Я никоим образом не собираюсь делать эту лекцию ре...

Я никоим образом не собираюсь делать эту лекцию рекламным роликом своего путеводителя. Наоборот, на основании той работы, которую я вел, когда писал путеводитель, вышедший в конце июня, я и хотел бы изложить некоторые новейшие достижения науки, поскольку я изучал всю новейшую научную литературу о Константинополе.

В знаменитом житии Андрея Юродивого, которое было написано в Константинополе в X веке, а потом служило одним из главных произведений древнерусской литературы и образцом для всего древнерусского юродства, Андрей дает следующее предсказание по Константинополю: он говорит, что Константинополь когда-нибудь затопит морем и, я цитирую, «только Колонна на Форуме уцелеет, так что приплывающие корабли будут привязывать к ней свои канаты, а матросы будут рыдать, говоря: «Увы нам, ибо мы нашли этот город поглощенным пучиной».


Пророчество Андрея Юродивого в высшей степени сбылось. Колонна, о которой говорил Андрей, по-прежнему стоит на своем месте, а Константинополя не существует: он затоплен другой цивилизацией, на его месте другой город, который иначе называется, в котором живет народ другой религии, другой цивилизации, другого языка. В этом смысле то, что нам осталось, - это ничтожные крохи Константинополя. Допустим, по именам мы знаем более 450 церквей, а существует на сегодняшний день там, может быть, полтора десятка. Сотни названий улиц, площадей, дворцов, колонн, бань, таверн и т.д. и т.д. дошли до нас по письменным источникам, а отождествлению поддаются доли процента. Это то, с чем мы работаем.

Моя задача – рассказать, что нового найдено в последние 7–8 лет (разумеется, не все, а то, что может быть интересно широкой публике), и как это может повлиять на наше представление о Константинополе. Традиционный туристический маршрут начинается всегда со Святой Софии: это вообще самый посещаемый памятник Турции. И, наверное, правильно, нам начинать тоже с него.

Давайте попробуем первый слайд. Это самый подробный (какой никогда не печатается в путеводителях) план, где отмечены даже плиты пола. Несмотря на то, что кажется, что в Святой Софии просто каждый-каждый кирпич облизан и обсужден много раз, в силу ряда причин оказывается, что все время открывается что-то новое. Я хочу сказать, что есть отдельные вещи, которые хорошо известны, но никогда не показываются туристам по бюрократическим причинам. Вот, например, здесь, на втором этаже, так называемый «Зал секрета» - помещение патриаршего дворца, вход со второго этажа. Так вот, помещение с восхитительными мозаиками IX века заперто просто потому, что там хранятся какие-то архивы, бумаги, в общем, архивы музея Святой Софии, поэтому туда невозможно войти, и только заглянув в щелку между дверями, можно увидеть кусочек мозаики, поскольку, слава Богу, двери неплотно прилегают друг к другу. Но это, повторяю, вещь давно известная.

А вот то, что стало известно буквально только что. Я буду показывать более подробно то, что в верхнем левом углу. В северо-восточной части Святой Софии в 2008 году открыли лестницу. В связи с этим сняли со стен побелку, которая раньше ее закрывала, и открылись всякие удивительные вещи. Внизу, там, где туристы выходят с этой лестницы обратно на первый этаж, нашлось помещение, которое многократно описано Константином Багрянородным в его трактате о церемониях византийского двора, где сказано, что в определенные дни – на Страстную субботу – император посещает храм. Там в полу открылся круг из порфира (такой очень красивый красный мрамор, который добывали в Африке до V века, а потом производство прекратилось, поскольку варвары заняли это место). Так вот, этот порфир, красный камень императорского цвета, был на вес золота и резервировался за специальными императорскими церемониями и местами, где должен был своими ногами в течение длительного времени стоять сам император. Вот нашелся так называемый омфал (круг из этого порфира) в «вестибюле диаконисс», где на Страстную субботу византийский император должен был стоять, а потом обходить по специальному «коридору святого Николая» вокруг абсиды с севера на юг. Значит, это пространство оказалось исследовано только в прошлом году.

Или другая вещь. Святая София через много лет после постройки была окружена контрфорсами (мощными подпорным стенками), которые, во-первых, спасали здание от землетрясений, а во-вторых, как ни гениален был расчет архитекторов Исидора и Анфимия, с течением веков колонны и стены стали разъезжаться, как бы вываливаться наружу под мощным давлением купола, и чтобы предотвратить это разваливание, были построены контрфорсы. В юго-западном контрфорсе обнаружилось – он был не сплошной (ну, это более или менее было известно) – что у него наверху капелла. Это тоже было известно, но буквально только что, в конце августа, я ездил на международный конгресс византинистов в Софию, и там группа ученых, которые работают в Св.Софии, доложили, что они нашли под слоем побелки цикл фресок, доселе не известных, не очень хорошо сохранившихся, по всей видимости, второй половины IX века. Вещь, какой мы совершенно не могли ожидать от работы в Святой Софии, которая, повторяю, кажется, что известна вдоль и поперек совершенно.

Давайте теперь от Софии перейдем к другому. Придется старым добрым образом апеллировать к печатному материалу. Вот карта Константинополя, на ней красным цветом обозначены византийские памятники, а зеленым – османские. Как видите, этих точек, в принципе, раскидано по городу много, но просто многие из них являются совершенно ничтожными и почти никогда не включаются ни в какие путеводители, кроме моего. Они фигурируют в научной литературе, но считается, что это недостаточно зрелищно для туристов. Вот так называемый Большой Дворец, священный дворец византийских императоров. Он находился на берегу Босфора, занимая вот этот квартал – то место, где Босфор выходит в Мраморное море. Этот огромный квартал, этот дворец был похож скорее, видимо, на Запретный город китайских императоров, чем на Версаль: это не одно здание, это был целый квартал с огромным количеством разновременных дворцов, коридоров, павильонов, спортивных площадок, садов, церквей, бассейнов и т.д. Последние десятилетия группа итальянских ученых активно занимается попытками раскопок в этом квартале. Раскопками это можно назвать лишь условно. Большой дворец развалился еще в византийские времена, поскольку императоры в XII веке переехали во Влахернский дворец на окраину города, а большой дворец стал разрушаться. Уже в XIV веке, как пишет один историк с сожалением, он функционирует как отхожее место. Разумеется, в османское время квартал был застроен. В 1912 году в этом месте случился грандиозный пожар, который разрушил все, что построили турки, и обнажились основания Большого дворца.

Кстати, для характеристики научной обстановки нужно сказать, что первым на пепелище прибежал секретарь Русского археологического института в Константинополе Борис Амфианович Панченко. Он первым сфотографировал открывшиеся руины. Но потом началась война, Русский институт закрылся. Фотографии из архива были мной опубликованы 2 года назад (в Питере остался архив Археологического института). После 1914 года уже никакие почти наши соотечественники в Константинополе больше не работали.

Так вот, позже началась война, затем Кемалистская революция – всем было не до этого квартала, который так и стоял пепелищем. А потом американец Виттемор, чрезвычайно предприимчивый и страстно любивший Византию, находившийся в дружеских отношениях с Ататюрком, убедивший его, кстати говоря, превратить в музей Святую Софию, уговорил его издать декрет, запрещающий любое строительство в районе дворцового квартала. Этот указ был издан и до сих пор, формально говоря, действует. Поэтому в течение многих десятилетий в этом самом привлекательном с туристической точки зрения (это как бы сердце Константинополя) районе Стамбула возводились только деревянные времянки не выше двух этажей. Всякий хозяин знал, что он возводит это здание на свой страх и риск, и что если придут и велят сломать, надо будет сломать: закон запрещает.

Тем не менее, уж больно велико было искушение, поэтому постепенно в 70-х годах по мере роста урбанизма в Стамбуле, стали строить и каменные дома потихонечку, так как-то украдкой. Разумеется, при рытье фундаментов всякий раз наталкивались то на мозаики, то на фрески, то на какие-то мраморные полы и т.д. Две самые большие гостиницы из многих, которые там были построены, пошли принципиально разными путями. Гостиница «Эрисин-краун-отель» сделала вид, что они сами музеефикаторы, и для всех этих руин, которые были на их территории, в фойе гостиницы сделали музей, а часть помещений сделали в дворцовых помещениях. Разумеется, безо всякой научной фиксации, без выяснения стратиграфии предметов, т.е. с точки зрения археологии это все погибшие вещи, но с точки зрения зрелищной – вполне себе да. Отель «Four Seasons», который находится около самой Святой Софии, пошел другим путем. Они закрыли все. У них в подвале куски самой древней части дворца, Магнавры, и видеть их, наоборот, совсем запрещено.

