объявляли о множестве больных в российском лагере, он говорил: «Хотя бы и все пропали, то я бы о том не печалился».
14. Один российский полковник поссорился с лубенским полковником Гамалеей, который, верно надеясь на гетмана, сказал при нем: «Что ты укоряешь меня? Нас не саблей взяли».
15. Продает за дорогие деньги полковничьи уряды.
16. Утесняет старинных войсковых заслуженных людей, а с мелкими обходится благосклонно.
17. Забирает себе все, что полюбится; чего же не возьмет, отбирают дети.
18. Генеральные старшины от его гнева и похвальных слов мертвы бывают и не живут в покое.
19. Четыре года не определяет никого на судейский уряд, требуя за оный большие деньги, от чего погасло право, обидимым людям нет управы, и плачут многие.
20. Более занимается домовыми делами, нежели исправлением монаршеских.
21. Запретил, против указа великих государей, отпускать в Польшу хлебные запасы, в то время как повелевал возить оные в Крым и турецкие городки.
22. Будучи мелкого рождения, гнушается всеми, и не только не почитает никого себе равным в Малороссии, но даже и за великороссиянина не хотел выдать своей дочери, для коей приманил из-за границы князя Четвертинского, а все же делает, чтобы учредить со временем в Украине удельное княжество.
23. Что же от его сыновей претерпевают Черниговский и Стародубский полки, того и описать не можно.
По тем причинам и за его неспособностью все войско Запорожское желает и со слугами Господа Бога молит, чтоб великие государи, для лучшего управления Малороссии и утоления многих слез, указами снять с него гетманский уряд и на оный повелели избрать, вольными голосами, другого, бодрственного, вернейшого и преданнейшего человека.
И о том просит войско Запорожское: чтобы по снятии с гетмана уряда его, не оставался он в Украине, а взят был со всем домом в Москву и, как изменник, казнен. Если же на то прошение не последует монаршего соизволения, войско Запорожское, из меньших чинов, соблюдая свою верную службу, принуждено будет поступить с ним по своим войсковым правам и обычаям, как с явным к великим государям недоброхотом».
Михаил Грушевский писал об этом «более чем грозном деле»:
«Келейно и конспиративно убрала старшина неприятного ей «мужичьего сына» и посадила на его место ловкого и осторожного поповича – так же точно, как спустя 15 лет, келейно покончила она с поповичем и заменила его Мазепой. Келейно упразднила или позволила московскому правительству упразднить остатки украинских политических прав и покорно исполняла требования московских правителей».
К концу XVII века старшина «приватизировала» свои посты, вытеснив оттуда рядовых небогатых казаков, удалив их от принятия решений. Руководители времен Богдана Хмельницкого были стратегами и политиками, смелыми и решительными. Новое руководство Гетманщины состояло из прагматичных, беспокоящихся о своих выгодах землевладельцев, боящихся потерять свое положение.
22 июля 1687 года в лагере у реки Коломака гетман Иван Самойлович был арестован и вместе с сыном выслан в целях в Москву, второй сын – казнен. Через два года Самойлович умер в Тобольске.
При известии о низложении Самойловича начались волнения в некоторых казацких полках. Украинская старшина и московские бояре выбрали нового гетмана – Ивана Мазепу.
