КАРЛ VII НА ВОЙНЕ И В МИРЕ

В 1435 г. стараниями коннетабля Ришмона и других разумных людей, желающих добра своей стране, удалось помирить Карла VII и герцога Филиппа Бургундского. На встрече в Аррасе король дал слово покарать всех убийц отца герцога, а также передать Бургундии земли по Сомме - при этом он отказывался от всяких ленных прав на них. Во Франции больше не было арманьяков и бургиньонов - все силы направлялись теперь на борьбу с внешним врагом.

Уже весной 1436 г. Ришмон занял Париж. Карл совершил торжественный въезд в свою столицу, в которой не был уже 19 лет. Но оставаться в ней не захотел - должно быть, давил груз недобрых воспоминаний (о прогулке завернутым в ковер, например). Он предпочитал Орлеан.

В 1439 г. король собрал там Генеральные штаты. Были приняты новые важные решения, призванные превратить Францию в единое сильное государство, а ее короля - в полноправного правителя на всех подведомственных ему просторах. Был принят военный налог, обязательный для всех жителей королевства, вне зависимости от их сословной принадлежности. Эти деньги шли на организацию постоянного войска, подчиненного непосредственно королю - за это взялся было еще его дед Карл Мудрый, но в годину бедствий и разброда было не до этого. s 360 НИ *

Создание профессиональной армии приводило к утрате феодалами исключительного положения в военном деле, и это был процесс объективный. Опыт показал, что все большую роль обретает хорошо обученная коллективным действиям пехота, овладевающая огнестрельным оружием, - а не закованные в доспехи удальцы-индивидуалисты на горячих скакунах.

Понижалась и социальная значимость дворянства. Проявлением этого была отмена многих феодальных повинностей, которыми народ был обязан господам как своим защитникам. Сеньоры больше не призывали своих вассалов на военную службу - этим занимались королевские военачальники.

Нововведения особенно пришлись не по душе принцам крови - они теперь не могли чувствовать себя так же уверенно в своих удельных герцогствах, как прежде. Возник заговор, вошедший в историю как Прагерия. Непосредственным поводом для него стало вызывающее до наглости поведение фаворита - Карла Менского, которому не любящий переутруждать,себя делами король передал значительную долю своей власти. В заговоре участвовали не только высшие сеньоры, но и наследник, двадцатилетний сын государя Людовик. Предполагалось, что он займет престол после того, как король будет захвачен и принужден к отречению.

Карлу VII вся эта затея стала известна, и он сразу задействовал коннетабля Ришмона. Королевские войска придвинулись к столицам владений заговорщиков, и те поспешили заявить о полном повиновении. Дофин тоже явился с повинной, и король услал сынка в его Дофине (эта историческая область в Альпах, на юго-востоке Франции до сих пор носит такое название. А получила она его потому, что в этом владении наследники престола проходили «стажировку» до своего вступления на трон).

Военные действия возобновились в 1449 г. Теперь у Франции была очень сильная армия. Регулярная пехота, получившая название «вольных стрелков», была сведена в полки («вольными» они величались потому, что освобождались от налогов, набор же их был принудительным - от 80 очагов рекрутировался один человек). Впервые появились и кавалерийские регулярные части - «жандармерия». Так что без особых проблем был возвращен Руан, а к лету 1450 г. и вся Нормандия.

Теперь под властью англичан оставалась только Гиень, но там они чувствовали себя довольно уверенно. Эта провинция еще три столетия назад досталась королю Генриху II как приданое его жены Элеоноры Аквитанской, и с тех пор Англия с ней не расставалась.

Однако ситуация изменилась необратимо. И не только потому, что возросла мощь французов. Пребывавший в Лондоне молодой король Генрих VI, чуть было не воцарившийся и во Франции, правителем оказался слабым - не такому было противостоять натиску возрождающейся нации. В результате дворцовых интриг с континента был отозван Ричард Йорк, опытный наместник и полководец. В его «Вольный стрелок» отсутствие французы захватывали город за городом. Последний успех англичан относится к 1452 г., когда Джон Тальбот отбил обратно Бордо. Но уже на следующий год он погиб в проигранной битве. Вскоре французы снова были в Бордо, и этим закончилась Столетняя война (длившаяся 116 лет).