По мере того, как люди все больше и больше вырывали фундаменты или рыли какие-то подполы, они находили разные куски дворца. Поскольку все это, строго говоря, незаконно, а с другой стороны, у турецкого государства все равно нет средств и желания все это раскапывать, то в разных частях этого гигантского квартала в подвалах магазинов и туристических бюро иногда оборудованы такие самостийные музеи - иногда вполне впечатляющие, иногда просто грандиозные. Статус этого всегда какой-то неясный. Обычно в магазине вниз просто идет лесенка, там иногда даже свет провели, но рекламировать себя они не могут, и это не является музеем, одновременно это не является их собственностью. Так что это все в таком межеумочном состоянии. По мере возможности я в своем путеводителе все эти магазины и туристические бюро описал: как входить, и что это могло быть.

Разумеется, разные части дворца поддаются тем самым определению. Вот, собственно, главная из стоящих над землей вещь была найдена в последние годы. Это мечеть Ага Джами, которая стоит на подклети. Эта подклеть отождествлена как дворцовая церковь Иоанна Богослова, поскольку, повторяю, в шизофренически подробном трактате Константина Багрянородного «О церемониях византийского двора» описано все вплоть до каждого шага, какие должен предпринимать император, в какие дни года, в какую минуту он где должен стоять, куда идти, кто должен ему кланяться, кто должен падать ниц, в какой момент и т.д. Вот благодаря отождествлению этой самой мечети Ага Джами как дворцовой церкви Иоанна Богослова стало более или менее понятно, как относительно нее устроены другие части дворца (во всяком случае, некоторые). В частности, более или менее найдены те кирпичи, которые, по всей видимости, составляют самую главную парадную залу – так называемый Хрисотриклин, где происходили в средневизантийское время самые главные приемы. Кроме того, анализ найденных ничтожных остатков позволил примерно вычислить высоту этажа дворца. Дворец, следуя рельефу местности, сбегает к Мраморному морю, - отчасти следуя рельефу местности, отчасти подправляя его огромными подпорными стенками. Этот каркас, этот скелет как раз сохранился лучше всего. Эти подпорные стенки хорошо видны. Высота этажей была – 6 м., и всего было их 5.

Давайте посмотрим следующий слайд. Вот такого рода дома стоят в Дворцовом квартале, он весь устроен так. Вот, в частности, этот домик. Там все очень по-домашнему: дети играют на улице, ходят продавцы бубликов, герань растет на окнах, мужчины, выставив на улицу столы, играют в нарды. Невозможно поверить, что все это находится в 5 минутах ходьбы от заполненного толпами пространства перед Голубой мечетью и Святой Софией. Это ровно в одном шаге. Межеумочный характер этого вызван ровно тем указом Ататюрка. Вот, в частности, этот дом стоит там, где находилась главная парадная зала Большого дворца. Рядом с ним есть некоторые невразумительные кирпичи: это то, что от него осталось.

Уже много лет существует и вынашивается план создания некоторого археологического парка. Он должен был открыться еще 3 года назад. Но, как я знаю от археологов, которые там работают, они наталкиваются на огромные трудности, лоббистское давление и всякие разные другие неприятные вещи. По всей видимости, в ближайшие годы мы не можем ничего подобного ожидать.

Ну, давайте теперь двинемся из Дворцового квартала в другие части города. Если говорить о побережье Золотого Рога, самой торговой части города, то здесь найдена одна очень интересная вещь. Бесконечные такие «ханы», т.е. огромные торговые пассажи, построенные в османское время в большом количестве. Вообще, весь этот квартал Большого базара – это все очень ранние (некоторые даже XV века) вещи, построенные османами сразу после захвата Константинополя. Так вот, среди этих османских «ханов» гигантский торговый… – я не знаю, как его назвать: огромное здание, одновременно и складское помещение, и магазины – торговые ряды, в общем. Среди торговых рядов есть так называемый торговый ряд Балкапаны. Исследования совсем недавнего времени доказали, что это не османские торговые ряды, а венецианские, поскольку этот квартал был выкуплен у византийцев в поздневизантийское время венецианскими купцами и принадлежал венецианцам. Эти самые торговые ряды, в которых и сейчас идет бойкая мелочная торговля. Там работают люди, которые даже не подозревают, что работают в здании, которое было построено, по всей видимости, в эпоху латинян, когда крестоносцы захватили Константинополь и на 60 лет стали его хозяевами. В 1220-м году построено это здание, и оно как ни в чем не бывало стоит по сей день. Его ориентация говорит нам очень много об устройстве улиц, о том, как шли улицы в Константинополе, потому что многочисленные пожары и перестройки привели к тому, что кроме главной улицы Месы, которая остается и сейчас главной тоже, все остальные улицы и кварталы совершенно поменяли свое расположение. Потому о том, как шли улицы в византийском Константинополе, мы знаем ничтожно мало.

В этом смысле всякое здание совершенно на вес золота. В частности, потому что тогда мы представляем себе, как была устроена сетка улиц. Например, у нас есть одно здание здесь, и есть церковь Богородицы Халкопратийской. От самой церкви почти ничего не осталось (собственно, одна абсида уцелела). А когда-то это было одно из самых знаменитых зданий города. На месте самой церкви просто паркинг, а зато рядом, под зданием школы и под зданием рядом стоящего отеля «Zeynep Sultan», есть подвал, который является подвалом храма Богородицы Халкопратийской. Опять-таки, придя в этот отель – там ничего не написано, в путеводителях про это ничего не написано – можно обратиться к рецепционисту, он возьмет фонарь, проводит вас в подпол - и там откроются роскошные подвалы этой самой церкви. Устройство этих подвалов указывает нам на то, каково в этой самой главной исторической части города было направление улиц, как строились кварталы.

Теперь совершенно неожиданная вещь. В собрании баек о возникновении города (называется «Константинопольские древности»), созданном в византийское время, записаны были устные легенды. Там рассказывается о том, что здесь, на пятом холме, Константин Великий, когда он основал город, устроил квартал публичных домов. Описывается, как были устроены эти публичные дома, чтобы клиенты друг друга не видели, могли входить и выходить, не встречаясь друг с другом, – очень остроумная система. Дальше сказано следующее: «На вершине холма Константин Великий устроил публичный дом, а под ним на витом каменном цоколе стояла статуя Афродиты. Статуя была вещей для находившихся под подозрением жен и дев, как богатых, так и бедных. Если девушку лишили девственности, а она в этом не признавалась, родители и друзья говорили ей: «Пойдем к статуе Афродиты, и если ты чиста – это будет доказано». И вот когда она подходила к тамошней статуе, то если женщина была безупречна, она проходила беспрепятственно. Если же девственность была нарушена, то когда она приближалась к цоколю статуи, то всю ее охватывало какое-то помрачение, и она против своей воли и желания задирала одежду и показывала всем свой срам. Однако однажды сестра жены апокуропалата Юстина отправилась в баню во Влахерне; поскольку разразилась ужасная буря, и не было возможности плыть на императорских кораблях, она поехала верхом. Когда она проезжала мимо статуи, ее срам обнажился, доказывая, что она соблудила. Вот за это она и разрушила статую Афродиты». Однако столп, колонна оставалась и стояла на своем месте. Ровно в прошлом году вышла статья турецкой исследовательницы Асутай-Эффенбергер, в которой она на основании османских архивов доказывает, что этот столп был в XVI веке взят султаном Сулейманом Великолепным для того, чтобы построить его собственную мечеть – знаменитую Сулеймание, роскошную мечеть. Из турецких бумаг несомненно следует, что северо-восточный опорный столб этой гигантской мечети и есть та самая колонна Афродиты. Я надеюсь, что ее волшебные свойства уже больше не действуют, и можно беспрепятственно к ней подойти и потрогать тот самый мрамор, которого касались многие-многие сотни заподозренных жен и дочерей.

Это совершенно неожиданная вещь, которая доказывает нам, сколько всего разного может открыться при чтении именно раннеосманских архивов. Они только начинают публиковаться. В частности, только что на том конгрессе византинистов, о котором я уже упоминал, турецкая ученая Невра Нечипоглу делала доклад о первой переписи населения, которую устроил Мехмет Завоеватель вскоре после захвата города и которая тоже была неизвестна исследователям. Можно себе представить, как это важно для понимания того, как выглядел город сразу после захвата.

Если в районах плотной застройки археологические исследования – это чистая мука всегда, это во всяком большом старом городе мучительно, то в Стамбуле это мучительно вдвойне, потому что сюда, понятно, добавляются еще политические соображения. Еще не так давно, лет 15 назад, когда муниципалитет Стамбула был в руках партии исламистов, очень высокопоставленные люди говорили, что нужно, наоборот, уничтожить все, что напоминает о византийском Стамбуле, что нужен только османский Стамбул, а византийского не нужно. Так что всякие разрешения, которые вообще трудно пробивать, в данном случае пробивать, естественно, в 10 раз сложнее.

Редкий случай, когда совершенно идеальные были созданы условия для исследования, - это случай, когда в 2004-м году здесь началось строительство подводного туннеля, который еще не закончен. Это грандиозное мероприятие: он свяжет Европу с Азией не мостом, а подземным туннелем. Вход в этот подземный морской туннель находился здесь. В 2004-м году началось строительство, и немедленно были найдены остатки Константинопольского порта, так называемого порта Феодосия или порта Элефтерий. Территория эта совершенно огромная. Она начала заиливаться и закрываться, исчезать в качестве порта еще в византийское время. Уже тогда здесь практически стала земля. Но изгиб городских стен, которые сохранились и то вдаются глубоко в материк, то возвращаются обратно, - вся эта территория – бывший порт, который из-за сильных течений в Мраморном море сильно заилился. В принципе, ученые знали, что там был порт, они знали, что несколько раз в течение византийского тысячелетия императоры пытались снова его вырыть. Последний раз это делалось в конце XIII века. Обычно самая удобная в смысле причаливания вещь – это Золотой Рог, где, с одной стороны, очень глубоко, а с другой стороны, всегда тихо, а Мраморное море очень бурное и на самом деле имеет мощные течения. Здесь же неудобно иметь порт, но, поскольку территория c cевера Золотого Рога была враждебная - это была Галата, это был другой город и практически враждебное латинское государство, - то здесь было опасно держать порт.

Вот тут археологам было дано сколько угодно времени, благо все равно продолжаются подводные работы, и спешить некуда. С 2004-го года здесь идут планомерные раскопки каждый день. Они действительно выявили очень много интересного. Порт есть порт. Понятно, нашли, например 36 совершенно целых кораблей, некоторые – изумительной сохранности. Поскольку многие из них занесло илом, то они без доступа кислорода замечательно сохранились, иногда сохранялся и товар: вплоть до орехов и фруктов, которые тоже извлекли из-под ила. Один из этих 36 кораблей признан самым хорошо сохранившимся древним кораблем. Все совершенно изумительно. Кроме того, найдено неслыханное количество предметов. Помимо якорей и всего прочего, найдено огромное количество товаров, которые собирались везти.

Реконструирована портовая жизнь. Нашли причальные канаты, нашли те молы, причальные стенки, к которым чалили корабли, нашли скелеты несчастных коняг, которые таскали вещи по этим молам. Очень трогательным образом археологи реконструировали ужасную жизнь этих несчастных животных, поскольку у них у всех по черепам видно, что удила разрывали им рот, их так сильно все время тянули, заставляя тащить неподъемные грузы, что они все практически погибали оттого, что им ломали кости во рту этими самыми удилами. Так что очень жизненная картина встает.

Параллельно еще романтическая вещь. Нашли подземный ход, пока его не прокопали до конца, прошли только первые 15 метров этого хода, но он совершенно целый, с масляными лампами в стенах, очень удобно устроенный, какой-то неслучайный. Как всегда с подземными ходами, возникают всякие романтические предположения – что, например, этот ход шел из Большого дворца на тот случай, если бы император хотел бежать из города в случае восстания, по подземному ходу он выбрался бы сразу в порт и мог бы уплыть. Пока его не прокопали, мы даже не знаем, куда этот ход ведет.

Самое главное удивление ученых вызвано тем, что когда эта археологическая картина встала более или менее целиком перед нами, стало ясно, что этот порт погиб все-таки не в результате постепенного заиливания почвы, а одномоментно в XI веке. Самое поразительное, что он погиб в результате цунами, про которое мы не знаем ни из одного источника. Ни один источник XI века не сообщает нам о том, что произошла такая катастрофа. Ну, цунами – не цунами, но какая-то огромная приливная волна, которая разом бросила все эти корабли. Все сооружения были оставлены не постепенно – это археологам всегда легко выяснить, – а разом, одномоментно. Что это за катастрофа, что за цунами, мы не знаем. Эта загадка еще ждет своего исследователя.

Давайте теперь перейдем к следующему эпизоду. Естественно, я выбираю какие-то единицы из тех сотен, о которых я мог бы рассказывать. Всегда считалось, что церковь Эски Эмарет Джами – это церковь Христа Пантепопта (Христа Всевидящего), которая хорошо нам известна из источников. Это переписывается из одного путеводителя в другой, это общепринятая истина. Это к тому, как обычно пишутся путеводители. Авторы путеводителей никогда не ставят себе задачи находиться в курсе новейших научных открытий. Какой-то нарратив строится, он имеет свою традицию. Между тем, крупнейший и старейший из ныне живущих знатоков Константинополя, Кирилл Манго, некоторое время назад совершенно однозначно доказал, что это не так. А именно - в Новгородской 4-й летописи есть отдельный очень интересный и не имеющий аналогов в греческих источниках рассказ о том, как латиняне брали Константинополь в 1204-м году, т.е. как его захватили крестоносцы во время 4-го крестового похода. Там сказано, что император Алексей Мурчуфл поднялся на купол церкви Христа Пантепопта и обозрел крестоносный флот в гавани Золотой Рог. Кирилл Манго сделал очень простую вещь. Поскольку он сам родился в Стамбуле от брака русской эмигрантки и местного грека, Стамбул для него родной город, хотя он много десятилетий живет в Англии. Ему удалось то, чего не разрешают другим ученым: ему разрешили подняться на купол Эски Эмарет Джами - просто влезть туда и посмотреть, что оттуда видно. Он туда влез и выяснил, что оттуда не виден Золотой Рог, потому что его закрывает другой холм (этот на несколько метров ниже). Тем самым доказывается, что вся та топография Константинополя, которую мы строили на основании нескольких опорных точек, про которые мы точно знаем, рушится, и мы должны ее заново пересмотреть. Это открытие он сделал лет 10 назад. Между тем, все до одного путеводители на всех языках продолжают говорить, что Эски Эмарет и есть Христос Пантепопт.

Если пойти еще дальше и дойти собственно до стен города, то тут, как ни странно, при том, что все ворота Константинополя многократно упоминаются в десятках источников, ясности, каким современным воротам какое византийское название соответствует, нет никакой. Эти Феодосиевы стены, хотя они построены в самом начале Византии, - это самое длинное оборонное сооружение такого рода и самое долговременное, пали только в результате применения принципиально нового оружия – огнестрельного, только ему стена и поддалась, а до этого была совершенно неприступной. Крестоносцы взяли город с моря, а не с суши. Так вот, эта самая стена продолжала еще в течение многих столетий уже при османах выполнять функцию оборонительной. Османские султаны продолжали ее достраивать, пробивали новые ворота, закрывали старые ворота, на новые ворота переносились старые названия. В результате этого оказывалось, что все отождествления сдвинуты, как-то стерты. Выяснение тем самым каких-то вопросов, которые кажутся ясными, поскольку наименования ворот упоминаются везде, оказывается не таким простым.