У англичан во Франции остался только Кале. А у себя дома им теперь предстояло испить свою порцию кошмара: назревала дикая междоусобица Алой и Белой розы (Ланкастеров и Йорков). А зачин этого бедствия был связан с полным помешательством государя Генриха VI - неспроста же он был внуком Карла VI Безумного.

Свои последние годы Карл VII провел под лозунгом «седина в бороду - бес в ребро». Впрочем, с этим бесом король не расставался всю жизнь.

С молодых лет самой большой его страстью была голубоглазая блондинка, помянутая уже Агнесса Сорель - та самая, которая осталась самого лучшего мнения о Жанне д'Арк.

Агнесса была фрейлиной королевы Марии Анжуйской. Ее красоту не оставил без внимания даже папа римский. «У нее было самое прекрасное лицо, которое только можно увидеть на этом свете», - отзыв святого отца.

Став фавориткой, неотразимая блондинка заполонила очень большую долю любвеобильного королевского сердца. Однажды королева была шокирована, увидев свою фрейлину разгуливающей по дворцовым залам с обнаженной грудью (государыня не могла еще знать, что это не обнаженная грудь, а декольте - Агнесса Сорель была его изобретательницей). Потом та забеременела и благополучно родила (всем своим четырем дочерям от Агнессы Карл, к негодованию членов королевского семейства, присвоил родовую фамилию Валуа). Но Мария Анжуйская оказалась женщиной выдержанной и мудрой. Она сделала мужнину любовницу своей лучшей подругой, неразлучной спутницей на охоте и на прогулке, самой доверительной собеседницей. А поговорить с ней было о чем - наряду с редкостной красотой, Агнесса славилась умом.

А еще внутренней раскованностью и изобретательностью. Она осчастливила человечество не только декольте. Длинный шлейф у платья, который служители церкви окрестили «дьявольским хвостом», тоже ее выдумка. И с монополией знатных кавалеров на ношение бриллиантов тоже покончила Агнесса: следуя ее примеру, в искрящемся убранстве защеголяли все дамы.

Но она же в 1449 г., будучи беременной, прискакала в военный лагерь в Нормандии, чтобы предупредить своего возлюбленного о готовящемся на него покушении. Этот поступок стоил ей жизни: в Париж Агнесса Сорель вернулась совершенно больной и вскоре скончалась.

Карл был в страшном горе, и утешение обрел только в сестре Агнессы - Антуанетте Сорель. Чтобы всегда быть рядом с этой новой усладой своего сердца, государь выдал ее замуж за своего друга и поселил молодоженов во дворце. ^ -зН 363 Не *

Потом у короля опять забегали глазки, и Антуанетта, чтобы не остаться не у дел, стала очень толково подбирать для него гарем из прелестнейших девиц. Так он и переезжал со всей этой оравой из замка в замок, а подданные мучились сомнением: не тронулся ли и этот умом.

Жизнь стареющего короля сильно омрачали отношения с сыном, дофином Людовиком - молодым человеком целеустремленным и от избытка сыновней любви не страдающим. Дофин с самых юных лет не расставался с намерением досрочно занять отцовское место. Об одном заговоре мы уже упоминали, а он не был единственным. Людовик вел даже тайные переговоры с англичанами. В 1456 г. король двинулся на Дофине с войском, но сын сбежал в Бургундию и оставался там до самой смерти Карла. Тот подумывал, не объявить ли наследником другого сына, но на такую крутую меру не решился.

Конечно же, и неумеренность в области чувств, и сложности с сыном, а возможно и наследственность не могли не сказаться на душевном здоровье пожилого человека. У него появился постоянный страх, что его хотят отравить, перешедший в манию. Король почти перестал принимать пищу, и ходили слухи, что он в результате уморил себя голодом.