В частности, совсем не простым оказывается вопрос о том, где, собственно, османы проникли в город 29 мая 1453-го года. В науке до сих пор считалось, что ворота Святого Романа, где они ворвались, - это ворота Топкапы. Между тем, совсем недавно, буквально 4 года назад, гораздо южнее найдена плита. Кстати, вообще это чрезвычайно романтичное место. Феодосиева стена – это 2 стены: Передовая стена – пониже и Главная стена – повыше. Соответственно, пространство между этими стенами такое заросшее, там никого нет, кроме бомжей, там очень интересно гулять, там ты оказываешься совершенно оторванным от современного Стамбула. Так вот, в этом месте, если туда проникнуть через пролом в стене, невероятно остро ощущаешь момент именно штурма Константинополя, потому что там лежит огромное количество османских ядер, некоторые из которых целые, некоторые - расколовшиеся от ударов по стенам, а в некоторых местах видно просто те выбоины, углубления в стене, сделанные турецкими ядрами. Я напомню, что пушки построил для султана христианский инженер Урбан, потому что у византийцев денег не было купить это изобретение. Такие каменные ядра валяются в огромном количестве в этом месте. Здесь же найдена плита, на которой написано «Ворота Святого Романа». Тем самым мы точно поняли, в какой точке была пробита оборона. Это очень логичное место, потому что действительно здесь понижается уровень земли. Тут был этот самый ручей Ликос, турецкий Байрам-паша, он втекал в город, и хотя ручья не осталось даже в византийское время, понижался рельеф. Тем самым удобно было пробиваться здесь. Тут был последний командный пункт императора Константина Одиннадцатого, напротив него стоял красный шатер Мехмета Второго. Здесь император отказался бежать и вступил в бой с прорвавшимися янычарами, здесь он погиб. Так что это чрезвычайно любопытный момент. Действительно очень редкий случай. Вообще надписей осталось не так много в Константинополе, а вот эта надпись помогает нам очень хорошо реконструировать осаду.

Если говорить об очень важных открытиях самого последнего времени, нужно выйти за пределы города, и надо сказать вот что. Константинополь был и остается одной из немногих столиц, которая не стоит ни на какой пресной воде. Это всегда было огромной проблемой огромного города. Воду, пока могли, тащили по акведукам аж с Родопских гор (с территории современной Болгарии). Это вообще самая грандиозная в мире система водопроводов – та система, которая питала Константинополь. Общая протяженность – более 500 километров. Разумеется, большая часть этого водопровода уничтожена. Тем не менее, в последние годы команда британских археологов на расстоянии примерно 60 километров от города нашла и проследила путь этого акведука на несколько десятков километров. В частности, из 60 мостов сохранилось 19, некоторые из них в замечательном состоянии. Но эти акведуки трудно искать: они находятся в заросших лесами холмах и некоторые сильно заросли. Это совершенно сногсшибательное впечатление, надо сказать. Просто невозможно скрыть вопль восторга, когда идешь по какой-то лесной тропе - и вдруг перед тобой открываются невероятной изысканности арки, причем они сделаны так, как будто они в центре города, а между тем, они не предназначались ни для чьих глаз. Но степень обработанности камней, изящество построек совершенно ничем не уступают городским образцам. Это такая культурная загадка.

То же самое, кстати говоря - сделав шаг в сторону, – касается цистерн. Т.е. не представляйте их себе в виде железных емкостей – это подземные резервуары для воды, которые выкапывались в огромных количествах в Константинополе: они были под всеми дворцами, под большими церквями, под монастырями, под частными домами. Их все время находят при новом строительстве и обычно сразу засыпают, но некоторые из них совершенно потрясают воображение. Далеко не все из них, но вот самая знаменитая цистерна Базилика является музеем. А вот совсем рядом с ней находится другая цистерна – Феодосия, например – которая ничуть не уступает ей в красоте, но абсолютно никому не известна, туда можно спокойно прийти и быть там в совершенном одиночестве. Это производит совершенно оглушительное впечатление.

В Риме тоже были цистерны, но их никто не отделывал красиво: они же практическая вещь, они не предназначаются для человеческих глаз, они вообще должны быть скрыты водой. Тем не менее, византийская цистерна Феодосия, императорская, сделана, как будто это дворец, и все ее колонны вытесаны с невероятной тщательностью и изяществом, хотя неизвестно, для кого это изящество.

Так вот то же самое с акведуками. Акведуки невероятно красивы. Те британские ученые в своей книге, вышедшей совсем недавно, специально говорят, что они не будут приводить координат этих акведуков, чтобы их не вандализировали, поскольку их очень трудно музеефицировать – чтобы не уничтожили вандалы, они просто не будут раскрывать этот секрет. Так что мне для моего путеводителя приходилось искать их самостоятельно с огромными трудами.

Интересно вот что. Выяснились 3 фазы строительства этих акведуков. Первая – еще римского времени. По всей видимости, император Траян построил для города Византий. Вторая серия – это акведуки второй половины IV века. Третья стадия строительства – при Юстиниане, в середине VI века. Особенности устройства каждой из этих фаз строительства были прослежены, и стало ясно, что этот водопровод, в 626-м году перекрытый племенем аваров, которое осаждало город, отремонтированный после этого только через 150 лет, после этого никогда больше не строился. Т.е. были вещи, которые византийцы не могли уже повторить из своего раннего периода. Что-то, что было по силам в середине VI века, уже потом никогда, хотя империя продолжала быть сильной, повторить она не могла.

То же касается и Анастасиевых стен. Следующей после Феодосиевых стен в 65 километрах к западу через Фракию от Мраморного моря до Черного была построена императором Анастасием в начале VI века так называемая Длинная стена длиной 40 километров. Другая группа археологов в последние годы расчистила то, что осталось от стены. Сохранилась северная часть, даже те куски, которые остались, тоже производят совершенно гигантское впечатление. Опять-таки стало ясно: то, что было под силу империи на самом раннем этапе, впоследствии она никогда не смогла повторить. Анастасиевы стены были, видимо, заброшены почти сразу. Уже в VI веке оказалось, что их невозможно защищать. В дальнейшем они просто никогда не фигурируют в источниках. Это фантастическое по своим масштабам предприятие, такая Великая Китайская стена Византии, оказалось практически неприменимым.

Я заканчиваю и хочу сказать следующее. При выходе из Босфора в Черное море стоит крепость Йорос. Нижняя ее часть является военной зоной. Это вообще обычный случай для многих византийских памятников, которые нельзя посмотреть, потому что это военная зона. Например, роскошный Манганский дворец, куда нельзя войти по той же причине. Очень жаль, что турецкие власти предпочитают бдительность туристическим выгодам. Так вот, крепость Йорос в верхней своей части, откуда открывается фантастический вид на выход из Босфора в Черное море, в стене своей имела герб Византии. Это не двуглавый орел, вопреки всеобщему заблуждению. Двуглавый орел был личным гербом правящей династии Палеологов, а собственно гербом стрелы – если имеет смысл говорить об этом – был крест буквами, расположенными по сторонам этого креста. Так вот этот византийский герб, который сфотографирован в моем путеводителе на его последней странице, просто на обложке, где, согласно требованиям издательства, сфотографирован и автор. Автор, т.е. я, сфотографирован моей женой под этим гербом, под этой штукой. Эта фотография была сделана в 2009-м году, а в 2010-м году этот герб был выломан из стены и бесследно исчез. Это, к сожалению, общее положение для немузеефицированных остатков Византии. Они исчезают прямо на глазах. Поэтому если можно чем-нибудь закончить, то я закончу призывом поехать в Стамбул как можно скорее. Спасибо.


Обсуждение лекции

Борис Долгин: Спасибо большое. Сергей Аркадьевич, может быть, вы сядете, а микрофон будет использоваться для вопросов? Но сначала то, о чем я забыл сказать в суматохе начала. Кроме тех представлений, которые я уже дал Сергею Аркадьевичу, он еще и лауреат нашей традиционной партнерской премии «Просветитель». Мы очень рады, когда премиями удается отметить действительно достойных ученых и авторов.

Также напоминаю, что наш цикл с июня поддерживает Российская венчурная компания.

Теперь к содержанию. Я бы хотел начать с пары своих вопросов. Первый – все-таки перспектива музеефикации. Изменилось ли что-нибудь в худшую или лучшую сторону с установлением – я бы сказал, к сожалению - достаточно стабильной власти партии Эрдогана, потому что вы рассказывали о ситуации, когда мэр Стамбула был исламистом. Вот тут, пусть как бы умеренно, но исламистская партия. Итак, как изменилась перспектива музеефикации? остальное потом буду спрашивать.

Сергей Иванов: Да, это хороший вопрос. Эрдоган – очень умный политик. Вообще, это он когда-то говорил, что им не нужен византийский Стамбул. Но с тех пор он проделал большую эволюцию. Поскольку Турция хочет в Европу, она поняла, что Византия – единственная вещь, которую она может предъявить Европе, чтобы сказать, что они имеют право на вхождение в Европу. Поэтому в последние годы очень активно происходит увеличение всего, связанного с Византией, в Турции. На деньги богатого турецкого индустриалиста Коча открылся маленький византийский институт. В нескольких районах города идет создание византийских музеев. Археологический музей в самом центре наткнулся на какие-то непреодолимые препятствия, поэтому все не открывается и неизвестно, откроется ли вообще. Но, например, на самом севере города, во Влахернах, уже много – опять-таки – лет идет музеефикация части оборонной стены и Влахернского дворца императоров – той части, которая условно называется «тюрьма Анемаса». Действительно, там среди прочего была тюрьма, но это, вообще говоря, часть Влахернского императорского дворца. Когда я приехал в первый раз в Стамбул (это было в 1992-м году), там можно было лазить невозбранно, и это было очень здорово. Там огромное количество помещений изумительной сохранности. Нам-то все время кажется, что это тюрьма, поскольку стены там суровые и т.д. Вообще говоря, возможно, это были какие-то складские помещения дворца. Последние годы, лет 7 или 8, там, значит, все готовят музей, и все никак этот музей не откроется. Насколько я могу судить, неизвестно, когда это произойдет. Но, во всяком случае, интенция такая есть, желание такое есть на уровне властей. Совсем недавно открылся музей в изумительной церкви Паммакаристос, которая теперь известна как мечеть Фетийе Джами. Часть ее (комниновская церковь) остается мечетью, а парекклесий, т.е. рядом пристроенная капелла Палеологовского времени с изумительными мозаиками, стала музеем. Так что в этом смысле ситуация постепенно улучшается.

Другое дело, что это все сосуществует с фантастическим варварством, просто непонятно, чем объяснимым. В частности, металлоремонтная мастерская расположена в, по всей видимости, самой старой церкви Константинополя – мартирии Карпа и Папила. Это церковь IV века, вырубленная в скале. В ней по неизвестной причине, повторяю, мастерская. Можно дать немножко денег, эти ремонтники пустят и дадут походить, но там надо ходить со своим фонарем, потому что очень темно. Почему это так? Откуда? Почему властям не неловко от этого? Непонятно.

Так что это очень выборочная вещь. В целом тренд правильный, в основном сейчас лучше, чем было, но это меняется очень медленно, а город наступает стремительно, и, естественно, чужая цивилизация оказывается первой жертвой этого неслыханного роста урбанизма. Но, в общем, пожалуй, тренд правильный.

Борис Долгин: Несмотря на некоторое разочарование в европерспективах? Хорошо, еще один вопрос. Что удалось в ходе археологических раскопок последнего десятилетия, двух десятилетий выяснить о Византии такого, что как-то меняло бы картину?

Сергей Иванов: Да, это правильный вопрос. Значит, в северной части Золотого Рога, в Галате – в той части, которая уже много веков принадлежала латинянам, т.е. главным образом генуэзцам, у них там был свой город Пера, который даже не участвовал в осаде Константинополя. Когда турки осаждали Константинополь, Пера объявила, что их дело сторона, они нейтральны. В Пере, жившей по своим законам и воевавшей все время с Константинополем, был построен собор Святого Павла. Это, пожалуй, единственная в Турции готическая церковь. Абсолютно готический огромный собор первой половины XIV века. Он был сразу превращен в мечеть. Теперь он известен как мечеть Арап Джами. Она никогда не исследовалась, как и подавляющее большинство церквей, которые стали мечетями. Только единицы из них исследованы, поскольку, если снять побелку, там откроются фигуративные изображения, а они запрещены исламом. Т.е. надо окончательно решить, что церковь не будет больше мечетью, если мы хотим это сделать. Так что сделано это в отношении ничтожного количества византийских церквей города. О них мы можем судить только по архитектуре, а по живописи – нет. Арап Джами – одна из таких церквей. Она никогда не исследовалась, но во время последнего землетрясения часть побелки отвалилась сама, только в верхних частях (она очень высокая, совершенно гигантская церковь). На самом верху, под потолком обрушилась побелка. Я только что, на том же византийском конгрессе в Софии, слышал доклад турецкого исследователя, который изучал открывшиеся росписи. Они не опубликованы. Оказалось, что росписи делались по программе католической. В отношении XIV века мы уже точно можем говорить о католицизме. Если нелепо говорить, что в 1204-м году католики захватили православный Константинополь, это будет антиисторично, то в XIV веке обе стороны понимали, что они католики и православные. Католический собор расписывала, однако, явно византийская команда художников, потому что манера абсолютно византийская, греческая. При этом они выполняли заказ латинян. Там латинские отцы, Амвросий, Иероним, изображены, как положено, как если бы это была итальянская церковь. Но повторяю: все фигуры, вся манера живописи византийская. Из этого следует, что, несмотря на то, что нам кажется, будто они бесконечно воевали через Золотой Рог, весь XIV век они воевали, друг друга ненавидели, и ничего общего между ними быть не могло, на самом деле оказывается, что они жили друг с другом в гораздо большем мире, чем мы думали.

Или другой пример. Мечеть Календерхане была церковью Марии Кириотиссы. Она изучалась много лет. Она как раз образцово исследована. Сейчас там снова мечеть, но вообще она была отдана на 2 десятилетия ученым. Они выяснили, что там не много не мало 19 этапов ее перестраивания. Они нашли там в дьяконнике росписи времени латинской оккупации (20–30 годов XIII века). Там обнаружили невероятно тонкое и выполненное, наоборот, латинскими мастерами изображение Франциска Ассизского. Т.е. вообще самое первое изображение Франциска Ассизского, как это ни поразительно, найдено в Константинополе. Теперь это изображение находится в Археологическом музее Стамбула, его можно увидеть. На самом деле контакт этих культур был совершенно не до такой степени враждебный и не всегда враждебный, как нам это кажется. Это одна вещь, которая в последние годы выяснена.

Еще одна вещь – это то, как застраивались разные части города. Из наших совершенно отдельных отрывочных сведений, тем не менее, можно вылущить примерную динамику того, как входили и выходили из моды разные кварталы города. Из последних исследований становится понятно, что самым модным, самым престижным районом Константинополя был вот этот (показывает по карте). Это плод сложной реконструкции того ничтожного, что у нас осталось археологически, и анализа письменных источников. Можем много перечислять, но давайте на этом остановимся.

Максим: Я вообще геофизик-сейсмик, только что вернулся из ближневосточного региона. Ваша лекция предельно ясная и понятная. Особенно мне близки были ваши последние сообщения касательно христианского святого и связи археологических событий с тем, что произошло землетрясение и что-то открылось там. Но у меня вот какой вопрос. Вы вкратце упомянули аварцев – племена, несколько близкие даже и нашей культуре.

Борис Долгин: Аваров.

М.: Вы отчасти отождествили их с некоторыми варварами, которые оказали некое негативное влияние на этот регион. Меня интересует, почему такое негативное к ним отношение.

Сергей Иванов: Негативное отношение понятно почему: мы же смотрим из Константинополя, а для него они враги, которые пришли его разрушить и разграбить. Слава Богу, им это не удалось. Так что это понятная вещь. Авары не имеют никакого отношения к аварцам, проживающим в Дагестане.

Валерия, любитель истории: У меня вопрос географический. Стамбул нынешний находится на европейской территории и на азиатской. Есть ли какие-то сведения о том, что Константинополь тоже мог быть в азиатской части города или только в европейской? Спасибо.

Сергей Иванов: Есть такая легенда, что когда жители древнегреческого города Мегары в 667-м году до н.э. хотели вывести колонию на берега Босфора, то мегарец или мегарянин Виз (мифологическая фигура: такого имени не могло быть, разумеется, это из Византия его реконструировали) запросил оракул Аполлона, где ему основать этот город. И получил он, как всегда у Аполлона, двусмысленный ответ: «Поселись напротив слепых». Он не понял, основал где основал. Напротив него, на азиатской стороне Босфора был город Халкидон. Когда Византий выиграл конкуренцию у Халкидона, то все поняли, в чем смысл пророчества Аполлона: что надо было быть действительно слепыми, как халкидоняне, чтобы селиться на азиатской, а не на европейской стороне пролива. На самом деле халкидоняне были не так уж слепы, потому что у них-то пресная вода была, а у константинопольцев не было. Но зато с точки зрения обороны этот полуостров совершенно уникален: он с трех сторон окружен водой, и в этом смысле он почти совершенно неприступен. Халкидон покорился Византию. Однажды за восстание против его власти он был разрушен, и из его стен построили акведук Валенса, кусок которого виден в городе. Якобы он построен из стен побежденного соперника. Впоследствии это был просто пригород Константинополя. В принципе, пригороды тянулись на много километров в азиатскую сторону города. Город в византийское время разрастался во все стороны. Но и преимущества этого так называемого «исторического полуострова» совершенно несомненны.

Елена Малер, публицист: Вы знаете, я совсем недавно как раз была в Константинополе и занималась собственным небольшим исследованием этого города. Ваш труд сейчас для меня представляет огромный интерес.

Сергей Иванов: Спасибо.

Елена Малер: Я хотела вот о чем у вас спросить. Наверняка вы тоже в процессе изучения этого города попадали в такое очень странное место – Семибашенный Замок и, собственно говоря, Золотые Ворота - и видели, что от них осталось. Возможно, вы знаете, есть ли какие-то планы по реконструкции этого места - или оно навсегда останется в таком заброшенном состоянии, в каком сейчас пребывает – поросшим мхом, в грязи, в каком-то совершенно покинутом состоянии. А также мне интересно: может быть, вы сталкивались с какими-то мнениями о легендах по поводу освобождения Константинополя и участии в этом освобождении Золотых Ворот.

Сергей Иванов: По первому вопросу вы, наверное, знаете, что Семибашенный Замок Едикуле уже, слава Богу, музей. Он, правда, музей не Золотых Ворот, а, скорее, той государственной тюрьмы, которая была устроена там османами. Тем не менее, все-таки этот статус предохраняет его от уничтожения. Наверное, можно было бы что-то сделать, задавшись целью за счет османской части выпятить византийскую. Золотые Ворота, по-моему, в замечательном состоянии. Они были заложены кирпичами еще при византийцах (собственно, их центральный пролет был заложен), но, в принципе, сохранность Золотых Ворот совершенно фантастическая, и до сих пор они производят сногсшибательное впечатление, ровно такое же, какое они произвели в свое время на наших далеких предков, недаром же они устроили свои доморощенные Золотые Ворота и в Киеве, и во Владимире, и Олег недаром же именно к ним прибивал свой щит. Они и сегодня ровно такие же величественные. Там даже и раскопки более или менее велись. Другое дело, что можно было бы, наверное, сделать этот музей более интерактивным.

Мне как раз, как это ни странно, гораздо жальче не Золотых Ворот, которым ничего плохого не будет, а тюрьмы Едикуле, потому что тюрьма эта играет огромную роль в нашей отечественной истории, помимо прочего. Дело в том, что османы, не признававшие международного права, сажали в эту тюрьму послов всех тех стран, с которыми османская Порта начинала воевать. Многие из них и умерли в тюрьме Едикуле. Эти послы писали на стенах граффити, которые сохранялись еще несколько десятилетий назад – было видно сотни этих граффити на всех языках: по-латыни, по-французски, по-немецки, по-польски, по-русски, между прочим. Там до сих пор есть одна русская надпись – рубежа XVII–XVIII веков. Вообще говоря, там пересидели все русские послы в Оттоманской Порте, начиная с Толстого, потом канцлер Шафиров, граф Шереметьев, потом посол Обресков, посол Булгаков. Некоторые сидели по многу лет в Едикуле. Они все оставляли граффити, которые гибнут незафиксированными. И в ближайшее время погибнут окончательно все. Это, по-моему, изумительный источник, его очень жалко.

Теперь что касается легенды об освобождении. Это действительно очень интересная вещь. Она опять-таки еще раз указывает нам на то, до какой степени связаны на самом деле османская и византийская истории города. Турки переняли от своих византийских предшественников или греческих соседей (потому что все-таки не всех же греков убили в 1453-м году) почти все городские легенды. В частности, среди греков была легенда о том, что император Константин Одиннадцатый не погиб 29-го мая, а был превращен ангелом в статую. Он спит богатырским сном, но когда-нибудь проснется и погонит завоевателей с нашей родной византийской земли. Результатом этого поверья была смешнейшая история: на фронтоне передовой арки (не на главных воротах, а на передовой стене) красовались изумительные барельефы, еще античные, по всей видимости, не византийские (византийцы их туда свезли просто и поставили). Их было 14. Они были очень красивы. Барельефы Золотых ворот описали многие европейские путешественники. Так вот в XVII веке два британских собирателя древностей, граф Арундель и герцог Бекингем (тот самый, из Дюма), велели британскому послу сэру Томасу Роэ подкупить османского визиря, чтобы можно было выломать эти статуи и увезти их в Лондон. Если бы это удалось, мы бы их и сейчас видели в Британском музее. Но это не удалось по смешнейшей причине. Они подкупили визиря, он послал людей снимать эти барельефы, но тут сбежалось местное население (турецкое, заметим!) с какими-то странными криками, они точно знали, что эти самые статуи какие-то волшебные. Они как-то соединили то, что европейцы хотят снять эти статуи, с тем, что Константин когда-нибудь проснется и их прогонит. Во всяком случае, восстание населения предотвратило эту культурную транзакцию, и барельефы остались, ну и, в конце концов, погибли, разумеется, исчезли все до одного, сейчас их там нет. Место, где они были, хорошо видно: оно фланкировано такими колонками в стене. Но самих их нет, они сгинули. Замечательно видно, как легенда продолжала жить и после Византии среди турок.

Вторая часть этой легенды связана с тем, что когда из Египта в Швецию через Стамбул везли египетскую мумию в подарок, то османские власти заподозрили что-то неправильное в этой мумии, решили, что, может быть, это царь Константин, и посадили мумию в Семибашенный Замок Едикуле. Ее посадили в 1717-м году – пишет жена британского посла Мэри Монтегю в своих мемуарах: смешно, они египетскую мумию посадили в кутузку. В 1798-м году французский дипломат Пукевиль, посаженный в очередной раз османами в Едикуле, оказался в одной камере с этой мумией, и долго сидел с ней там, совершенно с ней сроднился, очень удивлялся, что она там делает, но когда его в конце концов освободили, он отломал несчастной диковинке голову и унес ее с собой как воспоминание о своем томлении в Семибашенном Замке. [Смех в аудитории.] Печальная судьба этой диковинки как ничто другое показывает, до какой степени живы были греческие легенды среди турок Константинополя, т.е. османы были все-таки в первую очередь жителями Константинополя. Это, по-моему, очень важно.

Борис Долгин: Действительно, есть ли у антропологов, этнологов какие-то оценки того, в какой степени греческое население участвовало в этногенезе современных турок?

Сергей Иванов: Вообще, надо начать с того, что всех жителей, которые не были убиты и не бежали из города в момент его штурма, - их султан всячески хотел оставить и способствовал тому, чтобы они остались. Он был заинтересован в их навыках, во-первых. А во-вторых, турок было мало, турецкое население было не урбанистическим, а сельским, ему же хотелось населить этот город, а город был огромный, гигантский, слабонаселенный, поэтому он много раз греческое население даже из Греции перевозил туда. Так что многие греки, которые впоследствии жили в Константинополе, были не константинопольцы – они были потомки византийцев, но не константинопольцы. Из 48 первых Великих Визирей только 7 было османами, а все остальные были православными, потому что они были образованными, знали языки, как-то понимали, как надо руководить империей, и верой и правдой служили султанам. Потому не надо переносить представления конца XIX века на Средние века. Султан был одинаково господином и своих православных подданных, они просто больше платили налога, и даже с этой точки зрения султаны не были заинтересованы в поголовном отуречивании своих православных подданных. Впоследствии же квартал Фанар – недаром там и сейчас такая концентрация византийских памятников – был самым богатым кварталом Константинополя. Там жили греки. Из них рекрутировались министры, дипломаты, переводчики и даже правители Валашского княжества, правившие от имени султана. Так называемые «фанариоты» брали себе звучные византийские фамилии (типа «Кантакузины» или «Комнины»), но на самом деле они все были, конечно, нуворишами, выскочками и не имели никакого отношения к византийскому прошлому.

Греческое население Константинополя было последним, которое хотело, вообще говоря, присоединиться к националистическому греческому движению. Это было полной трагедией, когда Греция получила независимость: естественно, тут же начались подозрения в адрес константинопольских греков (в XIX веке я имею в виду), тут же расправились с патриархом и т.д. Но сами фанариоты в высшей степени пренебрежительно относились к бедному греческому государству. Они составляли важную большую часть населения города. Город вообще был интернациональным, как была интернациональна и Османская империя. Там был огромный Армянский квартал, огромный Еврейский квартал и огромные греческие кварталы. Люди разных вер жили в большом уважении друг к другу. Великий Визирь всегда участвовал во всех христианских праздниках. Султан приходил посмотреть на то, как на Пасху христиане радуются. Османы ходили в монастырь Богородицы Живоносного Источника, просили христианскую Богородицу им помочь и т.д. и т.д. Они в основном жили бок о бок как добрые соседи.

Все ужасы начались, когда из Европы пришла национальная идея, когда появилась идея, что это национальная вещь: они не православные, они греки. Вот тогда уже начал раскручиваться этот маятник. А уже когда в январе 1919-го года в Стамбул вступали войска Антанты, вот тут греки их встречали с колокольным звоном и с половодьем греческих флагов. Казалось, что вот уже все, Стамбул погибнет сейчас, и будет столица нового греческого государства в Константинополе. Вот тогда ответная волна турецкого национализма, символом которого является Кемаль Ататюрк, смела весь греческий эллинизм, вот тогда наступил конец грекам. Это был уже XX век. Поэтому погром 1955-го года, который поставил последнюю точку в истории стамбульского эллинизма, - это просто уже действительно последний вздох. Но все это – развитие последних 150 лет, а до этого греки жили там и считали этот город своим, да и эту империю считали своей, потому что империя, вообще, всегда благосклонна к меньшинствам. Это миф национального государства приводит к резне.

Борис Долгин: Спасибо. В советское время книги по археологии Востока были достаточно популярны. Были целые серии, по-моему, «Из истории исчезнувших цивилизаций Востока». Вообще, археологические находки древностей, их публикация была событием. Они вполне распродавались. А сейчас почему до такой степени тихо обо всем этом идет информация? Или что-то меняется в интенсивности находок, они не настолько громкие? Или что-то в массовом сознании? Или мои наблюдения неверны, и, в общем, интерес столь же велик?

Сергей Иванов: Ну, если мы возьмем какие-нибудь «Загадки пирамид», то, я думаю, они и сейчас раскупаются. Но это вопрос маркетинговой стратегии. Я думаю, какие-нибудь книги типа знаменитой «Боги. Гробницы. Ученые» и сейчас раскупаются. Впрочем, я не знаю, это мое впечатление, может быть, ни на чем не основанное. Мне кажется, вообще книжная культура немножко находится на спаде. Думаю, это связано с общим трендом, не то что именно специально археологическим. Наверное, если написать очень увлекательную археологическую книжку, она будет распродаваться. Если же говорить прямо собственно о Византии, действительно, археологических книжек в России в последнее время особенно не пишут. Но вот про Константинополь в прошлом году вышла книжка историка архитектуры Владимира Васильевича Седова, про одну конкретную церковь в Константинополе – Килисе Джами. Целая монография, посвященная одной церкви. Но это научная, конечно, книжка, не популярная. Но вообще про Византию, про византийскую археологию пишется мало и в мире в целом. Она, действительно, только развивается, потому что слишком долго было ничего нельзя: нигде нельзя копать, к европейцам относились подозрительно, огромное количество военных зон, бдительность и пр. Византийским археологам в целом было очень трудно. Сейчас на круг легче. Но вот так, чтобы была на Западе какая-то популярная книжка именно по византийской археологии, - мне даже не приходит в голову. Пожалуй, что нет.

Александр: Подскажите, пожалуйста: вы сказали, что крестоносцы не были католиками. Можно разъяснить этот момент?

Сергей Иванов: Да, это вещь, которая всегда является предметом интереса. Дело в том, что от того факта, что 2 каких-то иерарха друг друга в 1054-м году прокляли, в жизни людей ничего не изменилось, империи жили, дружили. Собственно, раскол потому и возник, что в середине XI века, наоборот, они стали друг в друге очень заинтересованы. Папство стало заинтересовано по разным политическим причинам в каких-то новых связях с Византией. Тут они выяснили, что за века параллельного разрозненного существования их практики сильно разошлись, и попытка обратно все склеить привела к взаимному раздражению, как это часто бывает. Но политическая жизнь шла своим чередом, и поэтому, например, 1-й крестовый поход (в 1098-м году), несмотря на некоторые политические трения, был примером замечательного военного сотрудничества латинян с византийцами; хотя те были как бы западными христианами, а эти – восточными, это ничему не мешало. В XII веке византийцы очень много и очень активно стали заимствовать на Западе, понимали, что Запад их начинает обгонять в технологическом отношении. Пытались заимствовать какие-то военные изобретения вроде арбалета, например. И пытались подражать их рыцарским интересам: возник рыцарский роман, турниры и т.д.

Когда начался 4-й крестовый поход, у венецианцев, естественно, была идея поживиться. Они хотели уничтожить конкурента – Византию. Безусловно. А вот был ли у них при этом религиозный интерес – это совершенно другой вопрос. Конечно, не было, потому что эти бандиты первое, что сделали, - это разрушили город Задар, католический, условно говоря, западнохристианский город разграбили. У них не было идеи, что они идут на Константинополь, потому что это какие-то плохие схизматики. Они шли под абсолютно выдуманным, высосанным из пальца предлогом посадить на престол «законного» императора Алексея Четвертого. Это совершенно неважно. У них был предлог, и они хотели поживиться. Это понятно. Они были разбойники. Это тоже понятно. Но когда Папа Римский узнал о гибели Константинополя, он отлучил их от церкви. Так что у них в тот момент не было идеи, что это противостояние двух ветвей христианства, хотя сам этот разгром, само уничтожение Константинополя стало катализатором сильнейшего раскола, который потом уже только углублялся. Я просто хочу сказать, что неисторично так говорить: эти термины, обозначающие ветви христианства, оформились позже.

Алексей, археолог (Институт истории материальной культуры, Санкт-Петербург): У меня к вам, Сергей Аркадьевич, два вопроса, на самом деле – три. Как вы оцениваете, как карта Мюллер-Винера изменилась с 1971-го года на начало XXI века? Это первый вопрос. Второй – как вы оцениваете деятельность международных – скажем так – институтов (таких, как Немецкий археологический институт, Шведский) на территории Константинополя? В свете их деятельности, насколько я помню, 5 или 6 лет назад в Москве ходили слухи (и доносились до Санкт-Петербурга) о возрождении Русского археологического института в Константинополе. Каковы перспективы этого?

Сергей Иванов: Понятно, спасибо. Значит, научные результаты стареют, это понятно. Вольфганг Мюллер-Винер является человеком, внесшим неисчислимый, великий вклад в археологию Константинополя. Его «Bildexikon» до сих пор остается настольной книгой для всякого исследователя Константинополя, хотя, разумеется, 40 лет для книги – это большой срок, особенно в такой сфере, которая все-таки развивается. На самом деле, поразительно мало было совсем опровергнуто. Вот, например, какие памятники он обозначил красным цветом, а какие – зеленым, в ряде случаев это не вполне ясно. Многие раннеосманские памятники построены греками, из греческих кирпичей иногда и в греческой манере, так что понять, что это османский памятник, совсем не просто подчас. Я бы сказал, что абсолютно революционную роль в пересмотре Мюллер-Винера сыграла или сыграет только что вышедшая монография Бардилла про клейма на кирпичах. Вот это вещь, которая может все перевернуть. Это очень скучная с точки зрения общего интереса книжка о кирпичных клеймах Константинополя. Он опубликовал сотни видов клейм, и это позволяет совершенно иначе поставить вопрос о датировке памятников. Я думаю, что когда эта таблица будет применена ко всем памятникам, то многое на карте Мюллер-Винера поменяется.

Теперь что касается международных институтов. Они есть. Как ни странно, они меньше копают в Константинополе, чем этого можно было бы ожидать. Немецкий археологический институт – великая организация. Они публикуют толстенный ежегодник Mitteilungen. Там очень мало текстов о Константинополе. Они копают много где по всей Турции, но собственно в самом Константинополе копают мало. И вообще эти международные институты копают гораздо меньше, мало того, международные команды археологов никогда не базируются, к моему большому удивлению, в международных институтах, имеющих штаб-квартиру в Стамбуле. Почему это так? Наверное, нужно говорить об устройстве финансирования на современном этапе. Довольно много интернациональных команд: например, чешская и британская (я не знаю, почему они соединились) вместе работают в Святой Софии, или итальянцы и американцы в Большом Дворце. Это никак не связано с теми международными институтами.

Теперь про Русский археологический институт. Он сыграл гигантскую роль. Институт существовал четверть века, но за это время сделал очень много. Труды Русского археологического института - до сих пор настольная книга всех, кто пишет о Константинополе. Он был закрыт с началом войны 1914 г. По счастью, он успел эвакуировать свою, например, самую большую в мире, наверное, коллекцию византийских печатей, которая теперь находится в Эрмитаже - благодаря Русскому археологическому институту. Несколько раз возникал разговор о том, что надо возродить деятельность института. Один раз – на волне дружбы с Ататюрком в конце 1920-х годов, когда была идея, что советская власть дружит с Востоком. Второй раз – наоборот, на волне сталинского империализма в 1946-м году, когда были предъявлены территориальные претензии Турции, когда дело чуть не дошло до войны. Среди прочих требований была идея возродить Русский археологический институт. Оба раза идеи были абсолютно мертворожденными с самого начала.

Когда я возил студентов в Стамбул в 2004-м году, со мной захотел встретиться российский посол Стегний, который приехал из Анкары. Он был директором дипломатического архива – у него есть некоторое историческое чувство. Посол Стегний принимал меня, кстати, в изумительном совершенно дворце, который был российским имперским посольством, а теперь является консульством России. Этот дворец был построен (тем самым Гаспаре Фоссати, который стал первым исследователем Св. Софии) как имперское посольство, в нем это как-то очень видно. Стегний сказал, что он считает, что сейчас правильный момент для возрождения Русского археологического института, потому что Турция хочет открыться миру и т.д. Он сказал: Вы напишите записку какую-нибудь от имени Академии наук. Я, вернувшись, написал такую записку, дал ее на подпись каким-то начальникам, это куда-то ушло, где-то там ходило долго. Я про это совершенно забыл. Недавно было объявлено, что организован какой-то Русский исторический институт, который будет заниматься возрождением в Иерусалиме, в Барии, в Константинополе – повсюду. Как он будет это делать – я не знаю. Ко мне это не имеет совсем никакого отношения.

То немногое, что я мог, я сделал: я в архиве внешней политики России нашел документы, из которых следовало, что Российское государство заплатило деньги за участок земли для строительства нового здания Русского археологического института в 1913-м году, как раз накануне гибели института. До этого институт, несмотря на всю его огромную роль, ютился в снимаемых комнатах, у него не было своего помещения. Поэтому мне было особенно забавно читать в каком-то романе о белоэмигрантах, как какой-то русский офицер в Константинополе бредет по городу и вдруг видит за роскошной решеткой подъезд к дворцу, в котором располагался раньше Русский археологический институт. И офицер вспоминает, как он проходил там практику еще в прекрасные мирные времена. Автор бы очень удивился, если бы узнал, что они в действительности на втором этаже на улице Сакиз Агач занимали несколько комнат. Они хотели построить свое собственное здание и для этого купили участок. За него было заплачено, и я даже нашел платежные ведомости. В принципе, если бы кому-то было интересно, я думаю, что вполне можно было бы отсудить этот участок (а сейчас-то уж он стоит на вес золота: он был куплен на окраине города, а сейчас эта окраина давно уже центр, и, конечно, этот участок стоит гигантских денег). Я думаю, что это можно было бы сделать, но ко мне никто не обращался, и что такое этот Исторический институт – я не знаю.

Борис Долгин: Документ опубликован?

Сергей Иванов: Нет, документ не опубликован. Но зачем? Это же платежный документ, он исторической ценности не имеет, а имеет именно ценность сутяжническую. Я думаю, что какой-нибудь адвокат по имущественным делам взялся бы доказать, что этот участок по-прежнему принадлежит России, хотя про это никто 100 лет не вспоминал. Может быть, когда-нибудь пригодится.

Максим: Ни разу не было сказано, что Константинополь является сосредоточением не только вопросов религиозных, политических, территориальных и пр., но являлся в свое время сутью и основанием имперской политики России. Мне интересно узнать у вас лично отношение к бывшей Византийской империи, о которой вы не сказали практически ни слова за исключением каких-то тонких колкостей.

Борис Долгин: Вы хотите спросить, как Сергей Аркадьевич относится к Византийской империи?

Сергей Иванов: Я к Византии отношусь хорошо. [Смех в аудитории. М. покидает лекцию.]

Вопрос из зала: Добрый вечер, у меня такой вопрос: Византия начала свое существование как Восточная Римская империя, а когда, на каком этапе произошла замена собственно римского, латинского населения в верхушке империи греческим населением? И как вкратце происходил этот процесс?

Сергей Иванов: Ну, только очень кратко. Разумеется, империя не знала, что она Византийская. Вообще, слово «византийская» позднее, оно было придумано в Ренессанс. Она была Римской империей, и себя осознавала как Римскую империю. А население в городе было греческое. В IV веке туда стали переезжать латиноговорящие чиновники. В течение длительного времени греческое население сосуществовало с латинским чиновничеством. Это очень хорошо видно на стоящем до сих пор посреди Ипподрома обелиске: сам он древнеегипетский, но он поставлен на ранневизантийский цоколь конца IV века, на котором одна и та же надпись по-латыни и по-гречески. Так вот - та часть, которая смотрит на трибуны, где сидели император и чиновничество, сделана по-латыни, а та же надпись, которая смотрит на трибуну, где сидел простой народ, сделана по-гречески. Такой билингвизм хорошо виден даже в этом простом примере. Еще в середине VI века билингвизм

был полный, по всей видимости. В частности, император Юстиниан был билингвом до такой степени, что некоторые свои указы начинал фразой по-гречески, а кончал по-латыни, или наоборот. Т.е. это абсолютный, стопроцентный билингвизм. К концу VI века это равновесие начинает смещаться. Уже будущий Папа Григорий Великий в 596-м году говорит, что он не может ни у кого спросить дорогу в Константинополе: не понимают по-латыни люди. В начале VII века эта ситуация осознана: император Ираклий переводит делопроизводство на греческий язык. До этого все делопроизводство было по-латыни. Понятно, что в разных с стратах общества разные языки в разное время лидировали. Например, языком армии долго оставалась латынь, поскольку армия по определению должна быть униформна. Поэтому максимальное количество латинизмов именно в византийских военных трактатах. Команды оставались латинскими, уже когда они совершенно не понимались и т.д. Тем не менее, с начала VII века мы можем говорить о грекоязычной империи, особенно потому, что варвары отделили западную часть, и тем самым общение прервалось. После этого мы уже можем говорить исключительно о греческой империи. Некоторые люди считают, что это и есть начало Византии. Некоторые ученые утверждают, что Византия началась с 602-м году, а другие – что нет, с начала разделения империи в 395-м году, а третьи – что с принятия христианства или с перенесения столицы. Но перенесение столицы неочевидно, потому что не было самого момента перенесения столицы из Рима в Константинополь: считалось, что столица империи там, где император. С императором, как это ни поразительно, по дорогам империи путешествовали государственные архивы и т.д. Поэтому только в 378-м году государственные архивы осели в Константинополе. Может быть, с этого момента нужно числить историю не Восточно-римской империи, а Византии. Так - очень кратко.

Вопрос из зала: А что конкретно случилось в 602-м году?

Сергей Иванов: В 602-м году пал Дунайский Лимис, и орды – не при нашем ушедшем друге будь сказано – варваров затопили Балканский полуостров. Это привело к перестановке всего, к сильному кризису и значительному видоизменению империи. Через 30 лет пришли с Востока арабы, и уже вообще всё изменилось. В общем, начало крушения датируется 602-м годом (конечно, условно).

Вопрос из зала: Сергей Аркадьевич, когда, почему вы стали византинистом, когда вы для себя лично открыли Византию?

Сергей Иванов: Вы знаете, было две причины. Первая – чисто случайная – это знакомство с Александром Петровичем Кажданом. Сила его личности была так велика. Я учился на классическом отделении филологического факультета и хотел быть античником, но вот он пришел к нам на третьем курсе, прочел несколько лекций о Византии - и грандиозный масштаб его личности меня совершенно обворожил. Вторая причина – смешная – состоявшая в том, что я сильно не любил советскую власть, и мне казалось тогда, что коммунизм как-то напоминает устройство Византии. С тех пор я понял, что это неправда. Но толчок был этот. Сейчас даже смешно это вспоминать.

Борис Долгин: Большое спасибо Сергею Аркадьевичу, это, как всегда, было интересно.

Сергей Иванов: Спасибо.









Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх