• Павел (Paulus) Апостол
  • ПАВЛОВ Иван Петрович
  • ПАНТЕИЗМ
  • ПАРАДИГМА
  • ПАРАНАУЧНОЕ ЗНАНИЕ
  • ПАРАЦЕЛЬС
  • ПАРЕЙСОН (Pareyson) Луиджи
  • ПАРЕТО (Pareto) Вильфредо
  • ПАРМЕНИД Элейский
  • ПАРСОНС (Parsons) Толкотт
  • ПАСКАЛЬ (Pascal) Блес
  • ПАТРИСТИКА
  • ПЕДАГОГИКА
  • ПЕЙН (Paine) Томас
  • ПЕРЕНЕСЕНИЕ
  • ПЕРИПАТЕТИЧЕСКАЯ ШКОЛА (ЛИКЕЙ, ПЕРИПАТОС)
  • ПЕРСОНАЛИЗМ
  • ПЕТР АБЕЛЯР
  • ПЕТР ДАМИАНИ
  • ПЕТР из Гонендза
  • ПЕТРАЖИЦКИЙ Лев Иосифович
  • ПЕТРОВ Михаил Константинович
  • ПИАЖЕ (Piaget) Жан
  • ПИЕТИЗМ
  • ПИКО ДЕЛЛА МИРАНДОЛА Джованни – см. ФЛОРЕНТИЙСКИЕ ПЛАТОНИКИ
  • ПИРС(Реirсе) Чарльз Сандерс
  • ПИСАРЕВ Дмитрий Иванович
  • ПИФАГОР Самосский
  • ПИФАГОРЕИЗМ
  • ПЛАТОН
  • ПЛЕСНЕР (Plessner) Хельмут
  • ПЛЕТОН – см. ФЛОРЕНТИЙСКИЕ ПЛАТОНИКИ
  • ПЛЕХАНОВ Георгий Валентинович
  • ПЛОТИН
  • ПЛЮРАЛИЗМ
  • ПОВЕДЕНИЕ
  • ПОДСОЗНАНИЕ
  • ПОДТВЕРЖДЕНИЕ
  • ПОДХОД
  • ПОЗИТИВИЗМ
  • ПОЗНАНИЕ
  • ПОЛАНИ (Polanyi) Майкл
  • ПОЛИМОРФНАЯ СЕКСУАЛЬНОСТЬ
  • ПОЛИТЕИЗМ И МОНОТЕИЗМ
  • ПОЛИТИКА
  • ПОЛИТЦЕР (Politzer) Жорж
  • ПОМЕРАНЦ Григорий Соломонович
  • ПОНИМАНИЕ
  • ПОНИМАЮЩАЯ СОЦИОЛОГИЯ
  • ПОНЯТИЕ
  • ПОППЕР (Popper) Карл Раймунд
  • ПОРЯДОК СОЦИАЛЬНЫЙ – см. СОЦИАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК
  • ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО
  • ПОСТМОДЕРНИЗМ
  • ПОСТПОЗИТИВИЗМ – см. ПОЗИТИВИЗМ
  • ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ
  • ПОСТУЛАТ
  • ПОСТФРЕЙДИЗМ
  • ПОТЕБНЯ Александр Афанасьевич
  • ПОТЕЙ Ипатий
  • ПРАВО
  • ПРАВОСЛАВИЕ
  • ПРАГМАТИЗМ
  • ПРАКСЕОЛОГИЯ
  • ПРАКТИКА
  • ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
  • ПРИБАВОЧНАЯ РЕПРЕССИЯ
  • ПРИГОЖИН (Prigogine) Илья Романович
  • ПРИНЦИП
  • ПРИНЦИП НИРВАНЫ
  • ПРИНЦИП ПОСТОЯНСТВА
  • ПРИНЦИП ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТИ
  • ПРИНЦИП РЕАЛЬНОСТИ
  • ПРИНЦИП УДОВОЛЬСТВИЯ
  • ПРИНЦИПЫ ПСИХИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ
  • ПРИРОДА
  • ПРИЧИНА и СЛЕДСТВИЕ
  • ПРОБЛЕМА
  • ПРОБЛЕМАТИЗАЦИЯ
  • ПРОВИДЕНИЕ – см. ПРОВИДЕНЦИАЛИЗМ
  • ПРОВИДЕНЦИАЛИЗМ
  • ПРОГНОЗ
  • ПРОГНОЗИРОВАНИЕ
  • ПРОГРАММА
  • ПРОГРАММИРОВАНИЕ
  • ПРОГРАММИРОВАННОЕ ОБЩЕСТВО
  • ПРОГРЕСС
  • ПРОЕКТ
  • ПРОЕКТИРОВАНИЕ
  • ПРОИЗВОДСТВО
  • ПРОКЛ, по прозванию Диадох, т.е. «преемник»
  • ПРОЛЕГОМЕНЫ
  • ПРОПЕДЕВТИКА
  • ПРОСВЕЩЕНИЕ
  • ПРОСТРАНСТВО и ВРЕМЯ
  • ПРОТАГОР
  • ПРОТЕСТАНТИЗМ
  • ПРОТЕСТАНТСКАЯ ЭТИКА
  • ПРОТИВОРЕЧИЕ
  • ПСИХОАНАЛИЗ
  • ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ ГЕРМЕНЕВТИКА
  • ПСИХОБИОГРАФИЯ
  • ПСИХОДРАМА
  • ПСИХОЛОГИЯ
  • ПСИХОЛОГИЯ МАСС
  • ПСИХОСОМАТИКА
  • ПУРАНЬ
  • П


    Павел (Paulus) Апостол

    (первоначальное имя Савл или Саул) (ум. 66/67) – христианский проповедник. Проповедуя среди язычников, стремился преодолеть национальную разобщенность и традиционалистские предрассудки людей, трансформировать христианство в мировую религию. П. всемерно акцентировал идею о наднациональном статусе цивилизации, формирующейся на основе веры в Христа. Будучи в первые годы своей просветительской деятельности активным противником христианства, П. пережил душевный перелом по дороге в Дамаск и, в дальнейшем, стал «апостолом язычников» от Азии до Испании и Британии. П. – автор 14 посланий, содержащих первую попытку систематизи-ции христианского вероучения в чисто богословском контексте: были введены в широкий оборот на основе разработок стоиков и представителей иудейско-эллинистической философии такие термины, как закон и благодать; жизнь и смерть; дух и тело; справедливость, данная Богом и заслуженная своим трудом и т.п. Был казнен вместе с апостолом Петром в Риме по велению Нерона. В религиоведческой литературе используется понятие «паулинизм» для характеристики связанных с П. тенденций в раннем христианстве, определяемых отходом от радикального бунтарства первоначального христианства (см. Послание П. к Римлянам: «бла-гославляйте гонителей ваших; благославляйте, а не проклинайте» (12: 14), «побеждай зло добром» (12: 21) и т.п.). В вопросе соотношения с иудаизмом паулинизм противостоит так называемому петринизму (от имени апостола Петра), выражая позицию радикального разрыва. В философском романе В.Ф. Тендрякова «Покушение на миражи», моделирующем ситуацию компьютерной реконструкции земной истории в условиях изъятия из контекста ключевой фигуры – Иисуса Христа, роль последнего изоморфно воспроизводит П.

    ПАВЛОВ Иван Петрович

    (1849-1936) – русский физиолог, академик (1907). Лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине (1904). В 1890-1925 – профессор Военно-медицинской академии; с 1891 и до конца жизни заведовал физиологическим отделом Института экспериментальной медицины. Основные сочинения: «Лекции о работе главных пищеварительных желез» (1897), «Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. Условные рефлексы» (1923), «Лекция о работе больших полушарий головного мозга» (1927) и др. П. – основоположник объективного экспериментального постижения высшей нервной деятельность животных и человека методом изучения условных рефлексов. Становление исследовательской программы П. происходило под влиянием работ Сеченова. В ранний период научной деятельности П. изучал проблему кровообращения и механизмы нервной регуляции сердечной деятельности (1883), выявил наличие у нервной системы трофической функции. Результаты исследования П. регулирующего воздействия коры головного мозга на деятельность пищеварения были обобщены П. в рефлекторной концепции и получили международное признание – Нобелевскую премию. П. впервые в науке применил метод хронического эксперимента к анализу целостного поведенческого акта, обосновал качественное отличие между высшей нервной деятельностью человека и животных в концепции о двух сигнальных системах. Согласно П., первая сигнальная система формируется как у животных, так и у человека и представляет собой физиологический базис конкретно-чувственного восприятия мира. Вторая сигнальная система – специфически человеческий феномен – формируется на основе речи и составляет нейрофизиологическую основу абстрактно-логического мышления. Благодаря слову как «сигналу сигналов» мозг человека отражает реальность в обобщенном виде, вследствие чего радикально изменяется характер регуляции человеческого поведения и деятельности. П. также разработал учение о типах высшей нервной деятельности, о динамическом стереотипе как устойчивом комплексе реакций на раздражители и т.д. Работы П. внесли значительный вклад в разработку философско-методологических оснований обширного комплекса биологических наук. П. рассматривал понятие рефлекса как абстракцию, производную от понятия уравновешивания, приспособления. Поскольку приобретенные животным реакции также направлены на его приспособление к окружающей среде, уравновешивание с ней, постольку П. считал правомерным и их рассматривать как рефлексы особого рода – условные рефлексы. Таким образом, используя физический принцип уравновешивания системы с окружающей средой, П. выявил общие нормы объяснения в научных картинах физической и биологической реальностей и одновременно раскрыл различный уровень абстракций, применяемых в физических и биологических науках. Концептуальный аппарат учения П. о рефлексах вошел в категориальный строй органического детерминизма и стал широко использоваться в различных областях биологического знания. Однако учение П. об условных рефлексах содержало в себе внутреннее методологическое противоречие. Условный рефлекс как принцип регуляции жизнедеятельности рассматривался с позиций органического детерминизма, а рефлекс как принцип организации нервных связей объяснялся в рамках физиологического варианта лапласовского детерминизма. Тем самым в учении П. совмещались две различные формы детерминизма и два соответствующих им типа научного объяснения. Решение этого противоречия учениками и последователями П. привело к разработке теории функциональных систем.

    ПАНТЕИЗМ

    (греч. pan – все и theos – Бог) – философское учение, согласно которому Бог и природа рассматриваются как близкие или тождественные понятия. В П. Бог находится не за пределами природы, а растворяется в ней. П., – согласно Шопенгауэру, – это прежде всего форма атеизма. И хотя термин П. введен лишь в начале 18 в. (Толанд и И. Фай), однако в облике идей гилозоизма он присущ был уже древнегреческой философии (Фалес, Анаксимандр, Анак-симен), а также древнеиндийской (брахманизм, индуизм) и древнекитайской (даосизм) мысли. В средние века религиозный П. был присущ системе Иоанна Скотта Эриугены, материалистическую же его трактовку дал Давид Динанский, отождествляя материю, разум и Бога. В эпоху Возрождения широко проявляются натуралистические тенденции П. Николай Кузанский, сблизив Бога с природой, пришел к выводу о бесконечности Вселенной. В 16-17 вв. усиливаются материалистические тенденции в П., который составил основу большинства натуралистических учений (Кампанелла, Бруно, Спиноза). У Бруно «природа… есть ни что иное, как Бог в вещах», а у Спинозы Бог и природа сливаются в единую субстанцию, которая является причиной самой себя. В 20 в. материалистический П. был присущ таким ученым, как Гек-кель, М. Планк, А. Энштейн и др.

    ПАРАДИГМА

    (греч. paradeigma – пример, образец) – 1) понятие античной и средневековой философии, характеризующее сферу вечных идей как первообраз, образец, в соответствии с которым бог-демиург создает мир сущего; 2) в современной философии науки – система теоретических, методологических и аксиологических установок, принятых в качестве образца решения научных задач и разделяемых всеми членами научного сообщества. Термин «П.» в философию науки впервые вводится позитивистом Г. Бергманом, однако подлинный приоритет в его использовании и распространении принадлежит Куну. В своей книге «Структура научных революций» (1962) Кун говорит о возможности выделения двух основных аспектов П.: эпистемическом и социальном. В эпистемическом плане П. представляет собой совокупность фундаментальных знаний, ценностей, убеждений и технических приемов, выступающих в качестве образца научной деятельности. В социальном – П. характеризуется через разделяющее ее конкретное научное сообщество, целостность и границы которого она определяет. Существование П., по мнению Куна, связано с периодами нормальной науки, в рамках которых они выполняют проективно-программирующую и селективно-запретительную функции. Смена П. осуществляется посредством научных революций, что связано со своеобразным гештальт-переключением научного сообщества на новую систему мировидения и ценностей. Критика чрезмерного социологизма и психологизма в понимании П. побудила Куна конкретизировать свою позицию посредством введения понятия «дисциплинарной матрицы», синонимичного эпистемическому контексту П. В структуру дисциплинарной матрицы входят: 1) символические обобщения, составляющие формальный аппарат и язык, характерный для конкретной научной дисциплины; 2) метафизические компоненты, определяющие наиболее фундаментальные теоретические и методологические принципы миропонимания; 3) ценности, задающие господствующие идеалы и нормы построения и обоснования научного знания. Понятие П. в поздних работах Куна связано в большей степени с характеристикой интегральных социально-психологических аспектов научного сообщества. Вместе с тем, в рамках современной философии науки понятие П. оказалось более продуктивным при описании эталонных теоретико-методологических оснований научного поиска.

    Е.В. Хомич

    ПАРАНАУЧНОЕ ЗНАНИЕ

    – формы познавательной деятельности, возникающие как альтернатива или дополнение к существующим видам научного знания. Главный критерий отнесения конкретной формы познавательной активности к области П.З. – несоответствие общепринятым критериям построения и обоснования научных теорий, а также неспособность дать убедительное рациональное истолкование изучаемых феноменов. П.З. существует как постоянный контекст развивающегося научного знания в виде протонауки, девиантной науки и псевдонаучного (ненаучного) знания. Протонаука представляет собой первичные формы осмысления реальности, возникающие в процессе становления конкретно-исторического типа научного знания при отсутствии необходимого эмпирического материала и нестабильности (или неразработанности) методов исследования и нормативов построения теории. Опираясь в равной степени как на существующие достоверные сведения, так и на субъективные предположения исследователя (неизбежно окрашенные духовной атмосферой эпохи), протонаука строится как результат «игры» творческого воображения с наличным эмпирическим материалом. Протонаучное знание служит основанием построения более достоверных теоретических моделей, «строительными лесами» научной теории, исчезая с появлением последней. Характерный пример – судьба натурфилософского знания 16-17 вв. Девиантная наука, в отличие от протона-учного знания, представляет собой самостоятельную область теоретического знания, которая, по оценкам научного сообщества, не соответствует наличным критериям научности. Основания для подобных оценок – разногласия мировоззренческого, концептуального или политического плана между носителями «отклоняющегося» знания и ортодоксально настроенным большинством. Таким образом, статус девиантной науки могут иметь как попытки истолковать исторический процесс в русле эзотерической традиции («Роза мира» Андреева) или исследовать при помощи нетрадиционных методик феномены человеческой психики (парапсихология), так и собственно научные теории, противоречащие устоявшимся представлениям (гелиобиология Чижевского, теория пассио-нарности Гумилева). В тоталитарном обществе девиантная (с точки зрения господствующей идеологии) наука становится запрещенным занятием, ее сторонники подвергаются преследованиям и репрессиям. Псевдонаучное знание – попытка «расширения» сферы научного поиска путем построения теории на вненаучных основаниях. Претензии на преодоление ограниченности актуального научного знания связываются в рамках псевдонауки с обращением к дорациональ-ным архаико-мифологическим структурам миропонимания. Псевдонаучное сознание отличается крайней авторитарностью и пониженным критицизмом, игнорированием эмпирического опыта, противоречащего собственным постулатам, неразвитостью и многозначностью понятийного аппарата, отказом от рациональной аргументации в пользу веры. При этом для псевдонаучного знания характерна тенденция к концептуальной экспансии, стремление распространить собственные мировоззренческие парадигмы на все прочие сферы знания с целью преодоления их «одномерности». Псевдонаука, фиксируя внимание на реальной неполноте научного знания и ограниченности его методов, в то же время не способна представить ему собственную позитивную программу, оставаясь даже в оппозиции зеркальным отражением существующих административно-волевых форм руководства наукой с их почтением к предписаниям сверху и нетерпимостью к инакомыслию. Примером идеального созвучия псевдонауки и властных структур является преследование генетики в СССР в 40-50-х 20 в. при одновременной массированной пропаганде лжеучения академика Лысенко. П.З. знание в целом во всех его формах выполняет по отношению к науке конструктивно-критическую функцию, выявляя недостаточность существующего аргументирования, несовершенство теоретических моделей и относительность критериев научности. Взаимодействие науки и П.З. существенно обогащает понятийный и концептуальный фонд научного поиска, способствует появлению новых областей знания (биоэнергетика), определяя одновременно тенденции девиантных познавательных стратегий.

    М.Р. Жбанков

    ПАРАЦЕЛЬС

    (лат. Paracelsus – «более великий, нежели Цельс») Ауреол Теофраст, настоящее имя – Филипп Ау-реол Теофраст Бомбаст фон Хохенхейм (Hohenheim) (1493-1541) – швейцарский философ, естествоиспытатель, врач, именовавшийся еше при жизни «Лютером в медицине». Одно из наиболее полных и систематизированных изложений т.наз. «оккультной пневматологии» (направления мистической философии, ориентированной на постижение природы духовных субстанций) было осуществлено именно П. Основные сочинения: «Оккультная философия», «Толкование 30 магических фигур» и др. Неодократно подвергался преследованиям по мировоззренческим причинам. П. – автор понимания природы как живого целого, пронизанного «звездной душой» («астральными телами», делающими возможным мистическое оперирование объектами природы посредством тайного инструментария посвященных). Природа, по П., состоит из земли, воды, воздуха и небесного огня как первоначал, которые, в свою очередь, конституируются из тонкого газообразного элемента и грубой телесной субстанции. Общим термином «элементы» П. считал правомерным обозначать физические, низшие ипостаси четырех исходных начал, понятием же «стихийные сущности» (elemental essenses) П. именовал их незримые духовные составляющие. В той же степени, как видимая Природа населена бесчисленным количеством живых особей, в такой же мере духовный ее аналог (образованный разреженными компонентами зримого мира) заполнен сонмами «эфирных» «природных духов» («стихий»), включающих в себя «гномов, ундин, сильфов и саламандр». Все они непостижимы и неизвестны людям вследствие примитивной организации органов чувств последних. «Стихийные духи, по П., – это не просто духи, потому что у них есть плоть, кровь и кости, они живут и производят потомство, они едят и говорят, спят и бодрствуют и т.п. и, следовательно, не могут быть названы просто духами. Они занимают промежуточное место между людьми и духами, напоминая мужчин и женщин по организации и форме, а духов – быстротой движений». Сформулировал понимание медицины как универсальной науки, синтезирующей достижения физики, химии, физиологии вкупе с опорой на ценности и установки теологии и философии. («…Число болезней, которые происходят от некоторой неизвестной причины, превышает премного те болезни, которые происходят от медицинских причин… Самые лучшие врачи это те, кто делает наименьшее зло… Есть такие врачи, в которых премногая ученость вытесняет всякий здравый смысл… Врач должен быть слугой Природы, а не ее врагом. Он должен вести и направлять ее в борьбе за жизнь, и не выдвигать препятствия на пути к выздоровлению…»). П. стремился лечить болезни всеми 7 путями, известными «герметической терапии» того времени: вызыванием духов; «вибрацией» – цветовой терапией, музыкой, пением и заклинаниями; с помощью талисманов, амулетов и чар; травами; молитвой; диетой и правильным образом жизни; кровопусканием и различными методиками очищения организма. П. – автор динамически-функциональной трактовки жизненных процессов. Знание человечества во всех его ипостасях, по мнению П., – результат процесса самооткровения. Потенциал человека – обусловливается характером его взаимоотношений с природой – творением Божьего промысла: «…тот, кто хочет знать пути Природы, должен исходить их собственными ногами. То, что записано в книге Природы, записано буквами. Но листы этой книги – это разные земли. И если таковы Законы Природы, то и надо переворачивать эти листы». Ученый имеет право на поиск истины во всех землях и среди всех людей. Человек («микрокосмос») – обладает божественной душой – источником познания, нравственности и блаженства. Противником души, по П., выступают вампиры – астральные тела, как правило, мертвых людей. Стремясь продлить собственное существование в физической плоскости, вампиры отнимают у живых людей жизненную энергию и используют ее в своих целях. По мнению П., «здоровый и чистый человек не может быть одержим ими… они могут действовать лишь на людей, имеющих в своем уме для них помещение. Здоровый ум является замком, который невозможно взять, если на то нет желания хозяина; но, если им позволить ворваться, они возбуждают страсти мужчин и женщин, возбуждают в них желания, спод-вигают к дурным мыслям, разрушительно действуют на мозг; они обостряют животный разум и удушают моральное чувство. Дьявольские духи овладевают только теми людьми, в которых животная природа является доминирующей. Умы, просвещенные духом истины, не могут быть одержимы…». Лечение больного, таким образом, должно осуществляться, по П., в единстве трех уровней – телесного, душевного и духовного.

    ПАРЕЙСОН (Pareyson) Луиджи

    (1918-1991) – итальянский философ. Академик, член Международного института философии. Основные сочинения: «Философия существования и Карл Ясперс» (1940), «Очерки по экзистенциализму» (1943), «Экзистенция и личность» (1950), «Эстетика. Теория формирования» (1954), «Система свободы» (1965), «Теория искусства» (1965), «Проблемы эстетики» (1965), «Беседы об эстетике» (1966), «Философия свободы» (1989) и др. Отталкиваясь от полемизирующей с Гегелем идеи Кьеркего-ра о том, что индивид («Единичный», (оспаривающий и ниспровергающий систему; противостоящий всем формам миропонимания – пантеизму и имманентизму, например, – провозглашающих поглощение индивидуального универсальным; выступающий как оплот трансценденции и исток христианства, – важнее рода и гегелевского «человечества», П. сформулировал принцип «онтологического персонализма». В контексте этой идеи П. отвергал допущения, что философия всегда и в главным образом является материально и идеологически ангажированной и общественно-исторически обусловленной. Философия не должна трактоваться ни как идейно-предзаданная концептуализация условий бытия людей, ни как набор догм, детерминирующий и ограничивающий свободное мышление индивидов. Проблема, по мнению П., состоит в уяснении того, как может сочетаться плюрализм в понимании истины с отказом от ее релятивистских трактовок, как сочетаются сущностная множественность системы философских знаний с идеалом целостности истины, как может амортизировать остроту этих интеллектуальных противоречий философствование в стиле диалога. П. не считал, что историческая и теоретическая дискредитация гипотез о тотальности и жесткой одномерной линейности общественной эволюции могут и должны трансформироваться в доминирование ценностей софистики, скептицизма и релятивизма. Философия у П. – одновременное «выражение духа времени и личностного и спекулятивного начал в их максимальной ценности». Взаимную связь и обусловленность философии своим временем П. усматривал в выборе философом определенной позиции по отношению к эпохе. Поскольку же выбор позиции и ответы на вопросы – промысел многих блестящих умов, то ни одна философия не имеет права претендовать на обладание абсолютной истиной. При всей непримиримости интеллектуальных баталий, подлинная философия полифонична, свободна для выражения любых мнений, непредсказуема. Именно такая «конфилософия», согласно П., – в рамках которой никто не претендует на последнее слово, – является современной настоящей «любовью к мудрости». Единственная истина, по П., всегда выражается в личностно окрашенной ипостаси, она всегда – интерпретационно задана. С точки зрения П., «всякое человеческое отношение, идет ли речь о познании или действии, об искусстве или личных связях, об историческом познании или философской медитации, всегда имеет характер интерпретации. Этого не могло бы быть, если бы не сам характер отношения бытия с тем, что внутри него, – с человеком. Именно в нем обнаруживается родовая солидарность бытия с истиной. В истине нет ничего, кроме интерпретации, а интерпретация всегда толкует об истине». В контексте данной проблемы П. утверждал: недопустимо произносить имя Божие всуе в стилистике объективистски выстроенных философских систем. Идея Бога не может и не должна выступать как предмет каких-либо рациональных доказательств и обоснований. Это – вопрос индивидуального однозначного выбора, могущий быть осмысленным в границах подходов мифа и личностного религиозного опыта. Ни существование Бога, ни «смысложизненные» вопросы не входят в проблемное поле философии, они доступны, по мнению П., душевным прикосновениям человека лишь посредством чувственных образов и словоформ, не имеющих ничего общего с рационально-доказательными традициями прошлого.

    ПАРЕТО (Pareto) Вильфредо

    (1848-1923) – итальянский мыслитель, социолог и экономист, внесший оригинальный вклад в экономическую теорию и социологическую науку. Профессор в Лозанне (с 1894). Основные сочинения: «Трактат всеобщей социологии» (1916), «Экономика и социология» (1907) и др. Член т.наз. «Лозанской экономической школы», занял в ней особое место своими разработками проблем потребностей, обосновав понятие «полезность» как критерий потребностей человека, разработал экономическую модель «кривых безразличия», по которой можно абстрактно рассчитать пропорции между количеством двух различных товаров по определенным ценам таким образом, что при данном уровне доходов потребитель наконец найдет такую комбинацию, которая может считаться наиболее благоприятной для удовлетворения его потребностей. Своими графически изображенными конструкциями П. связывал представления возможных производителей и потребителей. По П., эта модель применима для любого общества. В социологии П. известен прежде всего своей теорией «циркулирующей элиты» и концепцией «нелогического действия». Подвергнув критике «гуманитарные», «позитивистские», «механистические» социологии, П. ставил задачу разработки «исключительно экспериментальной» социологии, подобно химии, физике и другим аналогичным наукам. Предметом социологии, по П., является поведение людей. Он подчеркивал иррациональный и алогичный характер человеческого поведения. Все поступки людей П. разделил на логические и нелогические. Первые – это целесообразные, руководимые осознанными целями, поступки. Вторые – это неосознанные, инстинктивные поступки. В самой жизни оба типа выступают всегда в смешанной форме. Движущей силой общественного развития служат нелогические поступки, в основе которых лежит комплекс побудительных инстинктов, желаний, интересов, изначально присущих человеку и составляющих устойчивую психическую константу любого нелогического действия. Этот комплекс П. назвал «остатком» (residue). Но человеку изначально задана и потребность в логическом, вернее, псевдологическом, обосновании постфактум своего поведения. Поэтому каждый нелогический поступок обязательно содержит и изменчивые интерпретации «остатков», которые объясняют, но и в то же время маскируют их. Эти элементы П. назвал «прозводными» (derivazioni). «Остатки» П. разделил на шесть следующих классов: 1) инстинкт комбинаций, он чаще всего встречается у добивающихся успеха политиков; 2) постоянство агрегатов, которое обусловливает, например, длительное существование династий, опирающихся на «законность» и устойчивость религиозных взглядов; 3) потребность в демонстрации собственных чувств, скажем, через ритуальные или культовые действия или сохранение форм проявления почтения при иерархическом строе; 4) инстинкт общительности, с которым связана, например, потребность в признании социальной группой; 5) инстинкт целостности индивида, направленный на обеспечение безопасности собственности и личности, стремящейся к тому же получить предпочтение со стороны общества; 6) инстинкт сексуальности, на который накладывается табу с помощью мифов или требования публично демонстрировать добродетели. «Производные» П. тоже классифицировал на четыре группы: 1) простые утверждения; 2) утверждения, подкрепленные каким-либо авторитетом; 3) утверждения, опирающиеся на манипулятив-ное использование чувств, например, заигрывание с народом в личных или партийных интересах; 4) утверждения, зависящие исключительно от словесных доказательств. Каждый класс «остатков» состоит из многих элементов, а четыре класса «производных» состоят из семнадцати различных форм. Пятьдесят два «остатка» (П. перечислил именно столько) могут вступать в различные сочетания друг с другом и с семнадцатью формами «производных». Следовательно, вполне логичны упреки критиков П. о «неустойчивости», «противоречивости» и «несовместимости компонентов» его системы логических и нелогических мотивов, всей его теории «социального равновесия». Классификацию «остатков» и «производных» П. положил в основу объяснения всех общественных явлений, считая, что их комбинациями конкретно определяется тот или иной социальный процесс или феномен. Так, разрабатывая и демистифицируя различные «производные», П. показывает, что юридические теории являются не обоснованием действительного применения законов, а всего лишь использованием ложных аргументов в соответствии с корыстными целями. Моральные «производные» служат сокрытию аморальных целей, религиозные – прикрывают низменные чувства, общие всем эпохам и народам. Методологическую основу его теории «циркулирующей элиты» тоже составляет парадигма «остатков» и «производных». Именно они лежат в основе объяснения классовых отношений, социальных противоречий, общественного неравенства, смены политической власти, эволюции ее форм, государства и т.п. Общество, по П., это система, находящаяся в равновесии, поскольку антагонистические интересы отдельных слоев и классов нейтрализуют друг друга. Извечный антагонизм вызывается социальным неравенством людей, обусловленным неравномерным распределением «остатков» среди них. В частности, способностью к руководству обладают немногие – те, кто составляет элиту. Деление на способную к управлению элиту и неэлиту П. считает существенной чертой всех человеческих обществ, а «круговорот» элит, их стабилизацию и иерархию, – движущей силой общественного развития, лежащей в основе всех исторических событий. Согласно этой концепции, индивиды, наделенные от рождения «остатками», т.е. предрасположенностью к манипулированию массами при помощи хитрости и обмана («лисы») или способностью применения насилия («львы»), создают два различных типа правления, которые приходят на смену друг другу в результате исчезновения соответствующих «остатков» с последующей деградацией элиты, приводящей ее к упадку. Если правящая элита не противодействует этому путем кооптации новых членов из низших классов, в изобилии обладающих соответствующими качествами, то наступает социальная революция, весь смысл которой, согласно П., заключается в обновлении персонального состава правящей верхушки – элиты общества. В области хозяйственной деятельности «львам» и «лисам» соответствует типы «спекулянтов» и «рантье», прототипами которых являются бизнесмены и их противоположность – робкие вкладчики, живущие стрижкой купонов. Преобладание в обществе «рантье» – свидетельство стабилизации общества, переходящей затем в загнивание. Преобладание «спекулянтов» предопределяет развитие в социальной и экономической жизни, чреватое катаклизмами. Стабильность достигается именно за счет их последовательной смены – «круговорота элит». В концепции П. политические и экономические изменения связаны с циклами духовного производства – интеллектуального, религиозного, художественного и т.п. Здесь происходит ритмическая смена периодов веры и скептицизма, в основе которых в конечном счете лежат «остатки» первого и второго классов. Идеи социологической теории П. ныне широко используются политологами, сторонниками структурно-функционального анализа, исследователями средств массовой коммуникации и др.

    ПАРМЕНИД Элейский

    (вторая половина 6 – начало 5 в. до н.э.) – основоположник элейской школы, одна из ключевых фигур в истории древнегреческой философии и европейской философской традиции вообще. Первые греческие философы-ионийцы, размышляя о природе вещей, строили космологические модели, в которых все наблюдаемые явления объяснялись как происходящие из некоторого вещественного первоначала. Сходные воззрения разрабатывает и П., трактуя космос как образованный действием двух стихий – эфирного Огня (Света), легчайшего и тонкого, и тяжелой и плотной Ночи. Однако этот привычный круг представлений квалифицируется П. как «путь мнения», которому он противопоставляет «путь истины», открывающий новые горизонты философского поиска. Философское мышление, ищущее необходимость в мире, само должно, по П., обладать внутренней необходимостью. Однако всякая мысль, имеющая дело с изменчивым видимым миром, сама изменчива и непостоянна, представляет собой лишь, правдоподобное мнение («мнение» не обязательно ложно, суть дела в том, что оно никогда не достигает непререкаемости истины). Обладать внутренней обязательностью, согласно П., может лишь «чистая» мысль, коренящаяся в себе самой и свободная от всяких ссылок на видимое. Что же оказывается предметом философского мышления, коль скоро «путь истины» выводит за пределы видимого мира с его движущимся многообразием? Это – бытие как таковое: вещи могут быть такими или иными, но прежде всего они просто «есть»; бытие вещей образует умопостигаемую предпосылку любой их конкретной определенности. П. впервые разработал понятие бытия, играющее одну из главных ролей в категориальном аппарате западной философии на протяжении всей ее истории. Движение по «пути истины» представляет собой принятие ряда философских утверждений посредством их доказательства на основе принципа тождества бытия и мышления («мыслить и быть одно и то же») – реально лишь то, что мыслимо, а то, что немыслимо, не существует. В частности, утверждает П., небытия не существует, ибо оно немыслимо и невыразимо. Бытие же есть и наделяется рядом характеристик, представляющих собой в основном следствия из отрицания небытия: бытие не возникает и не исчезает, оно непрерывно и однородно, оставаясь себетождественным, оно ни в чем не нуждается и представляет собой совершенную сферу. Введение П. оппозиции «пути мнения» и «пути истины» стало судьбой европейской философской мысли по крайнее мере на два с половиной тысячелетия. Во-первых, она легла в основу самоопределения философии – приобрела силу предрассудка в убеждении, что повседневный опыт ограничен кругом видимого (т.е. видимостью), и, лишь порывая с ним, становясь «чистым» и самодостаточным, мышление способно постигать подлинную реальность. Во-вторых, эта оппозиция предопределила сложные и исторически изменчивые отношения между «физикой» (натуральной философией) и метафизикой в пределах философской концепции действительности.

    ПАРСОНС (Parsons) Толкотт

    (1902-1979) – американский социолог. Основатель школы структурного функционализма в социологии (линия функционального императивизма в отличие от линии функционального структурализма Мертона, по определению Дж. Тернера). На протяжении более чем 30 лет после 2-й Мировой войны являлся одним из основных теоретиков социальной мысли, по крайней мере, в англоговорящем мире. Образование: Амхерстский колледж (степень бакалавра, с отличием); Лондонская школа экономики (магистратура); Гейдельбергский университет (докторантура). С 1927 – преподаватель социологии в Гарвардском университете. В 1949 был избран президентом Американской социологической ассоциации. Являлся членом и президентом Американской академии искусств и наук. Для П. основной научно-исследовательской задачей было построение общей, системной, основанной на обобщении накопленного эмпирического и теоретического опыта, социологической теории. Для построения собственной концепции П. широко использует работы своих знаменитых предшественников: Дюрк-гейма, в частности, его идею «органической солидарности» и метод анализа стабильности социальной системы, состоящей из функционально-дифференцированных ролей; М. Вебера, – обоснование необходимости изучения социальных организаций и институтов через обобщенную схему – «рациональность социальной системы»; а также труды Парето (в интерпретации Л. Дж. Хендерсона). Кроме того П. придает большое значение положениям, разработанным в рамках антропологического и психологического направлений социальной мысли (Спенсер, Фрейд). В своей первой книге («Структура социального действия», 1937) П. утверждает, что основным объектом анализа в социологической теории систем действия является единичный акт, который конституируется из: актера; целей деятельности; и социальной ситуации, представленной средствами и условиями, нормами и ценностями, посредством которых выбираются цели и средства: «Если что-либо и является существенным для концепции социального действия, так это его нормативная ориентация». Система действия является структурированным набором единичных актов. В таком социальном контексте индивиды стремятся к максимальному удовлетворению, а поведение и отношения, достигающие этой цели, становятся институционализированными в систему статусных ролей. П. описывает социальное действие как состояние напряжения между элементами двух порядков – «нормативными» и элементами «условий». Если рассматривать социальное действие как процесс, то он означает «последовательное отрицание элементов условий в направлении конформности с элементами норм». Впоследствии П. определяет социальную систему как «модель организации элементов действия, соответствующих последовательности или упорядоченному набору изменений интегративных образцов множества индивидуальных актеров». Социальная система, в соответствие с его теорией, предполагает наличие трех подсистем: (1) личностная система (действующие актеры); (2) система культуры (разделяемые ценности, которые обеспчивают преемственность и последовательность норм и предписанных им статусных ролей); (3) физическое окружение, на которое общество должно ориентироваться. Каждая система, развиваясь, сталкивается с двумя основными наборами проблем. Во-первых, внутренняя проблема достижения социального порядка или интеграции. Развитие проблемы в таком ракурсе приводит П. к формированию его знаменитой концепции систем и подсистем, каждая из которых отвечает «внутренним и внешним функциональным требованиям системы социального действия. Для того, чтобы выжить, любая система должна отвечать четырем функциональным требованиям: адаптация (к физическому окружению; экономика); достижение целей (средства организации ресурсов для достижения целей и получения удовлетворения; политика); интеграция (форма внутренней и внешней координации системы и пути ее соотнесения с существующими отличиями; социентальное сообщество); поддержание образцов, латентность (средства достижения относительной стабильности; социализация). Данная концепция широко известна под названием AGIL (адаптпция –цель –интеграция –латентность). Все подсистемы связаны между собой «средствами обмена» («Экономика и общество», 1956), которые представляют собой деньги (А), власть (G), влияние (I), и обязательства (L). Равновесие социальной системы зависит от этих сложных процессов обмена между различными подсистемами. Условно, научную деятельность П. можно разделить на два этапа: доэволюционные и эволюционные работы. Основные положения его ранних работ, которые впоследствии были реализованы в эволюционной концепции истории, можно свести к нижеследующему: (1) все существующие живые системы, включая системы действия и общества, определяются двумя наборами отношений – отношениями между частями систем и отношения типа «система –окружение»; (2) концепция функции является ключевой для анализа обоих типов отношений. Анализ отношений между частями системы сводится к проблематике поддержания внутренней структуры (гомеостазиса). А анализ отношений типа «система –окружение» к проблеме адаптации к изменяющемуся внутреннему окружению; (3) и в том, и в другом случае, основной функциональной значимостью обладает система, а не ее части. Тематика доэволюци-онных работ П. сосредоточена, таким образом, на концепции социальной системы как ограниченно-замкнутой и поддерживающей стандартные образцы; иерархическом порядке концепции системы, функции, структуры и процесса; а также внутренне-внешней оси четырехфункциональной парадигмы. В более поздних работах П. обращается к проблеме истории и эволюции человеческого общества. Согласно теории «социокультурной эволюции общества», последнее развивается от простых форм к более сложным, через процесс деления и дифференциации с последующей повторной интеграцией. Фактором, направляющим эволюцию, является возрастание способности к адаптации. П. отмечает наличие критерия самодостаточности, который и отличает человеческое общество от других социальных систем и, таким образом, концептуализирует культурную систему, системы личности и поведения, как окружение социальных систем. Системы и подсистемы общества организуются в кибернетическую ие-рархю: культурная, социальная, личностная и биологическая. Эволюция проходит следующие стадии: примитивную, продвинутую примитивную, промежуточную и современную. Примитивное общество однообразно и гомогенно, отсутствует разнообразие подсистем. За счет процессов дифференциации подсистем и их функций примитивное общество проходит ряд стадий и в конце концов приходит к своему современному состоянию. Основными характеристиками современного общества являются: (1) полная дифференциация систем в соответствие со схемой AGIL; (2) доминирование в экономике массового производства, наличие бюрократической организации, –рынок, деньги являются общепризнанным средством обмена; (3) система права – основа социального контроля и координации; (4) наличие социальной стратификации, в основе которой лежит критерий успеха; (5) дифференцированная, сложная система социальных взаимосвязей. Творческое наследие П. огромно, однако среди основных его работ можно выделить следующие: «Социальная система» (1951), «К общей теории действия» (написана с Э. Шиллсом, 1951), «Общества: эволюционные и сравнительные перспективы» (1966), «Система современных обществ» (1971), «Социальное действие и условия человеческого существования» (1978). Теоретические идеи П., развиваемые им на протяжении 40 лет, подверглись резкой критике со стороны представителей других направлений, в частности сторонников конфликтной социологии, феноменологии, гуманистической школы в социологии. Критике подверглось обращение к биологическим и органическим аналогиям, анализ социального порядка и исключение из проблемного поля девиантных отклонений и социальных конфликтов; отсутствие удовлетворительного объяснения социальных изменений, их подмена теорией дифференциации; отсутствие определения и анализа социальных классов; тавтологичность самой теории, отсутствие возможности ее операционализации; ее излишняя «объективность», поскольку несмотря на то, что П. ввел элемент субъективности в свою теорию социального действия («система отнесенного действия»), очевидно, что в его теории общество доминирует над субъектом действия. Однако, такая многоаспектность критики теоретической социологии П. может расцениваться как еще одно ее достоинство, поскольку большинство современных социальных теорий развивались, полемизируя с ней, оппонируя и заимствуя у нее теоретические положения, понятия и принципы. В последнее время обращение к теории структурного функционализма повторно входит в моду. Например: Дж. Александр «Возрождение Парсонса в немецкой социологии», Р. Коллинз «Социологическая теория» (1984), Р. Мюнх «Теория Парсонса сегодня: в поисках нового синтеза», работы Э. Гидденса и Дж. Тернера.

    Е.А. Угринович

    ПАСКАЛЬ (Pascal) Блес

    (1623-1662) – французский философ-мистик и математик, основоположник теории вероятностей. Основные сочинения: «Мысли» (1669), «Провинциалы, или Письма, написанные Луи де Монтальтом одному своему провинциальному другу» (1656, выдержали свыше 60 изданий), «Об искусстве убеждать» (1655-1657), «Молитва к Богу об обращении во благо болезней» (1659) и др. Драматичный жизненный путь П. неразрывно связан с его становлением в качестве религиозного философа. «Первое обращение» П., временно прервавшее его чрезвычайно плодотворную научную деятельность, произошло на почве увлечения янсенизмом, после чего он, однако, вернулся к занятиям наукой. Краткий период светской жизни П., внешне благополучный, сопровождался мучительными раздумьями о собственном существовании. Несчастный случай послужил толчком ко «второму обращению» П.: он пережил необыкновенный опыт «боговдохновения», под влиянием которого П. набросал небольшой текст религиозно-экстатического содержания, в котором отрекся от мира и полностью «посвятил» себя Богу. После этого П. поселился в янсенистской общине Пор-Рояля и стал вести уединенный, аскетический образ жизни. Принял участие в борьбе янсенистов с иезуитами, написав знаменитые «Письма к провинциалу» (названные впоследствии так с легкой руки Вольтера). К концу жизни достиг крайней степени самоотречения. Молитва, религиозные размышления, совершенно подорванное здоровье и вспышки самоистязания составляют последний период жизни П., в который и писалась задуманная, но так и не оконченная «Антология христианской религии». После его смерти нашли лишь отдельные отрывки, вошедшие в историю как «Мысли» П. Рассмотрение П. вопросов гносеологии и философской антропологии обосновывает его обращение и религиозной проблематике. Исключительная роль П. в истории философии определяется тем, что в эпоху механистического рационализма он первый – предвосхищая иррационалисти-ческую традицию в философии – решительно ограничил сферу применимости научного познания, выделив наравне с ним познание непосредственное (постепенности рассуждения противопоставлялась моментальность проникновения). Если первый род познания, согласно П., осуществляется разумом (доназывающим), то второй – сердцем (чувствующим). С другой стороны, ограниченность разума проистекает, согласно П., из онтологического статуса человека в мире. Все способности и свойства человека определены тем, что он занимает серединное положение меж двух бесконечностей (в большом и в малом). Разум не может обеспечить человеку устойчивость и уверенность, ибо, как пишет П., ничто не способно «укрепить конечное между двумя бесконечностями». Осмысление неспособности человека к всеобъемлющему познанию в силу конечности и неоднородности его природы – приводит П. к отказу от «самонадеянных исследований» в пользу «безмолвного созерцания». По мнению П., зачеркивать разум также неприемлемо, как и признавать только разум. Человек, по П., – лишь тростник, слабейшее из творений природы, но «тростник мыслящий». Величие человека, говорит П., в том и заключается, что он сознает свое ничтожество. Отвлеченные науки оказываются не только бессильны в своих притязаниях на познание мира, но мешают человеку понять его собственное место в мире, задуматься, «что это такое – быть человеком». П. видит обязанность человека в том, чтобы сосредоточить мышление на себе самом, своем создателе и своем конце, однако вместо этого человек предпочитает развлечение, которое П. усматривал во всех внешних заботах и занятиях (в том числе, и искусством). Развлечение, эта «бедственная особенность» человеческого существования, коренящаяся «в изначальной бедственности нашего положения, в хрупкости, смертности и ничтожности человека», отвлекает его от чувства тоски, тревоги, отчаяния и горечи своего бытия, не дает ему задуматься о своей судьбе. Ужасающая противоречивость человеческой природы делает человека «непостижимым чудовищем». Он оказывается парадоксом для самого себя. «Мы жаждем истины, – пишет П., – а находим в себе лишь неуверенность. Мы ищем счастья, а находим лишь горечи и смерть». По глубокому убеждению П., человек, осознавший трагизм своего положения, может найти выход только в христианской вере. При этом разум (размышление) играет лишь второстепенную роль: он только доходит до веры, но не приводит к ней. По отношению к вере разум сознает, что есть вещи, превышающие его понимание. Вся суть веры, по П., в том, что Бог постигается сердцем, а не разумом. Будучи «даром Божьим», вера предполагает полное самоуничтожение человека, находящегося одновременно в состоянии радости и страха. Истинность христианской религии, доказываемая, согласно П., пророчествами и чудесами, претворяется в том, что она обязует любить Бога, а также в том, что лишь эта религия объясняет противоречие между величием и ничтожеством человека, ибо он способен познать себя только с помощью тайны преемственности греха – здесь, как говорит П., завязан узел нашего существования. Истинное обращение заключается, по мнению П., в осознании непреодолимой противоположности между нами и Богом: человек может постичь Бога и самого себя только через посредника – Иисуса Христа, в котором и концентрируется спасительная сила веры. Главной темой философских размышлений П. был человек. В своем стремлении определить сущность человеческой природы П. показал себя не только тонким психологом и моралистом, но и талантливым писателем, способным придать своим наблюдениям над жизнью и людьми как художественную выразительность, так и философскую глубину. Единодушное преклонение перед П.-ученым всегда сопровождалось очень противоречивым отношением к П.-философу. В нем видели мизантропа, замаскированного атеиста, психически больного человека. Мировоззрение П. подвергалось критике с самых разных сторон, и прежде всего французскими просветителями, выступившими в защиту человеческой природы. Вместе с тем, экзистенциалисты нашли в П. своего духовного предтечу (наряду с Кьеркегором) на основании того, что основные темы экзистенциализма (человеческое существование как исходный пункт философствования, заброшенность человека в мире, тоска, отчаяние, тревога как сущностные определения человека, смерть как ключевая категория человеческого существования) представлены в философии П.

    ПАТРИСТИКА

    (лат. patres – отцы) – направление фи-лософско-теологической мысли 2-8 вв., связанное с деятельностью раннехристианских авторов – Отцов Церкви. Семан-тико-аксиологические источники оформления П. – античная философия (общерациональный метод и конкретное содержание таких философских течений, как платонизм и неоплатонизм, стоицизм и др.), с одной стороны, и христианская телеологическая доктрина (прежде всего, идея откровения, а также семантические фигуры теизма, креационизма, телео-логизма и др.) – с другой. В эволюции П. могут быть выделены три содержательных этапа: (1) – ранняя П. или апологетика (2-3 вв.), связанная с деятельностью таких авторов, как Юстин (ум. ок. 165, осн. соч.: «Апология» к Антонину Пию и «Апология» к Марку Аврелию, «Беседы с Трифоном-иудеем» и др.); Татиан (ок. 120 – ок. 175, осн. соч.: «Обращение к грекам», свод четырех Евангелий «Диатессарон» и др.); Афинагор (ум. ок. 177, осн. соч.: трактат «О воскрешении мертвых» и «Послание» к Марку Аврелию); Тертуллиан; Климент Александрийский (Тит Флавий, ум. до 215, осн. соч.: трактаты «Увещевание к эллинам», «Педагог», сборник эссе «Строматы» («Лоскутный ковер»), беседа «Какой богатый спасется?»; Ориген (ок. 185 – ок. 254, осн. соч.: «О началах», «Против Цельса», текстологическое кампаративное исследование шести редакций Ветхого Завета – «Гекзапла» и др.). Центральная проблема – проблема соотношения христианства с античным наследием, в рамках решения которой оформились как направление, ориентированное на гармонический синтез христианской идеи откровения с философской традицией античного рационализма (Юстин, Афинагор, Климент Александрийский и др.), так и направление, прокламировавшее их несовместимость и резко дистанцирующее христианство как «мудрость варваров» (Татиан) эллинской книжной учености (Татиан, Тертуллиан и др.); идея остро актуализировалась в христианской мистике, ценностно акцентировавшей «искреннее молчание безграмотного простолюдина» по сравнению с изощренно-спекулятивным мудрствованием ученого теолога с его «сладострастием слов» (Иероним) и рассудочностью вместо сердечной веры, а также в протестантизме в ранних его версиях); (2) – зрелая П. (3-5 вв.), реализующая себя на греческом Востоке – в деятельности каппадокийского кружка: Василий Великий Кесарийский (ок. 330-379, осн. соч.: «О святом Духе», «Шестоднев»), его брат Григорий Нисский (ок. 335 – ок. 394), Григорий Богослов Назианзин (ок. 330– ок. 390, осн. соч.: «О моей жизни», «О моей судьбе», «О страданиях моей души»), Амфилохий Иконийский и др., синтезировавшие христианское вероучение и философские методы античности; а на латинском Западе – в деятельности Августина. Центральное направление в развитии П. этого периода – борьба с ересями (арианство, монтанизм, докетизм, монофитизм, гностицизм и др.), что связано с обретением христианством статуса государственной религии и официальной формулировкой христианского Символа веры на Никейском вселенском Соборе (325), конституировавшем основные догматы вероучения. В рамках зрелой П. оформляются тексты Псевдо-Дионисия Ареопагита («Аре-опагитики»), заложившие основы апофатической теологии и христианской мистики в целом; (3) – поздняя П. (5-8 вв.), центрирующаяся на проблеме систематизации христианского вероучения. Ключевая фигура – Иоанн Дамаскин (ок. 675-753) – византийский богослов и поэт, завершивший систематическое оформление основ христианской теологии; также Леонтий (ок. 475-543) на Востоке и Боэций (Анций Мани-лий Торкват Северин, ок. 480-525, осн. соч.: «Утешение философией») на Западе. Систематизаторская деятельность Иоанна Дамаскина и ориентация Боэция на античную философскую традицию (прежде всего, комментарии к Аристотелю и Порфирию) заложили основы средневековой схоластики. Несмотря на то, что многие тезисы П. (особенно в раннем ее варианте) были осуждены после принятия Никейского Символа веры (идеи Оригена о множественности миров, всеобщем спасении, предсуществовании душ, приоритетности второй ипостаси – Бога-Отца – в структуре Троицы; отрицание Татианом двойственной природы Христа (в «Диатессороне» была опущена земная биография Христа и сведения о его происхождении из рода Давидова) и его докетизм – учение об иллюзорности телесности Иисуса – см. Иисус Христос), П. сыграла выдающуюся роль в развитии христианской культуры. В рамках П. были заложены основы систематической христианской теологии как в катафатическом (от Климента Александрийского и Оригена до Иоанна Дамаскина), так и в апофатическом (от Августина до Псевдо-Дионисия Ареопа-гита) ее вариантах, сформирован исходный фундамент экзегетики (от Оригена до Григория Нисского), оформлены первые христианские катехизисы (см. Тертуллиан), введены многие основополагающие понятийные структуры христианской теологии (например, Тертуллианом – касательно структуры Троицы). П. не только значительно способствовала содержательной стабилизации христианской догматики, но и существенно повлияла на развитие глубинного психологизма христианства с его рафинированной культурой рефлексивной интроспекции (от Григория Богослова до Августина). Именно в рамках П. окончательно конституировалась концептуально фундаментальная для христианства идея приоритета индивида (см. Персонализм) по отношению к абстрактному человечеству (антропология Григория Нисского). Проблематика П. во многом определила проблемное поле как православной (ср. паламитские дискуссии в рамках иси-хазма и анализ христологической проблемы в П.), так и в католической (ср. проблему воли и благодати в патриотической и антилютеранской литературе) теологии. В целом, содержание П. признано в христианстве (православие и католицизм) важнейшей составляющей Священного предания; изучение П. оформилось в рамках богословия в качестве дисциплинарной патрологии. Многие идеи П. актуализируются в рамках историко-философской традиции, как, например, просветительская интерпретация христианства Климентом Александрийским в контексте гуманизма Ренессанса (Эразм Роттердамский, Т. Мор и др.).

    ПЕДАГОГИКА

    – наука, объектом изучения которой является образование как особая область социокультурной действительности. Относительно этого объекта П. создает один или несколько научных предметов. П. – научная дисциплина, обеспечивающая средствами и знаниями те процессы и институты в обществе, которые задают преемственность поколений и воспроизводство самого общества как в имеющихся формах его существования, так и в новых, определяющих его развитие. По своей сути П. – это практическая философия. До сих пор среди педагогов и теоретиков П. широко распространено убеждение, что создание учебников, задачников, методических пособий по тем или иным учебным предметам, проектирование новых программ обучения и воспитания и т.п. и есть собственно научная задача П., ее научный продукт. Тем самым П. определяется ими как инструмент, своеобразное «техническое приспособление» по передаче информации. Но когда вопрос ставится таким образом, возникает вполне оправданный и обоснованный условиями контртезис, что П. вообще не наука, а технология. Характер научных предметов, которые складываются и должны сложиться в П., в известных границах зависит от многообразия задач, решаемых в педагогической практике, одновременно подчиняясь своей автономной логике. П. не есть некое специфическое знание учителя или педагога. Ее предмет – изучение содержания и особенность протекания базовых образовательных процессов. Рефлексия и разработка новых педагогических представлений идет либо с ориентацией на преемственность, воспроизводство и задание всеобщности функций образования, воспитания и подготовки, либо с ориентацией на их развитие, уникальность и подчеркивание различий. Всякая педагогическая система – даже там, где она выдает себя сама за чисто эмпирическую науку, – есть приложение к жизни философских воззрений ее автора. История образования фиксирует, что новые педагогические системы создавались и вводились философами-профессионалами (Я.А. Коменский, Дьюи), а история П. есть отражение истории философии (Платон, Локк, Руссо, Спенсер, Песталоцци, Кант и др.). Гессен отмечает, что даже самые частные и конкретные вопросы П. возводятся в последних своих основах к чисто философским проблемам, и что борьба различных педагогических течений между собой есть только отражение более глубоких философских противоположностей. Такое понимание (вслед за Наторпом) позволяет ему назвать П. прикладной философией, т.е. наукой, основанной на знании основ бытия. Вместе с тем, школа является одним из наиболее инерционных социальных институтов. Эта черта относится и к учебному процессу, который, по характеристике известного социолога Тоффлера, несет на себе следы конвейерной организации труда раннего этапа индустриального производства. Исследования показывают, что на протяжении последних лет в разных странах мира нетрадиционным для педагогов является построение обучения в контексте непрерывного образования, курс на создание для учащегося возможностей занимать не просто активную, но и инициативную позицию в учебном процессе, не просто «усваивать» предлагаемый учителем (программой, учеником) материал, но познавать мир, вступая с ним в активный диалог, самому искать ответы и не останавливаться на найденном как на окончательной истине. По сути речь идет о смене парадиг-мальных оснований образования: ведущим в деятельности педагога становится реализация деятельностного подхода. В современных условиях педагог – это не тот, кто учит, а тот, кто понимает и чувствует, как ребенок учится; не тот, кто учит ребенка жить, транслируя нравственные нормы (поучает), а тот, кто чувствует жизнь ребенка как свою и тактично помогает его внутреннему, душевному росту, кто растет сам, развивая окружение детей, способствуя укреплению сообщества детей и взрослых. Поэтому настоящим педагогом становится сегодня не просто человек знающий, а человек, способный к культурному саморазвитию и творческому содружеству, сотрудничеству с детьми и взрослыми. В самом общем виде можно выделить идеальные типы организации педагогической деятельности и соответствующие им следующие виды П.: естественная П., П. культуры, П. идеала, элитарная П., эгалитарная П., информационно-кибернетическая П., дифференциальная П. В настоящее время в педагогической литературе актуальными называются деятельностная П., П. развития, приходящие на смену П. воспроизводства и трансляции культуры. Построение науки П. – одна из основных задач нашего времени, на решение которой уйдут, наверное, силы нескольких поколений, т.к. система обучения и воспитания как объект изучения намного сложнее, чем объекты таких наук, как физика, химия, биология: к анализу и описанию объектов такой сложности человечество только подходит. Намечая программу предстоящей работы, следует иметь в виду, что разные стороны и части системы воспитания и обучения уже анализировались и описывались, с одной стороны, в философии, а с другой – такими науками, как психология, логика, социология, культурная антропология и др. В них накоплены знания о разных сторонах этих процессов, весьма существенные для дальнейшей работы. Поэтому, строя педагогическую науку, необходимо учитывать общефилософские и специальные – социологические, логические, психологические и т.п. – знания о процессах образования. П. выступает как комплексная наука, которая должна, с одной стороны, объединить, а с другой стороны, снять в себе знания и методы всех указанных наук – и социологии, и логики, и психологии, – поскольку они касаются процессов обучения и воспитания. Это – важнейшая принципиальная установка, определяющая подход к построению науки П.. Она кардинально отличается от использования данных социологии, логики и психологии в педагогической работе, ибо при таком подходе строится единый предмет П. и разрабатывается единая система специфически педагогических методов, которые затем условно могут быть разложены на «Пе-дагогико-социологичеекие», «Педагогико-логические», «Педагогико-психологические». П. – одна из профессиональных деятельностей в обществе и, как все другие деятельности, она имеет свои нормы, свои специфические средства для анализа и оценки реализации этих норм в тех или других условиях. Теоретические предпосылки П., лежащие в основе педагогических норм, базируются как минимум на двух группах наук: одна –психология и физиология, т.е. науки о человеке; вторая, группа – теоретические науки, отвечающие на вопросы о целях образования, которые зачастую представляющиеся нам слишком очевидными, близкими и обманывают нас своей видимой несомненостью. Наряду с психологией и физиологией, – как минимум, антропология, эпистемология, семиотика, логика, диалектика, теория деятельности, праксеология, герменевтика, социология, а также риторика и гомилетика должны быть включены в учебный план подготовки специалистов-педагогов, ибо П. как раз и составляет материал этих и некоторых других наук плюс еще конструируемые на их основе технические принципы и методы. Построение П. как сложной комплексной науки невозможно без объединения и кооперации усилий представителей разных наук, использующих различные научные языки, различные методы и по-разному представляющих себе общий для них объект. Здесь, следовательно, чтобы организовать совместную работу, нужен какой-то специальный метаязык и специальное, обобщающее все точки зрения видение объекта изучения. Обычно средства такого рода вырабатываются в методологии. Таким образом, П. и систему образования необходимо понимать как такие средства общества, с помощью которых оно определяет свое будущее и управляет, если может, самим собой. Сейчас деятельность по обучению и воспитанию подрастающего поколения уже становится, а в ближайшие десятилетия станет основной отраслью общественного производства: она будет отвлекать на себя значительную часть сил любой нации, непосредственно в ней и в обслуживающих ее областях будут заняты десятки миллионов людей. Производство средств обучения и воспитания составит значительную часть от всего промышленного производства. Еще более существенным является то, что от качества системы образования, от уровня и интенсивности обучения и воспитания во многом зависит будущее любого социума, его судьба.

    С.Б. Савелова

    ПЕЙН (Paine) Томас

    (1737-1809) – американский мыслитель, публицист, общественный деятель английского происхождения, один из главных представителей американского Просвещения. В 1774 прибыл в Америку, приняв позднее участие в войне за независимость, необходимость которой обосновал в политическом памфлете «Здравый смысл» (1776), а затем в 16 памфлетах под общим названием «Американский кризис». По возвращению в Англию издал книгу «Права человека» (1791-1792), представляющую резкую критику Э. Берка и защиту Французской революции, а также призывавшую к свержению монархии в Англии и установлению республиканского строя. Бежал во Францию, где был избран в Конвент от жирондистов. После победы якобинцев посажен в Люксембургскую тюрьму (1793-1794), где начал, а, вернувшись в Штаты, окончил и опубликовал главный труд «Век Разума» (1793-1807, тт. 1-3), в котором широко представил свои радикальные и деистические воззрения. Это свод политических и философских идей эпохи Просвещения, рассмотренных сквозь призму американской и французской революцией, история и манифест идеологии Просвещения в практически-политическом проявлении. Основа всей его философии – вера в Разум, Науку и Свободу, преодолевающие предрассудки прошлого, а прежде всего религии. И тем не менее, П. не был атеистом, веруя в бессмертие души, в чем был близок Радищеву. Однако, не понятый и в Штатах, П. был обречен на одиночество. Философские воззрения П. представляют собой форму радикального деизма и метафизического материализма, близкого к французскому, однако без откровенного атеизма. Политическая концепция П. была близка американскому федерализму вкупе с идеями французской Декларации прав человека. Люди, по мнению П., терпят правительство до тех пор, пока оно выражает их волю, в противном случае они обладают правом заменить его. Эти принципы позднее были скорректированы концепцией равновесия властей.

    Э.К. Дорошевич

    ПЕРЕНЕСЕНИЕ

    , перенос – в психоанализе процесс и результат спонтанного отношения человека к человеку, характеризующиеся бессознательным переносом на него сформировавшихся в результате предшествующего взаимодействия с другими людьми, положительных или отрицательных чувств.

    ПЕРИПАТЕТИЧЕСКАЯ ШКОЛА (ЛИКЕЙ, ПЕРИПАТОС)

    (греч. peripatoi – крытая галерея) – по названию помещения гимнасия, служившего лекционным залом, – обозначение философской школы Аристотеля. Данная галерея и сад, окружавший ее, была куплена Феофрастом и впоследствии завещана им П.Ш. Изложение своего учения Аристотель осуществлял здесь. Наиболее известные представители П.Ш.: Феофраст (положил начало ботанике), Евдем (история астрономии и математика), Аристоксен Тарентский (психологические исследования в духе пифагореизма), Дикеарх (история, география, политика), Стратон из Лампсака (физика и психология), Аристон из Кеоса, Ликон из Троады (риторика), Гераклид Понтийский, Дикеарх, Деметрий Фалерский, Клеарх из Сол, Иероним из Родоса, Сотион из Александрии и др. Период существования П.Ш.: 4 в. до н.э. – 3 в. Сочетала организационно-научные и просветительские функции. (Лекции Теофраста посещало иногда до 2 тысяч слушателей). В 86 до н.э. после взятия Афин Суллой рукописи Аристотеля были вывезены в Рим, где греческие исследователи Тира-нион и Андроник Родосский составили «Свод Аристотеля», комментирование которого в дальнейшем стало главным уделом представителей П.Ш. Упадок П.Ш. связан с переходом исследовательских приоритетов в реконструкции текстов Аристотеля к представителям неоплатонизма.

    ПЕРСОНАЛИЗМ

    (лат. persona – личность) – концепция человека в современной христианской философии, фундированная характерной для теизма персонификацией Бога, инспирирующей остро значимую акцентировку неповторимости и максимальной ценности личности как таковой. Развивается мыслителями как католической, так и отчасти протестантской ориентации, в единичных случаях оформляются на базе православия или как внеконфессиональная. Первое употребление термина «П.» относится к «Речи о религии к образованным людям, ее презирающим» Шлейермахера (1799). Основы персоналистской парадигмы трактовки личности заложены в историко-философской традиции антифизикалистски-ми и антинатуралистическими установками интерпретации человека: «философия чувства и веры» Ф. Якоби, «теологическая этика» X. Тиллике, антропологические идеи Б. Олкотта, «социальное христианство» Ш. Пеги, «этический П.» и концепция надвитального предназначения человека Шелера и традиция экзистенциализма. Выделяют: – американскую ветвь П. (Б.П. Боун, Дж. Ройс, Дж. X. Хауисон, Р.Т. Флюэллинг, Э.Ш. Брайтмен, У. Хокинг); печатный орган – журнал «Perso-nalist» (с 1920); – французскую ветвь П. (Мунье, Ж. Лакруа, М. Недонсель, П.-Л. Ландсберг, Г. Мадине, Д. де Ружмон, Ж.-М. Доменак, в определенный период своего творчества – Рикер и М. Дюфрен); печатный орган – журнал «Esprit» («Дух», с 1932); – могут быть зафиксированы также представители П. в английской (Б. Коутс, Х.У. Керр), германской (В. Штерн) и русской (Бердяев) философских традициях. «Личностный метод», выражающий саму суть такого вектора мысли, как теизм, обретает в П. инструментальный статус, не только задавая трактовку человека как уникальной субъективности, но и определяя парадигмальные установки персоналистской концепции в целом. Фундаментальный для теизма принцип диалогичности сосуществования человека и Бога, наиболее наглядно проявляющий себя в мистической концепции (см. Откровение), эксплицитно выступает основой философской концепции П. как в сфере нравственно-этической проблематики, так и в рамках социально-философской доктрины. Базовой для П. является коммуникативная теория личности, фундированная идеями трансцендентности целей ее существования. Будучи тварной, личность характеризуется «вовлеченным существованием», т.е. укоренена в земной контекст. Однако, наряду с «вещным», в ней обнаруживает себя и «невещное» начало – божественный духовный «свет Творца» (Быт, II, 7). В силу этой амбивалентности для личности характерны три вектора ее существования: – экстериоризация, т.е. самоосуществление вовне, в миру («деятельность человека – это его завершение, ткань его жизни» – Мунье); внешнее самовыражение может принимать любые творческие формы (например, искусство, позволяющее, по оценке Мунье, с помощью «косвенных знаков» выразить трансцендентное, которое «живет среди нас» и потому «поддается некоторой характеристике»), однако, автохтонной сферой экстериоризации личности является личное общение, коммуникация, где «встреча Я с Ты», переживаемая в качестве ценности, задает в земном контексте особые формы существования – прямое и не имеющее внешней цели соприкосновение двух Я – «незаинтересованная деятельность, непосредственно не предусматривающая организации внешних отношений» (Мунье), живое общение «по ту сторону слов и систем», а горизонт коммуникативной сферы задается через перспективу трансценденции: «чтобы быть собой, следует быть, по меньшей мере, вдвоем; для того, чтобы быть в полной мере собой, необходимо, чтобы другим был Бог» (Недонсель) и именно в этом смысле личность представлена в П. как творческая и творящая («creative personality» у Флюэллинга); – интериоризация, т.е. духовная самоуглубленность, возможность реализовать себя во внутреннем душевном мире («наиболее непреходящий, перманентный предмет в творении – это потребность человеческой души в свободе» – Флюэллинг); однако, «движение, которое создает личность, не замыкается на себе самом, оно указывает на трансценденцию» (Мунье), выводя персональное сознание на надиндивидуальный, но при этом не перестающий быть персонально артикулированным уровень; – трансценденция («бездна личностной трансценденции» – Мунье), т.е. ориентация на высшую самореализацию, возможную в акте духовного единения (коммуникации) с Богом. Трансцендиро-вание человека к Богу в акте веры получает в П. свое глубокое экзистенциальное обоснование: «верование в Бога имплицировано в элементарнейшем и глубочайшем виде человеческого поведения – факте доверия» (Лакруа), дополняясь в ряде случаев аргументацией герменевтического характера: «Человек – это требование смысла, Бог – это смысл мира, мир – это язык Бога» (Лакруа). Внешний объективизм, т.е. восприятие мира вне его внутреннего смысла, «признание материи как первичного начала является удивительно простым и заманчивым объяснением мира, но в то же время самым опасным и ложным» (Флюэллинг). Коммуникативный потенциал личности во взаимодействии с внешним миром проявляет себя как опыт: «все существующее есть опыт и проявление энергии личности, которая больше, чем природа» (Брайтмен). В этом контексте проблема объективности «может быть разрешена только с допущением существования творческого космического разума», в качестве которого выступает «дух персональный, всеобъемлющий и верховный» (Флюэллинг). Соответственно этому, и «вся история человечества в своем глубинном смысле есть история саморазвития персонального духа», асимптотически «стремящегося к достижению царства Божьего» (Флюэллинг). В этом отношении бытие личности обретает свой центральный смысл посредством детерминации будущим, а – в обратном векторе – история выступает не как имманентная себе, но как «динамика личного существования» (Мунье). Коммуникативные ценности лежат и в основе социально-политической концепции П., оформляя идеал «персональной и коммуникативной цивилизации» или «общества личностей» (Мунье), который генетически восходит к идее Якоби о «непосредственной данности» человеку в его земном бытии «знания и чувства» трансцендентного Абсолюта как истока собственной личности, конституирования своей индивидуальности посредством причастности ко всеобщему. «Вечная Божественная Республика» базируется на «прокладке мостов между классами вопреки всем противостояниям материальных интересов» (Хокинг). В этой сфере, отдав дань марксизму, сформировавшему, по оценке Мунье, «трансисторический идеал» «прозрачности» отношений между людьми и, следовательно, прозрачности личных сознаний друг для друга, П., тем не менее, выступает с критикой современного общества – вне его идеологической дифференциации – как поставившего безличное Мы выше интересов частной личности (коммунизм как «безличное счастье» у Флюэллинга, Мунье о коммунистической идеологии как «философии третьего лица» и др.). И в том случае, если внутри социальной системы «личность как свободный дух будет противопоставлена обществу и его притязаниям определять всю жизнь личности», «судьба личности будет противопоставлена теории прогресса» (Бердяев), – сама демократия может оказаться формой «тирании над личностью» (Мунье). Еще более опасным и пагубным для духовного мира и потенциала интериоризации личности является внутреннее деструктурирующее проникновение «миражей» массового сознания в персональное сознание: по определению Хокинга, «привычка собираться в толпы и принадлежать толпе стала угрозой цивилизации и должна быть определена как специфическая болезнь современного общества». В этой связи в рамках П. оформляется глубоко гуманистический тезис о свободе личности как критерии демократичности общества: «личность есть высшая сущность демократии» (Флю-эллинг), что стимулирует тенденцию сближения П. как с социально ориентированными направлениями современной философии (прежде всего, концепцией постиндустриального общества), так и с экзистенциализмом и философской антропологией (программа Ж. Лакруа). Термин «П.» в настоящее время используется не только в рамках христианской философии, обретая более широкое оценочно-семантическое звучание и выражая общеаксиологическую установку на доминирование «человека» над «человечеством» как абстракцией («онтологический П.» Парейсона).

    ПЕТР АБЕЛЯР

    (Abelard, Abailard) (1079-1142) – французский философ и теолог, при жизни получил известность как блестящий полемист, имевший множество учеников и последователей. Основные произведения: «Да и нет», «Диалектика», «Введение в теологию», «Познай самого себя», «История моих бедствий» (единственная средневековая автобиография философа-профессионала). П.А. рационализировал отношения веры и разума, полагая обязательным условием веры понимание («понимаю, чтобы верить»). Исходными принципами критики П.А. авторитетов церкви выступали сомнение в безусловной истинности положений веры и тезис о необходимости осмысленного отношения к священным текстам (так как «богословы часто учат тому, чего сами не понимают»). Радикальному сомнению П.А. подвергал любые тексты, кроме непогрешимого Священного писания: могут заблуждаться даже апостолы и отцы церкви. В соответсвии с концепцией «двух истин», П.А. полагал, что в компетенцию веры входят суждения о невидимых вещах, не доступных человеческим чувствам и, следовательно, находящихся за пределами реального мира. Безусловность авторитета Священного писания в решении спорных вопросов не исключает возможность и даже необходимость существования другого способа достижения истины, который П.А. видит в диалектике или логике как науке о речи. Развивая свой метод, он подчеркивал, что логика имеет дело только с именами и языковыми понятиями; в отличие от метафизики логику интересует не истина вещей, а истина высказывания. В этом смысле философия П.А. является по преимуществу критическим лингвистическим анализом. Эта особенность обусловила решение П.А. проблемы универсалий в духе «концептуализма». Универсалии, по П.А., не существуют в реальности как единичные вещи, однако они обретают статус бытия в сфере интеллектуального познания, образуя своего рода третий – «концептуальный» – мир. (П.А. не отвергал и существование платоновских идей: по его мнению, не существуя в реальности, они существуют в божественном уме как образцы творения). В процессе познания человек рассматривает различные аспекты индивидуалий и путем абстрагирования создает смешанный образ, который выражается именем, словом, которое, согласно П.А., имеет не только физическое звучание (vox), но также и определенное языковое значение (sermo). Универсалии выполняют функцию предиката (сказуемого, способного определить многие вещи) в наших суждениях о единичных вещах (индивидуалиях), причем именно контекстуальная определенность позволяет выявить универсальное содержание, заключенное в имени. Слова, однако, могут иметь множество значений, поэтому возможна контекстуальная двусмысленность (determinatio), которая обусловливает и внутреннюю противоречивость христианских текстов. Противоречивые и сомнительные места требуют анализа их языка с помощью диалектики. В случае неустранимой многозначности слова или высказывания П.А. предлагал обращаться в поисках истины к Священному писанию. П.А. рассматривал логику как необходимый элемент христианского вероучения, апеллируя за доказательством к Евангелию от Иоанна: «В начале было слово (Logos)». При этом он противопоставлял диалектику софистике, которая занимается лишь «хитросплетением слов», скорее затемняя, чем открывая истину. Метод П.А. предполагает выявление противоречий, их классификацию по вопросам и тщательный логический анализ каждого из них. Выше всего П.А.-диа-лектик ценил самостоятельность суждений, свободное и критическое отношение к любым авторитетам (кроме Священного писания). Вскрывая противоречивость христианской догматики, П.А. часто давал им толкование, отличное от общепринятого, что влекло за собой негативную реакцию католических ортодоксов (учение П.А. было дважды осуждено церковью на соборах в Суассоне и Сансе). П.А. провозглашал принцип веротерпимости, объясняя расхождения в вероучениях тем, что Бог направлял язычников к истине по другому пути, поэтому в любом учении содержится элемент истины. Этические взгляды П.А. характеризуются стремлением решать вопросы морали без религиозного диктата. Сущность греха он определяет как осмысленное намерение совершить зло, преступить божественный закон, поскольку выбор должного и недолжного является результатом рационального осмысления и моральной оценки. (См. также: Универсалии, Средневековая философия, Схоластика, Концептуализм).

    ПЕТР ДАМИАНИ

    (Damiani) (1007-1072) – итальянский средневековой схоласт, епископ в Остии, кардинал. В полемике с «диалектиками» неортодоксального толка отстаивал необходимость скурпулезных теоретических реконструкций текстов Библии и писаний «Отцов церкви». Именно усилиями П.Д. формулировка Иоанна Дамаскина о роли философии как служанки богословия была возведена в эпохальный мировоззренческий принцип западноевропейской интеллектуальной традиции.

    ПЕТР из Гонендза

    (Петр Гезка, Гонезий) (между 1525 и 1530-1573) – теолог, писатель, идеолог радикальной реформации в Беларуси и Литве. Антитринитарий. В 1551 окончил Краковский университет, после был в Италии, Швейцарии, Моравии. Познакомился с идеями М. Сервета и моравских анабаптистов. В 1554 преподавал софистику в Падуанском университете. По возвращении, в 1556 принял участие в Сециминском синоде протестантов Речи Посполитой, выступил с резкой критикой догмата Троицы. Синод постановил направить П. в Витенберг к немецкому теологу и гуманисту Ф. Меланхтону, чтобы тот сделал заключение о характере взглядов П., которые Меланхтоном были квалифицированы как анабаптистские. Вернувшись на родину, П. начал пропаганду своих взглядов в Великом княжестве Литовском, участвовал в антитринитарских соборах, полемизировал с Будным. Взгляды П. были подвергнуты критике в одном из писем Кальвина. Основные работы П.: «Против божественности Иисуса Христа» (1557); «О первохристианской церкви» (1564); «О троих» (1570); «О сыне божием» (1570); «О христианском крещении» (1570). Отвергал схоластическую традицию, опирался на Священное писание и человеческий разум как предельные авторитеты. Активно выступал против частной собственности, социального неравенства, светской власти, войн, смертной казни. Умер во время эпидемии.

    ПЕТРАЖИЦКИЙ Лев Иосифович

    (1867-1931) – русский социолог, правовед, философ. Закончил юридический факультет Киевского университета, позднее учился в Берлине. В 1897 защитил докторскую диссертацию. В 1898-1918 возглавлял кафедру в Петербургском университете. Депутат I Государственной Думы. Был в составе ЦК партии кадетов. Основатель психологической школы права. С его именем связано возникновение социологии права. После 1917 – в эмиграции. Занимал кафедру в Варшавском университете. Покончил жизнь самоубийством. Рукописи П. погибли в период Второй мировой войны при разгроме Варшавского восстания. Основные работы: «Очерки философии права» (вып. 1., 1900); «Введение в изучение права и нравственности. Эмоциональная психология» (1905); «Теория права и государства в связи с теорией нравственности» (тт. 1-2, 1909-1910) и др. Среди его учеников – Гурвич и Сорокин, которые много сделали для распространения идей П. в Западной Европе и США. В Советском Союзе идеи П. были использованы М.И. Рейснером при изучении «революционного подсознания». П. исходил из задачи возрождения естественного права как науки о правовом регулировании человеческого поведения. В этом он видел духовно-практический способ совершенствования общественных отношений. Право оказывает влияние на социокультурную среду, само выступая как ее продукт. Среда трактуется П. в терминах социальной психологии, способных объяснить провления человеческой активности. Человеческая деятельность, по П., суть функция психики. Существуют только психические процессы, остальные социальные образования являются лишь их внешними проекциями. Стимулами и цензорами поведения выступают эмоции этически-морального и правового характера, выражаемые через императивные нормы, закрепленные в культуре и подразумевающие воздаяние за поступок со стороны общества и (или) государства. В отличие от пассивных познания и чувства и активной воли, эмоции носят активно-пассивный характер (индивидуально-социальны). Основная регуляция поведения задается в сфере индивидуально-психического самосознания, так как представления человека о государстве и нормах права существуют независимо от самого государства. Для обозначения его институционализации П. вводит понятие интуитивного права. Последнее исходит не из внешнего авторитета государства (как позитивное право), а основывается на проекции психологически обосновываемых прав, свобод и обязанностей граждан. Тем самым, психологические эмоции не только удостоверяют власть, но и создают само явление власти, делая возможным возникновение права позитивного. Для нормального протекания общественной жизни необходимо проведение активной правовой политики, основывающейся на специальной психолого-социологической науке – эмоциональной социологии. Последняя должна изучать механизм правового управления мотивами (их стимулирование и подавление), т.е. мотивационное действие права, а также вырабатывать способы воспитательного воздействия на народную психологию, т.е. педагогическое действие права. Отсюда задачи политики права: 1) регуляция индивидуального и коллективного поведения через правовое воздействие; 2) совершенствование человеческой психики, ее очищение от антисоциальных склонностей. Культивирование человеческого в человеке, рационализация его деятельности и мышления, стандартизация его поведения и их институциональное закрепление характеризуют, согласно П., прогресс общества. В целом, философская позиция П. может быть охарактеризована как психологизированная версия неокантианства со значительными вкраплениями установок позитивизма. Неокантианские основы теории П. наиболее отчетливо проявляются в его исследовательно критической позиции ревизии понятийно-категориального аппарата социального знания, обосновании правил теоретической работы. С этих позиций им подвергнуты критике крайности натуралистического редукционизма («хромые» теории) и формальный логицизм («прыгающие» теории), превращающие социологию, по мнению П., в «музей научной патологии». В конечном итоге П. предлагает свою версию правового нормативизма, характерную в целом для русских социологов-неокантианцев.

    ПЕТРОВ Михаил Константинович

    (1924-1987) – русский философ, теоретик науки, культуролог, историк. В 1940 поступил в Ленинградский кораблестроительный институт. С 1941 – в действующей армии. Окончил военный институт иностранных языков (1949), работал преподавателем, начальником кафедры. В 1956 – поступил в аспирантуру Института философии АН СССР. В 1959 завершил кандидатскую диссертацию «Проблемы детерминизма в древнегреческой философии классического периода». Защита не состоялась из-за расхождений с научным руководителем. В 1959 написал публицистическую повесть «Экзамен не состоялся» и отправил ее с сопроводительным письмом Н. Хрущеву. Исключен из партии и уволен с должности. С 1962 – преподаватель кафедры иностранных языков Ростовского университета. В 1967 – кандидатская диссертация «Философские проблемы науки о науке». В 1969 П. публикует статью «Предмет и цели изучения истории философии», вызвавшую идеологические обвинения. Уволен из института. С 1969 и почти до смерти П. работал в Северо-Кавказском научном центре высшей школы. Был почти полностью лишен возможности публикации своих работ. Основные опубликованные работы: «Язык, знак, культура» (1991), «Самосознание и научное творчество» (1991), «Социо-культурные основания развития современной науки» (1992), «Искусство и наука. Пираты Эгейского моря и личность» (1995). Основная сфера интересов – исследование механизмов преемственности (культура, наука, образование, язык, философия), а также анализ древнегреческой цивилизации. Ограничивая определение социальности наличной суммой обстоятельств, П. анализирует способы социального наследования и сохранения социальной преемственности как источники структурных различий культурных типов. Любое общество, по П., владеет набором социально-необходимых форм деятельности, который существенно превышает возможности (метальную вместимость) отдельного индивида и требует фрагментации. Возникает рассчитанный на множество поколений социокод, использующий знак в его способности фиксировать и неопределенно долго хранить значение. Социокод – основная знаковая реалия культуры, удерживающая в целостности и различении: 1) фрагментированный массив знания, 2) расчлененный на интерьеры мир деятельности и 3) институты общения. Минимум видов общения, обеспечивающий функционирование социокода, представлен коммуникацией, трансляцией и трансмутацией. Под коммуникацией П. понимает оперативное и единовременное информационное взаимодействие субъектов с целью оптимизации совместно выполняемой деятельности. Под трансляцией – передачу информации от поколения к поколению. Коммуникация и трансляция позволяют разворачивать в социально значимых актах деятельности унаследованные по социокоду программы и работать с ними в режимах стабилизации, нормализации и сжатия. Если общество не изъято из исторического процесса, социокод должен пассивно или активно изменяться, трансформируя матрицу деятельности производно от изменений среды, т.е. должна происходить трансмутация: познание и социализация его результатов. Различия в трансляционно-трансмутационных механизмах и способах кодирования дают типы культур: лично-именной, профессионально-именной (традиционные со-циокоды) и универсально-понятийный (европейский социокод). Адресность языкового общения отличает традиционные социокоды, объединяющие в социальную целостность через контакт и сопряжение имен в ситуациях коллективного действия либо через систему наследуемых межсемейных контактов. Европейский социокод разделяет знаковое и поведенческое в обособленные области со своими основаниями интеграции, принимая субъект-субъектное отношение в качестве ключевой структуры. Трансмутационные институты вырабатывались в ходе развития от философии к теологии и опытной науке, которая стала основным каналом производства и приложения наличного знания. Функционирование науки в обществе, по мысли П., необходимо включает накопление научного знания и участие в повышении образовательного уровня новых поколений. Концепция тезаурусной динамики рассматривает движение идей от переднего края науки на начальные этажи системы образования и движение людей через систему образования в различные специализированные виды деятельности – в состав какого-либо научного сообщества. Анализируя наукометрические процессы по аналогии с речью, П. связывает представления о единстве содержания лингвистических структур и общелогических понятий с особенностями флективного языка антично-христианского времени, а категории опытной науки – с аналитическим новоанглийским.

    Д.М. Вулынко, С.А. Радионова

    ПИАЖЕ (Piaget) Жан

    (1896-1980) – швейцарский ученый, один из ведущих психологов 20 в. Создал новое научное направление – генетическую эпистемологию. Отвечая на вопрос о специфике человеческого способа адаптации П. делает акцент на способности человеческого интеллекта самостоятельно добывать знания, отличительной чертой которых является их объективность, независимость от добывающего эти знания субъекта. Онтогенез такой способности и стал предметом многолетних исследований П. При этом П. удалось достичь редкого единства созданной им уникальной по разработанности теории интеллектуального развития ребенка и собранного им самим грандиозного по объему эмпирического материала. Теория П. включает целостную систему взаимосвязанных понятий: равновесие, адаптация, ассимиляция, аккомодация, интеллект, стадии интеллектуального развития, действие, интериоризация, операция, операционная система, ритмы, регуляции, группировки, символическая функция и др. Адаптация человека связана с развитием его интеллекта. По П., существуют три основные стадии интеллектуального развития: сенсомоторный интеллект (0-2 года), дооперационное мышление (2-7 лет), операционное мышление (7-15 лет). Последнюю стадию, в свою очередь, П. разделяет на подстадию конкретных операций (7-11 лет) и подстадию формальных операций (11-15 лет). Интеллект добывает знания, осуществляя различные действия с познаваемым объектом. Развитие интеллекта – это развитие познавательных действий. При этом имеется в виду, во-первых, расширение репертуара доступных ребенку действий с познаваемым объектом и совершенствование этих действий (например, развитие координации сенсорных и моторных компонентов действия, вариативности его исполнительной части при сохранности цели, возможности объединения действий в более сложные комплексы. Во-вторых, развитие интеллекта ведет к появлению, наряду с обычными предметными действиями, действий символических, выполняемых во внутреннем плане, в воображении и далее к действиям над символическими, знаковыми формами предметных действий, например, логическим операциям над высказываниями. В-третьих, развитие интеллекта включает координацию, согласованность действий, объединение их в сложные познавательные структуры (ритмы, регуляции, группировки). Тип познавательной структуры объясняет уникальную, неповторимую феноменологию мышления на каждой стадии развития. В частности, объективность знаний – это следствие превращений познавательных действий субъекта в операции, являющиеся элементами особой познавательной структуры – группировки. Исследования П. охватывают не только развитие мышления, но и других интеллектуальных функций – восприятия, памяти (представлений), речи, морального сознания. Концепции П. присущ определенный биологизм и, соответственно, акцент на созревании как главным факторе интеллектуального развития, взгляд на развитие речи как результат созревания общей символической функции, унифицирование различных действий при анализе предметных манипуляций, измерений, классификаций, моральных суждений. Раскрытая П. феноменология интеллектуального развития ребенка стала классикой, о которой не могут не считаться даже те, кто спорит с его теорией. Наиболее полный анализ исследований П. осуществил Д. Флейвелл. Основные сочинения: «Речь и мышление ребенка» (1923); «Психология интеллекта» (1946); «Введение в генетическую эпистемологию» (т. 1-3, 1949-1950); «Механизмы восприятия» (1961); «Генетическая эпистемология» (1970); «Генезис элементарных логических структур» (1972, совместно с В. Имельдер) и др.

    Г.М. Кучинский

    ПИЕТИЗМ

    (лат. pietas – благочестие) – мистическое учение в ортодоксальном лютеранстве, появившееся в 17-18 вв. в Германии как негативная реакция на догматизацию протестантской церкви, еще так недавно провозгласившей приоритет живой веры и свободы. Испытал определенное содержательное влияние со стороны квиетизма. Основателем П. является Ф. Шпенер, выступивший с 6 тезисом с намерением возродить «истинную религию», основанную на утерянном в спорах глубоком религиозном чувстве, а не на обрядах и догматах, реставрированных в лютеранстве (Pia Desideria, 1675). Шпенер подчеркивал необходимость для верующего личного благочестия, живого общения с Богом. Обличая «фарисейство» в обществе, он надеялся своим адогматизмом вызвать резонанс, который вернул бы его собратьев к подлинной духовной жизни. Становление и развитие П., таким образом, детерминировано теми же факторами, которые обусловили в свое время оформление протестантизма в целом и которые питают историческую эволюцию мистической традиции (см. Мистика, Протестантизм). Движение П. началось с молитвенных собраний в доме Шпенера. Позже были организованы маленькие общины для совместного чтения Писания и богослужения, которые, однако, не были отделены от господствующей Лютеранской церкви. Но вскоре Шпенер и его ученик А. Франк вступают в спор с Лейпцигскими богословами, где осуждают как нечто противное духу Христа философию и догматику, а вместе с ними и науку в целом, в результате чего и происходит столкновение П. с ортодоксальным лютеранством, закончившееся осуждением и изгнанием из Германии последователей П. Значительную роль в распространении П. сыграл П. Герхард – сочинитель текстов гимнов-молитв, ставших очень популярными среди верующих. Одним из видных представителей П. является М. Л. фон Цинцендорф, основатель общины Генргюгера, поэтическое творчество которого стало знаменем тех протестантов, которые ищут не «абстрактных теологических спекуляций», а «чувственно эмоционального переживания Божественной любви». Вскоре из-за внутренней борьбы за власть П. распадается на различные направления, некоторые из которых сохранились в контексте консервативного протестантизма до нашего времени. П. своим иррационализмом и адогматизмом оказал значительное влияние не только на историю протестантизма, но и на развитие философии в Германии, особенно на классическую философию (Кант – вопрос о возможности метафизики, Шеллинг – бескорыстное созерцание эстетического и др.) и на философию жизни (возврат к жизни и чувству человека, к его реальному опыту от отвлеченных понятий и метафизических постулатов). Влияние П. испытали также Гердер, Новалис, Гете, Шлейермахер и др.

    ПИКО ДЕЛЛА МИРАНДОЛА Джованни – см. ФЛОРЕНТИЙСКИЕ ПЛАТОНИКИ

    ПИРС(Реirсе) Чарльз Сандерс

    (1839-1914) – американский философ, логик, математик, «отец научной философии США». Профессор в Кембридже, Балтиморе и Бостоне. Член Американской академии наук и искусств (1877). Ввел в философию понятие «прагматизм» (а также и «прагматицизм», что не привилось) как обозначение нового философского направления. Основные сочинения: «Как сделать наши мысли ясными» (1878), «Фиксация веры» (1877), «Исследования по логике» (1883) и др. В 1931-1958 было издано 8-томное собрание сочинений П. Познание, по мнению П., неинтуитивно по собственной природе: из него должны быть элиминированы артефакты здравого смысла и априорные синтетические суждения. Реконструируя те пути и процедуры, которые ведут от сомнения к вере, П. вычленяет 4 метода фиксации верований как таковых: а) слепой приверженности, б) авторитета, в) априорный, г) научный. Демонстрируя ненадежность трех первых, П. постулирует, что единственным корректным методом в этом контексте правомерно считать научный. П. отметил, что любое научное верование уязвимо для критики («фаллибельно») – нет допущений либо гипотез, не подлежащих проверке и, в случае необходимости, опровержению. Приближение к истине, по П., – это процесс беспрестанного устранения ошибок, совершенствование гипотез, обновление результатов. Эволюция же науки являет собой «кумулятивно-конвергирующий» процесс первоначального формирования общей структуры отношений между изучаемыми феноменами вкупе с дальнейшей «кумуляцией» уточнения численных значений тех параметров, которые характеризуют эту структуру. Традиционные типы рассуждения П. подразделил на: дедукцию, индукцию, а также то, что было им обозначено как «абдукция» (попытка синтезировать первую и вторую по схеме: 1) наблюдается необычный факт С; 2) если А истинно, то С естественно; 3) есть, таким образом, основание предполагать, что А истинно). В соответствии со своей трехзвенной схемой «индукция – дедукция – абдукция», П. подразделил основные категории на три фундаментальных класса, «модуса бытия» или «Идеи»: «первичности» (firstness), «вторичности» (secondness) и «тре-тичности» (thirdness). «Первичность» у П. – понятие бытия или существования, не зависимого ни от чего другого, чистое присутствие феномена», свободное от апплицированных концептуальных схем. Встреча свободно играющего творческого духа с действительностью порождает самые разнообразные «качества в возможности», «идеальные проекты» реальности, некие чистые формы. «Вторичность» – факт сам по себе как данность («весомо, грубо, зримо»), воспринимаемый и понимаемый исключительно через «отношение к»: факт, осуществляющий экспансию в реальности в состоянии неизбывного противостояния, борьбы, оппозиции, соотнесенности с иной реальностью. Свободной игре духа противодействует «сопротивление действительности», устойчивость и постоянство наших восприятий. «Третичность» же, согласно П., – это интеллигибельное измерение (ипостась) реальности, царство универсалий, законов, сущностей, упорядочивающих и организующих (в частности, через процедуры верификации) любые множества. Трактуя их в совокупности как динамические фундаментальные характеристики объекта («phaneron»), П. вводит в оборот понятие «фанероско-пия», занимающее центральное место в процедурах выявления универсальных и значимых характеристик какого-либо опыта или высказывания. Космология П. базировалась на его убеждении, что «все стремится обрести привычное устройство» вопреки капризам природы. Данное положение конституировалось в принцип «тихизма» (греч. tyche – случай). Принцип «синехизма» (греч. syneches – непрерывный) П. выводил из того, что материальное и духовное начала в своей сопряженности подвержены перманентному структурированию, воспроизведению закономерностей и, таким образом, обретению «законов-привычек». Эволюцию же Вселенной, развитие вещей, становление их субординаций П. объяснял принципом «агапизма» (греч. agape – любовь). Человеческое мышление П. полагал состоящим из знаков, сам человек может быть интерпретирован как знак – мышление невозможно вне знаков, ибо оно языковое по природе, а язык – публичен по сути своей. Знаки репрезентируют объект в каком-то его качестве. Ситуация коммуникации поэтому выглядит так: знак (первый компонент) как функция некоего объекта (второго компонента), являющийся в определенном отношении к толкователю-интерпретатору (третий компонент). Триади-ческая природа знака обусловила и облик сопряженных семиотических таблиц П. П. подразделил знаки на: «qualisign» (знак сам по себе – знак, обозначающий какое-то качество); «signsign» (могущий выступать репрезентантом всякого объекта); «legisign» (знак – маркер ссылки на некий закон или духовную конвенцию). Трактуя взаимоотношения знака и объекта, который он репрезентирует, П. увидел следующие варианты их отношений: знак как иконический образ (например, рисунок), знак как индекс (сигнал), знак как символ (книга). Связка «знак – толкователь (интерпретатор)» может выглядеть как «Rheme» (неопределенность объекта в утверждении вкупе с определенным предикатом – А есть красное); «Dicisign» (субъект указывает на явление или предмет, предикат же – на качество); «Argument» (любой силлогизм – ряд «Dicisign», следующих друг за другом в соответствии с правилами вывода). Рациональный смысл словоформ (понятие) может быть осмыслено и постигнуто, по П., через выявление возможных последствий его употребления в том или ином значении для реального жизненного поведения людей, т.е. может быть определено посредством фиксации экспериментальных эффектов. Последние же – потенциально сводимы к возможным действиям. По утверждению П., «мы постигаем предмет нашей мысли, рассматривая те его свойства, которые предположительно имеют практическое значение; наше представление об этих свойствах и образует в целом понятие данного предмета» («принцип П.» или «прагматическая максима»). Речь не шла о одномерном редуцировании истины к «полезности». Истина (как «согласие абстрактного утверждения с идеальным пределом, к которому бесконечное исследование привело бы мнения ученых», или «вера, вызывающая действия, ведущие нас к определенной цели») обрела у П. качество «совершаемости». Прагматистски окрашенное неприятие П. субстанциалистского подхода к фиксации логических форм и их значения, ярко проявившееся в его анализе соотношения классического и неклассического в философии и логике, наглядно продемонстрировало глубину его миропонимания. П., видимо, одним из первых адекватно оценил философское звучание открытия неевклидовых геометрий: «Небольшая книга Лобачевского «Геометрические исследования» отмечает эпоху в истории мысли тем, что она ниспровергает аксиомы геометрии. Философские следствия из этого несомненно значительны и теперь ученые признают, что она должна вести к новому пониманию природы, менее механистичному, нежели то, которое направляло развитие науки со времени открытий Ньютона». В целом теория П. оказалась достаточно эвристичной и результировалась позднее в облике самых разнообразных методологий деятельности.

    ПИСАРЕВ Дмитрий Иванович

    (1840-1868) – русский публицист и литературный критик, популяризатор естественнонаучных теорий (в т.ч. дарвинизма), по политическим убеждениям принадлежал к революционно-демократическому направлению (хотя и отстаивал в нем особую позицию). Сын помещика Орловской губернии, дворянин. Писал в журналах демократической направленности «Русское слово», «Дело», «Отечественные записки». За радикализм П. был заключен в Петропавловскую крепость на 4 года, выпушен по амнистии. Утонул во время купания в море близ Риги. П. был плодовитым писателем и, несмотря на раннюю гибель, признается главным идеологом русского нигилизма 60-х 19 в. (Добролюбов, Чернышевский и др.). Сам П. не любил термин «нигилизм» и называл свою идеологию «реализмом», главная целью которого была эмансипация человека (личности) от традиционных предрассудков, условностей быта, суеверий, религиозных страхов и иллюзий: «Надо эмансипировать человеческую личность от тех разнообразных стеснений, которые на нее налагает робость собственной мысли, авторитет предания, стремление к общему идеалу и весь тот отживший хлам, который мешает живому человеку свободно дышать и развиваться во все стороны». Просвещение и разум, приобщение к естественно-научному знанию, по П., способны произвести умственную эмансипацию человека через популяризацию материализма (П. был приверженцем вульгарного материализма К. Фогта, Я. Молешотта, Л. Бюхне-ра). Среда, которая создает личность, по мнению П., отбирает у нее свободу путем навязывания понятий долга, страха перед властью, веры в Бога и т.п. Эту среду следует уничтожить: «Что может быть сломано, то и должно быть сломано. Стоит любить то, что выдержит удар. Что разбивается вдребезги, то хлам. В любом случае бей направо и налево. Это не принесет… вреда» («Схоластика XIX века»). Эту среду следует заменить условиями для вызревания «мыслящих реалистов», которые являются врагами идеализма, романтизма, религии, чистого искусства, рафинированной эстетики (П. утверждал, что «сапоги выше Шекспира», в контексте апологии прагматизма и аскетизма). «Мыслящий реалист» проповедует культ труда и дела, он прагматик (П. критиковал лень и мечтательность как идеологию тунеядцев и «социальных трутней»), придерживается разумного эгоизма (П. был уверен – параллели с Руссо и Толстым – что человек от природы «добрый эгоист»). Философия П. (хотя он так и не отзывался о своих теориях) доведена до крайностей материализма. В той же «Схоластике XIX века» он признается, что внимания заслуживают только те проблемы и те науки, которые вызываются «непосредственной потребностью жизни», связаны с реальными программами человеческого действия. Идеализм он называл хламом и беспочвенной спекуляцией, диалектику всегда уравнивал со схоластикой: «Что за наука, которая по самой сущности своей недоступна массе? Что за искусство, которого произведениями могут наслаждаться только немногие специалисты?». Его предпочтения были строго на стороне естественно-научного материализма. Впрочем, вульгарный материализм П. иногда доводил до крайностей редукционизма: например, – бурную интеллектуальную деятельность 18 в. он считал результатом потребления возбуждающих напитков – чая и кофе. Бердяев называл П. «главным выразителем русского нигилизма». Дополняя Бердяева, можно утверждать, что П. был своеобычным русским изданием Ницше (см., например, у Зеньковского), предвосхитившим многие идеи европейского нигилизма. Полное собрание сочинений П. (пятое издание, 1909-1913) состоит из шести томов.

    ПИФАГОР Самосский

    (ок. 570 – ок. 500 до н.э.) – древнегреческий философ, религиозный и политический деятель, основатель пифагореизма. Историю его жизни трудно отделить от легенд, представляющих П. в качестве полубога и чудотворца, совершенного мудреца и «великого посвященного» во все мистерии (тайные доктрины) греков и варваров. По преданию, П. посетил в своих путешествиях Египет и Финикию. На 40-м году жизни он поселилился в южноиталийской колонии г. Кротоне. Там П. основал сообщество своих последователей, представляющее собой одновременно и философско-научную школу и религиозно-магический союз «посвященных». П. впервые назвал Вселенную «космосом» (греч. cosmos – порядок) по причине той упорядоченности, которая ему присуща. Он также первый, давший себе название «философ» или «любомудр», вместо обычного «мудрец» или просто «сведущий». Скорее всего, это связано с тем, что на место «мудрости» как осведомленности о практической жизни, и, в первую очередь, о государственных делах, П. предложил поместить более высокий род знания – чистое размышление, т.е. рассмотрение «мудрости» (sophia) как любимого предмета, что впредь и стало именоваться «философией» (phileo – люблю и sophia). В качестве основного принципа всего сущего П. выделял число. Предположительно, в области математики ему принадлежит систематическое введение доказательств в геометрию, построение планиметрии прямолинейных фигур и доказательство «теоремы П.». Также, по всей видимости, им было разработано учение о четных и нечетных числах, об арифметических, геометрических и гармонических пропорциях. (См. также Античная философия, Гармония сфер).

    ПИФАГОРЕИЗМ

    – древнегреческая философская школа, которая существовала в 6-4 вв. до н.э., исходившая из того, что число является, во-первых, сущностью всех вещей и, во-вторых, принципом, который упорядочивает и организует вселенную. Пероначально П. существовал в рамках религиозно-философского сообщества, основанного Пифагором. Первое письменное изложение П. дал Филолай, от произведения которого дошли немногочисленные фрагменты. С конца 5 в. до н.э. П. сближается с линией сократовско-плато-новской философии. Последний крупный представитель П. – Архит Тарентский (начало 4 в. до н.э.). В 1 в. до н.э. традицию П. продолжает неопифагореизм, существовавший вплоть до 3 в., основные представители которого– Фигул, Аполлоний Гианский и Нумений. Если ионийская школа рассматривала сущность вещей как ту или иную стихию, как нечто чувственное и материально определенное, то П. впервые под сущностью стал понимать умопостигаемую природу. Такой нечувственной сущностью, субстанцией всех вещей и было названо число. По замечанию Гегеля, за определением «числа» в П., как и за определением «идеи» у Платона, скрывается определение «спекулятивного понятия» как основного инструмента философского познания. Первой характеристикой сущности, первым «числом», или первым «спекулятивным понятием» П. выделяет неарифметическую единицу – чистое равенство и единство вообще. Единица, по П., есть такая всеобщая сущность, которая является деятельным началом и формой всех вещей. Посредством причастности к единице через «подражание» всякая вещь делается равной самой себе, т.е. «одной». Второй характеристикой сущности выступает двоица, представляющая собой чистое неравенство, неопределенность и противоположность как таковую. Двоица, будучи пассивной категорией, получается из прибавления единицы к самой себе, когда единица полагается в качестве неравной себе, или отличной от себя. Единица и двоица в П. – основные характеристики сущности, поэтому они суть всеобщие способы существования вещей. Единица и двоица лежат в основе десяти главных противоположностей, которые образуют своеобразную таблицу категорий: предел и беспредельное (бесконечное), нечетное и четное, единство и множество, правое и левое, мужское и женское, покоящееся и движущееся, прямое и кривое, свет и тьма, доброе и злое, квадрат и параллелограмм. К этой таблице, по мысли пифагорейцев, можно свести любое определение вещи. Третья характеристика сущности – это троица, в ней единица достигает своей реальности и своего завершения. Получается троица из целостности единого и множественного, когда единица образует единство с неопределенным множеством двоицы. Вселенная и все вещи определены через троицу, так как любая вещь причастна равному и неравному, единому и многому. Четверица, четвертая характеристика сущности возникает из удвоения чистого различия двоицы. В ней троица находит свое телесное воплощение. Теорию познания П. связывает с учением о «числе». Так, предметом «мысли» является единица, предметом «науки» – двоица, предметом «мнения» – троица («число плоскости»), предметом «чувственного ощущения» – четверица («число телесного»). В представлении пифагорейцев «число» как реальная сущность всего сущего насчитывает три измерения: арифме-тическо-геометрическое, акустическое (музыкальное) и астрономическое. Музыкальное измерение числа представители П. провозгласили через свое открытие математических характеристик музыкальных соотношений. Астрономическое измерение связано с космологией пифагорейцев. По учению П., Вселенная шарообразна и состоит из десяти небесных сфер – это «неподвижные звезды», а также Сатурн, Юпитер, Марс, Венера, Меркурий, Солнце, Луна, Земля, а также невидимая «Противоземля». В центре Вселенной расположен невидимый с Земли «огонь», называемый пифагорейцами «стражем Зевса». Вокруг него вращаются все сферы, включая и Землю. Однако этим центральным «огнем» не считалось Солнце. Каждая сфера, поскольку она определена «числом», издает свойственный только ей звук, в результате космос в целом представляет собой гармонический мировой хор. (см. Гармония сфер). Круговорот вещества во вселенной характеризуется «числом». В этот круговорот включена и человеческая душа. За сущностью (т.е. душой) человека пифагорейцы усматривали самодвижущееся «число». Отсюда их учение об индивидуальном бессмертии и переселении душ (метемпсихозе). В дальнейшем, идеи П. получили распространение в средние века и в Новое время. Особо следует выделить влияние П. на учение Каббалы.

    ПЛАТОН

    (Plato) (428/427-348/347 до н.э.) –древнегреческий философ, классик философской традиции; мыслитель мирового масштаба, к чьей оригинальной философской концепции генетически восходят многие направления классического философствования и европейский стиль мышления в целом. Осн. соч.: текст речи «Апология Сократа», 25 достоверно идентифицированных диалогов, недиалогические «Законы», и 13 авторских писем. Наследие П. классифицируется на работы: а) – раннего периода, (90-е 4 в. до н.э.), в рамках которого формируется характерный для П. метод понятийного анализа («Апология Сократа», «Критон», «Эвтифрон», «Ла-хет», «Лисид», «Хармид», «Протагор», 1-я книга «Государства»); б) – переходного периода (80-е 4 в. до н.э.), содержащие (еще в имплицитной или образно-мифологической форме) базовые идеи платоновской системы («Горгий», «Менон», «Эвти-дем», «Кратил», «Гиппий меньший», «Ион», «Гиппий больший», «Менексен»); в) – зрелого периода (70-604 в. до н.э.), где в эксплицитной форме конституируется и аргументируется авторская философская концепция П. («Федон», «Пир», «Федр», «Теэтет», «Парменид», «Софист», «Политик», «Фи-леб», «Тимей», «Критий», 2-10 кн. «Государства»); г) – позднего периода (50-е 4 в. до н.э.), представленного) «Законами». Наличие 11 сомнительных и 8 не подлинных (хотя и подписанных именем П. работ порождает так называемый «платоновский вопрос», т.е. проблему реконструкции автохтонной философской концепции П., предполагающей не только идентификацию и восстановление хронологии его текстов, но и очищение их от наслоений более позднего платонизма, а также интерпретацию произведений нестандартного авторства (типа «Послезакония», записанного со слов П. его учеником Филиппом Опунтским). П. родился на о. Эги-на близ Афин в аристократической семье той же ветви Код-ридов, что и Гераклит; назван в честь деда Аристоклом (Aristokl – лучший). Отец – Аристон – из рода последнего царя Аттики Кодра; мать – Периктиона – из рода Солона, одного из семи мудрецов и первого законодателя полисной демократии. Атмосфера родительского дома Аристокла впитала в себя все достижения античной цивилизации и культуры, была неоднократно воспета греческими поэтами (Анакреон и др.). Получил полное аристократическое образование, блестяще овладев всеми сферами античной культуры: изучал философию, вращался среди модных в тот период софистов (был учеником Кратила), имел успех как лирический и драматический поэт (писал элегии, трагедии, дифирамбы; написанная им комедия была принята к постановке Афинским театром; до нас дошло 25 его «эпиграмм», т.е. в современной терминологии небольших лирических стихотворений), занимался музыкой, живописью, гимнастикой, борьбой, верховой ездой (награждался лавровым венком на Истмийских и Пифийских состязаниях). Именно за свои спортивные успехи получил имя «П.», т.е. «широкоплечий» (греч. platos – широта, глубина). По другой версии имя «П.» в значении «широколобый» получено П. уже от Сократа. (Трудно не усмотреть здесь нечаянного символизма и не сопоставить это имя с именем Европы, т.е. «широколицей», «широкоглазой»). К моменту встречи с Сократом П. был не просто талантливым юношей, но личностью с оформившимися взглядами и определенной жизненной позицией. Так, ведя активную культурную и светскую жизнь, П. сознательно избегал любой гражданской активности и стоял в стороне как от практики Афинской демократии, так и от Афинского олигархического переворота 404 до н.э., хотя среди «30 тиранов» был двоюродный брат его матери– Критий, предлагавший П. принять участие в «правлении тридцати». Поворотным пунктом в судьбе П. (и европейской культуры) стала его встреча с Сократом в 407 до н.э. Согласно аттической легенде, в ночь накануне встречи с П. Сократ видел во сне лебедя у себя на груди, который высоко взлетел со звонким пением, и после знакомства с П. Сократ якобы воскликнул: «Вот мой лебедь!». Интересно, что в мифологической системе античности лебедь – птица Аполлона, а современники сравнивали П. с Аполлоном как богом гармонии. Знакомство с Сократом наложило неизгладимый отпечаток на образ жизни и мыслей П. (Знаменуя начало новой жизни – жизни философа, – он сжигает свои поэтические тексты, включая уже розданную актерам комедию.) Сократ является центральным персонажем, формулирующим позицию автора, практически во всех (за исключением «Законов») диалогов П., выстроенных на основе сократического метода экспликации содержания понятий. П. провел 9 лет в ряду близких учеников Сократа (407-399 до н.э.), имеются сведения о его попытках выступить в суде на процессе Сократа с его апологией. Гибель учителя была для П. тяжелым ударом как в смысле личной утраты (для него непереносимо было даже присутствие около Сократа, который должен был принять яд, и П. не был на казни), так и в смысле осознания факта отторжения современниками своего мудреца (после казни Сократа П. надолго покидает Афины). Путешествие П. этого периода (399-387 до н.э.) богаты событиями и встречами, имеющими большое культурное значение: посетив Южную Италию, П. входит в соприкосновение с сицилийским пифагорейским союзом, приобщаясь к мистико-математическому направлению пифагореизма (имеются сведения о знакомстве П. с известным математиком Феодором из Мегары); многое воспринято П. от досократи-ков, в частности, от хронологически современного ему Демокрита (известно, что последний неоднократно называл свои атомы «идеями», в то время как П. использует термин «атом»); по свидетельству Аристотеля, П. знакомится во время путешествия с последователем Горгия Калликлом; поездка в Египет сопровождается изучением продвинутой астрономической традиции. Во время своего путешествия П. знакомится с Дио-ном, братом жены сиракузского тирана Дионисия Старшего, и по его приглашению посещает Сиракузы с целью благотворного влияния и интеллектуального облагорожения деспотического правителя и смягчения нравов придворной жизни, превратившейся в перманентную оргию. Этот, вероятно, первый в мировой истории опыт «просвещения государя» оказался пророчески неудачным: оклеветанный П. был продан в рабство. Однако, несмотря на это, в будущем, в 366 и 361-360 до н.э., с той же целью П. были предприняты еще две поездки в Сиракузы ко двору нового тирана Дионисия Младшего – две новые самоотверженные попытки воплощения в жизнь своих идей, и хотя они окончились столь же неудачно и едва не стоили П. жизни, настойчивость его может рассматриваться как пример высокого служения идеалу и веры в социальный потенциал философского знания. Погибни И. в первую свою поездку, судьба европейской культуры сложилась бы иначе. По счастью, выставленный на продажу на родной Эгине П. был узнал и за 30 мин серебром куплен и освобожден Анникеридом, философом мегарской школы. Впоследствии П. хотел вернуть эти деньги Аннике-риду, а когда тот отказался их взять, купил на них сад в пригороде Афин, названный в честь местного героя Академа Академией. В этом саду П. основал школу как специальное философское учебное заведение. И если учесть, что в рамках доплатоновской традиции «быть учеником» того или иного философа означало скорее выбор ориентации и личное общение (ср. инд. ananda – «сидящий около» в значении «ученик»), нежели получение систематического философского образования, а софисты как «учителя мудрости» учили не столько философии, сколько логике и риторике, то платоновская Академия может считаться в истории философии началом традиции специального философского образования, сознательного воспроизводства тезауруса философских знаний, канона философского стиля мышления и специально подготовленного субъекта – их носителя. В этой связи П. может быть рассмотрен не только как оригинальный мыслитель, заложивший фундаментальные направления классического типа европейского философствования, но и как основоположник феномена базового философского образования в европейской культуре. (В рамках платонистики высказывалась даже версия о существовании особой (неписаной) эзотерической философской доктрины П., преподаваемой в Академии и транслируемой посредством изустной традиции (Х.Й. Кремер, К. Гайзер и др. представители тюбингенской школы платонистики), согласно другой интерпретации (Э.Н. Тигерстедт, М. Гатри), дидактический план содержания платоновской философской концепции органично вплетен в текст его произведений и презентируется, в частности, в диалогичности его произведений как прямом выражении реальной практики академических диспутов). П. – если и не первый lecturer, то, во всяком случае, первый tutor, наставник в академическом смысле этого слова и основоположник академической составляющей в развитии философской традиции, само название которой восходит к его Академии, просуществовавшей почти 1000 лет, – вплоть до «закрытия» императором Юстинианом всех философских школ и направлений (529). П. преподавал до конца своей жизни, и Академия стала духовным центром своего времени: именно в рамках ее деятельности сократически-платоновский метод понятийного критицизма подготавливает формирование в античной культуре скептицизма, происходит рационально-концептуальное оформление пифагореизма (в противоположность раннему мистическому союзу); из стен Академии вышли виднейшие законодатели, государственные деятели, ораторы Греции (Ликург, Геперид, Демосфен и др.) и, конечно, философы: Антисфен, чья философия легла впоследствии в основу стоицизма, Аристипп, фундировавший своим гедонизмом оформление эпикуреизма, и др. Не сделай П. ничего более, уже одно то, что из его школы вышел Аристотель, вписало бы его имя в анналы философской традиции: стоя рядом с П. в паре двух основоположников классического европейского стиля мышления, олицетворяющих собою характерную для Европы синкретичную дуальность имманентно-трансцендентального и логико-рационалистического его векторов, Аристотель может быть рассмотрен и как ученик П., – и в этом контексте альтернативность их воззрений делает честь им обоим, – Аристотелю принадлежат как посвященные учителю панегирические стихи, так и вошедшая в золотой фонд этоса науки фраза «П. мне друг, но истина дороже»; ему было предоставлено право преподавания в Академии, и он уехал оттуда только после смерти П. Философское учение П., будучи плотью от плоти своей эпохи, одновременно может быть рассмотрено как задающее далекую перспективу развития философской мысли: выраженное в специфической терминологии, оно заключает в себе основу многих понятийных средств, лежащих в основе категориального аппарата классической философии, и, включая в свое содержание немало произвольных натурфилософских моделей и трансформаций мифологических сюжетов, одновременно являет собою первый в европейской культуре образец целостной и системной философской концепции в собственном смысле этого слова, предполагающем рефлексивный мета-уровень осмысления своего предмета, проблемного поля, метода и исходных когнитивных оснований. Семантическим ядром и аксиологическим центром философии П., обусловившим ее уникальный статус в историко-философской традиции, является платоновская концепция мира идей – эйдосов или образцов. Если натурфилософское направление доплатоновской традиции объективно основывалось на презумпции возможности подлинного бытия и адекватного познания только применительно к единому как тождественному себе и в этом смысле презентирующему тотально всеобщее (архэ как единое субстанциально-генетическое начало мира у старших физиков, учение Элейской школы о Бытии как Едином и т.п.), то альтернативное, представленное софистикой направление базировалось на тезисе о бытии и открытости познанию только единичного, чувственно представленного и множественного. Выражая экстремальные крайности подхода к проблеме единичного и общего, эти оппозиционные векторы философствования обрисовывали контуры центральной для доплатоновской философии онтологической и гносеологической проблемы: как единое может стать многим и как единое может быть предметом познания. То, что предлагает П. в своей теории идей, не только разрешает эти проблемы, но и выходит далеко за рамки проблематики античной философии в целом. Центральным понятием платоновской концепции выступает понятие идеи или эйдоса (idea – вид, образ, наружность, род, способ; eidos – вид, образ, образец). Мир идей есть не что иное, как вечно пребывающий в равенстве самому себе тезаурус абсолютных и в своем абсолютном совершенстве неизменных эталонов (eidos как образец) конкретных вещей. Способом бытия идеи является ее воплощаемость и воплощенность во множестве материальных предметов, существующих в качестве слепков с нее и запечатлевающих в себе ее образ (idea и eidos, синонимичные в значении образ). Каждая вещь существует лишь постольку, поскольку является материальным воплощением, опредмечиванием идеи (idea – как наружность), и именно соотнесенностью с определенной идеей определяется как самость вещи, ее равенство себе самой (idea и eidos как вид), так и ее вхождение в соответствующее множество (idea – как род), – воплощение идеи есть способ бытия вещи (idea – как способ). Идея, таким образом, выступает у П. одновременно и как сущность (oysia) вещи, т.е. фундаментальное основание ее бытия, и как ее гипотеза (hipotesis), т.е. проект, включающий в себя и закономерность перехода от идеи к субстанциально воплощенной вещи, и метод (methodos) ее оформления, и принцип существования. В этом контексте П. фактически открывает понятийную природу абстрактного мышления, отличного от чувственного восприятия, и впервые эксплицитно концептуализирует нечеткие интуиции до-сократической философии о сущности статуса «общего». Платоновская «idea», однако, есть не просто родовое понятие вещи, но ее смысловая модель, выступающая как инспирирующим началом ее возникновения, так и модельным принципом этого процесса («вещи – это подражания вечно-сущему, отпечатки по его образцам»). Позднее учение П. об идеях (эйдосах) сыграет значительную роль в эволюции философии западного типа: как в плане развития идеализма и трансцендентализма в целом (см. Идеализм), так и в плане конкретной разработки введенных им понятий (см. Эйдос). Критерием и атрибутом воплощенности, по П., является телесность, а потому абсолютное беспредпосылочное начало и источник идей («образец образцов») не есть единственная основа мира: наряду с ним, творящим вещи по образу и подобию своему («пожелал, чтобы все вещи стали как можно более подобны ему самому»), для становления мира необходимо и субстанциальное начало – материя как «воспреемни-ца» и «кормилица вещей». Демиургос, таким образом, не творит из ничего, но лишь конституирует, структурируя, оформляя и одновременно одушевляя материально-материнское начало (гр. phusis так же этимологически родственно глаголу «рождать», как и русск. «природа»). Техноморфная модель космогенеза (см. Античная философия) нередко трансформируется у П. в традиционную антропоморфную (ср. дуализм ян и инь), возвращая понятию генезиса (греч. genesis – рождение) исходную полноту смысла: «природа… по сути своей такова, что принимает любые оттиски,… меняя формы под воздействием того, что в нее входит,… и выходящие из нее вещи – это подражания вечносущему, отпечатки по его образцам». В данном контексте очевидно, что примат мира идей как мужского начала на материнским началом материи есть пока не более, как выражение патриархальной аксиологической установки. Однако, неконгруэнтное наложение на антропоморфную матрицу генезиса техноморфной его модели делает «идею» изоморфной целевому и целепола-гающему (т.е. инициирующему и действующему) началу («демиург и отец вещей»), которому в структуре деятельности соответствует субъектная (мыслящая) составляющая. В силу этого платоновское понимание идеи не только выражает характерный для западного типа культуры пафос деятельности и акцентировку ее семантического ядра – целеполагающего импульса, но и – в перспективе – выступает первой в философской традиции формой эксплицитного концептуального выражения такой ставшей впоследствии типичной для европейского менталитета установки, как взгляд на мир через призму «идей» (см. Идеализм). Единичное существует как воплощение единого общего, а последнее– как воплощенное в единичном, – такая связанность мироздания задает и имманентную связность когнитивного процесса: трактовка соотнесенности общего-единого с чувственно-единичным не как аморфно генетической, но как типологически гештальт-ной обеспечивает фундаментальную возможность для общего выступать объектом познания. Знаменитый платоновский «миф пещеры» рисует зримый мир как видимые из пещеры тени на скале: человек имеет дело не с совершенными идеями-образцами как таковыми, но с воплощенными, осуществленными, т.е. с вещами, материальными предметами как подобиями образцов, которые, безусловно, редуцированы по отношению к совершенству идей, но, тем не менее, воспроизводят в своей конфигурации основную формулу их структуры. Таким образом, идеи как воплощенные – явлены, идеи как таковые – трансцендентны и постигаются лишь в умозрении («мысленным взором»). Математические аналогии дают П. возможность фактически в эксплицитном виде сформулировать идею трансцендентального познания, оказавшуюся столь значимой для европейской культуры: круг на песке несовершенен, но на его основе и сквозь него (за ним) можно помыслить точный круг, круг как таковой. «Когда геометры пользуются чертежами и делают отсюда выводы, их мысль обращена не на чертеж, а на те фигуры, подобием которых он служит. Выводы свои они делают только для четырехугольника самого по себе и его диагонали, а не для той диагонали, «которую они начертили» и которая «служит лишь образным выражением того, что можно видеть лишь мысленным взором». Иначе говоря, наряду с теми воплощениями геометрических фигур в материале, с которыми мы имеем дело, П. постулирует существование еще и идеальной модели круга, эллипса, квадрата и т.п. как онтологических реалий («фигуры сами по себе»). В этом контексте математика как теория идеальных фигур и чисел как идеальных объектов («три вообще, а не три кратера или три эфеба») оказывается для П. дисциплиной, максимально приближающей к постижению закономерностей и соотношений в мире идей. Знаменитая надпись над входом в Академию гласила: «Негеометр да не войдет»; Диоген Лаэртий сообщает мотивировку отказа принять в Академию не знавшего ни математики, ни музыки: «Иди, у тебя нечем ухватиться за философию». П. принадлежит открытие феномена несоизмеримости отрезков, имеющее смысл именно применительно к материальным отрезкам как идеальным конструктам, ибо применительно к реальным отрезкам всегда можно найти эквивалент (типа нити паутины); П. же принадлежит умозрительная гипотеза о «правильных» многогранниках как элементарных структурных единицах мироздания, нашедшая неожиданные экспликации в современной структурной химии, рентгено-струк-турном анализе и теории строения вещества (В. Гейзенберг в своей автобиографической книге «Часть и целое» ссылается на «Тимея» П. как одну из детерминант своего мировоззрения). Чувственный мир как инобытие идей может быть рассмотрен через призму их свечения в объекте: телесная нагру-женность, отягощенность предметов внешнего мира, заставляя говорить о них как о несовершенных, редуцированных подобиях абсолютного совершенства идей, одновременно с этим провоцирует и постановку вопроса о мере этой редукции, что дает П. основание для гносеологического оптимизма: постижение абсолютного совершенства идей возможно и в условиях пребывания субъекта среди воплощенных подобий. Возможность трансцендентального по своей сути познавательного процесса обеспечивается у П. презумпцией припоминания душою некогда созерцаемых ею в собственном невоплощенном состоянии невоплощенных идей, «узнавания» идей в их телесном инобытии. Познание есть приобщение к тем чувственно-материальным предметам, где эйдосы воплощены наиболее адекватно, т.е. к прекрасным. (Тем самым в контексте теории познания П. закладываются основы классической традиции европейской эстетики.) – Для познания мира идей необходимо «повернуть к открытому морю красоты». Узнавший отблеск созерцаемой некогда идеи в прекрасном теле или душе испытывает непреодолимую тягу к ним, – такое устремленное состояние, по П., «люди зовут Эросом». Именно и только влекомый Эросом может – ступень за ступенью – постигать не только все более совершенные воплощения идеи, но и воплощения ее во все более совершенном материале: от единичного прекрасного тела – к прекрасным телам вообще – затем к красоте души – затем к наукам и т.д. П. строит свою знаменитую лестницу любви и красоты, соединяющую воплощенный мир с миром идей: «Вот каким путем нужно идти в любви…: начав с отдельных проявлений прекрасного, надо все время, словно бы по ступенькам, подниматься ради самого прекрасного вверх». П. создает своего рода этимологическую родословную Эроса, объявляя его – вне всякой мифологической традиции – сыном Пороса (греч. poros – богатство, средство, путь) и Пении (греч. penia – нужда). Сын этой парадоксальной пары наследует от родителей два главных и атрибутивных начала: как сын Пении он не имеет, а как наследник Пороса – жаждет. В этом смысле Эрос изначально возникает как вектор к желанному («любящее начало»); он и обладает, и не обладает верховной идеей прекрасного: не обладает, ибо стремится к ней (еще не достиг), и обладает, ибо стремится (имеет ее в качестве цели). Обладание абсолютным знанием в данном случае выступает именно как обладание целью познания, а когнитивный процесс предстает как принципиально асимптотичный. Очевидно, что в платоновской гносеологии – в содержательном плане – зафиксированы векторы, приводящие в своей историко-философской перспективе к оформлению когнитивных моделей «врожденных идей» и априоризма; ею же фундирована характерная для европейской философской традиции дифференциация чувственно-рассудочной сферы (у П. – первая, общедоступная ступень восхождения к прекрасному, метафорически персонифицированная в Афродите Пандемос) и сферы разума как высшей когнитивной потенции (венец платоновской лестницы, олицетворенный в Афродите Урании); здесь же следует искать корни типичной для Европы оппозиции сенсуализма (у П. приобщение к предметам чувственного мира как отправной пункт познания) и рационализма (регулятивная функция предвосхищенной познанием идеи по отношению к когнитивной процессуальности); а главное – корни определившего лицо западной философии трансцендентализма. В области морально-психологической проблематики концепция П. основывается на дифференциации трех составляющих души: аффективной, волевой и рассудочной («вожделение» и «пыл» как два «коня» души, которыми правит «возница» – разум), чему соответствуют такие фундаментальные для П. добродетели, как воздержанность, мужество и мудрость. Идеальное государство должно быть структурно изоморфно разумной душе и складывается, соответственно, из таких социальных групп, как ремесленники, воины и правители-стражи; в качестве последних – в идеальном варианте государственного устройства – выступают мудрецы-философы, что закрепляется в историко-философской традиции в виде формулы «платоновское государство». Основываясь на тезисе, что «душа не уносит с собой в Аид ничего, кроме воспитания и образа жизни», П. уделяет значительное внимание проблеме социального устройства (в письме № 7: «не переставал обдумывать, каким образом может произойти улучшение законов и нравов, в том числе, государственное устройство в целом»). В этой связи наряду с оптимальной моделью «идеального государства», основанного на принципе sophrosyne, т.е. правильной мере, гармонии целого, которая делает полис Космосом («Государство», «Политик») и оказывается не апплицируемой на реальную социально-политическую жизнь (троекратное фиаско в Сиракузах), П. формулирует и более операциональную модель государства, адаптированную к наличным условиям («Законы»). П. оценивает это государство как «второе после наилучшего» и, моделируя его, отступает как от традиционной для него формы (недиалогичный метод изложения и отсутствие образа Сократа, символизирующего для П. креативный потенциал философского знания), так и от содержательных основоположений своей концепции: и в общефилософском плане (введение в систему единого и гармоничного Космоса семантической структуры «случайности» и дуализма мировой души, предполагающей, наряду с благим, и «злое» свое начало), и в плане социально-философском (за внешне оптимистическим «надо жить играя» в «Законах» раскрывается образ человека-марионетки, увлекаемого «за шнурки и нити» к добродетелям и порокам, – «игрушки богов» – и соответствующего ему государственного устройства тоталитарного типа с предельной регламентацией частной жизни). Идеи П., развитые его школой (Гераклид Понтийский, Евдокс Книдский, Арке-силай, Лакид Киренский, Телекл, Эвандр, Гегесий, Карнеад Киренский, Кратет Тарский, Клитомах Карфагенский, Филон из Ларисы, Антиох Аскалонский и др.), в 1 в. были подвергнуты жесткой систематизации (Посидоний, стоический платонизм), инспирировав оформление гностицизма, гер-метизма и, встретившись в учении Филона Александрийского с идеями христианства, – доникейской патристики (см. Патристика). Очищенный от натурфилософских акцентов усилиями римских философов (Гай, Альбин, Кальвисий Тавр, Апулей и, в особенности, Аммоний Саккас), платонизм конституируется как неоплатонизм (Плотин, Прокл, Порфирий, Ямвлих). Названный в неоплатонизме «божественным учителем», П. волнует умы уже три тысячелетия: его учение оказывалось аксиологически современным и содержательно значимым для философии и культуры любой эпохи: трактаты, посвященные философии П., были написаны уже Апулеем, Порфирием, Цицероном, Плутархом; в византийский словарь Свиды уже была включена статья, посвященная П.; для эпохи Возрождения знамением времени стала платоновская Академия во Флоренции, возглавляемая Марсилио Фи-чино, в доме которого у бюста П. горела негасимая лампада; все мировые религии используют идеи платонизма для обоснования своих вероучений, и не было страны с оформившимся философским сообществом, где в 1973 (году 2400-летия со дня рождения П.) не зафиксирована бы была эта дата специальным юбилейным изданием, общий тираж которых превысил 2,5 млн экземпляров. Именно П. впервые в такой полной мере была эксплицитно выражена философским мышлением сущность европейской культуры с ее целеполагаю-щим импульсом (см. Античная философия), – и с той же степенью правомерности можно сказать, что западная традиция оформилась во многом именно под влиянием философской концепции П., фундирующей собою не только европейскую философскую традицию, но и западную культуру в целом. По оценке Виндельбанда, философии П. «было суждено сделаться жизненным принципом будущих веков». В первую очередь, это касается европейского стиля мышления: именно учением П., задающим парадигму усмотрения общего закона в единичном феномене бытия, закладывается в европейском менталитете основа таких установок, как дедук-тивизм и рационализм. Философское учение П. положило начало формирования в европейской культуре таких определяющих ее специфику характеристик, как фундаментальный для Европы принцип космизма, т.е. пафоса мировой гармонии, основанной на общем принципе; парадигмальная установка на отыскание «скрытого смысла вещей», т.е. декодирования семиотически организованного мира (от средневековой идеи мира как книги до витгенштейновского «мир есть язык» и традиции современной философской герменевтики), что инспирировано платоновской идеей воплощения абсолютного образца в объекте, приобретающим в этой системе отсчета статус знака трансценденции; сама идея повторяющейся точности, тиражирования образца в бесконечности воплощений лежит в основе идеи массового производства, задавая западный тип цивилизационного развития. Посредством неоплатонизма философия П. фундирует собою христианский Символ Веры, определив тем самым магистральный вектор эволюции европейской культуры и ее основные как семантические, так и аксиологические аспекты (внутри христианства парадигмальные установки платонизма могут быть обнаружены как в рамках схоластики (официальная доктрина позд-нефранцисканского ордена, скотизм и августинианская ветвь схоластической традиции в целом), так и в рамках мистической парадигмы богопознания (Сен-Викторская школа, Бер-нар Клервоский), причем идеи П. фундируют собою как ортодоксальное вероучение, так и программы наиболее гонимых ересей: Шартрская школа, амальрикане и др.). К платони-стической традиции, так или иначе, восходят основные характерные для европейской культуры типы философствования (философия как философия понятий), и в первую очередь, в рамках таких традиций, как идеализм, сам термин для обозначения которого был введен именно в связи с оценкой концепции П. (см. Идеализм), и трансцендентализм с его идеей постижения сущности в умозрении («мысленным взором», по П.), что выступает основой как европейской философской классики (кантианство и гегельянство), так и неклассической западной философии (феноменология, экзистенциализм и др.), не говоря уже о непосредственных экспликациях платоновской концепции эйдоса как архетипической основы вещей (см. Эйдос). Опосредовано – через философию Нового времени – платоновская трактовка воплощения идеи была переосмыслена как принцип единства эмпирического и рационалистического когнитивных методов, прокладывая путь развитию математического естествознания и оформлению дифференциального и интегрального исчисления. Сама фундирующая науку как культурный феномен установка на обнаружение универсальной закономерности, лежащей в основе единичного прецедента и открытой для умопостижения, генетически восходит к идеям П. Платоновская философия лежит в основании эстетической концепции, за рамки которой не вышла ни классическая философия искусства с ее базовым пониманием прекрасного как соответствующего эталону (см. наиболее традиционное выражение этой линии у Чернышевского: «Прекрасное есть жизнь…, то существо, в котором видим мы жизнь такою, какова должна быть она по нашим понятиям»; аналогично массовое сознание, вплоть до сегодняшнего дня не усматривающее тавтологии в выражениях типа «женственная женщина»), ни модернизм с его программной установкой на выражение сущности вещей (см. кубистскую «войну против зрения» как основу «уважения объекта» (П. Пикассо) и программу изображения вещей «не так, как мы их видим, а так, как мы их знаем» (X. Грис); отрицание наивного реализма в зрелом экспрессионизме с его лозунгом «мы ищем скрытого в природе за пеленой видимости.., эту другую, внутреннюю, сторону природы» (Ф. Марк), тезисом Э.Л. Кирхнера «в мире существуют только идеи, и художник должен выразить их абстрактную сущность» и концепцией В. Кандинского «О духовном в искусстве»; программу поиска первичных структур и объемов в абстракционизме, основанную на тезисе Мондриана о том, что «идеи П. – плоские»; антипсихологизм искусства «холодной школы» («ABC») в рамках «авангарда новой волны» с его поиском «алфавита бытия» и др). П. принадлежит главная роль в оформлении типичных и специфичных для Европы представлений о любви: общекультурный вектор дуальности «земной» и «небесной» любви, инспирированный платоновской дихотомией Афродиты Пандемос и Урании; куртуазная культурная традиция (см. Веселая наука); поэзия трубадуров и немецкий миннезанг; ренессансный dolce stil nuovo (см. Данте); поэтика Плеяды; и в целом традиция «когнитизации любви», от которой до сих пор не свободна европейская культура (П. Слотер-дайк) и которая задает в ее рамках специфические векторы философствования (см. Любовь). Сыгравшее значительную роль в развитии европейской культуры арабо-восточное влияние (через мавританскую Испанию) было влиянием той философской традиции (ал-Газали, Ибн Габироль, Ибн Сина и др.), которая оформилась во многом на базе концепция философа, в чьем арабизированном имени Ифлатун Европа не узнала язычника П., и чьи идеи – опосредовано, через арабское влияние – содержательно детерминировали неортодоксальные ветви средневековой христианской культуры (прежде всего, провансальскую и отчасти андалусскую). Какой бы сильной и абсолютизирующе односторонней ни казалась формулировка относительно того, что все, что сделало Европу Европой, так или иначе генетически восходит к философской концепции П., – тем не менее, его место и роль остаются уникальными в эволюции как философской, там и в целом культурной традиции Запада.

    ПЛЕСНЕР (Plessner) Хельмут

    (1892-1985) – немецкий философ, один из родоначальников философской антропологии. Профессор в Кельне (с 1926). Первый профессор социологии в Нидерландах (Гронинген). С 1946 – профессор философии и социологии в университете г. Геттингена. Основные сочинения: «Ступени органического и человек. Введение в философскую антропологию» (1928), «Единство чувств» (1923), «Смех и плач» (1941) и др. П. видел задачу философской антропологии как специальной научно-философской дисциплины в выявлении той базисной структуры человеческого бытия, которая была бы способна объяснить все специфические свойства и характеристики человека. Методологическим средством выявления такой структуры П. считал феноменологическое описание природной сферы человека. Выступал против метафизического пренебрежения биологической стороной человеческого существования. П. хотел понять человека в единстве его биофизических и духовных сторон, выразившихся в достижениях культуры. Общей базисной структурой любого живого тела, включая человека, по П., является позициональность, т.е. способность организма во взаимодействии с окружающей средой («позициональным полем») поддерживать и сохранять свое единство как целостность и одновременно пребывать в становлении и развитии. Согласно П., позициональность реализуется различным образом: у растений – простым «вчленением» в среду; у животных – проявлением определенной самостоятельности по отношению к среде и способностью отличать себя от «чужого»; у человека – «эксцентричностью». Животное, хотя и способно владеть своим телом, растворяется в «здесь-и-сей-час» своего существования и не обладает самосознанием. Человек, по П., в отличие от животного, способен занять дистанцию по отношению к собственной «жизненной середине», способен осознать себя как «тело», как «я в теле» и как «я». В то же время «я» не дано само себе как предмет, «я» находится вне центра своего переживания», вне центра своей по-зициональности, что, по П., и выражается понятием «эксцентричности» человека. Экс-центричности он придает универсальное значение определяющей черты, проявляющейся и в интеллектуально-нравственной, и в эмоционально-поведенческой сферах. Экс-центрическая позициональность проецирует структуру человеческого мира: внешний мир, внутренний мир, мир других людей; задает способы реализации человеческого существования в соответствующих базисных антропологических законах («естественной искусственности», «опосредованной непосредственности», «утопического места»). С экс-центрической позициональностью П. связывает также обращение человека к Богу как Абсолюту, противовесу случайности, в котором человек может обрести равновесие и опору своему существованию. Тем не менее в силу закона «утопического места» человек мучается сомнениями в существовании Бога. Человек не сомневается только в своем собственном существовании в силу своей экс-центричности, считает П., и стремится к бесконечному самоизменению, оставаясь в то же время всегда тайной для самого себя. Содержание понятия экс-центричности у П. родственно картезианскому принципу, согласно которому человеческая сущность реализует себя в рефлексии. Философия, по П., призвана постоянно указывать человеку на величие и нищету его человечности, доводить до его сознания кардинальные вопросы его бытия, вокруг которых он постоянно вращается и которые он должен постоянно решать.

    ПЛЕТОН – см. ФЛОРЕНТИЙСКИЕ ПЛАТОНИКИ

    ПЛЕХАНОВ Георгий Валентинович

    (1857-1918) – русский мыслитель, один из основоположников социал-демократизма в России, философ, социолог, теоретик искусства и проблем религии. Основные философские сочинения: «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю» (1895); «Очерк по истории материализма» (1896), «К вопросу о роли личности в истории» (1898) и др. Наряду с Лениным, П. выступал как активнейший субъект процесса адаптации учения Маркса к условиям российской действительности. Исследования П. в области истории философского материализма, в сфере диалектического постижения предпосылок, источников и оснований общественной жизни, его убежденность в закономерном характере исторического процесса, в границах которого «народ, вся нация должна быть героем истории», необходимо привели его к полемике с идеологией, теорией и практикой большевизма, к отрицанию ленинского подхода в интерпретации марксовых положений. П. трактовал социалистическое переустройство общества как результат трансформационных процессов «зрелого» капитализма и категорически отвергал идею о допустимости государственных переворотов как легитимной и позитивной формы экономической модернизации социума политической волей новой правящей элиты. Осудив Октябрьский (1917) переворот в России, П. подтвердил свою репутацию виднейшего представителя социал-демократической версии русского освободительного движения. В своих работах по эстетике П. отстаивал идеалы реализма в искусстве как способа художественного освоения действительности.

    ПЛОТИН

    (Plotinos) (204/205-269) – древнегреческий философ, основатель неоплатонизма. Родился в Ликополе (Египет). До 28 лет П. не находил ни учителя, ни учения, которые удовлетворили бы его и отвечали бы его устремлениям. В Александрии встретился с Аммонием Саккасом и, став вместе с Оригеном и Герением его учеником, проучился так 11 лет. В 39 лет сопровождал императора Гордиана в Персию, чтобы познакомиться с философией персов и индийцев. После смерти учителя основал свою школу в Риме (244). 10 лет преподавал философию в устных беседах. При поддержке императора Галлиена пытался создать город философов – Платонополь. За 10 лет до смерти стал письменно излагать свои взгляды. Его труды обобщил и систематизировал Порфирий в 54 трактатах – 6 «энеад» (девяток). Главные элементы философии П. – квинтэссенция мировоззренческих идей Платона, Аристотеля, неопифагорейцев и стоиков, возможно и индуизма. П. исходил из идеи «Единого», которое, выступая как первосущность, не является ни разумом, ни потенциальным предметом разумного познания. Иерархия бытия, по П., проходит от Единого, по ступеням Его нисхождения и до материи – низшей границы. Космос находится в постоянном вращении и смене ступеней бытия и в то же время Универсум П. остается статичным, ибо Единое «сияет в своей сверхпрекрасной благости». Над всем существует единая Первосущность, Благо. Это совершенное Первоначало, сверхчувственное и сверхмыслимое и является Неизреченным. Это Единое есть абсолютное Благо, не ограниченное ничем и, следовательно, способное изливаться и нисходить без всяких внешних причин. Как «источник наполняет реки, сам ничего не теряя, как солнце освещает темную атмосферу, нисколько не потемняясь само, как цветок испускает свой аромат, не становясь от этого без запаха», так Единое изливает себя, не теряя своей Полноты, неизменно пребывая в себе. Вторая ипостась – Ум («нус») – рождается как следствие истечения (эманация) или излучения (радиация) Единого. Порожденные Умом мысли, идеи, образы, как и сам Ум, продолжают быть в общении и единении с абсолютным Благом. П. использует неопифагорейское учение о «двоице», первом различии и «дерзости», ставшей причиной перехода единого во множество. Ум «дерзнул» отпасть от Единого, Душа – от Ума. Третья ипостась – Мировая Душа («псю-хе») – следствие нисхождения Ума, и она уже не мыслит себя как принадлежность к Единому, но лишь стремится к Нему. Душа порождает материю – начало физического и чувственного мира. Существуют, по П., два вида души: высшая и низшая. Низшая есть природа и обращена к материи (плотности и темноте). Высшая рождается от Богов и бесплотных звездных духов; низшая размножается в царствах демонов, людей, животных, растений и минералов. По мере сгущения материи Божественное начало все более окутывается оболочками природы и оттесняется от Единого. Как свет и тепло ослабевают по мере удаления от источника и исчезают в совершенном мраке и холоде, так эманации Божественной силы через ум и душу постепенно ослабевают в природе, пока не доходят до полного «замерзания» в материи, лишенной истины и блага, и поэтому являющейся несущим и злом. Мир преображается и возвращается к Божественному сознательными усилиями ума и души. Во-первых, это возможно эстетически, когда душа (низшая и высшая) приобщаются к Красоте, которая проникнута идеальным смыслом. Во-вторых, в нравственной жизни, молитвенном труде, аскетическом подвиге происходит обожествление человека. П. выделяет следующие шаги этого пути: 1) возвышение над чувственностью и бесстрастное, бескорыстное отношение к ней как к предмету познания, а не вожделения; 2) отвлеченное мышление (математическое); 3) более высокий духовный подъем достигается любовью к Прекрасному (платоновский Эрос); 4) еще выше поднимает чистое умозрение (диалектика идей), 5) последний шаг есть восхищение (экстаз), в котором дух становится простым и единым с Божеством, сливаясь и совпадая с Ним. П. признавал доктрину перевоплощения, на которой основывал нравственное учение жизни. Разработал основы мистической практики, пытался синтезировать античный политеизм с идеями Единого. Широкое проникновение идей П. в европейскую культуру происходит через Макробия и особенно Августина. Прямое знакомство с философией П. происходит в 15 в. благодаря латинским переводам Марсилио Фичино (1492). Под влиянием П. находился Бруно. Особый интерес к П. отмечался у Беркли, Канта, Гегеля, Шеллинга.

    ПЛЮРАЛИЗМ

    (лат. pluralis – множественный) – фи-лософско-мировоззренческая позиция, утверждающая множество интересов, видов бытия, идей, взглядов, социальных институтов, не сводимых к чему-то единому и независимых друг от друга. П. проявляется в онтологии, гносеологии, социологии, этике, аксиологии и т.д. П. – это не столько признание необходимости множества мнений и их борьбы, сколько отражение многообразия форм бытия, социальной организации общества. Суть П. в признании им противоречий как источника социального прогресса, стимулировании многообразия общественной жизни с вытекающими отсюда оппозицией, конфликтами и конкуренцией. Разрешение этих противоречий предполагается демократически, в рамках закона. Сам термин «П.» был введен в оборот систематизатором и популяризатором философии Лейбница Вольфом в 1712. Противоположностью П. является монизм, признающий единую основу всего сущего. Весь историко-философский процесс свидетельствует о противоборстве монизма и П., выдвигая на первый план то первое, то второе. Так, философия рубежа 19-20 вв. имела по преимуществу монистический характер. Сюда следует отнести такие направления, как материализм, абсолютный идеализм, эмпириомонизм, феноменология и др. В современной философии большое распространение получил П. Наиболее четко он проявляется в персонализме, согласно которому каждая личность автономна и неповторима, она не сводима к каким-либо общностям и силам; в аксиологии, исходящей из многообразия ценностей и Ценностных ориентаций; в гносеологии, допускающей одновременное существование и конкуренцию различных теорий, картин мира и т.д.; в социологии и политологии П. представлен в теории факторов, идее П. демократии и т.п. Общественные системы, базирующиеся на П., как показывает опыт, предпочтительнее авторитарно-монолитных, т.к. в первых сталкиваются разные точки зрения, соревнуются политические группы, критика направлена не только сверху вниз, но и наоборот. Однако такая система требует государственной и общественной дисциплины, выражающейся прежде всего в выполнении принятых большинством законов, но оставляющей возможность деятельности меньшинства. Для того, чтобы общество функционировало нормально, необходимо наличие в нем групп людей с различными взглядами, которые можно свободно отстаивать и критиковать, не опасаясь преследований. (См. также: Идеология, Монизм, Дуализм).

    Л.С. Дудинский

    ПОВЕДЕНИЕ

    – присущее живым существам взаимодействие с окружающей средой, опосредованное их внешней (двигательной) н внутренней (психической) активностью. Термин «П.» применим как к отдельным особям, индивидам, так и к их совокупностям (П. биологического вида, социальной группы). П. изучается конкретными науками: биологией, этологией, психологией и т.д. Философия включает П. в предмет своего исследования с целью выявления общих и специфических закономерностей и механизмов взаимодействия материальных систем с окружающей средой, определением роли биологических форм отражения (раздражимости, чувствительности, психики, зачаточного интеллекта) и сознания человека в регуляции П. Философия обращает внимание на то, что П. возникает в живой природе, когда ее живые системы (организмы) приобретают способность воспринимать, перерабатывать, хранить и использовать информацию для приспособления к условиям существования и регуляции внутреннего состояния. Взаимодействие человека с миром характеризуется понятиями П. и деятельности. При этом смысловой акцент в понятии П. делается на приспособлении человека к природным и социальным условиям существования, в понятии деятельности – на творчески-преобразовательном отношении человека к условиям его существования, к миру в целом. Динамика конкретно-научных представлении о П. (моделей П.) тесно связана со сменой концепции детерминизма в науке. Механический детерминизм определял понимание П. живых существ как автоматические реакции на получаемые извне раздражители (Декарт, Ж. Леб). Органический детерминизм, сложившийся в эволюционном учении Дарвина, позволил раскрыть сложную структуру П. и объяснить целесообразность реакций через формирование в высшей нервной деятельности животных системы безусловных и условных рефлексов (Сеченов, Павлов). П. как системное единство психических и физиологических компонентов, обеспечивающих направленность опережающих реакций на получение полезного для живой системы результата, выбор и корректировку целевых программ адекватного действия, раскрыла теория функциональных систем П.К. Анохина, используя категориальный аппарат системно-функционального детерминизма. П. человека тесно связано с социальными программами и ценностными установками, зафиксированными в материальной и духовной культуре любого общества. Оно регулируется не только индивидуальным и общественным сознанием, но также и социальными институтами и правовыми нормами, моралью и политикой. П. человека многоуров-нево и многоструктурно и поэтому не может с достаточной полнотой быть раскрыто в какой-либо одной конкретно-научной модели П. Его научное объяснение возможно лишь на основе комплексного подхода со стороны естественных и социально-гуманитарных наук.

    ПОДСОЗНАНИЕ

    (подсознательное) – собирательное понятие, которым обозначают различные неосознаваемые системы психики (например, предсознательное и бессознательное) или их совокупность. Понятие введено Э. Плятнером во второй половине 18 в. и уточнено на уровне представлений о «душе-айсберге» Г. Фехнером в середине 19 в. Вопреки широко распространенному заблуждению, в психоаналитическом учении Фрейда понятие «П.» («подсознательное») практически не употреблялось, хотя именно психоанализ непреднамеренно содействовал популяризации этого понятия и его внедрению в общественное сознание и язык обыденной жизни.

    ПОДТВЕРЖДЕНИЕ

    – один из видов обоснования, состоящий в выведении следствий из наличного гипотетического утверждения с последующим их соотнесением с достоверно установленными положениями. Особую роль П. играет в случаях, когда в процесс научного исследования вовлекаются положения, истинность которых еще в должной степени не установлена, которые имеют гипотетический характер, и отсутствуют достаточные аргументы для их принятия. П. как вид обоснования с помощью гипотетико-дедуктивно-го метода, используется учеными в самых различных областях. Существуют различные интерпретации этой процедуры. Т.наз. логическая теория П. (созданная К. Гемпелем, Кар-напом и др.) элиминирует «процессуальный», «временной» срез П., его исторические параметры – социально-психологические аспекты открытия; выдвижение гипотезы. Она рассматривает процедуру П. как застывший логический акт, в котором анализируется лишь логическое отношение между теоретическими высказываниями, с одной стороны, и фиксирующими единичное наблюдение эмпирическими высказываниями – с другой. Несмотря на предложенную Карнапом количественную оценку степени подтверждаемости (логическую вероятность), посредством которой характеризовалось логическое отношение между теоретическим высказыванием и фактом, чисто логический подход продемонстрировал свою недостаточность при описании реального научного процесса, так как теоретические высказывания в принципе не могут быть обоснованы только лишь посредством удовлетворяющих теорию фактов. Ни непосредственная (полная и исчерпывающая) верификация претендующая на прямую проверку утверждений, фиксирующих зависимости между данными наблюдения и эксперимента, ни ослабленный вариант этого принципа (косвенная или частичная верификация), как установление логических отношений между косвенно верифицируемыми утверждениями не отражают закономерности сложного, противоречивого развития научного знания, взаимоотношения конкурирующих теорий и их экспериментальной подтверждаемости. Установка на так называемую строгую проверку, критерием которой выступает принцип фальсифицируемости, направленный на опровержение теории и только в случае неудавшихся попыток становящийся свидетельством ее П. (т.наз. «негативная подтверждаемость» Поппера) также вряд ли в полном объеме адекватна реальному процессу научного познания. В отличие от логической концепции П., исторические (или историко-логические) концепции учитывают не только логический, но и историко-научные параметры П., развитие теории, способность предсказывать новые факты, социокультурные моменты и т.д. Так, с точки зрения Лакатоса, П. как многоступенчатому испытанию подвергается не отдельная теория, а научно-исследовательская программа. П. считается состоявшимся, если наблюдается ее теоретический и эмпирический прирост («прогрессирующий сдвиг проблемы»), т.е. она способна предсказывать новые факты. Рассматривая П. в контексте конкуренции нескольких теорий, Кун и Фейерабенд отказываются видеть в фактах, в том числе и в новых, основания для П. и выбора той или иной теории, поскольку сами факты, на основе которых строится теория, формируются на ее языке, а конкурирующие теории оперируют совершенно различными, несравнимыми языками. Критерий выбора теории переносится в сферу общественного мнения (парадигмы) научного сообщества (Кун) или «эстетического», «личного вкуса» (Фейерабенд). Ограничивая процедуру П. теории только эмпирическими фактами, результаты которых зафиксированы в эмпирических суждениях, т.е. по сути дела оставаясь в рамках заданной системы знаний, нельзя адекватно решить проблему подтверждаемости, необходим выход в практическое измерение. Кроме этого, даже если гипотеза соответствует некоторым фактам, то это вовсе не означает, что она должна быть сразу н безоговорочно принята. Убеждение в том, что будто факты сами по себе могут и должны привести к научному познанию, является предрассудком. Такие факты делают гипотезу более приемлемой, однако ей предстоит, как правило, долгий путь испытаний, поскольку опытная проверка сама по себе не обеспечивает статус теоретичности знания, как и рассогласование с опытом не означает еще опровержения теории. Качественная специфика теоретического и эмпирического означает невозможность как редуцирования теории к эмпирии, так и выведение теории из эмпирии. Логический анализ взаимосвязи теоретического и эмпирического лишь позволяет построить логическую модель перехода от эмпирии к теории, но само различие, как и взаимосвязь теоретического и эмпирического имеет содержательный характер. Реальный процесс П. предполагает прежде всего создание модели идеализированного эксперимента, разработку и проведение реального эксперимента и раскрытие механизмов взаимосвязи «идеальной» и «реальной» моделей эксперимента. Такая связь имеет опосредованный, многоступенчатый характер и предполагает замещение реальной схемы эксперимента идеализированной схемой. Важнейшая роль в этом замещении принадлежит правилам соответствия, посредством которых теоретическая модель соединяется с идеализированным экспериментом, являющимся основой реального эксперимента, и объекты идеализированного эксперимента связываются с объектами реального эксперимента. Если теоретическая модель, отображенная через многоступенчатые связи теоретических высказываний с эмпирическими положениями в эксперименте предсказывает результат, получаемый в ходе эксперимента, то она считается подтвержденной лишь только в том смысле, что ей соответствуют некоторые измерения предметов реального мира. Само по себе П. может подтвердить лишь фактуальные эмпирические положения, по отношению же к сложным абстрактно-теоретическим положениям П. в принципе не обладает таким статусом, который позволял бы этой процедуре на уровне эмпирического обоснования выносить окончательный приговор теоретической модели – опровергнуть или подтвердить ее.

    ПОДХОД

    – комплекс парадигматических, синтагматических и прагматических структур и механизмов в познании и/или практике, характеризующий конкурирующие между собой (или исторически сменяющие друг друга) стратегии и программы в философии, науке, политике или в организации жизни и деятельности людей. Обычно к анализу категории П. обращаются в особые периоды развития той или иной деятельности, когда фиксируются принципиальные изменения или возникают неразрешимые наличными средствами проблемы. В развитии науки и научной деятельности Кун назвал эти периоды научными революциями. В более широком смысле, вся наука представляет собой особый П. к миру, базовой парадигмой которого являются развернутые представления о природе или онтология природы. Природная или натуралистическая парадигма настолько утвердилась в мировоззрении и в содержании образования, что только философы, методологи и историки науки помнят о том, что наука в современном виде существовала не всегда, что она оформлялась как особый П. к миру в 16-18 вв., что сама онтологическая картина природы является продуктом развития науки, а не непосредственной данностью. Натурализм три века конкурировал с другими подходами: теизмом, деизмом, гилозоизмом и т.д. В самой науке возникали, конкурировали между собой и исчезали самостоятельные надпред-метные П. (механицизм, позитивизм), предпринимались попытки распространить дисциплинарные и предметние парадигмы и синтагмы на науку в целом (физикализм, социологизм, психологизм, биологизм). Категория П. до 20 в. была продуктом методологической рефлексии и философской критики, поэтому подходные характеристики либо обсуждались как отрицание иного П., который описывается ретроспективно (Платон и софисты, Аристотель и античные физики, Ф. Бэкон и Аристотель, эмпириокритицизм Маха и эмпиризм Локка), либо формулировались как аргументы в полемике (номинализм – реализм, корпускулярная и волновая теории света, дарвинизм – ламаркизм). Методологи 20 в. помимо этого занимаются непосредственным конструированием П., причем не только новых, но и тех, которым они противопоставлены. Так например, Поппер формулирует положения историцизма, приписывает историцизм как П. целому ряду философов и мыслителей прошлого, анализирует проблемы историцизма, а в качестве ответа на эти проблемы предлагает парадигму открытого общества. Методо-логизация практически всех сфер мышления и деятельности в 20 в. обеспечила множество подходных предложений разного масштаба. С начала века как П. в различных сферах культуры разрабатывались: феноменология, экзистенциализм, структурализм, тектология, научная организация труда. Затем появились кибернетика, общая теория систем, синергетика, СМД – методология и т.д. Разрабатываются различные П. в конкретных науках, где они либо сменяют друг друга как этапы (например, описанная Куном революционная смена парадигмы в физике, или кейнсианский этап в экономике), либо сосуществуют, не нарушая дисциплинарной целостности, но создавая полипредметность в рамках одной дисциплины (например, бихевиоризм, гештальтизм, или культурно-историческая концепция в психологии). Иногда П., возникшие как междисциплинарные, сворачиваются в предмет (экология, кибернетика, семиотика), иногда разворачиваются в метатеорию (общая теория систем), или просто становятся идеологией некоторого широкого движения (например, системное движение за рамками общей теории систем, или «зеленое» движение вне научной экологии). Принципиальное значение для интеллектуальной ситуации второй половины 20 в. приобретает оппозиция натуралистического и деятельностного П.: первый рассматривает мир (универсум) как природу, данную (или берущуюся) в субъект-объектных познавательных схемах, а второй – как мир мышления и деятельности, требующих привлечения различных схем знания. П. манифестируется в эпистемологии и истории (генезисе или развитии) мышления. О ставшем или становящемся П. можно говорить только тогда, когда объявлены и обоснованы его принципиальные отличия от иного П. хотя бы в одном из трех эпистемических пространств: в парадигме (онтологические картины, схемы и описания объектов); в синтагме (способы и методы доказательства, аргументации, языки описания, объяснения и понимания); в прагматике (цели, ценности, задачи, предписания, разрешенные и запрещенные формы употребления элементов синтагмы и парадигмы). Основное противоречие и парадокс феномена П. состоит в том, что П. присутствует в деятельности и мышлении как в рефлексируемом, так и в нерефлексируемом виде. В периоды формирования П. хороню осознается, что представления об объекте, да и сам объект как особая организованность, задаются и определяются не только и даже не столько его объективными характеристиками, сколько средствами и методами нашего мышления и нашей деятельности, а потом (в периоды функционирования ставшего П.) об этом забывают. Методологическая рефлексия замыкается в рамках П., и сам П. становится нефиксируемым. Мышление и деятельность адептов П. подчиняются «эпистемической машине», заданной парадигмой и синтагмой, нечто новое может производится этой машиной только в рамках дозволенного прагматикой П. Так например, изобретения и достижения периода 18-19 вв., были продуктами «эпистемической машины» научного П., сконструированной поколением методологов науки от Ф. Бэкона и Декарта до Ньютона, которые сменили познавательную парадигму, и участвовали в подходной революции. В 20 в. цикл жизни П. сокращается. Научные (подходные) революции и нормальная наука укладываются в годы жизни человека или карьеры ученого, а иногда, и не один раз. Это обстоятельство требует от участников проце-сов деятельности и мышления навыков методологической рефлексии, своеобразного «расподхоживания» по аналогии с гегелевским распредмечиванием.

    ПОЗИТИВИЗМ

    (лат. positivus – положительный) – (1) па-радигмальная гносео-методологическая установка, согласно которой позитивное знание может быть получено как результат сугубо научного (не философского) познания; программно-сциентистский пафос П. заключается в отказе от философии («метафизики») в качестве познавательной деятельности, обладающей в контексте развития конкретно-научного познания синтезирующим и прогностическим потенциалом; (2) – философское направление, фундированное означенной установкой. В эволюции П. могут быть выделены следующие этапы: I – так называемый «первый П.» (Конт, Милль, Спенсер, Э. Литтре, П. Лаффит, И. Тэн, Э.Ж. Ренан и др.); II – «второй П.» (Авенариус, Мах); III – «третий П.» или неопозитивизм, представленный аналитической философией (Куайн, Поппер, Айдукевич, Лукасевич, Котарбинь-ский, Г. Райл, Дж. Уисдом, П. Строссон, Дж. Остин, М. Блэк, Н. Малкольм, Н. Гудмен, А. Пап и др.) и Венским кружком, на основе которого оформляется логический П. (Шлик, Кар-нап, Нейрат, Ф. Вайсман, Г. Фейгль, Г. Ган, В. Крофт, Ф. Кауфман, К. Гедель и др.); IV – постпозитивизм, в рамках которого намечается очевидная тенденция к смягчению исходного методологического радикализма и установка на аналитику роли социокультурных факторов в динамике науки (Кун, Лакатос, Тулмин, Фейерабенд, Аналитическая философия, Венский кружок).

    ПОЗНАНИЕ

    – творческая деятельность субъекта, ориентированная на получение достоверных знаний о мире. П. является сущностной характеристикой бытия культуры и в зависимости от своего функционального предназначения, характера знания и соответствующих средств и методов может осуществляться в следующих формах: обыденное, мифологическое, религиозное, художественное, философское и научное. Исходную структуру П. представляет субъект-объектное отношение, где вопрос о возможности адекватного воспроизведения субъектом сущностных характеристик объекта (проблема истины) является центральной темой гносеологии (теории П.). В зависимости от решения этого вопроса в философии выделяются позиции познавательного оптимизма, скептицизма и агностицизма. Истина выступает в качестве универсальной цели П. При этом представления об истине и путях ее достижения в контексте историко-философской традиции конкретизировались через разведение фундаментальных оппозиций «знания и мнения» (античность), «разума и веры» (средние века), «знания и незнания» (Новое время). Понимание характера субъект-объектных отношений обуславливает соответствующие взгляды на природу П. Для классической философии процесс П. – это созерцание, что предполагает пассивную роль субъекта в восприятии внеположенных ему абсолютных и неизменных законов объективной действительности. Само П. при этом может интерпретироваться в двух основных ракурсах: 1) восходящая к Платону и разрабатываемая преимущественно в контексте рационально-идеалистической традиции трактовка П. как припоминания (теория анамнесиса); 2) характеристика П. как отражения, наиболее ярко реализовавшаяся в моделях материализма и эмпиризма. Начиная с «коперниканского поворота» Канта, философия отходит от созерцательного объективизма в гносеологии и актуализирует активную роль субъекта в познавательном процессе. Для немецкого идеализма открывающийся в П. мир уже выступает проекцией творчества трансцендентального субъекта (Кант, Фихте, Шеллинг) или продуктом деятельности социально-исторического субъекта (Гегель). Интерпретация П. как творческой деятельности отличает современную неклассическую философию. Характерно, что подчеркивая творческий статус субъекта в познавательном процессе, современная философия во многом отказалась не только от онтологизма классической мысли, но и от установок на объективную истину, которая фактически приносится в жертву социально-историческим, прагматическим и психологическим интересам субъекта. Природа познавательной деятельности здесь может рассматриваться в контексте праксиологического, семантического и аналитического подходов. Акцент на практической природе П. в современной философии характерен прежде всего для марксизма и прагматизма. Однако если в марксизме П., будучи формой опережающего отражения действительности, выступает как важнейший момент природопреобразующей и социально-исторической практики общества, то в прагматизме П., преодолевая сомнение, обеспечивает психологическую уверенность субъекта в своих силах, позволяя ему тем самым наиболее эффективно осуществлять практическую деятельность. Семантический подход к П. реализуется сегодня в рамках феноменологии и герменевтики. П. здесь – это процесс смыслообразования, позволяющий человеку расширить горизонты понимания не столько внешней действительности, сколько себя самого. И, наконец, аналитический подход связан с течениями нео– и постпозитивизма и структурализма, ориентированных на рассмотрение П. как научного анализа знаковых структур, более или менее адекватно описывающего сложившиеся логические и семиотические инварианты, но никоим образом не претендующего на их подлинное понимание. В структуре познавательного процесса выделяют также чувственный и рациональный уровни П., противопоставление которых в новоевропейской философии обусловило возникновение дилеммы рационализма и эмпиризма. Чувственное П. (его основные формы: ощущение, восприятие и представление) является результатом непосредственного взаимодействия субъекта и объекта, что обуславливает конкретность, индивидуальность и ситуативность получаемого здесь знания. Будучи основанием познавательной деятельности в целом, чувственный уровень П. особое значение имеет в искусстве и обыденной практике. Рациональное II. (его формы: понятие, суждение и умозаключение) предполагает возможность объективации индивидуальных знаний, их обобщения, трансляции и т.п. Именно рациональное П. обеспечивает существование таких форм познавательного творчества, как наука и философия. Помимо чувственного и рационального, особую роль в познавательном процессе играет интуиция, свидетельствующая об особых механизмах П. на уровне бессознательных структур психики. Структурировать П. можно также в зависимости от объекта П. и соответствующего ему типу знания. В качестве наиболее общих объектов П. можно выделить природу, общество и человека и соотнесенные с ними естественное, социальное и гуманитарное знания. Особым видом П. выступает самопознание, которое, со времен Сократа, является одной из центральных тем в философии и одновременно представляет собой один из наиболее существенных модусов индивидуального бытия. Проблемы П. на сегодняшний день изучаются целым рядом как философских (гносеология, эпистемология, культурология, логика и методология науки), так и специальных (когнитивная психология, науковедение, социология знания и науки и др.) дисциплин.

    Е.В. Хомич

    ПОЛАНИ (Polanyi) Майкл

    (1891-1976) –британский философ, один из основателей постпозитивизма, выходец из Венгрии, сотрудник (с 1923) Института физической химии (Берлин), в эмиграции с 1933, профессор физической химии и социальных наук Манчестерского университета (1933). В главных сочинениях по философии и социологии науки: «Личностное знание. На пути к посткритической философии» (1958), «Неуважение свободы» (1940), «Основания академической свободы» (1947), «Логика свободы» (1951), «Знание и бытие, эссе» (1969) и др. выступил в 40-х с критикой основных принципов логического позитивизма, в 50-х – разработал концепцию «неявного знания». Стремился конструктивно преодолеть идею о возможности деперсонифицированного представления научного знания, неправомерно приравниваемого к объективности последнего. В структуре ориентировочной и познавательной активности – в сенсомоторных навыках, восприятии, использовании языка, методах диагностики и экспериментирования, актах научного творчества и т.д. – П. выделял явные и неявные компоненты. Последние, по П., осваиваются человеком в практических действиях, в совместной научной работе и служат основанием его целенаправленной активности. В науке явное знание представлено как интерперсональное знание (в понятиях и теориях), неявное – как личностное знание, вплетенное в искусство экспериментирования и теоретические навыки ученых, в их пристрастия и убеждения. Неявное знание, согласно П., не допускает полной экспликации и транслируется через непосредственное («из рук в руки») обучение мастерству научного поиска и личные контакты ученых. Научный опыт у П. – внутренне переживаем, обусловлен страстным желанием исследователя достичь подлинно научной истины, явно личностно окрашен. П. ввел в научный оборот понятие «научное сообщество». В ряде работ подчеркивал необходимость определенных социокультурных условий для поддержания свободной научной коммуникации и сохранения научных традиций.

    ПОЛИМОРФНАЯ СЕКСУАЛЬНОСТЬ

    – понятие Марку-зе, обозначающее форму человеческой сексуальности, основанную на возможности активизации подавленных, заторможенных органических потребностей, которая обеспечивает новое направление прогресса путем превращения человеческого тела в инструмент не столько труда, сколько удовольствия.

    ПОЛИТЕИЗМ И МОНОТЕИЗМ

    (греч. poly – много, гао-nos – один, theos – Бог) – религиозное учение и представление о многобожии и единобожии, поклонение многим или одному Богу. П. возникает в период разложения первобытной общины и разделения труда, когда на смену ранним верованиям, включая различных духов, приходит вера в богов, наделяемых определенным обликом, именем и культом. Переход от П. к М. явился отражением определенного этапа развития общества. Был обусловлен укреплением рабовладельческого строя, созданием монархий. Один монарх и царь – один Бог. В результате почитание многих богов сводится к поклонение одному Богу. Сначала Бог почитается как главный, постепенно превращаясь в единственного и всемогущего. Классическими примерами П. могут служить пантеоны богов древних религий греков, римлян, славян. К монотеистическим религиям относят иудаизм, христианство, ислам. См. также: Теизм, Бог.

    ПОЛИТИКА

    (греч. politika – государственные и общественные дела) – сфера деятельности, связанная с распределением и осуществлением власти внутри государства и между государствами. П. как особая форма социальной деятельности возникает вместе с государством и той иерархической системой власти, которая призвана обеспечить в обществе гражданский порядок на основе четкого разграничения отношений господства и подчинения. Государство, возвысившись над обществом в качестве органа легитимной власти, способной противостоять внешней агрессии и заставлять всех граждан соблюдать законы и не нарушать норм общественной морали, обрело таким образом специфический вид деятельности П. В античной Греции основной формой социально-экономической и политической организации общества был полис (polis) или город-государство. Государственные и общественные дела в полисе назывались «П.». В «Диалогах» Платон приводит взгляд Сократа на П. как на «искусство управления людьми». Позднее Аристотель видел задачу П. в обеспечении «высшего блага» граждан полиса. Согласно Аристотелю, П. должна выполнять нравственно-воспитательную роль и содействовать государству в достижении общего блага и справедливости. Понятие справедливости у него связано с представлением о государстве и праве, которое является «мерилом справедливости» и «регулирующей нормой политического общения». Государство у Аристотеля является «своего рода общением… Это общение и называется государством или общением политическим». С одной стороны, П. мыслится Аристотелем как наука, которая должна исследовать наилучший вид государственного устройства (politeia), с другой стороны П. – это разумное государственное управление во имя всеобщего блага, направленное на обуздание политическими средствами неподвластных индивидам страстей. Искусство познания справедливости свойственно, по Аристотелю, лишь одаренным личностям, которые превосходят своих сограждан умом, добродетелями и моральными качествами и поэтому вправе управлять государством. В древнем Китае Конфуций обосновал этико-политическое учение, согласно которому идеальный по своим взглядам правитель добр и справедлив к народу и почтителен к старшим. Важное место в его учении занимает закон об идеальных отношениях между людьми в семье, государстве и обществе. Конфуций был сторонником строгого и иерархического разделения обязанностей между членами общества, образцом которого является семья. Правительство должно быть правительством, а подданные – подданными, отец – отцом, а сын – сыном. Таким образом, идеальный правитель в государстве является отцом для своих подданных и заботится об их благосостоянии. Другое направление политической мысли древнего Китая – «легизм», развивалось в борьбе с ранним конфуцианством. Легисты разводили П. и мораль, считая их несовместимыми. Правителю достаточно хорошо знать психологию людей и в своем правлении сочетать методы поощрения и наказания своих подданных. Государство не обязано блюсти интересы подданных, а народ для правителя является средством достижения политических целей (укрепление личной власти и завоевание чужих земель). Чем слабее и бесправнее народ, тем сильнее государство. В эпоху средневековья в Европе на развитие политической мысли оказало существенное влияние учение Августина о «двух градах»: «божьем» и «земном». В «земном граде», т.е. человеческом обществе, господствуют пороки, насилие и разврат, поэтому спасение человека лежит через приобщение к «граду божьему». Фома Аквинский признавал божественную природу государственной власти и считал, что она должна подчиняться духовной. Поэтому П. государства, по Аквинату, должна строиться на положениях религии. Крупнейшим политическим мыслителем и политическим деятелем в позднее средневековье в Европе стал Маккиавелли. Его произведение «Государь» представляет собой взгляд на нового правителя, цель которого заключаете я в создании мощного единого национального государства. Маккиавелли стремится осмыслить деятельность государя сквозь призму моральных норм в раздробленной на части феодальной Италии. Однако ряд его высказываний о моральных качествах государя, необходимых для сохранения власти и укрепления его авторитета у подданных многими до сих пор понимаются в прямом смысле. Он прекрасно понимал, что в любом человеке присутствуют и дурные и добрые стороны: жесткость и милосердие, честность и вероломство, смелость и трусость и т.д. Поэтому идеальный государь должен сочетать в себе все лучшие качества. Вместе с тем, в его поведении обязательно должны присутствовать хитрость и сила, которые позволят ему сохранить жизнь и благосклонность подданных. Государь обязан действовать исходя из обстоятельств: «Разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие дать обещание. Такой совет был бы недостоин, если бы люди честно держали слово, но, люди, будучи дурны, слово не держат, поэтому и ты должен поступать так же». Заслугой Маккиавелли было выделение П. в самостоятельную науку. П., по Маккиавелли, – есть символ веры человека и, поэтому, она должна занимать доминирующее положение в мировоззрении. В 20 в. представители различных направлений социальной науки (социологии, философии, психологии и др.) пытались осмыслить феномен П. «П.», – писал М. Вебер, – означает стремление к участию во власти или к оказанию влияния на распределение власти, будь то между государствами, будь то внутри государства между группами людей, которое оно в себе заключает». Поэтому, кто занимается П., тот стремится к власти как средству, подчиненному другим целям (идеальным или эгоистическим), либо к власти «ради нее самой». Юнг полагал, что П. возникает на этапе развития коллективного бессознательного и индивидуальной психики как вид сознательного конфликта и сознательной гармонии. Условиями ее возникновения являются самосознание группы и ее сознательное отделение от другой группы (на основе разделения тотемов и табу), осознание себя в качестве члена определенной группы, различие между правителями и управляемыми, признание законной власти, сознательное использование силы и системы нормативных требований. В современных политических теориях П. так же связывается с отношениями по поводу власти. Так, Бюрдо считае политическим «любой факт, действие или ситуацию, если они выражают существующие в социальной группе отношения власти и подчинения для достижения общей цели». Д. Истон, Арон, Р. Далл рассматривают П. в контексте политической системы, как средство реализации властных решений. Таким образом, всякая власть отражает характер социально-политических отношений, складывающихся между власть имущими и подданными. Поэтому П. как средство осуществления властных решений зависит от формы государственной власти. В ней находят свое отражение политические взгляды, правовые и моральные нормы, культурно-исторические и национальные ценности, характерные для существующей системы власти. Соответственно П., в зависимости от формы и методов осуществления власти, может быть авторитарной и демократической. П. как особый вид государственной деятельности формируется и осуществляется соответствующими государственными структурами (парламент, президент, премьер-министр и т.д.). Нельзя отрицать влияния на государственную П. индивидуально-психологических, моральных и волевых качеств главы государства, его политических взглядов и подходов к решению социально-экономических проблем, так же как и различного отношения к П. со стороны политических партий, движений, групп, индивидов и общества в целом. В совокупности взаимодействие всех названных выше субъектов политических отношений по оказанию влияния на принимаемые властью решения и их выполнение и представляет собой реальный политический процесс. П. государства подразделяется на внутреннюю и внешнюю. Внешняя П. представляет собой деятельность государства в сфере международных отношений и направлена на решение внешнеполитических проблем. Особенностью современного политического развития является расширение взаимного сотрудничества государств с целью решения политических, экономических, экологических и других проблем глобального характера. Процесс экономической интеграции государств Западной Европы свидетельствует о координации их усилий в области работы экономической, финансовой, миграционной и иных видов П., призванных содействовать устойчивому экономическому развитию и повышению уровня и качества жизни населения. Таким образом, внешняя П. является продолжением внутренней, ибо она определяется целями и задачами внутреннего развития. Внутренняя П. включает в себя ряд направлений деятельности государства по организации и регулированию общественных отношений в экономике, социальной и культурной сферах, в науке и т.д. Эти виды деятельности также могут быть охарактеризованы как П.

    B.C. Тарасов

    ПОЛИТЦЕР (Politzer) Жорж

    (1903-1942) – французский философ и психолог. Родился в Венгрии. Работал во Франции. С юношеских лет увлекался марксистской философией. Предложил неортодоксальное понимание философии Канта как основы учения Маркса о пролетарской революции. В начале творческого пути был также сторонником учения Фрейда и утверждал, что между методом психоанализа и марксистским методом не существует никакого противоречия. В 1924 выступил в защиту психоанализа и особенно подчеркнул его философский и социологический статус. В 30-х был одним из сооснователей Рабочего университета в Париже, в котором в 1935-1936 читал курс лекций по марксистской философии для активистов Французской коммунистической партии. Был одним из ведущих идеологов и теоретиков этой партии и членом ее Центрального комитета. В 1933 опубликовал статью «Психоанализ и марксизм: двоедушный контрреволюционер «фрейдомарксизм», в которой критиковал различные версии фрейдомарксизма. В конце 30-х неоднократно выступал с критикой психоанализа и фрейдизма. В 1939 (вскоре после смерти 3. Фрейда) опубликовал программную статью «Конец психоанализа», в которой утверждал, что психоанализ потерпел крушение. Провозгласил вступление психоанализа в период «схоластического упадка» и предсказал ему судьбу френологии и гипнотизма. Выдвинул идею создания «конкретной психологии», предметом которой должна быть «жизненная драма» (реальная жизнь людей), в особенности ее смысловая и деятельностная стороны. В 1929 основал журнал «Обозрение конкретной психологии». В конце 30-х – начале 40-х опубликовал серию актуальных работ по критике теории и практики национал-социализма. С началом нацистской оккупации Франции (1940) работал в подполье. Написал и подпольно опубликовал ряд работ. Был активным участником Сопротивления. В 1942 был арестован вишистскими властями и выдан ими нацистским оккупантам. Расстрелян в мае 1942. Автор книг: «Конец философского парада: бергсонизм» (1929), «Основные проблемы современной философии» (1938) и др. работ.

    ПОМЕРАНЦ Григорий Соломонович

    (р. 1918) – российский философ, культуролог, писатель. Участник Отечественной войны. С 1949 по 1953 – в ГУЛАГе. В советских изданиях его публикации с 1976 по 1987 были запрещены. Занимался правозащитной деятельностью. Печатался за границей: «Неопубликованное» (1972, Мюнхен); «Сны земли» (1984, Париж); «Открытость бездне. Этюды о Достоевском» (1989, Нью-Йорк), статьи в журнале «Синтаксис». Автор работ по истории русской культуры 19-20 вв., культуры Востока, философии истории и религии. Основные работы, вышедшие в России: «Открытость бездне. Встречи с Достоевским» (1990), «Лекции по философии истории» (1993), «Собирание себя» (1993), «Великие религии мира.» (1995, с Мир-киной З.А.), «Выход из транса» (1995) и др. Рассматривая уровни бытия – рационального (особи) и бессознательного (рода), – П. ставит вопрос о возможности сохранения целого вне фиксированных традиций и зримых знаков. Необходимый разговор, в котором может быть найдено единство, – это разговор о иерархии. Подлинная свобода – это свобода иерархически высшего, свобода бесконечного, «необусловленного» внутри нас, это Божья воля, ставшая внутренней волей. Нет разрыва верха и низа в культуре, но лишь ступени иерархии, отображающиеся в структуре личности. Возрастание сложности, по П., опрокидывает классическую эстетику, сложность не уравновешена поиском самотождественности, нравственной и эстетической простоты, безусловных норм в текучей жизни. Общий план истории, ранее измерявшийся вечностью, заменен прогрессом – развитием, которое не гарантирует добра и угрожает целому. Восстановлением чувства целого были мировые религии. Все великие религии вдохновлены единым импульсом и внутренне равноценны, обособленное существование различных культур проблематично в едином информационном пространстве. Отсюда следует не требование унификации языка культур, а обращение к диалогу. Диалог реален в мире отношений, необходимо личных, необходимо перекликающихся друг с другом, складывающихся в хоровод структурой, в которой явленные, положительные образы вращаются вокруг незримого центра. Целостность хоровода – образ незримого единства, когда «все во мне и я во всем» и на миг нет разницы между уровнями духовности; иерархия потом рождается заново изнутри и становится неопровержимым личным опытом. Прошлому принадлежит конкретная форма примитивного диалога внутри культур, диалог между культурами начинается с формирования субэкумен (аналог «культурных кругов» Шпенглера, «цивилизаций» Тойнби, «коалиций культур» Леви-Стросса, но с акцентированием преемственности). Субэкумена – завершенная попытка наднациональной культуры, устойчивой коалиции культур, выработавшей самостоятельную философию или мировую религию (средиземноморской, индийской и китайской). Каждая субэкумена рассматривается П. как социальный организм со своими особенностями социальной стратификации, иерархии статусов и символической реальности. Теория субэкумен сосредотачивается на процессе накопления знания, передаваемого от цивилизации к цивилизации, и на процессах культурного обучения. Время, которое называют «посленовым» (postmodern), оказалось временем общего кризиса субэкумен. Процесс синтеза культурных начал продолжается в стыковых культурах (Восток, Африка, Россия), различающихся по преобладанию стабильности и динамизма.

    , С.А. Радионова

    ПОНИМАНИЕ

    – процедура постижения или порождения смысла. П. не вписывается в субъект-объектную познавательную схему, так как не познание порождает потребность в П., а, наоборот, потребность в П. ведет к познанию. Категориальный статус П. придал Шлейермахер, понимавший его как процедуры обнаружения смысла текста в процессе его интерпретации, реконструирующей изначальный его замысл. Таким образом П. у него – это способ экспликации того, что уже изначально предзадано, заложено в тексте. Тем самым были сформулированы основы классической концепции П. как средства преодоления культурной и временной дистанции. Виндельбанд и Риккерт предложили неокантианскую версию П., трактуя его как суть идиографического метода познания, схватывающего индивидуальные особенности исторических фактов и противопоставленного номоте-тическому методу, обобщающему (генерализующему) и устанавливающему законы, суть которого составляет объяснение, противоположенное баденской школой. П. возможно через установление в науках о культуре «отношения к ценности», в котором и проявляется мера индивидуального разнообразия. Благодаря неокантианству, П. надолго оказалось связанным с оценочным познанием и актами оценивания, но прежде всего им было заложено ставшее теперь традиционным истолкование П. как эвристической познавательной процедуры, дающей приращение знания, а не только «восстанавливающей» изначальное. Так была задана совершенно самостоятельная тема гносеологии, эпистемологии и методологии – тема противопоставления или согласования «понимающих» и «объясняющих» схем в научном знании и познании. Основная ее тенденция – универсализация процедур П., которые из исторического гуманитарного знания (усилиями Дильтея, М. Вебера, Шютца и др.) были перенесены в знание социальное, а затем стали рассматриваться как основа, рамка познания. Дорефлексивное схватывание смыслов начинает трактоваться как основа любой аналитической операции. За П. признается функция продуцирования знания, но оно трактуется, в целом как знание, нуждающееся в дополнительных процедурах, позволяющих перевести его в статус знания научного. П. при этом во многом понимается как интерпретация: объяснение на одном уровне знания подготавливает почву для переинтерпретации фактов на более высоком уровне, переинтерпретация фактов дает новый импульс объяснению, но сама переинтерпретация есть лишь возможность. Тем самым П. становится возможным толковать как объяснение в понятиях необходимых условий («как возможно?»), построенное по схеме практического вывода (Г.Х. фон Вригт). Несколько иной поворот трактовки П. задало признание имманентного присутствия в феномене эпистемологического феноменов социокультурного и личностного (постпозитивизм, социология знания). Объяснение в подобных моделях чаще всего трактуется как логическая рационализация уже понятых (размещенных в когнитивной модели) реальных соотношений, для которых необходимо отыскание закона, устанавливающего всеобщее в них. В самой уже существующей когнитивной модели признается при этом наличие «образной компоненты». В целом это линия втягивания П. в сферу рацио и ее радикализация связана с признанием возможности разных типов рациональности. Данный ракурс темы П. активно разрабатывается в различных версиях «понимающей» науки (прежде всего, психологии и социологии). Исходной здесь явилась версия описательной психологии Дильтея, сформировавшего методологическую установку на П. жизни из нее самой, т.е. ее временности и историчности, и трактовавшего П. как непосредственное постижение некоторой душевно-духовно целостности, т.е. как интуитивное проникновение одной жизни в другую. М. Вебер в версии понимающей социологии снял «психологизм» концепции Дильтея и выдвинул идею формальной рациональности, основанной на принципе максимизации эффективности деятельности в разных сферах социальной жизни, культурно и ментально закрепляемой. Соответственно задача социологии формулируется им как анализ смысловых элементов социокультурной жизни, «задающих» возможные меры рационализации. Любое социальное действие содержит, по М. Веберу, конституирующий его смысл, соотносимый со смыслами действий других людей. Реализуемая совокупность таких соотношений образует «смысловую связь поведения», которая является объектом понимающего исследования. Эта базовая посылка М. Вебера была универсализирована в феноменологической социологии как предпосылка любых социальных взаимодействий, а также социальных структур и институтов, возникающих на их основе, т.е. П. стало трактоваться как предоснова любых возможных мыслительных процессов и процедур. Отсюда возможно движение или к признанию социологии знания единственно возможной социологией (с ее «экспансированием» как за рамку дисциплинарности, так и за рамку науки в целом), или разработка диалогических кон-цеций социального взаимодействия и «онтологии поступка» (предполагающих и диалоговую, а не только интерпретационную версию П.), что ведет к герменевтизации дисциплины. Вывод проблематики П. за пределы его истолкования как метода или процедур П. был осуществлен Хайдеггером и закреплен в концепции герменевтики Гадамера, Хайдеггер трактовал П. как специфическое отношение к действительности, в котором человек выступает толкующим себя бытием (т.е. «понимающим бытием»), что означает онтологиза-цию П. Он ввел понятие «предпонимание», выражающее развертывание П. как онтологического определения человеческого бытия, задающее непреодолимый горизонт познания. П. как предпонимание изначально и предполагает мышление и поведение – через «предмнения», «предвидения» и «предвосхищения», делая возможным производное («вторичное») П. как методы и процедуры познания. Онтологический статус понимания был закреплен герменевтикой, в котором П. – центральное понятие. Герменевтика отделяет П. как поиск смысла в качестве собственного предмета и П. как процедуры приписывания значений, настаивая на изначальной «герме-невтичности человеческого» существования, имманентности ему «понимательности» (что предшествует любым процедурам приписывания значений. При этом акцент смещается с самих смыслов на языковые практики-дискурсы как предмет непосредственного анализа. Эти различные направления и версии П. в истории европейской философской и социальной мысли пытаются синтезировать современная эпистемология и методология прежде всего через разработку проблематики разных типов рациональности. В предельной рамке П. начинает трактоваться как умение действовать соответственно социокультурному контексту, т.е. оно выражает отношение субъекта, владеющего нормами данной культуры, к произведенному в рамке этой культуры тексту (в расширительном его толковании). Процесс П. наделяется деятельностно-коммуникатив-ной природой. Задание способов действования и коммуници-рования – это и есть запуск механизмов формирования П. В такой трактовке именно П. создает смыслы, т.е. последние не понимаются, а продуцируются в процессах П. в конкретных деятельностно-коммуникативных ситуациях. Понимается не смысл или текст, а коммуникативно-деятельностная ситуация, в которой находится понимающий человек. В этом отношении смысл как ситуативно создаваемый и отличается от включаемых в ситуацию в качестве готовых значений. Мы всегда понимаем не сделанное, а сделанным. Порождаемые смыслы схватываются в процедурах рефлексии. Рефлексия не только проясняет смыслы, но и обнаруживает смысловые лакуны, запуская тем самым новые акты смыслопродуци-рующей деятельности и коммуникации. Достигнутый уровень П. накладывает, в свою очередь, онтологические и интерпретационные ограничения на объекты деятельностного оперирования, но оставляет открытыми диалогово-коммуни-кативные практики, позволяющие выходить за пределы онтологических представлений и утвердившихся интерпретацио-ных схем, перемещая системы значений в новые контексты и провоцируя столкновения разных контекстов (онтологий, языков), а тем самым запуская и новые интерпретации. Непонимание при этом может быть истолковано как проявление психологической и (или) теоретической замкнутости мышления, приверженного следованию догматизированным усвоенным схемам, что выражается в неспособности осмысливать новые ситуации коммуницирования и действования. (В этом отношении следует заметить, что одну из первых технологий преодоления психологической замкнутости вне проблематики П. предложил психоанализ. Аналогичную роль играли исследования парадоксов и аномалий в научном знании). Следовательно, условие П. – разблокировка процессов мышления в коммуникативно-деятельностных и рефлексивных практиках. Тем самым П. предполагает прежде всего онтологическое (а не гносеологическое) самоопределение субъекта, будучи проблемой практического отношения и практического разума. Именно сращенность человека с бытием и придает П. свойство естественно складывающегося события. (См. также: Герменевтика, Интерпретация, Историцизм, Экзегетика).

    ПОНИМАЮЩАЯ СОЦИОЛОГИЯ

    – в узком смысле – социологическая концепция М. Вебера, предположившего и сам термин «П.С»; в широком смысле – одно из основных направлений социологии, связанное с ориентацией на преодоление ее натуралистических установок и позитивистской методологии, заложившее в конце 19 – начале 20 в. основы последующих неклассических ее версий: феноменологической социологии, этнометодологии, когнитивной социологии и т.д., вплоть до ее постмодернистского проекта (3. Бауман, В. Вельш и др.), а также таких неклассических направлений в социологическом анализе, как социология культуры (культур-со-циология) и социология знания. П.С. можно рассматривать и как одну из первых редакций гуманистической альтернативы в социальном знании в целом. Становление понимающей теоретико-методологической парадигмы в социогумани-тарном знании связано прежде всего с именами Дильтея и М. Вебера, а также Зиммеля и отчасти (что признается далеко не всеми историками социологии) Дж. Г. Мида. В качестве отдаленных истоков П.С. рассматриваются идеи исторического анализа Вико (понимаемо лишь то, что совершено) и концепция герменевтики Шлейермахера. В качестве непосредственных источников П.С. выступают философия жизни и неокантианство (прежде всего в лице Баденской школы). При этом, если в истоицизме Дильтея доминируют идеи философии жизни, то у М. Вебера – неокантианства, а Зим-мель в разные периоды жизни акцентировал как собственную версию философии жизни, так и свой же проект формальной социологии, увязывая их с проблематикой понимания. Качественный поворот в судьбах «понимающей парадигмы» связан с именем Шюца, социологически переориентировавшего феноменологию позднего Гуссерля, а позднее с включением в фокус социологического анализа проблем языка, предзаданным «лингвистическим поворотом» позднего Витгенштейна и становлением современного герменевтического анализа. В российской философской и социогумани-тарной мысли близкий к П.С. проект был предложен (с иных теоретико-методологических позиций) Франком. Примечательно, что «понимающей» альтернативе Дильтея была противопоставлена версия описательной психологии (аналогично Франк исходил из попытки доказательства невозможности социологии как науки), однако реализована была П.С. впервые именно в социологии (проект Франка не получил социологического воплощения). В то же время для П.С. (как изначально, так и в последующих вариантах) был характерен постоянный интерес к метатеоретическому уровню анализа и постоянные экскурсы в область собственно философского знания. Так, объединяющей исходной теоретико-методологической посылкой для «понимающих» социологов является утверждение принципиально разных онтологий природного и социального миров и установка на исследование способов и (или) методов (опять же особых, отличных от общенаучных) конституирования индивидами социума в ходе их непосредственного взаимодействия и (или) в их духовном бытии. С этой посылкой тесно связана другая, ставящая под принципиальное сомнение возможность (и необходимость) реализации в социальной жизни объект-субъектной познавательной схемы как через акцентирование «определяемо-сти» («простраиваемости») объекта субъектом, так и через вскрытие процессуальной природы социальной реальности параллельно с утверждением личностной и исторической природы социальных субъектов. При этом конституирующим началом может выступать или накопленное содержание опыта субъектов (то, что переживается как настоящее, всегда содержит воспоминание о том, что только что было настоящим, – Дильтей), или должное возможное будущее (то, что полагается и осмысливается в социальном, прежде всего и главным образом, целерациональном действии, – М. Вебер), или преодоление сопротивления «оформившихся» в «очевидности» практически направленных интересов субъектов (непрерывная смена «ставших» форм, фиксирующих и организующих опыт, – Зиммель). Таким образом, во всех трех первоначальных версиях «понимающей» ориентации исследовательский интерес принципиально смещается на уровень анализа непосредственных субъектов социальной активности, акцентируется «рамка личности» в социологическом знании. Наиболее отчетливо эта линия была проведена в последующем феноменологическом варианте П.С. и, особенно, в этнометодологии (у М. Вебера же находим, например, вполне «классический» социологический анализ бюрократического типа социальной организации, а у Зиммеля – анализ «чистой» формы). Актуализация внутренних смысловых аспектов опыта и (или) социального действия обозначила поворот в «понимающей» ориентации к анализу культуры как области объективации смыслов, как «предзадающей» возможность кон-ституирования себя как индивидуальной целостности, как «организующей» возможность понимания «Я» и «Другого» («выражения» Дильтея, «типизации» М. Вебера, «формы» Зиммеля). В этом отношении П.С. оказывается весьма близка другому влиятельному социологическому направлению – символическому интеракционизму, – что и позволяет сближать их (при всем различии теоретико-методологических истоков) между собой и видеть в Дж. Г. Миде (как основоположнике символического интеракционизма) одного из классиков «понимающей» ориентации. Однако, корректнее все же дифференцировать эти направления как различные, но объединяющиеся в рамке культурсоциологической ориентации как целостности более высокого метатеоретического уровня. Наконец, объединяющей темой для мыслителей рассматриваемого круга являлась собственно проблема понимания, давшего название всему теоретико-методологическому направлению в целом. Причем с самого начала в исследовательскую программу П.С. были заложены все основные (в последующем развернутые) версии понимания, но все они сходились в том, что лишь понимание может обеспечить доступ к основам («истокам») социальных феноменов. М. Вебером была предложена концепция понимания как процедуры (метода), предваряющей и делающей единственно возможным социологическое объяснение. Социальное действие конституируется осознанием (и/или наличием) смысла, не привносимого извне, а переживаемого субъектом и требующего соотнесения возможного на его основе действия с возможными действиями других. Переплетение таких соотнесений образует «смысловую связь поведения» (М. Вебер). Последняя является непосредственным предметом социологического изучения, задача которого, интерпретируя, понимать социальное действие. Средством понимания (понимающего истолкования) выступают логически конструируемые идеальные типы, обеспечивающие понимание через узнавание в легитимируемых и санкционируемых культурой типизациях. Последнее позволяет М. Веберу трансцендировать смысл психологическому переживанию и обосновать стратегию целерационального действия как наиболее полно выявляющую смысловую основу социальной реальности. Остальные стратегии социального действия рассматриваются как отклоняющиеся от этой «идеальной» модели и «затемняющие» смыслы (убывание рациональности в действии суть одновременно уменьшение возможности понимания). Зиммель в своей концепции предвосхитил последующую универсализацию понимания как специфического отношения человека к действительности, способа «здесь-и-теперь» бытия, с одной стороны, и возможность его истолкования как универсальной метапознавательной практики – с другой. Тем самым понимание можно рассматривать и как основное событие человеческой жизни, как отношение одного духа к другому, как способ перемещения их одного культурного мира в другой, и как универсальный способ «критики самоочевидностей», «внесения» в познание субъективной компоненты (но и одновременного контроля за ней), подключения в познание «практически направленного интереса». В концепции Дильтея (по мере ее развития) можно обнаружить три версии понимания: 1) как непосредственного усмотрения «внутренним взором» (в интроспекции) «конечной реальности» человеческой жизни; 2) как познание-переживание другого во внутреннем опыте через данные извне знаки; 3) как развертывания самопонимания через расширение жизненных контекстов и их постоянное переистолкование (переинтерпретацию), фиксируемое средствами языка в определенных текстах. Выход П.С. на исследование проблем собственно понимания способствовал в дальнейшем «сращиванию» внутри данной теоретико-методологической ориентации проблематики культур-социологии и социологии знания.

    В.Л. Абушенко

    ПОНЯТИЕ

    – форма мысли, обобщенно отражающая предметы и явления посредством фиксации их существенных свойств. Первые П. относились к чувственно воспринимаемым предметам и имели наглядно-образный характер. С умножением потребностей человека и усложнением видов его деятельности появились более отвлеченные П., непосредственно не связанные с чувственным отражением, но, вместе с тем, являющиеся более близкими к реальности в смысле отражения ее сущности. Таковы, например, П. молекулы, атома, электрона. Они образовались не только через сравнение наглядных образов, но и путем применения логических приемов: анализа, синтеза, абстрагирования, индукции, дедукции, аналогии, идеализации и т.д. Каждое П. характеризуется со стороны его содержания и объема. Содержание П. – это совокупность отраженных свойств предметов. Например, в содержании П. «атом» в числе других признаков входит признак «быть мельчайшей частицей химического элемента, сохраняющей его свойства». Объем П. – это множество (класс) предметов, каждому из которых принадлежат признаки, относящиеся к содержанию П. Так, объем П. «атом» составляет множество, к которому относятся атомы всех химических элементов. Применительно к содержанию и объему П. действует закон их обратного отношения: чем больше содержание П., тем меньше его объем, и наоборот. Если, например, к содержанию П. «химический элемент» добавить признак «неметалл, обладающий наибольшей активностью», то мы получим новое П., объем которого меньше объема исходного П. и которое выражается термином «фтор». Вступая в связи между собой, П. образуют различные виды отношений. Так, объемы П. могут находиться в отношении совместимости (когда они хотя бы частично совпадают) или несовместимости (когда они даже частично не совпадают). В свою очередь, отношение совместимости может быть отношением тождества (объемы понятий полностью совпадают – например, «столица Беларуси» и «самый большой город в Беларуси»); пересечения (объемы совпадают лишь частично – например, «студент» и «спортсмен»); подчинения (объем одного понятия входит в объем другого, но не наоборот – например, «студент» и «учащийся»). Среди отношений несовместимости выделяются: соподчинение (два или более непересекающиеся П. подчинены общему для них П., не исчерпывая его объем; таковы, например, П. «физика» и «биология» по отношению к П. «научная дисциплина») и противоречия (два непересекающихся П. подчинены общему для них П., исчерпывая его объем; например, «справедливая война» и «несправедливая война»). Знание отношений между П. по объему предостерегает от ошибок при таких логических операциях, как определение, деление, обобщение и др., способствует углубленному пониманию текстов.

    В.Ф. Берков

    ПОППЕР (Popper) Карл Раймунд

    (1902-1994) – британский философ, логик и социолог. До 1937 работал в Вене, с 1946 до середины 70-х – профессор Лондонской школы экономики и политических наук. Автор и представитель школы «критического рационализма» – попытки конструктивного теоретического преодоления логического позитивизма. Основные сочинения: «Логика научного исследования» (1935), «Открытое общество и его враги» (1945), «Нищета истори-цизма» (1945), «Предположения и опровержения» (1963), «Объективное знание. Эволюционный подход» (1972), «Автобиография (Поиску нет конца) «(1974), «Ответ моим критикам» (1974), «Личность и ее мозг» (в соавторстве с Дж. Экклсом, 1977), «Реализм и цель науки» (1983) и др. Главной целью философии видел изучение роста научного знания, в особенности – научной космологии. Последняя являет собой проблему познания мира, включая нас самих (и наше знание) как частей этого мира. По мнению П., не существует особого метода философии – есть метод любой рациональной дискуссии с четкой постановкой вопросов и критическим анализом предлагаемых решений. Предложил принцип фальсификации (принципиальной опровержимости любого утверждения) в противовес принципу верификации. Утверждал органическое единство теоретического и эмпирического уровней организации знания, а также гипотетический характер и подверженность ошибкам (принцип «фал-либилизма») любой науки. Отделение научного знания от ненаучного, науки от «метафизики» (или проблему «демаркации») обозначал как существенно значимую в противовес ориентациям на разработку критериев значения. Рост научного знания (в рамках которого особое внимание должно было уделяться, по П., проблемам и их решению) П. трактовал как частный случай общих процессов общественных изменений. История научного познания – это история смелых предположений и их перманентных опровержений. Глобальное же миропредставление П. (принципиально не онтологического характера) выступало в облике теории трех миров: мира физических явлений; мира субъективных (ментальных и психических) состояний сознания; мира объективного содержания мышления и предметов человеческого сознания вне познающего субъекта (подтвердившиеся и не-подтвердившиеся гипотезы, научные теории, материализовавшиеся проекты и непрочитанные никем книги и т.д.). «Мир» у П. – скорее метафора для обозначения существования разнокачественных уровней реальности. «Третий» мир нигде не локализован и относительно автономен, ибо любая теория или идея – первооснова для любых немыслимых для ее авторов следствий (самый первый числовой ряд содержал в себе и геометрию Евклида, и всю воспоследовавшую математику). Этот мир и воздействует на сознание людей, цивилизация есть результат реализации идеальных объектов. Мир первый и мир третий взаимодействуют в процессе интеракции только через второй мир. Человек обретает свою самость (самость – «пилот тела-корабля») в процессе развития. Единственное орудие, на которое человек, по П., генетически запрограммирован, – это язык. Эволюция самости и эволюция языка тесно переплетаются. Общественным идеалом П. выступало «открытое общество», власть разума, справедливость, свобода, равенство и предотвращение международных преступлений. По мнению П., «закрытые общества» (тоталитарные государства) характеризуются верой в существование магических табу в отличие от «открытого общества», в рамках которого «люди (в значительной степени) научились критически относиться к табу и основывать свои решения на совместном обсуждении и возможностях собственного интеллекта». П. подчеркивал, что только лишь учета общественного мнения недостаточно для конституирования общества в «открытое»: общественное мнение, по П. нередко ошибочно, необучаемо и подвержено манипулированию. Согласно П., любые доктрины «общественной избранности» возникают как специфическая реакция на тот или иной вид угнетения: доктрина избранности еврейского народа возникает в эпоху «вавилонского пленения», доктрина господствующей арийской расы Ж. Гобино выступила ответом аристократа-эмигранта на идею об изгнании французской революцией «агрессивных тевтонцев», пророчества Маркса о победе пролетариата появились в период наиболее жестокой эксплуатации рабочего класса в середине 19 в. С точки зрения П., тезис Маркса о том, что классовое сознание рабочих (основанное на единстве и солидарности) может быть аккумулировано и сохранено после окончания классовой борьбы и с необходимостью должно и способно пережить породившие его условия и силы, не согласуется как с диалектикой самого Маркса, так и с его теорией о том, что классовое сознание рабочих является отражением тяжелых общественных условий их существования. То, что человек являлся рабочим, не есть гарантия того, что он всегда будет помнить о солидарности угнетенных и не будет стремиться к эксплуатации своих коллег. Пророчества и предсказания Маркса о необходимости и неизбежности пришествия социализма явились, по П., результатом «мышления, основанного на субъективных желаниях, веры в мистический коллективизм и иррациональной реакции на ход развития цивилизации». Глобальные теории общественного развития вкупе с социальными пророчествами могут результироваться только катастрофой. Недопустимо формулировать утопичную социальную цель и затем подыскивать рациональные средства для ее достижения. (П. таким образом формулировал запрет на процедуры социальной инженерии коммунистического толка, не трактуя при этом даже «открытое общество» как некий проект, а лишь как своеобычное общественное должное). С точки зрения П., «единой истории человечества нет, а есть лишь бесконечное множество историй, связанных с разными аспектами человеческой жизни, и среди них – история политической власти. Ее обычно возводят в ранг мировой истории, но… это оскорбительно для любой серьезной концепции развития человечества… история политической власти есть не что иное, как история международных преступлений и массовых убийств (включая, правда, некоторые попытки их пресечения)». П. принципиально отвергал «историцизм» «лжепророков Гегеля, Маркса и других оракулов». Историцизм у П. – концепция, согласно которой «область наук об обществе совпадает с областью применения исторического, или эволюционистского, метода и, в особенности, исторического пророчества». История, по П., не имеет смысла. Только люди в состоянии придать ей цель и смысл. П. доказывал, что «мы несем полную ответственность даже за те образцы, которые выбираем для подражания». «Историцизм допускает, что мы можем пожинать то, что мы не сеяли, убеждает нас в том, что все будет и должно быть хорошо, если мы пойдем в ногу с историей… Он пытается переложить нашу ответственность на историю… Историцизм рождается из крайнего разочарования в рациональности и ответственности наших действий… Историцизм есть попытка подменить надежду и веру человека, которые порождены моральным энтузиазмом и презрением к успеху, некоей уверенностью, основанной на… «человеческой природе» или на историческом предопределении… Если мы думаем, что история прогрессирует или что мы вынуждены прогрессировать, то мы совершаем такую же ошибку, как и те, кто верит, что история имеет смысл, который может быть в ней открыт, а не придан ей. Ведь прогрессировать – значит двигаться к некоей цели, которая существует для нас, как для человеческих существ. Для «истории» это невозможно. Прогрессировать можем только мы, человеческие индивидуумы… защищая и усиливая те демократические институты, от которых зависит свобода… и прогресс… Мы должны стать творцами своей судьбы… Отбросив идею о том, что история политической власти нас рассудит, и избавившись от беспокойства по поводу того, оправдает нас история или нет, мы, возможно, достигнем успеха в установлении контроля над властью. Именно таким образом мы… сможем оправдать историю». Мы, по мнению П., «не можем сотворить небеса на земле», надо отказаться от поиска чудодейственной формулы, которая превратит наше развращенное человеческое общество в идеальное «золотое» сообщество. За такими взглядами и надеждами стоит древняя как мир вера в возможность изгнания дьявола из нашего мира через разрушение государства (анархизм) либо путем ликвидации существующей экономической системы (Маркс). Значимые социальные успехи вполне достижимы, но цель политики в том, чтобы выбирать наименьшее зло из всех мыслимых.

    ПОРЯДОК СОЦИАЛЬНЫЙ – см. СОЦИАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК

    ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО

    – понятие социальной философии и социологии, используемое в рамках ци-вилизационного подхода к историческому процессу и фиксирующее современную стадию цивилизационного развития. Термин введен Беллом; исходно – как имя собственной технократической утопии («Приход П.О. Авантюра в социальном предсказании», 1973), затем – как понятие для обозначения реальной стадии цивилизационного процесса. Белл интерпретирует содержание данного термина в контексте развития стадиальной типологии социальной эволюции. Испытав влияние концепций индустриального общества, дифференцировавшей историю на традиционное и индустриальное общества, Белл продлевает означенный вектор, определяя П.О. как стадию исторического процесса, сменяющую собой стадию индустриализма. История, по Беллу, реализует себя как трехфазный процесс последовательной смены типов ци-вилизационной организации. Традиционное общество в этой системе отсчета предстает как основанное на сельском хозяйстве и характеризующееся консервативной социальной структурой, авторитарными формами культуры и синкретичным стилем мышления. Его смена индустриализмом как особой формой цивилизационной организации предполагает не только индустриализацию как трансформацию объективных структур производства (создание машинной индустрии на базе новой техники и технологии), политической сферы (оформление национальных либерально-демократических государств) и стиля жизни (урбанизация и стандартизация), но и кон-ституирование нового стиля мышления, характеризующегося рационализмом и индивидуализмом (см. Модернизации концепция). Именно концепция индустриального общества выступает основой создания теории П.О., представляющего собой содержательную трансформацию индустриализма. Главными векторами трансформации выступают: 1) переориентация экономики от товаропроизводства к сервису (то, что Ж. Фурастье обозначает как развитие «цивилизации услуг») и доминирование наукоемких отраслей промышленности; 2) принципиально новый способ организации технологической сферы, детерминированный созданием интеллектуальных технологий, делающих возможной метатехнологию как способ прогностического планирования контролируемого технологического развития; 3) радикальное смещение акцентов в социальной структуре общества: классовая дифференциация, столь актуальная в эпоху индустриализма, уходит из фокуса значимости, уступая место дифференциации профессиональной; феномен собственности теряет свою критериальную фундаментальность, – и основное социальное противоречие конституируется не как конфликт между трудом и капиталом, но как конфликт между некомпетентностью и профессионализмом (ср. с концепцией экспертократии в рамках такого направления, как философия техники); 4) радикальная переструктурировка институциальной организации общества: выдвижение на первый план феномена знания, ложащегося в основу как новой технологической структуры, так и в основу конституирующегося социального конфликта, смещает семантические и аксиологические акценты в рамках социальной организации, – если для традиционного общества доминирующими институтами выступали «армия и церковь», а для индустриального общества – «фирма и корпорация», то применительно к П.О. такую приоритетную роль играет университет как социальный институт, в недрах которого возникает и в структурах которого артикулируется знание как базисный феномен постиндустриализма (Белл); 5) реорганизация культурной сферы, внешне-формальной стороной которой выступает ее компьютеризация, а внутренне-содержательной – императивная ориентация на приоритеты интеллектуализма и соответствующее профилирование на организацию себя в качестве индустрии знания. Базовая конце-ция П.О., предложенная Беллом, инспирировала разворачивание широкого веера модельных построений, центрированных на концептуализации различных сфер и тенденций развития П.О. В рамках данного вектора социальной философии могут быть выделены: 1) радикальное направление развития концепции П.О., ориентированное в качестве модельного образца на европейский вариант постиндустриализма (Ж. Фурастье, Турен); 2) либеральное направление, ориентированное, соответственно, на американский вариант постиндустриального развития (Гэлбрейт, К.Э. Боулдинг, Г. Кан, Тоффлер). Если радикальное направление концепции П.О. характеризуется высокой теоретичностью и специальным интересом к социокультурной проблематике, то либеральное – концентрацией внимания на прикладных исследованиях и создании сценарных моделей развития в рамках постиндустриализма феноменов социально-политического и структурно-организационного характера: власть, война, институты управления, семья, массовые коммуникации и др. (Гудзоновский институт долгосрочного социального прогнозирования специально занимается разработкой многофакторных прогнозных сценариев постиндустриального развития). Так, в контексте радикального вектора концепции П.О. Турен рассматривает П.О. как общество, развитие которого детерминировано не столько экономическими, сколько именно социокультурными факторами, поскольку в его рамках возможна прозрачность содержания социальных действий (акций), освобожденных от идеологической интерпретации, подлинная субъект-субъектная коммуникация, реализуемая вне заданного извне формализма. Ж. Фурастье, трактуя (исходя из презумпции технического детерминизма) П.О. как общество выравнивания и стабилизации экономики, также рассматривает характерный для него тип мышления как свободный, т.е. не ограниченный ни со стороны дорациональной аффективности, свойственной доиндустриальному обществу, ни со стороны гипертрофированного концептуального конструктивизма, типичного для индустриализма. Социально-политическая сфера в ее интерпретации либеральным направлением концепции П.О. также выступает как центрированная на человека: согласно теории Гэлбрейта, если в рамках индустриального общества технократия была ориентирована в качестве цели социального развития на прогресс производства как таковой, то П.О. задает ориентацию на «качество жизни потребителя». «Анатомия власти» фундируется в этом контексте дифференциацией: а) – характерной для традиционного общества «заслуженной власти», семантически центрированной на личность и инструментально – на наказание; б) – характерной для индустриального общества «компенсирующей власти», центрированной – соответственно – на собственность и вознаграждение; и – в) – дистанцированной от них «регулирующей власти», возникающей в П.О. на основе организационной ориентации на структуру и инструментальной – на убеждение. Социально-политическую аранжировку получает в либеральном направлении концепции П.О. и фундаментальная для нее интерпретация знания как базисного феномена постиндустриализма: так, Боулдинг связывает перспективы стабильного мира, улучшение качества жизни и т.п. с возрастанием социальной роли интеллигенции, которая, не будучи объединена организационно, тем не менее, является единым коллективным субъектом генерации знания, в том числе и социально-прогностического («невидимое сообщество людей с просветленным пониманием будущего»). Либеральное направление концепции П.О. отличается подчеркнутым «технологическим оптимизмом», фундированным презумпцией возможности разрешения возникающих в ходе постиндустриального развития глобальных проблем на базе «прогресса технологии» (Кан). Интегральная версия либеральной трактовки П.О. сформулирована в философии Тоффлера, последовательно отвергающего все наличные определения современного этапа цивилизационного процесса («космическая эра», «П.О.», «информационное общество», «глобальная деревня» и др.) как односторонние и заменяя их принципиально антидефинитивной описательной метафорой «третьей волны». Если первая (аграрная) волна развития техники и технологии семантически эквивалентна концепту традиционного общества, а вторая – индустриального, то третья дескрибируется Тоф-флером посредством фиксации наиболее значимых сдвигов в областях экономики, социальной структуры, науки и системы коммуникаций, которые интегрально могут быть оценены как поворот к децентрации (как в промышленной и социально-политической, так и бытовой сфере) – взамен прежней концентрации, ко многообразию (от многообразия товаров и услуг до культурного плюрализма) – взамен прежней унификации, к пластичным структурам управления – взамен жестким дихотомиям социально-политического характера. Тоффлер полагает необходимым концептуализировать переход от утопии и антиутопии к так называемой «прак-топии», задавая идеал общества, основанного на началах мягких технологий, экологизма, гуманизма и приоритета духовных ценностей культуры над цивилизационным утилитаризмом. Зоной пересечения проблемных полей радикального и либерального направлений концепии П.О. является экологическая проблема, решение которой единодушно признается важнейшим приоритетом социальной стратегии и цивилизационного процесса в целом. Историческая перспектива человечества формулируется Боулдингом как основанная на экологическом взаимодействии и сопряженная с необходимостью налаживания функционирования системы «человек – природа» как единого коэволюционно развивающегося целого. Глубоким экологизмом фундирована «практопия» Тоффлера, ориентированная на «мягкие технологии». В экологической проблематике теорией Фурастье была фактически предвосхищена концепция «нулевого роста», выдвинутая позднее Римским клубом. В этом контексте к концепции П.О. близко примыкает конституирующаяся в современной культуре идея цивилизационного поворота, предполагающая отказ от ценностей цивилизации локального типа с их традиционной идеей центрированности ойкумены, приводящей на практике к противостоянию природного и антропо-соци-ального. На смену им выдвигается идеал глобальной цивилизации как единого социоприродного комплекса, история которого мыслится не как квазиприродная, но как комплексный планетарный процесс, в культурном плане организующий себя на основе этнического полицентризма, позволяющего в глобальном масштабе задать механизмы поддержания тонкого социоприродного равновесия на уровне конкретных микроландшафтных зон.

    ПОСТМОДЕРНИЗМ

    – понятие, используемое в современной культурологии для обозначения специфических тенденций духовной жизни западной цивилизации конца 20 в. Возникая как своеобразное продолжение авангардистских экспериментов начала века, критически переосмысливших основы дидактично-рационалистического миропонимания Нового времени, П. переходит от констатации несостоятельности глобальных «притязаний разума» к попыткам обозначить ориентиры «пост-неклассического» интеллектуального опыта. Констатируя упадок тоталитарных идеологий, экс-тремистско-революционных попыток подчинить им ход истории и сопредельных «партизанских» технологий модернизма, П. выдвигает в качестве главного творческого принципа радикальный плюрализм стилей и художественных программ, мировоззренческих моделей и языков культуры. «Естественный», подлинный мир культуры, согласно П., лишен привычной для нашего сознания иерархичности. Все элементы культурного пространства абсолютно самоценны и равнозначны, любое деление на «высокое» и «низкое», «элитарное» и «массовое» изначально абсурдны. Художественная практика П. предполагает, прежде всего, искусство цитирования, авторского монтажа фрагментов наличных культурных текстов в свободной технике бриколлажа. Личность автора проявляется при этом преимущественно в особой манере языковой игры, яркой импровизации по поводу ключевых сюжетов и образов уже завершенной, «сделанной» культуры Запада. Реабилитируя человеческую субъективность, П. уравнивает в правах факт и фикцию, придает особую значимость продуктивным возможностям воображения. В ключе П. философия в значительной мере отказывается от традиционных претензий на четко артикулированную истину, превращаясь в своеобразный генератор метафор и языковых игр, а привычные этические приоритеты сменяются эстетическими. Для П. характерен интерес к разнообразным формам спонтанного жизненного опыта, довербального или поливербального переживания реальности как естественному основанию произвольной активности постмодернистского сознания. Отказ от дуального (субъект-объектного) восприятия реальности по существу приводит П. к построению на обломках прежних мифов новой мифологии, нового лексикона мироздания, предлагающего различные варианты его наименования и принципиально воздерживающегося от любых окончательных суждений по этому поводу. Считая идею прогресса одним из «мертвых» мифов западного мира, П. рассматривает движение культуры с точки зрения умножения образов и имен, усложнения языка и обогащения смысла архетипиче-ских представлений. В современном культурном процессе П. присутствует не как ярко выраженное философское направление или завершенная эстетическая концепция (в силу своей изначальной глубинной самоиронии), но, скорее, как констатация исчерпанности творческих потенций культуры Запада, способной ныне лишь на тиражирование уже однажды сказанного. Тем не менее, избранная П. своеобразная техника «инвентаризации культуры», включающая в активный обиход забытый, запретный, банальный или маргинальный культурный материал, создает тем самым реальную возможность дальнейшего культуротворчества «после П.». Методологически тесно связан с постструктурализмом. С П. принято связывать некоторые современные тенденции в литературе (Б. Виан, Н. Мейлер, Эко), архитектуре (Дж. Стирлинг, Ч. Джэнкс), живописи (М. Мерц, М. Паладино, О. Фукс), философии (Барт, Лиотар, Батай, Рорти, Деррида, Делез, Гват-тари, Апель, Бодрийар, Кристева и др.). См. также: Смерть субъекта, Нарратив, Симулякр, Ризома, Языковые игры).

    М.Р. Жбанков

    ПОСТПОЗИТИВИЗМ – см. ПОЗИТИВИЗМ

    ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ

    – совокупное обозначение ряда подходов в социо-гуманитарном познании 70-80-х 20 в., связанных с пересмотром структуралистской парадигмы и получивших развитие сначала во Франции, а затем в США.П. обычно связывают с именами Деррида, Делеза и Гваттари, Бодрийяра, Кристевой, Лиотара, К. Касториадиса, «позднего» Барта, Фуко, а также ряда др. исследователей. П. унаследовал от структурализма определенную общность проблемного поля и отсутствие собственной цельной программы. Иногда П. характеризуют как попытку осуществить то, что не удалось сделать на первом этапе, и, следовательно, как закономерное развитие структурализма, выявление его апорий и парадоксов. Обнаруживается взаимная дополняемость структурализма и П., так или иначе опирающихся на концепцию знака как единства означающего и означаемого и особый интерес к проблемам языка. Налицо двойная проблематичность П.: 1) эпистемологическая проблема: является П. простой трансформацией («траекторией перемещения, а не отказа», согласно Барту), мутацией или радикальным переворотом? 2) «географическая» проблема определения границ: если хронологический рубеж датируется 1968, то теоретически П. пересекается с семиотической теорией, постмодернизмом, леворадикальными течениями, различными литературными практиками (например, с американским де-конструктивизмом, для которого деконструкция не более, чем методика анализа текстов). Впрочем, постструктуралисты сами настаивают на относительности всяких границ (между означаемым и означающим, философией и литературой, литературой и критикой), что, в частности, характеризует их аксиологические ориентации. Учитывая все разнообразие постструктуралистских практик и их терминологическую необычность, затрудняющие интерпретацию (в общепринятом понимании этого слова), тем не менее можно эксплицировать ряд основных задач, выдвигаемых П.: 1) критика западноевропейской метафизики с ее логоцентризмом, проблема кризиса репрезентации; 2) демистификация, изобличение, фиксация возникающих на всех уровнях очагов власти стратегий принуждения, сокрытых под оболочкой бессознательного; 3) поиск зон свободы – маргинальных, находящихся за пределами структуры, но оказывающихся в результате в качестве предельной, далее нерасчленяемой реальности, не контролируемой силами власти (желание, история, «хаос-мос», аффекты, тело, жест и т.д.). Нужно иметь в виду, что «вне текста» для П. нет ничего, реальность для него – это по преимуществу языковая реальность (текстуализованный мир). Постструктуралисты, анализируя европейскую метафизическую традицию, усматривают главную ее особенность в логоцентризме (Деррида). Понятие Истины (в П. – «Трансцендентальное Означаемое») – это порождение логоцентри-ческого сознания, стремящегося во всем найти порядок и смысл, отыскать первопричину, а точнее – навязать их всему, на что направлена мысль человека, но при этом не способного постичь и выразить алогичную сущность мира, налагающего в силу своей косности запрет на любые свободные интерпретации. Порочная практика, по оценке П., насильственного овладения текстом (направленная на поиск Истины) восходит к гуманистам, для которых понять текст значило «присвоить» его себе, подчинив смысловым стереотипам, господствовавшим в их сознании. Навязывание тексту его формы осуществляется «говорящим Субъектом», картезианским «cogito», предающемся иллюзии о независимости, автономности своего сознания. Это и есть тот «классический центр», который, пользуясь привилегией управления, структурирования, сам в то же время остается вне структурного поля. Разрушение этого центра во многом обусловлено деконструкцией соссюрианского знака. Постструктуралисты подрывают представление о референции, о бытии как присутствии. Претензии на репрезентацию, на соотнесение текстов культуры с реальностью несостоятельны, означаемое не существует, оно – всего лишь иллюзия. По Бодийяру, современность характеризуется скрадыванием различия между реальностью и ее представлением, остаются одни лишь «симулякры», не обладающие никакими референтами, имеющие отношение только к собственной воображаемой реальности. Означающее теряет свою непосредственную связь с означаемым вследствие «отсрочки», откладывания в будущее представления об означаемом явлении. Знак обозначает скорее «отсутствие» предмета, а, в конечном счете, и принципиальное отличие от самого себя. П. утверждает необходимость игрового отношения к смыслу вообще, выдвигает принцип «диссеминации» (Деррида), т.е. рассеивания, дисперсии любого смысла среди множества дифференцированных его оттенков, идея «различия» должна уступить место идее «различения», что означает конец власти одних смыслов над другими. Отсутствие предельного значения открывает неограниченное пространство для движения означающих, что фиксируется в понятии «гено-текст» Кристевой. Взгляд на мир только через призму означающих снимает проблемы объективности, метода, истины, обесценивает научное знание. Но это происходит еще и потому, что «науке предопределено насилие», она связана с признанием порядка, который определяется властными отношениями (М. Серр). Постструктуралисты пытаются обнаружить за всеми культурными феноменами дискурс власти, всепроникающая способность которой позволяет ей «пересекать», «координировать», «прерывать» любые социальные структуры и установления, что дает возможность Делезу говорить о «древоподобности» власти. Язык, символизирующий собой любые формы принудительной власти, функционирует как такого рода древоподобная структура. Как можно разрушить эту властную машину языка и противостоять принудительной силе тотальной бинаризации свей культуры? Такую вожделенную зону свободы, где законы силы, господства и подчинения не действуют, представляет собой Текст – авансцена борьбы множества сил, равноправных дискурсов, являющихся одновременно объектами борьбы за власть, но также и сильными властными позициями. По существу, это «интертекст», предполагающий соответствующую «революционную» процедуру чтения (Ф. Сол-лерс) и элиминирующий традиционную фигуру Автора (Барт, Фуко). Главное предназначение текста – увернуться от власти. Поиск «глубинного, подрывного значения», «истинного уровня языка» (Деррида), не подвластных общепринятым кодам и структурам, обнаруживает значимость элементов внесистемных, маргинальных, асоциальных. Возможно, именно они являются онтологической основой предельной, нередуцированной реальности («уровень бытия желания»). Прорисовывается «изнанка» структуры, размываются границы внутреннего и внешнего в искривленном пространстве современной культуры. Своеобразие П. состоит в том, что он легитимировал пересмотр многих классических философских понятий, обозначил новую картографию культурного пространства.

    ПОСТУЛАТ

    (лат. postulatum – требование) – принцип, положение, который служит основанием для осуществления содержательных рассуждений и выводов. По отношению к самим рассуждениям П. выступает регулятивом их реализации, неявно содержа их в себе и оставаясь при этом, однако, семантически неакцентированным. П. часто отождествляется с аксиомой, однако, такое отождествление не учитывает его специфики: П. предполагает меньшую строгость и линейность выводов, отсутствие жесткой необходимости следования правилам логической дедукции. В силу этого имеет смысл различать преимущественные области применения П. и аксиом: соответственно – социогуманитарное и естественнонаучное познание. Наличие в той или иной системе знания П. характеризует ее как достаточно развитую с точки зрения рефлексии над своей логической структурой и эволюцией.

    В.Н. Ретунский

    ПОСТФРЕЙДИЗМ

    (англ. post – после и фрейдизм) – собирательное понятие, посредством которого обозначают совокупность разнообразных реформаторских, модернистских и прочих направлений, течений и школ, в той или иной мере разделяющих и развивающих идеи Фрейда (психоанализа, фрейдизма). Обычно к П. относят: индивидуальную психологию (Адлер и др.), аналитическую психологию (Юнг и др.), сексуально-экономическую социологию (Райх и др.), неофрейдизм (Салливан, Фромм, Хорни и др.), социометрию (Морено и др.), психоисторию (Эриксон и др.) и т.д. В семантических рамках П. могут быть интерпретированы также экзистенциальный психоанализ (Бинсвангер и др.) и структурный психоанализ (Лакан и др.).

    ПОТЕБНЯ Александр Афанасьевич

    (1835-1891) – украинский и русский лингвист, философ и культуролог. Окончил историко-филологический факультет Харьковского университета (1856). Впоследствии учился в Берлине, брал уроки санскрита у А. Вебера. Профессор, член-корреспондент Петербургской Академии наук (1877). Один из основателей психологической школы в языкознании. В творчестве П. отразилось влияние В. Гумбольдта, X. Штейнталя, Сеченова. Наследие П. огромно и многогранно: он разрабатывал проблемы теории словесности; происхождения и эволюции языка; лингвистики; грамматики; связи языка и мышления; языка и нации; языка и мифа; символики языка; фольклористики; искусствознания. В философско-лингвистической концепции П. можно выделить следующие тезисы и подходы. Природа языка общественна: «общество предшествует началу языка»; слово не только продукт индивидуального сознания. Язык творит народ, язык – порождение «народного духа», язык задает «народность» (национальную специфику народа). (Категории «народ» и «народность» – центральные для концепций П.). П. впервые применил метод реконструкции национального языка и его описание через антиномии (которые выявляют представления народа о природе), погрузил изучение слова в этнографический контекст. Язык, по П., формирует человеческую мысль: грамматические категории суть категории мышления, формы движения мысли. «Язык есть средство не выражать уже готовую мысль, а создавать ее…» («Мысль и язык», 1862). Через язык мы воспринимаем и познаем мир, слово формирует ряд познавательных моделирующих систем: миф, фольклор, науку. Именно в слове человек объективирует восприятие мира и связывает это слово с другими словами. История грамматики – это история типов мышления и сознания. П. предвосхитил многие проблемы современной лингвистики: различение языка и речи, понимания и непонимания как аспектов коммуникации и др. П. считал, что диалог всегда предполагает непонимание, так как речь (высказывание) есть акт творческий, авторский, и, следовательно, до некоторой степени неповторимо-непонятный. В своей лингвистической концепции мифа (на основе сравнительно-исторического языкознания) П. рассматривает миф как начало эволюции человеческой культуры в виде языка: это – акт «объяснения неизвестного посредством совокупности прежде данных признаков, объединенных и доведенных до сознания словом или образом». Для возникновения мифов особо значимой явилась, согласно П., внутренняя форма слова – посредник между тем, что объясняется в мифе, и тем, что он объясняет. Миф – первый этап, тип познания мира: «Каждый акт мифический… есть… акт познания» («О доле и сродных с нею существах», 1867). Миф, по П., аналогичен науке: и миф, и наука познают мир и объясняют его по аналогии. В мифе содержится нерасчле-ненный сплав будущих узкоспециализированных наук и знаний; в мифе не различается образ объекта и сам объект. При анализе мифа важно обращать внимание не на сюжет, а на его смысл, ибо миф – это слово. Миф не есть отжившая форма человеческой мысли, он эволюционирует и развивается. Лосев отмечал, что у П. замечательная система феноменологических, психологических, логических и лингвистических идей и методов. Отдавая дань уважения эвристическому и педагогическому потенциалу творчества П., Флоренский называл его «родоначальником целого ученого выводка». Наследие П. отразило в себе философичность и синтетичность русской науки 19 в., а многие теории и подходы П. остаются работающими и в конце 20 ст.

    ПОТЕЙ Ипатий

    (светское имя Адам Львович) (1541-1613) – государственный и церковный деятель Великого княжества Литовского. Учился в Кракове. Занимал ряд государственных должностей. В 1590 постригся в монахи, в 1593 возглавил Владимирско-Брестскую епископскую кафедру. С 1599 – Киевский униатский митрополит. Один из организаторов и вдохновителей Брестской церковной унии 1596. Основные полемические работы: «Уния…» (1595); «Беседы берестянина с братчиком» (1603); «Воскресший Наливайко» (1607); «Ереси, необразованность и политика попов и мещан виленского братства» (1608); «Гармония…» (1608); «Реляция» (1608).

    ПРАВО

    – многоаспектное понятие гуманитарных дисциплин. Кант определял П. как совокупность условий, при которых произвол одного может быть согласован с произволом другого по общему для них правилу свободы. Таким образом, П. можно определять как норму свободы. Существует множество научных направлений, формирующих представления о П.: теория естественного П.; историческая школа П.; психологическая теория; материалистическая теория П.; нормативистское направление. В литературе, исходя из множественности взглядов на П., называют следующие основные его признаки: 1) П. – это система правил поведения людей, которая устанавливается или санкционируется государством; 2) в силу того, что П. имеет общеобязательный характер, его применение и реализация при необходимости обеспечивается государственным принуждением; для этих целей может быть использован специальный аппарат (полиция, суд, армия и др.). В силу своей общеобязательности П. отличается от других социальных норм (морали, обычаев, религии и др.); 3) П. выражается в официальной форме (имеет свои источники, например, законы). П. имеет определенные принципы – основные идеи его существования и развития. Есть принципы, которые распространяются на всю систему П. (общие принципы) – справедливости, равноправия, гуманизма, демократизма и другие; межотраслевые, охватывающие две или более отраслей П.; отраслевые (например: в трудовом П. принцип свободы трудового договора и др.). П. тесно связано с экономикой. Экономическое развитие того или иного государства предопределяет соответствующее содержание и П.П. может быть как тормозом общественного развития, так и важнейшим регулятором прогрессивных экономических и социальных преобразований. В П. выражается политика государства, так как правовые нормы издаются государством. П. имеет как общее, так и различия с моралью. Единство П. и морали обуславливается их нормативностью. Различие состоит в форме выражения (нормы морали обычно не фиксируются в специальных актах); в способе защиты от нарушений и т.д. Среди важнейших источников П. могут быть названы следующие: 1) правовые обычаи; 2) нормативно-правовые акты государственных органов; 3) судебные прецеденты. Формы П. зависят от правовой системы того или иного государства. Правовым обычаем является санкционированное государством, сложившееся в результате многократного повторения правило поведения. Нормативными правовыми актами являются решения уполномоченных на то государственных органов, в которых содержатся нормы П. Система нормативно-правовых актов в государстве, как правило, определяется Конституцией и изданными в соответствие с ней подконституционными актами. В них определены органы, имеющие П. принимать нормативные акты, и порядок издания таких актов. Нормативный правовой акт – это письменный официальный документ установленной формы, принятый правотворческим органом в пределах его компетенции и направленный на установление, изменение или отмену правовых норм, то есть общеобязательных предписаний постоянного или временного характера, рассчитанных на многократное применение. В систему нормативных актов государства, согласно названному закону, входят в частности Конституция, законы, а также имеющие нормативный характер указы Президента. Нормативными актами являются акты, принятые уполномоченными на то государственными органами, общественными объединениями, должностными лицами, иными субъектами нормотворчества, состоящие в целом или частично из общеобязательных норм, то есть правил поведения, распространяющихся на индивидуально неопределенный круг лиц и рассчитанных на неоднократное применение. Одни и те же органы могут издавать как нормативные, так и индивидуальные акты. К нормативно правовым актам тесно примыкают акты толкования правовых норм. Нормативно правовые акты различаются по своей юридической силе. В зависимости от этого может быть определена иерархия, то есть соподчиненность нормативных актов. Иерархия нормативных актов (на примере Республики Беларусь) может быть определена следующим образом: 1) Конституция (в том числе и акты толкования Конституции); 2) международные договоры, действующие на территории Республики Беларусь; 3) законы, декреты и указы Президента (особое место здесь должны занимать программные законы); 4) указы Президента, изданные на основе закона; 5) постановления Правительства; 6) нормативные акты министерств и ведомств. Замыкают эту иерархию нормативные акты, принимаемые местными органами государственной власти, в том числе и в порядке делегирования им некоторых полномочий вышестоящими органами. Определяя иерархию нормативных актов нельзя забывать о норме, закрепленной в статье 8 Конституции, согласно которой Республика Беларусь признает приоритет общепризнанных принципов международного П. и обеспечивает соответствие им законодательства. По существу эта норма является вектором развития правовой системы Беларуси. Высшее место в иерархии законодательных актов обычно занимает Конституция. Конституция отличается от иного закона как по юридической силе, так и по форме и содержанию. Конституция является таким Основным Законом государства, который регулирует главные стороны государственной, общественной жизни, допуская и прямо предполагая процесс правового, в том числе законодательного регулирования, стимулируя и направляя его. Все остальные законы в той или иной форме, тем или иным способом развивают и конкретизируют конституционные положения. Никакой другой акт не может стать высшей юридической нормой по отношению к Конституции. Приоритет Конституции – неотъемлемый и непременный признак правового государства. Интерпретация как Конституции, так и основоположений закона в юриспруденции понимается как деятельность по установлению точного содержания правового акта для его практической реализации. Необходимость в толковании возникает прежде всего потому, что любой акт не может применяться автоматически, вначале его суть должна быть уяснена правоприменителями, а также лицами, на которых он распространяет свое действие. Однако вслед за уяснением, как первым и обязательным элементом интерпретации, следует разъяснение содержания закона с целью разрешения возникшей двусмысленности. Орган, наделенный П. давать официальные толкования, должен раскрыть материальное содержание, то есть достоверно и обоснованно выразить цель и истинную мысль законодателя, изложенную в той или иной норме, вызвавшей различное понимание и разнобой при практическом применении. В этих случаях требуется, как правило, уточнение формулировки соответствующей нормы П. Акт толкования, независимо от того, когда он принят, по времени действия совпадает с толкуемым нормативным актом. При отмене нормативных актов полностью или частично утрачивают силу соответствующие нормы акта толкования. Толкуемый акт и акт толкования должны совпадать по своему объему, однако последний может приниматься и для того, чтобы внести элементы новизны в понимание первого с учетом сложившихся новых политических и социально-экономических отношений. Использование норм закона (иного акта) вопреки толкованию означает нарушение закона (иного акта). Создание акта толкования осуществляется с учетом действия всех процедур правотворческого процесса. Ослабить стремление протолковать ту или иную норму в угоду политической конъюнктуре способствует не только введение квалифицированного большинства голосов для принятия акта толкования Конституции, но и привлечение к этому процессу другой ветви власти – исполнительной. Решить это удастся, если акты толкования Конституции и законов будут приниматься в форме законов, а не постановлений. В отличие от нормативного толкования, которое неотделимо от толкуемой нормы, казуальное толкование осуществляется при применении нормы П., разрешении конкретного дела. Следует иметь в виду, что казуальное толкование не сводится только к прямым разъяснениям и может быть сделано в скрытом виде, например, в решении суда. Наряду с аутентичным толкованием Конституции Парламентом у Конституционного Суда есть П. на правоприменительное толкование. При возникновении коллизий между актами о толковании Конституции, принимаемыми Парламентом и Конституционным Судом, приоритет должно иметь решение Конституционного Суда. Конституционный Суд проверяет конституционность всех актов, в том числе это относится и к актам о толковании Конституции и даже законов о внесении в нее изменений. Конституция не допускает заключения противоречащих ей международных договоров. Наиболее значительной по объему группой законодательных актов являются обыкновенные законы. Они чаще всего регулируют отдельные виды общественных отношений, реже носят комплексный характер, вбирая в себя нормы, относящиеся к различным сферам общественной жизни. Обычные законы принимаются парламентом простым большинством голосов избранных депутатов. Закон определяется как нормативный акт, регулирующий важнейшие общественные отношения, принимаемый в установленном порядке высшим органом государственной власти или путем референдума и обладающий высшей юридической силой. Закон рассматривается также как акт государственной власти, содержащий правовые нормы общего характера, а закон в формальном смысле охватывает любые акты, изданные законодательным органом безотносительно к характеру содержащихся в них норм. Иногда закон определяют более упрощенно, как то, что проголосовано парламентом. Однако нередко к законам могут относить и акты исполнительной власти. Часто декреты Президента, Правительства обладают той же силой, что и законы Парламента. Необходимо проводить различие между законами и постановлениями Парламента. Возможна классификация законов по различным основаниям. По мнению некоторых авторов законы можно подразделять на органические, планово-бюджетные и обыкновенные законы. Безусловно, на классификацию оказывает влияние существующая в государстве правовая система. Так, во Франции особую группу составляют программные законы. Наряду с правовыми обычаями и нормативно-правовыми актами к источникам П. относят судебный и административный прецеденты. Сущность прецедента (судебного, административного) состоит в том, что ранее принятое решение суда (иного уполномоченного на то органа) в связи с рассмотрением конкретного вопроса является правовой основой для последующего разрешения аналогичных дел. Родиной прецедентного П. является Англия. Судебный прецедент является более распространенной формой П. нежели административный прецедент. В странах, где он признается в качестве источника П., по существу суды занимаются правотворческой деятельностью. В этом отношении весьма показательно и выражение: закон – это то, что о нем говорят суды. П. по своему внутреннему строению является сложной системой, имеющей относительно самостоятельные элементы (отрасли, правовые институты). Основным элементом является отрасль П., как совокупность правовых норм, регулирующих самостоятельный вид общественных отношений. Отрасли П. различаются друг от друга как по предмету, так и методу регулирования общественных отношений. Исходя из этого можно назвать конституционное, административное, финансовое, гражданское, жилищное, природноресурсовое, трудовое, семейное, гражданско-процессуальное, уголовное, уголовно-процессуальное, исправительно-трудовое П. и др.

    Г.А. Василевич

    ПРАВОСЛАВИЕ

    – славянский эквивалент ортодоксии (греч. ortodoxia – правильное знание). Термин впервые употребляется во 2 в. в противоположности с гетеродоксией (греч. geterodoxia– заблуждение еретиков). 1) Первоначально П. было одним из многих названий единой Церкви (Единая, Святая, Соборная, Апостольская, Христова и пр.), которые сохраняются за ней и поныне. Но начиная с 1054, после разделения Церквей (см. Филиокве), возникает необходимость наименования частей с целью их различения. За Восточной Церковью (Константинопольский, Иерусалимский, Антииохийский пат-риархаты, Кипрская и Грузинская архиепископии) закрепляется название – «Православной Церкви»; за Западной (Римский патриархат и подчиненные ему диоцезы) утверждается название «Католической Церкви» (т.е. Соборной, включающей в себя всех истинно верующих независимо от места и времени их жизни). Условность такого разграничения очевидна: любой православный считает себя католиком, любой католик уверен в своем православии. Православная и Католическая Церкви имеют много общего в богословии, т.к. основные его идеи были определены в эпоху деятельности Вселенских Соборов с 325 по 787, но разность культур и ряд исторических обстоятельств обусловил те противоречия, которые возникают между Востоком и Западом и в будущем послужат формальной причиной их разобщения (см. Символ веры). Существенные расхождения по ряду вопросов обусловливают возникновение различных типов мистического опыта, обрядов и нравственности (См. Католицизм). Возникшее разделение не могло остаться просто религиозным, в различные времена оно приобретало политическую окраску. С целью достижения религиозного единства на территории со смешанным по вероисповеданию населением монархи нередко издавали указы, которые ограничивали в правах (имущественных или гражданских в целом) и (или) лишали сословных привилегий одну из сторон, делали невозможным совершение ее культа или просто откровенным насилием заставляли принять ее веру большинства. В поисках компромисса монархи неоднократно созывали соборы и субсидировали их содержание. В 1274 состоялся собор в Лио-не,в 1439 – заключение Ферраро-Флорентийской унии, 1596 – Брестская уния, 1697 – уния с румынами Трансильвании и др. Унии представляли собой договоры, согласно которым православная сторона должна была безоговорочно принять главенство папы, сохранив за собой право придерживаться собственных традиций (как богословских, так и обрядовых), а католическая – в свою очередь – обещала оказывать посильную помощь в борьбе как с внешними врагами государства-соседа, вступившего в унию, так и с внутренним гражданским неблагополучием религиозного меньшинства в своем государстве. Но большинство православного духовенства и мирян не принимало решений этих соборов, и, вследствие этого, противостояние двух конфессий только возрастало, временами достигая степени вооруженных конфликтов. Согласно богословию православному, в отличие от единства государственного, единство Церкви есть единство веры и благодати, свободно усваемой каждым ее членом в Иисусе Христе, но не в единстве власти, которая, как и всякое правовое отношение, рождается там, где уже ничто не может сделать отсутствующая любовь. Единство Церкви – в ее самоотождествлении Христу; оно есть событие метафизическое, но тайно проявляющееся в истории. О единстве нельзя договориться – его можно только утратить. Его, уже приобретенное на Голгофе, нельзя создать – его можно только обнаружить. Православная философия представлена такими именами как Бердяев, B.C. Соловьев, Хомяков, Н.О. Лосский, В.Н. Лосский, Зеньковский, Флоренский и мн. др. (См. также: Богословие православное, Иисус Христос, Филиокве). 2) Сегодня П. – наряду с Католичеством и Протестантизмом – одна из основных христианских конфессий, объединяющая более 150 млн. верующих из 9-ти патриархатов (Константинопольский, Александрийский, Антиохский, Иерусалимский, Московский, Грузинский, Сербский, Румынский, Болгарский), трех автокефальных архиепископий (Кипрская, Албанская и Элладская) и трех митрополий (Польская, Чехо-Словацкая, Американская). Также существует множество православных расколов, не входящих в каноническое единство Восточных Церквей. 3) В нарицательном смысле термин «Ортодоксия» имеет более широкий смысл и нередко усваивается фундаменталистским или наиболее традиционным течениями даже в нехристианских религиях: например, ортодоксальный иудаизм (см. также: Христианство, Иисус Христос, Бог, Троица, Богословие православное, Католицизм, Теизм, Теология, Филиокве).

    С.Л. Ленин

    ПРАГМАТИЗМ

    (греч. pragma – дело, действие) – философское учение, рассматривающее действие, целесообразную деятельность в качестве наиболее яркого свойства человеческой сущности. Представителями П. являлись Пирс (автор термина), Джемс, Дьюи (версия П. – инструментализм), и др. Рождение П. традиционно связывается с усилиями группы сотрудников Кембриджа в 70-х 19 века («метафизического клуба» по Пирсу). Ценность мышления, согласно П., обусловливается его действенностью, эффективностью как средства для достижения успеха, для решения жизненных задач. Мышление – средство приспособления организма к окружающей среде с целью успешного действия. Содержание знания определяется его практическими последствиями. Пирс трансформировал дискуссии о знании в проблематику веры – готовности к действованию тем или иным образом. Акцент процесса миропостижения т.обр. перемещался от модели «незнание – знание» к схеме «сомнение – коллективная либо социальная вера». Если исследователь знает, какие практические следствия в состоянии продуцировать объект понятия, то понятие о них всех и явится полным понятием объекта. Философские споры разрешимы через сопоставление практических следствий той или иной теории. Функция философии – по Джемсу – в уяснении того, какая разница для меня и для вас, если та, а не иная модель мира является истинной. «Реконструкция философии» в духе П. предполагала отказ от изучения основ бытия и познания в пользу отработки методов разрешения разнообразных проблемных ситуаций жизни. Согласно Джемсу, «в качестве истины, которая может быть принята, прагматизм признает лишь одно то, что наилучшим образом руководит нами, что лучше всего приспособлено к любой части жизни и позволяет лучше всего слиться со всей совокупностью опыта». Соответственно: «… гипотеза о Боге истинна, если она служит удовлетворительно…» (Джемс). Таким образом, истина оказывается не отдельной категорией, а одной из разновидностей добра. Этика П. предполагала постепенное улучшение общественного устройства (принцип «мелиоризма»). Развивался П. преимущественно в США, вплоть до Второй мировой войны занимая ведущие позиции в интеллектуальной и образовательной традициях. (См.: Пирс, Джемс, Дьюи, Мид Дж. Г., Операцио-нализм, Инструментализм).

    ПРАКСЕОЛОГИЯ

    (греч. praxis – действие) – философская концепция деятельности, имеющая в настоящее время статус программно-концептуального проекта; проект П. как специальной научной дисциплины, презентирующей общую теорию организации деятельности, предложен Котарбиньским. Программа II. была призвана синтезировать идущие от нужд практической деятельности разработки в области (научной) организации труда, интерпретируя в своем содержании их общие схемы и принципы, разработанные в методологии и логике науки. Проект изначально мыслилися как носящий метатеоретический и методологический характер, как общая «грамматика действия», упорядочивающая праксеологичеекие отношения (по аналогии с общей грамматикой языка). Он предполагал три соотносимых уровня анализа: 1) типологии действий и построения системы категорий (понятий), 2) разработки эффективных нормативных систем действия, позволяющих погружать рассматриваемую проблематику в конкретно-исторические социокультурные контексты, 3) критику истории развития человеческих действий с точки зрения их технических достоинств и критику методов, применяющихся в этих действиях в настоящее время. Центральное понятие П. – понятие метода, что способствует превращению ее самой в общую методологию. Котарбиньский неоднократно предпринимал попытки придать П. дисциплинарный статус – прежде всего в работе «Трактат о хорошей работе» (первое издание – 1955, второе (с которого сделано большинство переводов) – 1958; первая версия работы погибла во время Варшавского восстания 1944) – однако, основное влияние на современное социально-философское знание П. оказала, скорее, своими теоретико-методологическими посылками, восприятием ее как особой области внефилософских междисциплинарных анализов. Показательно, что попытки дисциплинарной разработки П. привели к оригинальной концепции теории организации и управления Я. Зеленевского, но сняли ряд методологических проблем, заложенных в ее первоначальный проект основателем П. (аналогичные последствия имели попытки ее переистолкования с позиций кибернетики). К вопросам П. Котарбиньский обращался и в ряде других своих работ: «Очерки о практике» (1913); «Понятие внешней возможности действия» (1923); «Об отношении возможности действия» (1923); «Об отношении виновности» (1925); «Действие» (1934); «Из проблем общей теории борьбы» (1938); «О сущности и задачах общей методологии» (1938); «Принципы рациональной организации деятельности» (1946); «Праксео-логия» (1947) и др. С пропагандой и развитием идей П. во многом связан весь последний (послевоенный) период творчества Котарбиньского. Свою теорию он мыслил как синтез накопленных в истории знания праксеологических идей (будучи известным историком философии и логики, он сам же дал и развернутый анализ некоторых из них). Среди работ по организации труда, легших в основание П., Котарбиньский называл, прежде всего, идеи и работы Ф.У.Тейлора, Г. Форда, А. Файоля, С. Томпсона, Ж. Гостеле и др. Ссылался он и на польскую традицию «философии действия», прослеживаемую с середины 19 в. Основными же философскими основаниями П. являются, по Котарбиньскому, прагматизм (в том числе и в версии инструментализма), «второй» позитивизм (прежде всего концепция всеобщей организационной науки – тектологии – Богданова), марксизм; прак-сеологом Котарбиньский считал и Дж. Г. Мида, но отмечал, что мало знаком с его концепцией. Что касается марксизма, то его влияние на П., как и на все творчество Котарбиньского, – двойственно. Несомненно, марксизм импонировал ему акцентированием действенной, преобразующей позиции по отношению к действительности, из марксизма в П. была заимствована сама идея практического отношения к миру, но протрактована она была, скорее, в неомарксистском ключе. В этом отношении важно заметить, что среди праксеологических теорий Котарбиньский называет концепцию структуры событий Г. Петровича – одного из основных авторов югославского журнала «Праксис», разрабатывавшего свою версию неомарксизма. Кроме того, в условиях послевоенной Польши такая переинтерпретация идей Маркса в целом оппонировала его упрощенным практикуемым формам. Однако, при всем многообразии возможных источников и параллелей праксеологических идей, основополагающими для становления П. стали интенции философской и логической доктрины самого Котарбиньского (в частности, стремление смягчить номиналистическую ориентацию его концепции ре-изма). П. как общая методология рассматривает способы деятельности (в том числе и мыслительной) с точки зрения их практических свойств, т.е. в смысле их эффективности. Для того, чтобы быть эффективной, деятельность должна являться результативной, продуктивной или плодотворной (т.е. достигать поставленной цели), «правильной» (точной, адекватной, т.е. максимально приближаться к задаваемому образцу – норме), «чистой» (т.е. максимально избегать не предусмотренных последствий и не нужных добавочных включений), «надежной» (приемы деятельности тем более надежны, чем больше объективная возможность достижения этими приемами намеченного результата) и последовательной. Фактически, основной критерий практической «успешности» действия – его целесообразность. Трактовка Котарбиньско-го оказывается, таким образом, близкой стратегии целера-ционального действия М. Вебера, однако, по Котарбиньско-му, действие может быть оценено и как безразличное с точки зрения определенной цели, т.е. как нецелесообразное, но не как противоцелесообразное. Отсюда – акцентирование среди аспектов эффективности действия его «правильности» («неправильности»), подлежащей закреплению в вырабатываемых и закрепляемых в П. нормах, позволяющих согласовать плюральность реальных образцов деятелей с идеальным образцом (накапливаемого обыденного опыта и сознательно избираемых стратегий). В целом, согласно Котарбиньскому, действие тем более рационально, чем лучше оно приспособлено ко всей сумме наличных обстоятельств. Однако, это рациональность в вещественном смысле. Рациональность же должна быть понята и в методологическом смысле, который «мы имеем в виду тогда, когда признаем благоразумным или рациональным поведение данного индивидума, если он поступает соответственно имеющимся у него знаниям, а под имеющимися знаниями мы здесь понимаем сумму всех тех информаций, которым, учитывая способ их обоснования, этот индивидуум должен приписать достаточную правдоподобность, чтобы поступить так, будто они были истинными (во всяком случае до тех пор, пока не будет обосновано обратное). Иррационализм поступка в вещественном смысле прямо связан с характером привлекаемого для его осуществления знания (часто недостаточного для реализации какой-либо цели). Однако, имеют место и парадоксальные случаи рациональной практической ошибки (которая суть производство импульса, не соответствующего цели, в крайнем случае – про-тивоцелесообразного), равно как и случаи успешности действия вопреки его иррациональности (связанной с теоретической ошибкой, или ошибкой мышления – принятием ошибочного суждения). Отсюда требования «надежности» и последовательности, тесно связанные с оценками осторожности, смелости и рискованности поступка. В этой связи Котарбиньский вводит еще два важнейших для П. концепта: «виновник действия» и «техника борьбы». «Виновник» – тот, кто вызвал воздействие, существенное и достаточное среди условий для данного изменения (иначе – тот и только тот, чье произвольное действие является причиной данного события). В этом смысле человек суть «виновник» не только преднамеренных следствий, но также и тех, которые он вызвал, не желая этого (но никогда не бывает «виновника» без произвольности (а не необходимости) самого действия). Однако в социальной жизни часто «виновником» одного и того же события является более, чем одно лицо. В этих случаях «умышленное действие каждого из них является существенной составной частью достаточного условия этого события». При этом возможно два типа взаимодействия (кооперации) людей: положительная (сотрудничество) и отрицательная (борьба); более универсален второй тип взаимодействия. Борьба – это «любое действие с участием по крайней мере двух субъектов (исходя из предпосылки, что и коллектив может быть субъектом), где по-крайней мере один из субъектов препятствует другому». Ее большая «универсальность» связана с тем, что вынуждает учитывать действия «другой» стороны, т.е. включать в свою стратегию элементы сотрудничества, с одной стороны, и активизировать собственный творческий потенциал – с другой. (Котарбиньский предлагает даже проект разработки особой теории отрицательной кооперации – агонологию (греч. – «взаимная борьба»). Особенно важна в общем контексте проблематики П. актуализация творческого (инновационного) потенциала деятелей, т.к. в результате снимаются существовавшие ранее ограничения на конкретные (слишком рискованные до этого) действия и расширяется поле возможности субъектов, а в случае «борьбы» к инновационному преодолению «трудностей» принуждает сама ситуация взаимодействия. Однако движение в этом направлении приводит к «парадоксам прогресса». Нарастают требо-вани к инструментальному и интеллектуальному оснащению действия, оно качественно усложняется и требует все более глубокого анализа отношений «виновности» для своей эффективной реализации. Теперь уже культура, вобравшая в себя предшествующие достижения, начинает продуцировать принудительные ситуации (и соответственно социальная активность все больше превращается в культурную активность). «Вес культуры возрастает вместе с накоплением ее элементов. Все больше приходится учиться, все больше нужно запоминать, чтобы быть на ее уровне, а тем более, если возникает желание продвинуться в этой области». Этот феномен Котарбиньский называет «инициативной препарацией». Деятельность по систематическому усвоению уже накопленного дает преимущество перед творческим усилием, если последнее пренебрегает инициативной препарацией. «Груз» культурного наследия одновременно затрудняет «овладение целым», – отсюда главное требование прогресса в современном обществе: «освобождаться от потерявших значение элементов культуры». Еще одна возникающая по мере «инновационного накопления» проблема – рост опосредующих инструментальных действий, не позволяющих непосредственно достигать формулируемых целей и требующих сложного кооперирования систем действий внутри все более расширяющегося социального целого. Тотальность начинает довлеть над индивидуальностью, возвращая ее к выполнению специализированной частичной (пусть и на качественно ином уровне, чем это было, например, при конвейерной форме организации труда) функции. Соответственно возникает «проблема границ специализации, оптимум которой не обязательно равен максимализму», и поиска новых технологий работы со знанием, новых механизмов его структурирования для рационализации действий в методологическом смысле слова (в этом контексте Котарбиньский дает развернутые анализы целого ряда таких технологий: активизации, автономзации, инструментализации, антиципации, интеграции, имманен-тизации, програматизации и т.д.). Таким образом, круг проблем, поднимаемых Котарбиньским в связи с обсуждением проекта П., далеко выходит за рамки ее как возможной дисциплины, затрагивая основополагающие темы постнеклас-сической науки и методологии как особого типа знания.

    ПРАКТИКА

    – категория, которая может быть отнесена ко всей сфере человеческой деятельности и мышления, но обычно ее употребление конкретизируется через категориальные оппозиции: – поэзия и П.: П. в платонизме характеризовала человеческую деятельность детерминированную содержанием, понимаемым как благо, красота или польза, в отличии от поэзии, детерминированной формой: – теория и П.: в такой оппозиции противопоставляется созерцательное отношение к действительности, деятельность наблюдателя, стремящегося исключить все субъективное, присущее наблюдателю из описания созерцаемого или познаваемого объекта, с одной стороны, и активное отношение, включенность, субъективную заинтересованность в деятельности и ее результатах, с другой стороны: – опыт (эмпирия) и П.: эта категориальная пара характеризуется посредством отношения своих членов к теории: в опыте теория проверяется, верифицируется или фальсифицируется, а в П. – используется и употребляется для достижения целей, не связанных с теорией и познанием. Практическая сфера, по Канту, базируется на понятии свободы, которая выступает основанием для предписаний и регулятивов деятельности. Поскольку свобода фундирует предписания и регулятивы деятельности, постольку последние и становятся практическими или этическими. В традиции Просвещения П. связывалась со здравым смыслом и рассудком (Т. Рид, Смит). Своеобразной практической проверкой теорий и философских спекуляций на тему П. стала Великая французская революция, которая в дальнейшем стала реф-лексироваться как явление общественно-политической П., в первую очередь в марксизме. Кроме того, в этот период произошло объединение в педагогике и образовании теоретической науки и технического отношения к природе (К. Монж), что дало начало высшему инженерному образованию и инженерии как новой П. 19-20 вв. Особое место занимает П. в философии марксизма. В «Тезисах о Фейербахе» Маркс объявляет непрактичность предшествующей философии ошибкой и формулирует философскую задачу для себя – рассматривать мир как чувственно-субъективную человеческую деятельность и преобразовывать его. Объект понимался «как деятельность, как П., субъективно». В дальнейшем сложилась марксистская формула – от непосредственного созерцания к абстрактному мышлению, а от него к П., и представление о П. как о критерии истины. Трактовка П. как критерия истины представляла собой радикальную смену методологических принципов и установок. Предшествующая философия знала несколько критериев истины: логическая непротиворечивость, божественное откровение и опыт. Каждый из этих критериев характеризовался непредвзятостью и ненамеренностью (незлонамеренностью), тогда как П., с ее откровенной предвзятостью, в силу неотделимости П. от представлений о добре и зле, в силу принадлежности к сфере желания и воли, всегда рассматривалась как нечто, не связанное с истиной. Практичное не значит истинное, истинное не обязательно практично. Принятие П. как критерия истины требовало полного пересмотра гносеологических, этических и методологических парадигм. Марксизм оказался бессильным перед лицом этих задач. В гносеологии марксизма была вульгаризована формула – от непосредственного созерцания к абстрактному мышлению, а от него к П., через отождествление П. и эмпирики. В диалектическом материализме, который усвоил от позитивизма культ научности, исходная формула понималась как от созерцания к мышлению, а потом опять к созерцанию, но уже в виде научного эксперимента. Вместо трехуровневой схемы: чувственный опыт, мышление, П., рассматривалась двухуровневая: опыт – мышление. Все развитие сводилось к переходу от чувственного опыта к научно организованному опыту – эксперименту. Вульгаризация категории П. в этике привела к формулировке такого понятия, как классовая мораль, и к нравственному релятивизму. Если критерий истины – П., а сама П. предвзята, т.е. не может не ориентироваться на полезность, добро, или кантовскую свободу, то истинно то, что полезно, что приносит добро, что дает свободу. А поскольку нет и не может быть единого понимания полезности, добра и свободы, то истина определяется тем субъектом практической деятельности, который эту деятельность осуществляет – классом, или партией этого класса, или лидером этой партии. Кантовский практический разум был защищен против такого парадокса категорическим императивом. Марксизм же снимал ограничения априорных форм, поэтому разум становился произвольным, воля определялась социальными условиями и «классовым сознанием». П. как критерий истины добавляет к логической и эмпирической истинности правовые и этические аспекты. (См. также: Праксеология).

    ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

    – 1) – Форма индивидуального чувственного познания, имеющая своим результатом целостный (ср. ощущение) образ объекта, возникающий вне непосредственного воздействия последнего на органы чувств (ср. восприятие). Конституируется как на основе памяти предшествующего сенсорного опыта, чувственно связывая настоящее с прошлым, так в контексте продуктивного воображения, связывая настоящее с будущим. Допуская возможность обобщения, П. выступает исходным инструментарием мыслительных операций. В отличие от других форм чувственного познания, П. связано с языком, что позволяет квалифицировать устанавливаемые в индивидуальном мышлении вербально выраженные связи между П. в качестве суждений, посредством которых может быть реализовано массовое и индивидуальное обыденное сознание (мышление повседневности). Реальное функционирование обыденного сознания, таким образом, может протекать вне обязательного для понятийного мышления требования наличия эксплицитных дефиниций членов суждения, четко очерчивающих их содержание и объем (суждение ребенка «елка зеленая» устанавливает отношение между наглядным образом чувственно артикулированного феномена и актуализирующимся в зрительной памяти хрома-тико-сенсорным опытом, а не между понятием, фиксирующим в своем содержании хвойное многолетнее и т.д., включая специфические видовые признаки, растение, с одной стороны, и понятием о способности поверхности объекта отражать световые волны определенной длины и частоты (из хорошо представляющих себе зеленый цвет взрослых также далеко не каждый может назвать эту частоту) – с другой). В силу этих своих особенностей П. позволяют конструировать поднимающееся над непосредственной данностью единичных объектов обобщенное знание, сохраняющее при этом исходный наглядно-образный характер и полноту сенсорного опыта, что обеспечивает П. важную гносеологическую роль в осуществлении творческих и прогностических когнитивных процедур, связанных с необходимостью формирования принципиально нового ракурса видения ситуации. 2) – Форма фиксации коллективного опыта в содержании культуры: в максимально обобщенном своем виде П. выступает структурно-содержательной формой конституирования мировоззрения как системы наиболее общих П. о мире, человеке и месте человека в мире, выступая в качестве глубинных се-мантико-аксиологических оснований той или иной культурной традиции (универсалии или категории культуры – соответственно – объектного, субъектного и субъект-объектного рядов). С точки зрения своего гносеологического статуса универсалии культуры могут быть оценены именно как П. максимальной степени общности, задающие основы не только миропонимания и мироистолкования, но и мироощущения, мировосприятия, миропереживания. В каждой культурной традиции может быть выделен набор ключевых П., веер возможных (семантически адаптивных и допустимых в аксиологической системе отсчета данной культуры) интерпретаций которых задает характеризующий данную культуру тип мировоззрения (А. Лавджой). Овладение соответствующим набором общих П. представляет собою содержательный аспект процесса социализации, очерчивая фундаментальные для данной культуры границы нормы и легитимности, с одной стороны, и девиантного поведения – с другой, а также – в семантических пределах своего варьирования – определяет типичные для данной традиции версии отстройки индивидуального сознания и личностные поведенческие стратегии.

    ПРИБАВОЧНАЯ РЕПРЕССИЯ

    (дополнительное подавление) – понятие Маркузе, которым он обозначал социоисторические компоненты и социо-исторические формы ограничений и дополнительного контроля, налагаемые на людей социальной властью и культурой.

    ПРИГОЖИН (Prigogine) Илья Романович

    (р. 1917) – бельгийский физик и философ русского происхождения. Лауреат Нобелевской премии по химии (1977). Основатель Брюссельской школы статистической механики и физической химии. Профессор Брюссельского свободного университета. Директор Центра термодинамики и статистической физики при Техасском университете. Член Бельгийской Королевской Академии наук, литературы и изящных искусств. Иностранный член Академии наук СССР (1982). Основные сочинения: «От существующего к возникающему. Время и сложность в физических науках» (рус. изд. – 1985), «Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой» (соавтор – И. Стен-герс, рус. изд. – 1986), «Переоткрытие времени» (рус. изд. – 1989), «Философия нестабильности» (1989), «Познание сложного. Введение» (соавтор – Г. Николис, рус. изд. – 1990) и др. П. – автор ряда оригинальных концепций философии науки, а также один из основателей нового научного направления – системы миропонимания, обозначаемого как синергетика. По мнению П., подход ньютоновской картины мира, в границах которого постулируется качественная однородность пространственно-временных координат, обратимость времени, отсутствие значимых различий между будущим, прошлым и настоящим, соответствует скорее реалиям механическим компонентам «второй природы», созданной людьми, нежели основаниям самого мироздания. По ряду причин данная модель мироустройства обрела статус универсальной, продолжая полагать мир принципиально доступным для традиционных процедур умопостижения в контексте допущения о вечности и неизменности законов Вселенной. Такое положение дел не было откорректировано даже новациями теории относительности и открытиями квантовой механики. Только научные достижения третьей четверти 20 в. сделали возможным новое понимание архитектоники науки – плюралистичной, многоуровневой, междисциплинарной, исходящей из посылки принципиальной вариабельности бытия. (См. также Синергетика).

    , К.Н. Мезяная

    ПРИНЦИП

    (лат. principum – начало, основа, происхождение, первопричина) – основание некоторой совокупности фактов или знаний, исходный пункт объяснения или руководства к действиям. В античности онтологическое определение П. как субстанции, в своем существовании не нуждающийся ни в чем, кроме себя, делает возможным понимание бытия и основополагание философии как исследования вопроса о бытии. Предметом рассмотрения берется чаще всего природа (Милетская школа), а также идеальные сущности (пифагорейцы, Платон). Первоначало, или П., обусловливает необходимость, закон становления явлений. В дальнейшем прояснение предельного основания бытия становится фундаментальной задачей философии. В посткантианской традиции различаются конститутивный П. как онтологическое основание некоей действительности и регулятивный П. как инструментальное основание той или иной деятельности. В логике П. – центральное понятие системы, представляющие обобщение и распространение некоторого положения на все явления области, из которой данный П. абстрагирован. В этике П. как внутреннее убеждение, максима задает общую установку по отношению к действительности, нормам поведения и деятельности.

    ПРИНЦИП НИРВАНЫ

    (санскрит, нирвана – успокоение, угасание: описанное в древнеиндийской религии и философии – буддизме и джайнизме – состояние отрешенности от жизни и ненарушимого покоя, выступающее в качестве конечной цели и «спасения» человека). В психоаналитической традиции – доминирующая тенденция психической жизни, направленная на уменьшение и прекращение внушенного раздражающего напряжения и сохранение покоя (нирваны), которая находит свое выражение в принципе удовольствия. Понятие П.Н. было создано психоаналитиком Б. Лоу и введено в оборот в ее книге «Психоанализы» в 1920. П.Н. интерпретировался Фрейдом и др. психоаналитиками как один из аргументов в пользу признания существования влечения к смерти (инстинкта смерти, Танатоса). В учении Маркузе П.Н. истолковывался как принцип, подчиняющий себе действие инстинкта смерти и направляющий его к такому состоянию устойчивой удовлетворенности, которое характеризуется отсутствием ощущений какого-либо напряжения и отсутствием желаний. По Маркузе, П.Н. не утрачивает своей силы по мере развития цивилизации и обеспечивает постоянное (но подавляемое) побуждение к окончательному удовлетворению и достижению покоя (нирваны, смерти).

    ПРИНЦИП ПОСТОЯНСТВА

    (лат. principium – основа, начало) – по Фрейду, один из принципов регуляции психической деятельности, сущность которого состоит в том, что психический аппарат обладает тенденцией удерживать имеющееся в нем количество возбуждения на возможно более низком или, по меньшей мере, постоянном уровне, обнаруживая при этом в качестве общего признака «экономический принцип» бережливости в расходовании энергии. Это представление было введено в научный оборот на несколько лет раньше аналогичных представлений о гомеостазе, предложенных американским физиологом У. Кенноном в 1929.

    ПРИНЦИП ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТИ

    – по Маркузе, одна из исторических форм принципа реальности, преобладание которой в современной цивилизации оказывает влияние на содержание принципа реальности и обусловливает непрерывное расширение антагонистического общества. Согласно Маркузе, П.П. определяет целостную репрессивную организацию сексуальности и инстинкта разрушения, а также раскол общества в соответствии с конкурентными видами экономической деятельности.

    ПРИНЦИП РЕАЛЬНОСТИ

    (лат. principium – основа, начало и лат. realis – вещественный) – по Фрейду, один из руководящих принципов регуляции психической деятельности, обеспечивающий приведение бессознательных индивидуалистических стремлений к получению удовольствия в известное соответствие с требованиями внешнего мира, с объективной реальностью. П.Р. формируется в процессе и результате социального становления личности. Оттеснение и частичное замещение принципа удовольствия П.Р. побуждает человека к отказу от безраздельного стремления к скорейшему достижению удовольствия. Однако, в конечном счете, П.Р. действует против принципа удовольствия во имя и в интересах принципа удовольствия, поскольку он лишь отсрочивает удовлетворение и ведет к удовольствию длинным окольным путем. Единство и борьба принципов реальности и удовольствия обусловливает в некоторой части изначальную и извечную конфликтность психической жизни человека и психодинамику.

    ПРИНЦИП УДОВОЛЬСТВИЯ

    (лат. principium – основа, начало) – по Фрейду, господствующий принцип регуляции психической деятельности, в основе которого лежит изначально присущее человеческому организму бессознательное стремление к получению удовольствия и удовлетворения либо непосредственно, либо опосредованно (в т.ч. путем избегания неудовольствия). П.У., который находится в подчинении у «влечения к смерти» (Танатоса) выводился Фрейдом из принципа постоянства. По Фрейду, течение психических процессов автоматически регулируется П У , возбуждаясь каждый раз связанным с неудовольствием напряжением и принимая затем направление, совпадающее в конечном счете с уменьшением этого напряжения, т.е. с устранением неудовольствия или получением удовольствия. Провозглашая П.У. главенствующим принципом психической жизни, Фрейд все же признавал, что он не управляет течением всех психических процессов, поскольку ему противостоят различные другие силы и условия, в силу чего конечный исход не всегда соответствует принципу удовольствия. В качестве основной силы, противостоящей П.У., Фрейд рассматривал принцип реальности.

    ПРИНЦИПЫ ПСИХИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ

    (лат. prmcipium – основа, начало) – основания, фундаментальные тенденции, детерминаторы и регуляторы деятельности психики и личности. Представление о существовании П.П.Ж. было разработано в психоаналитическом учении Фрейда, в котором утверждалось существование трех неравнозначных принципов: 1. Принципа удовольствия, 2. Принципа реальности и 3. Принципа постоянства.

    ПРИРОДА

    – в предельно широком смысле – «великое целое» (Гольбах), т.е. все сущее, весь Мир как бесконечное многообразие его конкретных проявлений. В этом смысле понятие П. совпадает с такими научными и философскими категориями как «Бытие», «Реальность», «Универсум», «Вселенная», «Космос» – все они, как и термин П., обозначают совокупность всего сущего, включая и самого человека, стремящегося дефинировать (т.е. определить) их. Однако следует иметь в виду, что с развитием естественных наук такое отождествление становится не всегда правомерным. Так, например, космос выступает синонимом астрономического понятия «Вселенная». Соответственно основным объектом естествознания выступает обычно П. в узком смысле слова – как естественная среда обитания человека. В этом качестве и понятие П. приобретает не столько философский, сколько конкретно-научный отгенок. Разумеется, оно может быть использовано и философским знанием: например, как альтернатива «второй П.», т.е. искусственной среды обитания. Между широким и узким смыслами понятия «П.» нет непроходимой грани. Рассматривая П. лишь как земную географическую среду, человек не может не учитывать влияние на нее всего космоса, т.е. П. в широком смысле слова. Поэтому для него «малая П.» всегда есть часть «большой П.». Кроме того, во всех случаях любой подход к изучению П. предполагает неизбежное участие в ней человека как ее неотъемлемой части: это в какой-то мере уравнивает «малую» и «большую» П., поскольку и та, и другая рассматриваются в качестве реальности, относительно противостоящей человеку и в то же время включающей его. Определения П. не отличаются однозначностью и строгостью. Однако в данном случае какая-либо точная ее дефиниция вряд ли вообще возможна. Дело в том, что П. относится к так называемым «гуманистическим системам», включающим человека, а, согласно современной логике, определения подобных систем не отвечают высоким стандартам точности и строгости. Не случайно поэтому в подобных ситуациях часто употребляют «размытые» определения, сравнения, метафоры и т.п. – они могут оказаться яснее и компактнее строгих формальных дефиниций (например: «П. – это дом Человечества»). Вместе с тем, все эти определения и формулировки являются результатом эволюции человеческих представлений о П. и, в частности, развития философских и естественнонаучных знаний о ней. При этом каждый этап такой эволюции привносил новые смыслы и уточнения в один и тот же языковой термин, который обозначал не просто разное понимание одного и того же предмета, но даже иные по своей сущности предметы'. Так, понятие «physis» (греч. – П.) воспроизводило в философии античности два основных смысла: сущее как таковое и внутренняя сущность предмета (т е. уже «П. сущего»). Разумеется, эти два значения были взаимодополняющими при анализе вещей. В Новое время преобладающим смыслом понятия П. становится ее статус как объекта естествознания – из «фюсиса» П. превращается в «натуру», т е. в естественное бытие природных явлений. Задачей человека является соответственно познание законов этой «натуры», как, впрочем, и «натуры» отдельных вещей. Именно в эту эпоху под усиливающимся влиянием естествознания достигает своих вершин «философия П.» – натурфилософия, ориентирующаяся на фундаментальную науку как свой эталон. Современное понятие П. содержит в снятом виде все первоначальные многозначные смыслы и оттенки. В зависимости от контекста, под П. понимается то все сущее, то естественная и искусственная среда обитания человека, то внутренняя сущность вещей. Это обстоятельство требует умения конкретизировать понятие П. и правильно употреблять его в различных ситуациях. Отношение и интеллектуальное осмысление человеком П. претерпело значительную эволюцию. Известно, что первобытный человек распространял коммуникативные отношения на всю окружающую его П., трактуя свое взаимоотношение с ней как своеобычное «межсубъектное», где П. выступала ведущей стороной диалога, а человек ее прилежным учеником. Мифологическое сознание исходило из двух установок: признания господства П. над человеком и персонификации природных явлений. В античном обществе, когда искусство человека играло не менее важную роль, чем природное содержание материала, устанавливаются равноправные отношения человека с П. Человек уже не следует за традиционным порядком П., а живет по своим правилам, лишь частично соответствуя законам П. В результате реализуется эстетическое совершенствование П., когда представления о мире организуются не только логикой рассудка, но и чувством красоты, взаимодействием субъекта и объекта. Поэтому для древних греков характерна идея гармонии человека и П., микро– и макрокосма, где красота выступала выражением разумности бытия. Средневековый человек жил в едином мире и мир для него – творение Божье, причем творение совершенное и прекрасное. Место человека – Земля, которая – центр мира. Сам он выступает одновременно в двух ипостасях: естественной и Божественной. В таком благом мире упорядочивать и менять следует только человеческую душу, побуждая ее к гармоническому созерцанию мира и единению с Богом. П. средневековый человек рассматривал под влиянием эсхатологических представлений о конечности всякого бытия и ожидания второго пришествия Христа. Поэтому здесь П. обесценивается и теряет значимость будущего: не П. дает эталон человеку, а бесконечный дух. Среди творений Бога именно человек занимает приоритетное место, а не П., и смысл человеческого бытия – в возвышении над П. Здесь уже не гармония, а обособление, когда человек и П. живут по своим законам, реализуя цели божественного замысла. Отсюда и отрицательное отношение к экспериментальному освоению П. Однако и в этот период существовала потребность построить картину П., которая бы соответствовала сути Священного Писания. Решать эту задачу стали с помощью символа как знака договора. Символизм стал универсальным, ибо мыслить означало вечно открывать скрытые значения. Природные вещи трактовались как знаки, смыслом которых являются идеи, вложенные в мир Богом, а задача человека – расшифровать эти скрытые смыслы божественного плана творения. Эпоха Возрождения возвращает человека к естественному мироощущению, но здесь не статическая гармония человека и П., а динамическая, где человек пытается подчинить П. Человек как бы превращается в земного Бога, который должен сотворить П. в соответствии со своими потребностями. Эта идея становится ведущей в сознании 17-18 вв. Орудием этого господства становится экспериментальная наука и математическое естествознание. Ученому Нового времени необходимо было решить задачу, связанную с поиском средств, способных раскрыть «Книгу П.». Такой подход в перспективе давал возможность построить объективную картину П. и организовать ее систематическое исследование. Новоевропейская наука и философия исходили из уверенности в естественной упорядоченности устройства П., наличия в ней гармонии, доступной рациональному постижению. П. воспринималась как менее активное по сравнению с человеком начало, лишенное внутренней способности к самообновлению, она – всего лишь объект скрупулезного анализа и возможной переделки на человеческую потребу. Таким образом, в Новое время получает распространение утилитарно-прагматическое отношение к П. как безмерной кладовой для удовлетворения человеческих желаний. С этих пор такая парадигма мышления стала доминировать во всех техногенных цивилизациях вплоть до наших дней. Правда, практически во все времена существовала и определенная оппозиция подобной установке: так, на гармоническое взаимодействие с П. были ориентированы культуры древнего Востока, романтическая традиция в западной мысли, философия русского космизма и др. И тем не менее именно принцип преобразующей деятельности задавал основные нормы человеческой цивилизации и привел, в конечном итоге, к появлению глобальных экологических проблем. Таким образом, можно зафиксировать три основные подходы к проблеме исторического взаимодействия человека и П.: 1) мифологический (подчинение человека П.); 2) научно-технологический (господство человека над П.); 3) диалогический (гармония человека и П.), формирующийся в настоящее время и ориентирующий человека на сотрудничество с П., равноправный диалог с ней. См. также: Метафизика, Онтология.

    ПРИЧИНА и СЛЕДСТВИЕ

    – философские категории, фиксирующие генетическую связь между явлениями, при которой одно явление (П.) своим действием вызывает (порождает) другое явление (С). Основой причинных связей выступает взаимодействие явлений или объектов. Аналитическое «расчленение» взаимодействия на относительно простые («элементарные») исходные взаимосвязи позволяет обозначить причинно-следственную связь как однонаправленное воздействие, идущее от П. к С. как результату. Взаимодействие П. и С. имеет ряд основных характеристик, совокупность которых выделяет причинно-следственную связь из множества иных связей природного и социального мира. П. и С. связаны генетическим типом отношений. П. не просто предшествует С. во времени, но посредством переноса вещества, энергии, информации обусловливает его возникновение и существование. Например, взаимодействие электрона и позитрона является П. возникновения двух фотонов, солнечный свет – явления фотосинтеза и т.д. С. несводимо к исходной П., т.к. каждый конкретный акт причинения является необратимым. П. «угасает» в С, преломляясь через структурные, функциональные, динамические и др. особенности объекта или явления. Генетический характер взаимосвязи П. и С. обусловливает ее субстанциональный характер. Взаимодействие П. и С. не совпадают во времени: П. всегда предшествует С. Асинхронность П. и С. является одним из коррелятов необратимости времени. С, в свою очередь, может выступить в качестве П. для другого явления, но уже в ином взаимодействии; С. также может воздействовать на исходную П. (так называемые обратные связи), но уже в ином временном интервале. Взаимосвязь П. и С. имеет объективный и необходимый характер. При точно обозначенных условиях осуществляется закон причинности: равная П. вызывает равное С. Поиск причинно-следственных закономерностей является необходимым инструментом познания объекта или процесса. При этом исследователю приходится абстрагироваться от множества иных зависимостей и отношений, в реальности находящихся в сложном взаимодействии. Принцип причинности всегда был в центре философского и конкретно-научного интереса в силу своей мировоззренческой значимости, онтологического статуса, роли в организации познания. Исторически принцип причинности был первым универсальным объяснительным принципом в научном познании. Изучение наукой достаточно простых механических объектов в 17-18 вв. давало возможность изучать их как совокупность отдельных причинно-следственных актов или цепочек. Универсальность причинно-следственных связей и успехи в их познании привели к абсолютизации объяснительного и онтологического статуса принципа причинности. Так называемый лапласовский (см. Лаплас) детерминизм в конце 18 в. закрепил доминанту причинного типа объяснения в науке того времени. Однако, переход науки к более сложным объектам: статистическим, кибернетического типа, саморазвивающимся, рефлексивным системам – обнаружил множество иных, непричинных зависимостей: функциональных, структурных, целевых, связей состояний, коррелятивных и т.д. Это дало толчок к углублению и развитию понятий П. и С: в исследование включаются такие понятия, как «разветвленная цепь причинения», «обратные связи», «динамическая и статистическая причинность», «системная причинность» и т.д. В настоящее время углубление понятий П. и С. приходит на основе учения о детерминизме.

    ПРОБЛЕМА

    (греч. problema – преграда, трудность, задача) – в широком смысле – сложный теоретический или практический вопрос, требующий разрешения; в узком смысле – ситуация, характеризующаяся недостаточностью средств для достижения некоторой цели. Творчество как процесс создания нового неизбежно связано с постановкой и разрешением П. Разрешение всякой П. можно представить как ряд последовательных, взаимосвязанных шагов, ведущих, в конечном счете, к уменьшению неопределенности в знаниях и деятельности человека и, тем не менее, до самого последнего момента отличающихся недостаточностью возможностей для получения окончательного решения, являющегося целью творческого поиска. Цель П. достигается лишь тогда, когда вырабатывается идея, могущая выполнить роль необходимого и достаточного средства для получения такого решения. Тем самым П. преобразуется в задачу, решаемую по правилам преобразования ее условий. Возникновение П. детерминировано предшествующим знаниям и господствующими ценностными установками и определяется, в конечном счете, социальными потребностями людей. Благодаря ценностным установкам в П. вводятся компоненты, считающиеся важными, необходимыми для того или иного этапа творческой деятельности и содержащие критерий приемлемости или предпочтительности отыскиваемого решения, запрещающая и разрешающая информация для ведения стратегии и тактики его выработки. Вместе с тем, условия, необходимые для возникновения П., не обязательно являются условиями, необходимыми для ее разрешения. В процессе вызревания П. многие из них отбрасываются как избыточные или противоречивые. Вместе с тем, противоречия познания и П. – не тождественные понятия. Появление противоречия может свидетельствовать о необходимости запрета на определенные этапы или результаты деятельности, но не выдвижения П. Кроме того, противоречие вызывает постановку П. лишь при надлежащей ценностно-познавательной ориентации человека, а именно, когда он руководствуется в своей деятельности идеалами единства и непротиворечивости ее результатов. В процессе творчества происходит отделение действительных от мнимых и сомнительных П., необходимо сопутствующих творчеству. Критерии отделения могут быть подразделены на два класса – в зависимости от того, относятся ли они к форме или содержанию П. К важнейшим критериям формального характера относятся соблюдение правил языка, применяемого для формулирования П. Критерии содержательного характера могут быть сформулированы по отношению к предпосылкам (условиям) и выдвигаемой цели. Предпосылки формулирования действительных П. должны: а) содержать истинные положения; б) заключать в себе знания и ценностные ориентиры, имеющие необходимый характер для данного этапа творчества; в) формулироваться ясно. Цель соответственно должна: а) выражаться на языке предпосылок; б) не вступать в противоречие со средствами своего достижения; в) быть содержательнее имеющихся исследовательских средств; г) удовлетворять требованию последовательности при выдвижении; д) предполагать наличие надежного способа проверки результата; е) формулироваться ясно.

    В.Ф. Берков

    ПРОБЛЕМАТИЗАЦИЯ

    – формы и методы постановки и употребления проблем в мышлении. П. определяется через трактовку смысла и функции проблемы в деятельности и мышлении. Термин проблема (в данном контексте) употребляется как минимум в трех смысловых значениях: 1) как препятствие в деятельности, непреодолимое наличными и известными деятелю средствами и методами. Собственно проблема в этом смысле характеризует не само препятствие, а отношение деятеля к препятствию (она есть субъективное отношение к препятствиям при достижении целей). В такой субъективной трактовке проблема может восприниматься как вызов, требующий ответа, усилия, подвига или изобретения. Для того, чтобы препятствие в деятельности стало проблемой, кроме субъективного восприятия его как вызова необходима соответствующая эпистемическая ситуация, в которой возможно решение проблемы. Например, выражение «летательный аппарат тяжелее воздуха» обретает откровенный характер вызова для инженерного мышления и творчества в период после изобретения воздушного шара, когда искусственный полет человека в принципе возможен, но на аппаратах легче воздуха, с одной стороны, и при наличии знаний аэродинамики и баллистики – с другой. 2) как «ученое незнание» или знание о незнании. Со времен Николая Кузанского очерчивание в знании зоны незнания широко используется как мотивирующий прием в организации исследований. Все географические знания получены экспедициями, направляемыми в те места земного шара, которые помечены «белыми пятнами» на его модели – глобусе. Аналогичную функцию выполняли сочинения типа «Мировых загадок» Геккеля, даже если они выражались в форме – «не знаем и никогда не узнаем», как у П. Дюбуа-Раймона. 3) как столкновение двух внутренне непротиворечивых знаний об одном и том же. Самым древним и классическим примером проблемы этого типа являются некоторые античные апории. В апориях элеатов упор делался на противоположности рассудочного вывода из данных чувственного опыта: «Стрела», «Ахиллес и черепаха» и др. (У поздних софистов и в рамках Мегарской школы (см. Сократические школы) более популярными стали иные, формально-номинативные парадоксы: «Лжец», «Брадобрей», «Лысый», или грамматические ловушки, например, «Рогатый», где не соблюдается закон тождества, хотя это может быть незаметным на некотором этапе развития логики). Функция проблем этого типа в развитии знания описывается схемой: тезис – антитезис – синтезис. Понятно, что проблемы второго и третьего типа сами могут становиться препятствиями в деятельности, особенно, если это деятельность, ориентированная на познание. Тогда логические парадоксы и «ученое незнание» (Николай Кузан-ский) сами становятся вызовом, а проблема – объектом пересечения логики, онтологии и этики. Основная трудность проблем и П. состоит в том, чтобы тезис и антитезис относились к одному и тому же объекту. В противном случае получается просто паралогизм или логическая ошибка – нарушение закона тождества. Поэтому нельзя представлять П. просто как оппозицию двух логических суждений, это только форма выражения проблемы. В П. противопоставляются типы и формы знания, способы и методы доказательства и обоснования. Для античности было актуальным противопоставление застывшего традиционного знания и обычая, с одной стороны, и динамичного полисного политического знания, с другой, чувственного обоснования знания обывателя и противоположного ему рассудочно-абстрактного обоснования и доказательства софиста или философа. Схоласты пытались добиться согласования «двух истин»: истины откровения (теология) и истин разума и здравого смысла (философия и практическая жизнь). Для методологов науки Нового времени (Галилей, Ф. Бэкон, Декарт) принципиальное значение приобрела оппозиция дедуктивного вывода и индуктивного экспериментального доказательства (рационализм и эмпиризм). Кант специально останавливается на проблемах чистого разума – антиномиях, а Гегель формулирует для работы с ними законы «единства и борьбы противоположностей» и «отрицания отрицания». После Канта и Гегеля к П. перестали относиться как к предмету философских спекуляций. Проблемы стали материалом и содержанием методологической рефлексии. Различные направления методологии разрабатывали техники П. и определяли разные функции проблем в структуре метода. Предлагалось даже выделение исследований проблемы в специальную дисциплину – апоретику (Н. Гартман). В 19 в. остро стояла проблема применимости естественнонаучного метода в гуманитарных исследованиях, а в 20 – актуализировалась оппозиция натуралистического и деятельностного подходов в науке, инженерии и гуманитарной практике. Итак, П. может быть представлена как организованность трех действительностей: критико-онтоло-гической (отнесение тезиса и антитезиса к объему, причем одному), логико-технической (форма выражения и техники П.) и этической (субъективация вызова, прагматический мотив поведения и деятельности). Так, например, Галилею при сравнении двух утверждений «ускорение свободного падения зависит от массы тела» и «ускорение свободного падения – константа» пришлось провести онтологическую критику и показать, что эти утверждения относятся к разным объектам: к падению тел в воздухе и к падению теп в идеальной пустоте. Затем ему пришлось отказаться от формально-логических рассуждений Аристотеля и воспользоваться формой представления движения, предложенной Николаем Оре-мом. Кроме того, ему пришлось принять вызов и набраться смелости для противостояния авторитету Аристотеля. Таким образом, проблема может быть понята только как историческое явление или как организованность в исторической практике. Как триединство онтологии, логики и этики она может быть решена, диалектически снята в синтезисе, или она может утратить актуальность, после чего в культуре сохраняется только логическая форма выражения проблемы, которая уже ни для кого не способна стать вызовом. Кроме того, могут измениться объектные представления (идеальная пустота Галилея и торричелева пустота, эмпирически открытая много лет спустя), может измениться научная парадигма. А если мотивирующий заряд проблемы сохраняется для философа иной эпохи (например, апория «Лжец» для Рассела), то выражается она уже в иных знаках, логиках и языках. В истории философии и науки проблемы имеют самостоятельное значение независимо от их решения. Например, как аргумент в критике – парадокс «третьего человека», сформулированный Аристотелем в «Метафизике» для критики платоновского мира идей; как тема философствования или предмет многолетней дискуссии – проблема универсалий в средневековой философии, или психофизическая проблема в физиологии и психологии 19 в. и т.д.; как инструмент фальсификации научной теории (Поппер) – проблема свободного падения тел, сформулированная Галилеем для фальсификации представлений Аристотеля, или почти аналогичная галилеевской проблема неаддитивности света, возникшая в классической физике после эксперимента Майкель-сона-Морли.

    ПРОВИДЕНИЕ – см. ПРОВИДЕНЦИАЛИЗМ

    ПРОВИДЕНЦИАЛИЗМ

    (лат. providentio – предвижу) – специфическая для теизма концепция истории, в свете которой исторический процесс мыслится как реализация Божественного промысла, имеющего своей целью спасение человечества (см. Теизм). Может быть рассмотрен как результат апплицирования на социальную сферу парадигмальной интерпретационной матрицы теургии (см. Теургия). Концептуальные основы П. заложены в трактате Августина «О Граде Божием» и связаны с эсхатологической идеей о втором пришествии. П. фундирован презумпцией непостижимости Божьего промысла: от исходной максимы «неисповедимы пути Господни» – до концепции «иронии истории» в современных версиях протестантизма, что задает концептуальный контекст, в рамках которого проблема свободы воли оказывается принципиально неартикулируемой: трактовка провидения как предопределения связывает индивидуальные проекции феномена благодати и перспектив спасения с изначальным определением Богом того или иного субъекта к спасению в соответствии с высшим и недоступным человеческому пониманию целевым планом (наиболее ярко – в кальвинизме). Однако, если исходная парадигма П. («Бог работает через человека») делала акцент на Божественном провидении и семантически исключала индивидуальное целеполагание из эволюционного разворачивания исторического процесса, то в современных версиях протестантской этики акцент смещен к человеческому полюсу приведенной формулы: «человек реализует волю Божью» (теология «смерти Бога» (см. Смерть субъекта) и программа «евангельского христианского атеизма» – У. Гамильтон, Д. Бонхеффер, Т. Альтицер и др.). П. выступает концептуальной основой христианской историографии – начиная с предложенной Августином трактовки истории как эсхатологического пути к «Царствию Божиему» и вплоть до историографической концепции Л. Ранке и Ф. Шлегеля и ее современных интерпретаций в неотомизме; аналогично – в протестантизме, как в ортодоксальных его версиях (социальные модели У. Фитча, М. Минкса, М. Марти), так и в модернистских (от диалектической теологии до «теологии надежды»: Тиллих, Р. Нибур, М. Мольтман, Г. Ваханян и др.).

    ПРОГНОЗ

    – вероятностное суждение о состоянии какого-либо явления в будущем, основанное на специальном научном исследовании (прогнозировании). В зависимости от характера взаимосвязи в рамках формирования П. «предсказания» (описания возможных или желательных состояний, перспектив, решений проблем будущего) и «предуказания» (собственно использования информации о будущем в целенаправленной деятельности, в решении этих проблем) выделяются два вида П.: естествоведческие и обществоведческие. В естествоведческих П. взаимосвязь «предсказания» и «преду-гадания» незначительна; это П. метеорологические, гидрологические, геологические (относительно явлений литосферы), биологические (например, заболеваемость в растительном и животном мире), медико-биологические (болезни человека), научно-технические (в узком смысле – состояния материалов, режимы работы устройств и др. явления техносферы), космологические (различные явления космосферы), физико-химические (явления микросферы). В «обществоведческих» П. взаимосвязь «предсказания» и «предуказания» настолько велика, что может вызывать саморазрушение или самоосуществление П. действиями людей на основе различных решений, в т.ч. принятых с учетом П. К ним относятся П. научно-технические (в широком смысле – относительно научно-технического прогресса), социально-медицинские (относительно здравоохранения, а также физкультуры и спорта), социально-географические (о перспективах освоения земной поверхности и мирового океана), социально-экологические (перспективы отношений системы «общество – природная среда»), социально-космические (перспективы дальнейшего освоения космоса), экономические, собственно социальные (социологические), психологические (личность, ее поведение, деятельность), демографические, филолого-этнографические, архитектурно-градостроительные, образовательно-педагогические, культурно-эстетические (материально-техническая база культуры), государственно-правовые и юридические, внутриполитические, внешнеполитические, военные и др. Общественные явления могут быть трансформированы средствами социального управления; соответственно обществоведческое прогнозирование ориентировано на выработку рекомендаций по оптимальному воздействию средствами планирования и управления на предсказываемое явление. Могут быть выделены также по преимущественной ориентации П. поисковые и нормативные. Поисковые отвечают на вопрос, в каком направлении пойдет развитие и что вероятнее всего произойдет при сохранении существующих тенденций, основываясь на условном продолжении их в будущее. В этом случае на определенной шкале (поле, спектре) происходит построение функции распределения вероятности (невероятно – менее вероятно – более вероятно – наиболее вероятно при существующих тенденциях). При нормативном прогнозировании предполагается достижение желательных состояний явлений на основе заранее определяемых норм, идеалов, целей; нормативный П. отвечает на вопрос – как достичь желаемого? Та же функция распределения при этом строится в обратном порядке – от заданного состояния в будущем к наблюдаемым тенденциям с выявлением необходимого внесения корректив. «Естествоведческие» П. могут быть только поисковыми в соответствии с уровнем воздействия человека на природу. Оба типа прогнозов возможны лишь в области социальных явлений и процессов. Наряду с типами П. первого порядка (поисковыми и нормативными) выделяются подтипы П. второго порядка, связанные с формами конкретизации управления и включающие у себя оба типа первого порядка каждый: П. плановые (определяющие направление и характер ориентации планирования для эффективного достижения поставленных целей), программные (определяющие конкретные пути, меры и условия для достижения желаемого), проектные (П. конкретных образов явления в будущем при допущении ряда отсутствующих условий), организационные (П. текущих управленческих решений, их ориентации для достижения предусмотренного желаемого состояния явления, поставленных целей), целевые П. (определяющие, что именно желательно и почему). По периоду упреждения П. делятся на текущие (на перспективу, на протяжении которой не происходит существенных изменений объекта исследования), краткосрочные (на перспективу только количественных изменений в объекте), долгосрочные (на перспективу не только количественных, но и преимущественно качественных изменений), среднесрочные (на перспективу между кратко – и долгосрочными с преобладанием количественных изменений), сверхдолгосрочные (когда значительные качественные изменения дают возможность говорить лишь о самых общих закономерностях развития объекта). Текущим П. соответствует масштаб дней, часов, недель – до 1 месяца; краткосрочным – 1-5 лет, обычно до года; среднесрочным – 5-10 лет; долгосрочные – от 10-15 до 20-30 лет, обычно 15 лет; сверхдолгосрочные – за пределами долгосрочных.

    М.Н. Мазаник

    ПРОГНОЗИРОВАНИЕ

    – в узком значении – специальное научное исследование перспектив развития какого-либо явления. П. в этом значении выступает в качестве формы научного предвидения. По предмету могут быть выделены П. естествоведческое и обществоведческое. Объекты естествоведческого П. характеризуются неуправляемостью или незначительной степенью управляемости; предсказание в рамках естествоведческого П. является безусловным и ориентированным на приспособление действий к ожидаемому состоянию объекта. В рамках обществоведческого П. может иметь место самоосуществление либо саморазрушение прогноза как результат его учета. Т.обр., П. управляемых процессов (гл. обр. обществоведческое П.) ориентируется на оценку вероятного (при условии сохранения наблюдаемых тенденций) и желательного (при условии заранее заданных норм) состояний объекта с целью оптимизации принимаемых решений (поисковые и нормативные прогнозы соответственно). Источниками информации о будущем, лежащими в основе П., являются: основанная на опыте, аналогии оценка путей развития и перспектив прогнозируемого явления; экстраполяция известных тенденций; модель состояния явления в будущем, основанная на учете изменения (желательного или ожидаемого) тех показателей, перспективы развития которых достаточно известны. Соответственно возможны три основных класса методов П. в социальной сфере (используемых как взаимодополняющие): 1) опрос населения (экспертов) с целью упорядочения, объективизации субъективных оценок прогнозного характера; 2) экстраполирование и интерполирование – построение динамических рядов развития показателей прогнозируемого процесса; 3) моделирование – построение поисковых и нормативных моделей с учетом вероятного или желательного изменения прогнозируемого явления на основе наличных данных о масштабе и направлении изменений. В П. используются методы аналогии, индукции и дедукции, статистические, экономические, социологические и др. Типовая методика П. включает следующие этапы: 1) предпро-гнозная ориентация (определение объекта, предмета, проблемы, цели, задач, времени упреждения, рабочих гипотез, методов, структуры, организации исследования); 2) сбор данных прогнозного фона (т.е. влияющих на развитие объекта по непрофильным, смежным отраслям П.); 3) построение исходной (базовой) модели (т.е. системы показателей, параметров, отображающая характер и структуру объекта); 4) поисковый прогноз (проекция в будущее исходной модели по наблюдаемой тенденции с учетом факторов прогнозного фона; цель – выявление подлежащих решению перспективных проблем); 5) нормативный прогноз (проекция исходной модели в будущее в соответствии с заданными целями и нормами по заданным критериям); 6) оценка степени достоверности и уточнение прогностических моделей; 7) выработка рекомендаций.

    М.Н. Мазаник

    ПРОГРАММА

    (греч. programme – объявление, предписание) – способ пошаговой (поэтапной) организации деятельности по развертыванию какого-либо содержания, а также по организации и реализации познавательных (исследовательских) содержаний и процедур. Конечная цель, которую призвана реализовать П., всегда формулируется как возможная, желательная, должная, соотносимая с каким-либо идеалом, предполагающая вариативные пути своего достижения и не содержащая изначальных гарантий своей реализуемости. В этом отношении она отличается от «сценарного» способа организации деятельности, где цель (финитность) предзада-ется изначально, хотя и может варьироваться в зависимости от индивидуального мастерства социальных акторов. П. предполагает свое переопределение, перезадание, как минимум – уточнение (если она задается жестко) в ходе реализации каждого из этапов (шагов) – как в плане удержания продуцируемых новых содержаний, требующих постоянной рефлексии над собой, так и в плане отслеживания процедур деятельности и оценки их эффективности. Каждое последующее решение принимается на основе реализации предыдущих, ретроспективно видоизменяя и их. Таким образом, внутри принятой П. субъект приобретает достаточную автономность и активную позицию. В этом отношении П. противостоит «рецептурному» способу задания деятельности, предполагающему точную выверенность каждого шага и решения и запрещающему какую-либо самодеятельность субъекта, который обязан строго следовать предписанному плану. Сам же «рецепт» обнаруживается через серию проб и ошибок, а будучи найденным, догматизируется и транслируется в последующем без каких-либо изменений. Разные «рецепты» предполагают строго разграниченную локализацию в социокультурном пространстве, они закрепляются за конкретными носителями, максимально ограничивающими к ним доступ «другим», т.е. носителям иных «рецептов». Поэтому даже если какие-то изменения в «рецептуре» и происходят, то они не «публикуются», а наоборот, скрываются. Своеобразное сочетание П. и рецепта представляет собой канон. Последний предполагает программное поле, содержащее внутри себя возможные варианты решений и действований, но последние оформляются как «рецепты», что, порождая индивидуальную стилистику, препятствует выходу за пределы канона. Канон нельзя поменять, как можно поменять П. П. и канон можно рассматривать как метатексты, содержащие правила построения конкретных текстов. Однако, если канон направлен на закрепление традиции, и личностное начало в нем вторично (рукой иконописца водит Провидение), то П. пре-зентирует собой тип инновационной практики, в которой личный вклад каждого строго фиксируется и налагается запрет на повтор и плагиат. Кроме того, если канон развертывается по линейной схеме (предписанная последовательность шагов), то П. может (и в последнее время все больше) строится по многоуровневой схеме, где программирование отдельных задач идет параллельно друг другу и постоянно накладывается друг на друга. В этом отношении работа с П. близка работе со схемами (схемотехниками), однако в отличие от последних, программирование всегда предполагает выход в «натурный» режим работы, свою предметную (объективированную, развертку. В более узком смысле понятие П. как способа организации и реализации исследовательских и познавательных содержаний и процедур наиболее отчетливо презентируют П. социологического исследования, с одной стороны, и концепция «сильной П.» как способа удержания когнитивной рамки в целом, – с другой. П. социологического исследования понимается как документ, содержащий изложение теоретико-методологических предпосылок, структурирование концепции, целей и гипотез реализуемого проекта (методологическая часть П.) с пошаговым прописыванием процедур и техник его развертывания, а также способов контроля (проверки, анализа и рефлексии), получаемых в исследовании содержаний (процедурная часть П.). Проект «сильной П.» был оформлен в рамках социологии знания в книге Д. Блура «Знание и социальные представления» (1976). Знание понимается здесь прежде всего как определенный культурный ресурс, позволяющий упорядочивать действительность и осуществлять контроль над ней, в частности – через владение коммуникациями. Это предполагает социально поддерживаемое согласие относительно возможных способов работы со знанием и постоянную модификацию имеющихся понятийно выраженных содержаний знания. Таким образом «сильная П.» определяется не только своими способностями рационально организовывать знание, но и, программируя действия людей, задавать определенные социальные порядки. Тем самым происходит замыкание узкого и широкого понимания П. в общей социальной рамке и универсализация программных типов организации содержаний и деятельностей, по край-нейней мере, внутри европейского культурного ареала.

    ПРОГРАММИРОВАНИЕ

    – особая форма организации проблемного мышления и деятельности, предполагающая составление программы; П. – форма связывания идеальной и социокультурной действительностей, своеобразный способ перехода из одной в другую. Поскольку программа должна обеспечивать прорыв в будущее, поскольку П. выступает средством организации работы и самоорганизации ее участников не только в условиях неопределенности, но и в условиях недостаточности средств и методов, онтологических картин и представлений. П. обеспечивает развитие и сохранение со-циотехнических систем, систем профессиональных деятельностей. При этом П. задается как ряд этапов, на которых постоянно производится проектная работа: создание альтернативных и конкурирующих проектов. Проблемный характер мышления и деятельности проявляется при П. в том, что оно включает в себя постоянный процесс проблематиза-ции (еще не решенные проблемы и задачи, еше не выполненные работы: «пустоты» непрерывно оконтуриваются, прорисовываются, а затем заполняются; в ходе же их заполнения прорисовываются новые «лакуны» – ставятся новые задачи и проблемы, которые необходимо решить в рамках данной программы). Программная организация работ в корне отличается от плановой по ряду методов: 1. Программу нельзя построить, а потом реализовать. Потсроение программы включает ее реализацию, ибо П. – средство соорганизации работ, которые выполняются в контексте и процессе П. Иначе говоря, программа апплицируется на человеческую деятельность, особым образом эту деятельность структурируя и организуя. Таким образом, программа естественным образом переходит или переростает в реализацию. 2. Программа не может быть привнесена извне. Программная организация предполагает, что каждый участник работы, исполнитель, сам программирует свою работу, но обязательно в рамках и контексте целого, – иначе он не сможет самоопределиться и прорисовать ситуацию. Следовательно, П. – по своей сути – демократическая форма организации коллективной работы. 3. Источником развития П. выступают конфликты, а механизмом его разворачивания – проблематизация. Различие ценностных ориентаций, разнонаправленность целей и интересов участников общей работы непрерывно порождают конфликты. Если при этом в споре рождается истина, мы получаем задачу, которую надо решать. (Чаще же в споре рождается проблема, требующая для своего решения разработки специальных средств и методов. Это уже задача науки и методологии). 4. Характерная черта П. – проблемная организация работ (в отличие от задачной), благодаря которой дело движется не только вперед – на раз и навсегда зафиксированном уровне понимания ситуации и целей, – но и вглубь: мы периодически пересматриваем свое самоопределение, цели, ситуацию, сообразуясь с непрерывно перестраивающейся программой. (Но и наоборот: пересмотр целей, ситуации заставляет нас менять и перестраивать программу). Движение вперед – к уже поставленным целям – обеспечивает функционирование программы, движение вглубь – к пересмотру целей – ее (и наше) развитие. Такое двойное движение накладывает запрет на последовательное выполнение отдельных видов работ, входящих в схему П. Поэтому их приходится выполнять одновременно: в частности, одновременно с ее разработкой начинается реализация программы или (точнее) разработка и реализация программы (в отличии от плана или проекта) не разделяются. 5. Обоснование входит в программу как ее органичная составная часть, т.е. программа не нуждается в отдельном обосновании. Основанием программы оказывается неудовлетворенность ее авторов и исполнителей существующей ситуацией, которая находит отражение в прорисовке ситуаций, самоопределении и целепологании. Именно этот блок выполняет функции ее обоснования. В этой связи программа может оформиться в любой точке общества: она может стать продуктом деятельности любого субъекта, начавшего анализировать ситуацию, в которую он так или иначе вписан, и которая его – по тем или иным причинам – не устраивает. Это и есть то, что называется инициативой, но облеченной в особую, программную форму. Т.о., понимание П. как гуманитарной технологии представляет его как мысленную имитацию, проигрывание предстоящей деятельности в целом, которая по мере осуществления переходит непосредственно в ее исполнение. Путем П. реализуется управление как особый вид профессиональной деятельности. При этом П. предполагает смену естественнонаучного подхода на деятельностный, который так или иначе включает искусственную компоненту, требует критического анализа, оценки и проблематизации настоящего, т.к. в рамках естественнонаучного подхода строительство будущего невозможно в принципе: естественная наука лишь прогнозирует будущее своих объектов, которое нам неподвластно и от нас не зависит. Гуманитарное П. позволяет, наряду с известным, программировать также и неизвестное. Следовательно, субъект П. должен иметь средства и методы фиксации этого неизвестного (знание о незнании) и его преобразования в известное. Программа считается законченной (реализованной) со снятием проблем, лежащих в ее основании, или решением задач, ее породивших.

    С.Б. Савелова

    ПРОГРАММИРОВАННОЕ ОБЩЕСТВО

    – разновидность широко распространенной в западных странах теории постиндустриального общества. Сторонники концепции П.О. (Турен и др.) считают, что постиндустриальное общество, в котором возрастающую роль играют компьютерные системы, соединенные в мощные коммуникационные сети, и их программное обеспечение, становится в самой своей глубинной сущности обществом программируемых коммуникаций. Одна из примечательных его особенностей – резкое увеличение масштабов и разнообразия информации и связанное с этим возрастание возможностей выбора человеком тех или иных информационных потоков. Об этом, в частности, свидетельствует большой и неуклонно возрастающий интерес к доступу к различным культурам, отдаленным от нашей как во времени, так и в пространстве. А эта тенденция приводит к включению практически всех категорий населения во все более интенсивные коммуникации и обмены различными культурными ценностями и идеями. Все это резко расширяет социальное пространство для все более разнообразных культурных нововведений. В итоге расширяются возможности модернизации ценностных ориентаций, установок, жизненных позиций, открываются новые благоприятные пути к более открытому обществу. Но возрастающая открытость общества отнюдь не сопровождается снижением его конфликтности. В отличие от индустриального общества, где основной классовый конфликт воплощен в противоборстве рабочего с боссом, в П.О., основной социальный конфликт пролегает между механизмом производства и управления, с одной стороны, и самим потребителем, с другой. Поскольку это общество становится более активным, мобильным и самоорганизующимся, способным создавать и реализовать все новые модели управления и культурных нововведений, постольку в нем возникает все более разнообразный и широкий спектр различных социальных действий и движений. Все эти разнородные и разнонаправленные действия и движения резко усиливают жизненность и распространенность конфликтных взаимодействий, и это, в свою очередь, способствует более быстрой и эффективной адаптации социальной системы, ее отдельных сегментов к изменяющейся социокультурной и экологической ситуации. Такая насыщенность нововведениями всех сторон П.О. приводит к резкому возрастанию значимости для всех социальных субъектов их индивидуальности и идентичности. Идентичность в таких условиях индивидуализируется и оказывается неразрывно связанной со все более разнообразными инициативами, устраняющими со своего пути традиционные барьеры (пример тому – движение контркультуры, «зеленых» и др.). П.О. наделяется в рамках данной концепции двумя важными отличительными чертами: 1. П.О. является частью природы и вместе с тем ответственно за защиту природы; 2. П.О. больше не признает над собой никакого божества, кроме себя самого, поскольку обладает способностью трансформировать себя почти полностью или даже разрушить себя. Вот почему П.О. в качестве целого должно рассматриваться как система деятельности, в которой все более важную роль играют культурные нововведения. Вследствие этого, считает Турен, говоря о П.О., было бы более корректно слово «общество» заменить словом «культура», указывая тем самым, что оно соответствует более сложной, менее механической и менее стабильной модели организации, открытой для разнообразных трансформаций. В этой социальной системе углубляется разлад между социальными отношениями, гражданским обществом и государством. В ней область конфронтации постоянно приближается к области знания и идей, а сердцевину социальных конфликтов составляет интеллектуальный мир, способствующий самопорождению и углубленной саморефлексии социальной системы.

    ПРОГРЕСС

    – тип, направление развития, характеризующееся переходом от низшего к высшему, к более совершенным формам, что выражается в их более высокой организации, адаптации к среде, росте эволюционных возможностей. О П. можно говорить применительно как к системе в целом, так и к отдельным ее элементам и параметрам. Понятие П. соотносительно понятию регресса – такому направлению развития, для которого характерны явления деградации, снижения уровня организации, сужение поля возможностей. Применительно к истории человечества П. традиционалист-ски трактовался как социальный П. Представления об определенной направленности социальных изменений идут из глубокой древности. Античные авторы приходят к выводу о наличии только умственного П.; в нравственном отношении человечество регрессирует (Сенека), в социально-политическом – имеет место постоянный циклический круговорот (Платон, Аристотель). Идею П. как движения к некоему будущему совершенству привносит христианство, что, в частности, свидетельствует о религиозной составляющей теорий П., всегда (в основном неявно) в них присутствующей. Христианство формулирует идею нравственного П., опирающегося на свободный выбор личности. При этом достижение совершенства (спасения) выносится за пределы истории, когда в результате эсхатологической катастрофы наступит Царство Божие. Выдвигалась, правда, и другая концепция (хилиазм), утверждавшая возможность светлого конца истории (Тысячелетнего Царства Христова) уже здесь, на земле. Именно эта идея оказала ключевое влияние на множество последующих концепций П. В 18 в. формулируется светская версия идеи П. На основе успехов естествознания в его механистической форме, утверждавших единство эволюцио-низируюшего мира, а также единство исторического процесса (Вико, Гердер), мыслители этого столетия (Тюрго, Кон-дорсе, Кант и др.) приходят (в духе фаталистического оптимизма) к выводу о неизбежности бесконечного, исключающего какой-либо регресс, совершенствования общества на основе торжества научного метода, разума, просвещения, которые приведут к идеальному обществу и идеальному человеку. Мыслители 19 в. обращают внимание на подчеркнутую еще Руссо противоречивость П. и стремятся дать научное обоснование путей и этапов прогрессивной эволюции, включающей в качестве необходимого элемента и регрессивные изменения. Т.обр., было снято отождествление П. и эволюции. При этом неизменной осталась идея о грядущем торжестве разумно устроенного общества: либо это самопознание абсолютного духа, воплотившегося в своей истине в идеальном государстве (Гегель); либо это торжество науки и положительной философии в конечной гармонической индустриальной стадии эволюции (Сен-Симон, Конт); либо это закономерное движение от одной общественно-экономической формации к другой, когда в результате неизбежной пролетарской революции завершается предыстория человечества («царство необходимости») и начинается его история («царство свободы») в форме планомерно организованного коммунистического общества (Маркс). Иными словами все теории П. 18-19 вв. исходят (в духе хилиазма) из веры в возможность «земного рая», высказывая убеждение (особенно теории 19 в.), что человечество уже приближается к заключительной стадии своего существования и что известна та истина, которая приведет людей к этому высшему и последнему пределу истории. А поскольку научно доказать это было невозможно, то теории П. приняли форму светской религии спасения через имеющее абсолютный характер общественное начало. Совершенное состояние мыслилось как прерывание истории чудесным образом, причем чудо это трактовалось как всецелое и всеобщее. Социальные процессы 19 и особенно 20 в. обнаружили явное несоответствие реальности разнообразным оптимистическим версиям П., в том числе и их новейшей технократической интерпретации. Оказалось, что прогрессивные изменения в одних измерениях сопровождаются регрессом в других, что сведение П. к любому одному аспекту деструктивно для системы в целом, ведет к деградации общества и человека. Обсуждение проблемы цены П. привело к широкому распространению идущего от Ницше и др. умонастроения «разочарования» в П., рассматривающего историю как упадок и регресс, а саму идею П. как суеверие. Современная социальная мысль отказывается от идеи совершенного общества, которое якобы преодолеет трагизм и страдания человека, подчеркивает необходимость выявления личностного смысла П., который не может быть сведен только к изменению социальных форм, вера в однозначную спасительность которых безответственна. Причины кризиса идеи П. – в сути самой индустриальной эпохи, ее неуемного стремления к обладанию, абсолютной свободе и безбрежному счастью, что ведет к росту агрессивности и насилия по отношению к природе и человеку. Одновременно это и кризис классического рационализма. Иными словами, необходим отказ от мысли, что возможна такая идея, которая откроет абсолютную форму жизни, и от надежды, что когда-нибудь такой счастливый эпилог исторической драмы будет достигнут.п. в истории должен быть понят не как достижение земного рая, а как постоянное стремление к вечному идеалу, как неустанные попытки его осуществления в повседневности (Бердяев, Ортега-и-Гассет, Фромм, Новгородцев и др.). Особую сложность представляет проблема критериев общественного П. В истории социальной мысли при всех частных нюансах можно выявить два пути решения проблемы в зависимости от того, какое начало считается исходным – общество или личность. В первом случае критерием П. признается становление социальных форм, обеспечивающих организованность общества как целого, что и определяет положение человека. В качестве ключевого, а иногда и единственного условия этого рассматривают развитие производительных сил на основе научно-технического П. (Гегель, Конт, Маркс, Спенсер, Ростоу и др.). При втором подходе критерий П. усматривается в положении человека в обществе, в уровне его свободы, счастья и благоденствия, в социальном самочувствии и цельности личности, степени ее индивидуализации (Михайловский, Сорокин, Фромм и др.). Исторический опыт показывает, что вторая позиция более реалистична и одновременно универсальна и гуманистична, ибо, признавая несомненную проблематичность человеческого существования, она обосновывает идею, что мир личности шире и глубже любой общественности, он бесконечен, а потому не «обетованная земля», а непреклонная личность – последняя опора социума, чем утверждается подлинное бытие индивида в форме его внутренней созидательной активности. Личность в таком случае выступает не как средство, а как цель и критерий П. Однако при этом возникает вопрос о «единице» измерения счастья и свободы личности, о способах ее связи с интересами целого, особенно в свете широко распространенных идеологем, что одни поколения должны страдать, чтобы обеспечить счастье других. За этой проблемой скрыт спор абсолютного индивидуализма (Ницше) и абсолютного коллективизма (марксизм). Решение проблемы может быть следующим: «Свободная личность – вот основание для построения общественного идеала, но личность, не отрешенная от связи с другими, а носящая в себе сознание общего закона и подчиняющая себя высшему идеалу» (Новгородцев). Основой этого является абсолютный идеал добра (утверждение безусловного нравственного достоинства личности), воплощенный в системе абсолютных ценностей. Этот идеал имеет внеопытное происхождение и удостоверяется только верой, но исторический опыт (особенно 20 в.) показывает, что отказ от него и абсолютизация каких-либо относительных ценностей неминуемо ведут к социальному регрессу. Поэтому для спасения цивилизации, для ее подлинного П. необходим новый гуманизм, человеческая революция в форме изменения отношения человека к себе и другим, становление культурного универсализма (Бердяев, Фромм, А. Печчеи, Ясперс и др.). Современное понимание П. отвергает идею неумолимости П. в силу объективных социальных законов и строит свои рассуждения на принципе «есть надежда на переход к миру лучшему, чем наш», не считая этот мир окончательным. Социальный процесс включает различные тенденции, выбор которых в качестве прогрессивных (желательных) зависит от людей, а не изначально задан. Для понимания тенденций важны не столько описания будущего, сколько широкая социальная информация об опасностях настоящего, что позволяет людям делать правильный выбор. Иначе говоря, П. может быть понят как единство относительного и абсолютного: эволюция относительных явлений бесконечна и разнонаправленна, но на каждой ступени этого процесса осуществляется абсолютное, что и может быть признано за закон социального П. (Новгородцев, Булгаков). История не выстраивается в прямую линию, это совокупность множества ситуаций и форм, обязывающая признать единственной подлинной социальной реальностью живую человеческую личность, через которую должны быть осуществлены идеальные требования.

    ПРОЕКТ

    (лат. projectus – выступающий вперед) – прототип, прообраз предлагаемого объекта. Работа по созданию П. требует, во-первых, знания об объектах проектирования и знания о назначении и функционировании сферы деятельности (действительности), в которую вводятся преобразуемые объекты; во-вторых, знания методик и понятийных средств проектирования как специфической деятельности. Гипотетическое преобразование объекта связано не только с описанием данности, но учитывает также возможность практического приведения существующего объекта к тому виду, который задается в П. Основания, определяющие выбор направления преобразований (или идеалы), должны соотносится с широким контекстом системы, в которую входят изменяемые объекты. Желательное изображение объекта рассматривается в качестве П. в том случае, если оно реализуется в виде объекта или может быть реализовано. Оценивание П. не с точки зрения истинности – ложности, но реализуемости требует от объекта наличия свойств, поддающихся непосредственному воздействию преобразователя, что фиксируется в П. Задание объекта начинается с выделения процессов в этом объекте, прежде всего функции как осуществления вводимых преобразований. Процессы функционирования очерчивают границы объекта проектирования как системы. В соответствии с полученным способом функционирования выбирается обеспечивающий его материал. Специфический порядок выделения и организации объекта (обратный классическому естественно-научному) характеризует структуру проективного исследования. Понимание П. как одного из результатов методологической работы, которой охватываются познавательная, практическая и организационно-управленческая деятельности, распространяет принципы проектирования на научное исследование как таковое, что приводит к изменению типа объектов, которыми оперирует наука и изменению структуры научного познания.

    С.А. Радионова.

    ПРОЕКТИРОВАНИЕ

    – деятельность по созданию проектов. Исходя из этого определения, можно сказать, что П. характеризуется двумя моментами: идеальным характером действия и его нацеленностью на появление (образование) чего-либо в будущем. Эти две характеристики отличают П. как таковое от других широких (в некотором смысле предельных) типов деятельности, например, от исследования. Существуют самые различные виды, методы и способы П. Например, различают: техническое П. или П. по прототипам, т.е. организованное задачным образом (например, решение определенного круга задач при разработке проектно-сметной документации, разработка реализационных проектов по достижению заранее известных целей); гуманитарное П. или собственно П. в узком и точном смысле слова, с которым связана проблемная организация мышления и деятельности. Гуманитарное П. – это технология осуществления преобразований в том случае, когда результат проектного решения наперед неизвестен, технология, реализация которой обеспечивает развитие. Различие этих видов П. – теоретический спор, идущий в рамках особой проблематики: оснований или методологических принципов. Под методологическими принципами П. понимается совокупность сознательных, рефлексируемых и бессознательных, неотфлексированных установок, определяющих получаемый в итоге продукт по схеме акта деятельности (постановка задач; используемые для их решения средства; общая организация процесса и т.д.). В этих принципах выделяются два взаимосвязанных, но далеко не тождественных слоя: онтологический (слой видения и понимания) и организационно-деятельностный (слой действия и его организации). Без подобной двухслойности организации любой методологический принцип перестает работать. Любые преобразования осуществляются сперва в мыслительной имитации и лишь затем в действии. П. строится на основе работы по согласованию понятий, выстраиванию собственных представлений, т.е. концептуализации. Концептуализация тогда – средство формирования идеальной действительности; соорганизации разнонаправленных и многообразных течений; образования и самообразования, самосотворения участников процесса работы с будущим. В контексте гуманитарного П. концепция – это не научный прогноз, а проект, мыслительная конструкция, задающая место для заполнения идеальными представлениями будущего для тех, кто ее разрабатывает. В концепции, отвечая одновременно на вопросы, что и как делать и как устроен мир делания, мы обязаны получить механизм реализации своих замыслов. Именно концепция выступает соорганизующей рамкой полиологической организации деятельности, на основании которой рождается политика как средство реализации управленческой деятельности. В свою очередь, политика меняет ситуацию, а новая ситуация требует пересмотра концепции, т.е. перепроектирования. При этом реализуемость, практичность и эффективность замыслов оказывается прямой функцией принимаемых проектировщиками форм самоорганизации. Идеи и техники демократии участия выводятся из предположения, что нет и не может быть вопроса о том, кто из сторонников или противников проекта прав «на самом деле», потому что каждый прав по-своему. Рефлексия своей позиции как частичной, частной, находящейся в ряду других, в т.ч. и конкурирующих, вменена проектирующим самой ситуацией преобразований. Следовательно, если мы не хотим действовать силой или обманом, в гуманитарном П. оказывается безальтернативной полилогичная организация деятельности, возникает рациональность другого рода, чем в науке. Гуманитарное П. – это технология «работы с будущим», включающая в себя разработку замыслов преобразования мира (ситуации, деятельности и т.д.) и их реализацию, в результате которой преобразуемое становится не просто другим (как оно изменилось бы в ходе естественной эволюции), но именно таким, как было задумано. В таком случае будущее не прогнозируется, а строится. При этом разработка концептуального проекта есть собственно П., втягивающее в себя и процесс его реализации. Такого рода деятельность необходима при П. многокомплексных динамических систем, к которым можно отнести и образовательные системы. Ее осуществление возможно при появлении методологической позиции, которая не фиксируется институционально, а присваивается сообществом неформальным образом. Методолог не проектирует системы, он занимается соорганизацией деятельности субъектов, ее проектирующих. Могут быть выделены пять методологических принципов, которые достаточно полно очерчивают совокупность деятельностей и их возможную со-ор-ганизацию в общем процессе П. систем: 1. Построение взаимодействующей системы субъектов проетирования (их совместимость); 2. Развитие мыследеятельности как ядро создания и организации образовательных общностей; 3. Функциональная ориентация в проектируемую сферу других сфер деятельности (как ведущий процесс построения сферы образования); 4. Рефлексивное развертывание одновременных и взаимосвязанных процессов П. и реализации; 5. Индивидуализация П.Т.о. гуманитарное П. – это искусственное, целенаправленное, осуществляемое за счет собственных усилий преобразование, обеспечиващее развитие; форма (наряду с программированием) реализации проблемной организации мышления и деятельности. Гуманитарные проекты, в которых ответственность за реализацию своих идей должна ложится на плечи авторов-разработчиков, в принципе проверяются не на истинность, а на реализуемость.

    СБ. Савелова

    ПРОИЗВОДСТВО

    – одно из основных понятий социологических и экономических наук, отражающее активно-деятельный способ бытия человека в мире. Под П. понимают: 1) П. средств к жизни, удовлетворение потребностей (материальных, духовных); 2) П. самого человека (продолжение рода, воспроизводство человека как детерминированного культурой существа). Философские концепции П. развиваются в рамках выдвижения на первый план цивилизационных (организационно-технологических), а не идеологических аспектов. В подобном русле развивали свои идеи представители Франкфуртской школы. Технологический акцент – типичная черта концепций индустриального, постиндустриального, информационного обществ, модернизации производственно-технологических отношений. Высокая динамика изменений в П. как единой системе актуализировала проблему интерпретации философской, метанаучной, конкретнонаучной рефлексии, разработки методологии, способной обозначить основные подходы к творческому применению нарабатываемых теорий, адекватной оценке ситуаций в П.П. не только идеальный тип, но и культурологическое явление. Поэтому в его исследовании важную роль играет теория культуры, дающая комплексное представление о региональных, национальных факторах в П. Футурология П. – это попытка прогнозировать динамику потребностей человека и способов их удовлетворения.

    А.И. Лойко

    ПРОКЛ, по прозванию Диадох, т.е. «преемник»

    (410-485) – греческий философ-неоплатоник. Родился в Константинополе, в 20 лет переехал в Афины. Учился в Александрии у грамматика Ориона, потомка египетского жреческого рода; математике – у Герона; ученик неоплатоника Плутарха и его дочери Асклепигении, по преданию посвятившей П. в тайные учения. Путешествовал по Азии, где, по словам биографа Марина, «не упустил знакомства с таинствами, древнейшие уставы которых еще блюлись в Азии». В 437 стал преемником учителя Сириана, руководил платоновской Академией. Аскет, пифагореец по образу жизни, не был женат, соблюдал посты по египетской религии и культу Кибелы, очищался священнодействиями в честь Матери Богов. Почитал орфические стихи, пророчества халдейских оракулов. Из нескольких тысяч страниц литературно-философского наследия П. многие остаются малоисследованными. Основные труды: «Элементы теологии» (211 тезисов системы неоплатонизма), «О богословии Платона», комментарии к 12 диалогам Платона, «О промысле, судьбе и о том, что в нас», «Орфическая теология», «Согласие между Орфеем, Пифагором и халдейскими оракулами», «Об ипостасях зла», комментарии к «Элементам» Эвклида (единственный сохранившийся труд по истории математики в древней Греции до Эвклида) и др. Философия П. основана на неоплатонических воззрениях. Согласно П., над всем существует Единое Первоначало, Божество как превосходящее всякое понятие и определение Сверхсущее и Неизреченное (общая идея для восточной мистики и эзотерических учений). Начало мира составляют «три ипостаси» – Единое или Благо, Ум и Мировая Душа (ср. у Платона, Плотина). Развитие мира происходит по закону триад: все существа, группы и иерархии существ проходят три ступени жизни: 1) пребывание в Едином и в единстве с Ним, это – жизнь в Неделимом Начале, Отце, Потенции; 2) выступление из себя, эманация и дифференциация, переход во множество, это жизнь в Матери, Женском Начале, Силе, энергии; 3) возвращение к себе, возведение расторгнутого множества в единство, синтез. (Похожая тройственная схема применялась Гегелем в его диалектической философии Абсолютного духа). Космогония П. строится на движении (эманации и эволюции) иерархического универсума: трех ипостасей в единстве – Единого, Ума и Мировой Души. В Едином пребывают сверхсущие единицы – божественные существа – в гармонии и абсолютном единстве. Единое порождает Ум, в котором развиваются триады сущих умов. Они составляют умопостигаемый мир (мир идей, мыслей, первообразов). Мифологическая философия Ума у П. основана на мистике божественных чисел, греческой мифологии и теогонии. Ум эманирует в Мировую Душу. Мировая Душа связывает умопостигаемый мир с чувственным и расчленяется на множество иерархически расположенных существ: божественных, демонических, астральных, животных, человеческих. Они соединяются с материальным миром, в котором проходят процессы совершенствования. По П., причина зла не в материи, а в отвращении человека от умопостигаемого мира (мира высоких мыслей) и привязанности к чувственным предметам. П. признает древнее учение индусов, египтян и греков о переселении душ, но не допускает переселения человеческих душ в животные тела. Задача человека – познать высшую силу души, которая находится выше ума и способна к восприятию абсолютно-единого, т.е. того, что выше всемирного Ума (ср. Атман в индуизме, «огненное зерно» в Агни-Йоге). П. называет эту высшую силу «цветом нашей сущности», «тем единым в душе, что лучше и ума в ней». Последняя цель человека – мистическое слияние с Божеством. Оно происходит через действие трансцендентальной силы души, которое П. называет мистическим энтузиазмом или священным безумием. Человек готовит себя к восприятию ее духовной практикой самосовершенствования. П. выделяет три главных принципа нравственной жизни: 1) чистая любовь (ср. Эрос у Платона); 2) умозрительное познание истины (созерцание); 3) дела веры и благочестивые упражнения – молитвы, жертвоприношения и теургия с применением музыки и поэзии (ср. в школах Пифагора, поэзия у Ауробиндо Гхоша). Крупнейшие последователи П. – Николай Кузан-ский (Запад), Иоанэ Петрици (Восток). Философско-религиозное учение П. – одна из крупнейших попыток в античной истории философии свести всю совокупность религиозных, научных знаний в одну завершенную систему. Оказал существенное влияние на становление монотеизма (см. Христианство).

    ПРОЛЕГОМЕНЫ

    (греч. prolegomena – говорить наперед) – в западноевропейской интеллектуальной традиции определенный объем предварительных замечаний о предмете, архитектонике, целях, задачах и методах той или иной научной дисциплины. Кант обозначил введение к «Критике чистого разума» – «Пролегоменами ко всякой будущей метафизике, могущей возникнуть в качестве науки». П. традиционно призваны постулировать статус науки, дисциплины в системе рационального знания, обусловливаемый ее функциями в последнем. Элиминация так называемого «основного вопроса философии» из структуры П. философского знания является свидетельством ее позитивной деидеологизации, демифологизации и внутреннего освобождения.

    ПРОПЕДЕВТИКА

    (греч. propaideio – предваряю) – сокращенное изложение какой-либо науки в систематизированном виде, т.е. подготовительный, вводный курс в какую-либо науку, предшествующий более глубокому и детальному изучению соответсвующей дисциплины. В философской традиции до Канта П. часто называли общий курс аристотелевской логики, предваряющей изучение конкретных наук как специальных отраслей знания. Кант, в качестве философской П., предложил рассматривать свою трансцендентальную философию (в строгом смысле – трансцендентальную логику), исследующую источники и границы чистого разума. Гегель, в свою очередь, значение П. приписывал диалектической логике, предметом которой выступает мышление как таковое.

    А.Н.Шуман

    ПРОСВЕЩЕНИЕ

    – под П. принято понимать культурно-идеологическое и философское движение общественной мысли, связанное с эпохой утверждения капиталистических отношений. Будучи закономерной ступенью в культурном развитии любого государства, вступающего на путь индустриализма, П., независимо от национальных особенностей его проявления в той или иной стране, отличается целым рядом общих черт, среди которых: демократизм, связанный с необходимостью приобщения к культуре и знанию широких слоев общества; рационализм, означающий веру в неограниченные возможности человеческого разума (согласно Канту, П. – это «выход из состояния несовершеннолетия», которое есть «неспособность пользоваться своим рассудком без руководства с чьей-либо стороны… Имей мужество пользоваться собственным умом»); исторический оптимизм, вера в прогресс науки и общества, в наличие единых целей исторического развития. В строгом смысле слова П. впервые оформляется во Франции – стране, где его основные черты выразились с наибольшей классической четкостью и радикальностью, приобретая наиболее яркие и последовательные формы. Зародившись в начале 18 в., оно развивалось в обстановке острого кризиса абсолютизма, вплоть до начала французской революции 1789, свержения монархии и якобинской диктатуры. У истоков французского Просвещения стояли Вольтер, Монтескье, Ж. Мелье. С середины 40-х 18 в. развернули свою деятельность Ламетри, Дидро, Кондильяк, Руссо, Тюрго, Гельвеций и Гольбах. Начиная с этого времени, и вплоть до начала 1780-х ими, вместе с не прекращавшим свою деятельность Вольтером, были разработаны основные идеи просветительского мировоззрения: приоритет разума как высшей инстанции при решении всех проблем человеческого общества, свободомыслие и антидогматизм, антиклерикализм, политический радикализм. Передовые взгляды французских философов-просветителей в значительной мере определили содержание просветительской мысли в целом, оказав заметное влияние последующее развитие философии. Сравнительно поздно – с середины 18 в. – на путь П. вступила Германия, где в это время сложилась целая плеяда блестящих мыслителей: Виланд, Лессинг, Гердер, Клопшток, Гете, Шиллер и др., оказавшие большое влияние и по сути подготовившие почву для великих идеалистических систем Канта, Фихте, Шеллинга и Гегеля. В отличие от французского, немецкое П. отличалось крайне осторожным отношением к религии, что в определенной мере было связано с предшествующей П. эпохе Реформации, решившей часть крайне остро стоявших в католической Франции проблем или, по крайней мере, смягчившей их благодаря введению здесь специфически немецкой формы протестантизма – лютеранства. Другой особенностью немецкого П. явилось наличие здесь в отличие от ряда других стран объединяющей идеи, сумевший сплотить различных по духу его представителей – от самых радикальных до, в большинстве своем, очень умеренных. Такой стала идея национального единства немецкого народа, его права на свободное развитие национальной культуры, литературы и языка, что впоследствии во многом содействовало складыванию единого германского государства. Можно отметить такую черту немецкого П. в целом, и немецкой литературы, в особенности, как их высокую степень философичности, что во многом способствовало их единству с высочайшими образцами професиональной немецкой философии. Во второй половине 18 в. и в начале 19 в. просветительские идеи развиваются в Северной Америке (Франклин, Пейн), в России (Радищев, Новиков и др.). В Беларуси идеи гуманизма и П. получили развитие в трудах Нарбута, И.Я. Массальского, К. Бощеславского и др.

    ПРОСТРАНСТВО и ВРЕМЯ

    – философские категории, посредством которых обозначаются формы бытия вещей и явлений, которые отражают, с одной стороны, их со-бытие, сосуществование (в П.), с другой – процессы смены их друг другом (во В.), продолжительность их существования. В. и П. являют собой несущую конструкцию любой известной до сих пор объяснительной картины мира. Определение хотя бы в самом первом приближении масштабов в П. и ритмики смены во В. всех действительных и потенциально мыслимых природных и общественных систем как процедура представления фундаментальных параметров бытия являются необходимым условием не только процесса постижения мира человеком, но и осознание последним самого себя. Принципиально различными в трактовке П. и В. в истории философии выступали подходы, постулирующие их как: а) такие формы бытия, которые полностью автономны от тех явлений и вещных систем, которые в них «помещены» и в них существуют и являются; б) такие порядки, такие внутренние «меры» природно-социальных систем, которые задаются их взаимодействием и обусловлены их природой и характером. В модели мироустройства Ньютона П. и В. трактовались как однородные, универсальные и абсолютные формы бытия. Идеи «пустого» П. и абсолютного, автономного от человека В. были переосмыслены как философской традицией Декарта, постулировавшего их «заполненность» и обусловленность осуществляющимися взаимозависимостями и взаимодействием вещей и явлений, так и физикой 20 в., сформировавшей представление о едином «П.-В.», задающем многомерные метрики бытия и тем самым интерпретирующее В. всего лишь как одну из координат многомерного пространственно-временного континуума. В истории философии было принято различать «объективное» В., могущее фиксироваться соразмерно процессам в микромире либо ритмам движения небесных тел (и которому в таком смысле отказывает в праве на существование современная физика), и В. «субъективное», связанное с его осознанием людьми и распадающееся в зависимости от формы своей артикуляции на перцепту-альное и концептуальное. В рамках концептуальных моделей возможно многомерное пространство, не апплицируемое на трехмерный мир, и нелинейные модели течения времени. В философии 20 в. доминирует понимание В. как условия возможности, как предпосылки субъективности и объективности в любом их модусе, а, следовательно, постулирование того, что В. отсутствует и в субъекте, и в объекте, и «вовне» и «внутри» (Хайдеггер). См. также: Социальное время.

    ПРОТАГОР

    (480-410 до н.э.) – древнегреческий философ. П. – известнейший из софистов (называл себя «софистом и учителем людей»), один из основателей этой школы. Был близок к окружению Перикла. Сочинения П.: «Наука спора», «О первоначальном порядке вещей», «О государстве», «О добродетелях», «О сущем» и др. В 411 до н.э. был обвинен в атеизме и приговорен к смертной казни, книга «О богах» была сожжена. После помилования изгнан из Афин. П. при-писывется авторство фразы: «О богах невозможно знать ни того, что они есть, ни того, что их нет, каковы они по виду; а причина тому: неясность вопроса и краткость человеческой жизни». Главное положение философии П.: «Человек есть мера всех вещей – сущих в их бытии и несущих в их небытии». Невозможна всеобщезначимая истина. Всякое мнение, по П., истинно и всякая истина есть чье-то мнение. Для одного и того же человека никогда одно и то же не бывает истинным раз и навсегда, в различное время, ибо «тот же» человек становится другим человеком. В этом смысле, по мнению П., все относительно. Невозможно противопоставлять «человеческое» (основанное на чувственном опыте) знание «божественному» (проникающему в скрытую сущность явлений). Не существует, согласно П., никакой «сущности явлений», кроме собственно явлений. «П.» – название одного из сочинений Платона, в котором речь идет о поучительности добродетели и ее единстве.

    ПРОТЕСТАНТИЗМ

    (лат. protestans – протестующий) – 1) Антикатолическое движение периода Реформации. Термин «П.» входит в употребление после II Шпейерского рейхстага (1529), где пятеро немецких князей-лютеран и ряд имперских городов выразили протест против принятого большинством голосов решения об отмене действовавшего в Германии (с 1526) принципа «чья власть, того и вера»: имя «протестантов» было атрибутировано тем, кто опротестовал заключение большинства. Оформление П. связано с деятельностью Лютера и Кальвина. В общем контексте критического пафоса Реформации Лютер выдвигает программу радикальной реформации западно-христианской Церкви. Отлученный от церкви папой, Лютер оказался перед выбором: идти дальше в своем противлении, или признать свою критическую позицию ошибочной и покаяться. Он выбирает первое: публично сжигает папскую буллу 1520 и начинает отрицать богоуста-новленность церковной иерархии. Таким образом, П. конституируется через окончательное отречение от Рима и вне-положение католичеству. 2) Одна из трех христианских конфессий (наряду с православием и католицизмом). Вероучение П. фундируется двумя базисными основоположениями: sola fide («только вера») и sola scriptura («только Писание»). Принцип sola fide предполагает предельную артикуляцию статуса веры как в рамках протестантского вероучения в целом, так и в рамках сотериологии (греч. soterion – спасение, logos – учение) – в особенности. П. подразумевает убежденность в совершенной ясности Библии, только приобщение к которой спасает человека. Для понимания не нужно никаких посредников (т.е. клира, что фундирует основополагающую идею П. о священстве всех верующих), никакой традиции (предания) – для этого нужна только вера во все, о чем сказано в Библии. Речь идет не о молчаливо-пассивном восприятии истин Писания, но об особом состоянии, которое выражается в любви и добрых делах, совершаемых не из-за страха вечных мучений, но по вере. Ответственность человека за свое спасение полагается в акте его личной веры, и никакая организация (речь идет о Церкви как о социальном институте) не в праве взять ее на себя. В принципе sola scriptura выражается намерение протестантов строить свою жизнь исключительно по слову Евангелия: только то, что указано в Св. Писании непосредственно, может быть объектом проповеди и примером для подражания. Однако нельзя считать протестантов теми, кто отрицает земную Церковь – П. пытается выстроить идеальную церковную организацию, наподобие той, которая существовала в Древней Церкви (от идеи «общества свободных во Христе» у Лютера до современных версий ривайвелизма – движению за возрождение идеалов апостольской церкви). Особенно ярко учение П. представлено в символических книгах: «Большой» и «Малый катехизис» Лютера (1529), «Аугсбургское исповедание» (1530) и «Апология Аугсбургского исповедания» (1530) Ф. Меланхтона, «Шмалькалденские члены» (1536) Лютера и «Формула согласия» (1580) – лютеранские; «Первый катехизис» Кальвина (1536), «Женевский катехизис» Кальвина (1545), «Женевское соглашение» его же (1551), «Галликанское исповедание или исповедание веры французских церквей», «Гейдельбергский катехизис» и др. – кальвинистские. Наиболее яркой чертой протестантской теологии является отказ от метафизической проблематики понимания истин веры в пользу их практического осмысления (этика, социальное служение, диакония). Особенной чертой протестантской теологии является и ее крайняя рационализация, только изредка опротестовываемая отдельными мыслителями. Питаясь в своем возникновении, во многом теми же источниками, что и мистика (идея непосредственного контакта души верующего с Богом, перенос акцента с внешней стороны культа на индивидуально-психологические, духовно-нравственные аспекты веры, т.е. предельно развивая основоположения теизма), П. практически не порождает мистической практики в классическом ее варианте (см. Квиетизм, Пиетизм). Организационно П. представлен множеством независимых церквей и сект, связанных как с традицией раннего П. (лютеранство, цвинглианство, кальвинизм, унитарианство, социнианство, мен-нонитство, англиканство и др.). Церковные организации П. продолжают дифференцироваться вплоть до настоящего времени и насчитывают на настоящий момент более 400 млн. человек. Наибольшее распространение П. получил в США, ФРГ, Скандинавских странах, Великобритании, Канаде, Швейцарии. Интеграционные интенции современного П. нашли свое выражение в создании всемирного Совета Церквей (Амстердам, 1948). 3) В расширительном смысле– историческая форма развития европейской культуры. Такое понимание П. конституировалось в философской традиции после Шлейер-махера, который (в отличие от Лейбница и Г. Калиста, определявших П. как религиозное течение) трактует его в качестве особой «исторической эпохи», что задает интерпретацию П. как специфического направления развития культуры. (См. также. Протестантская этика, Диалектическая теология).

    А.В. Васин

    ПРОТЕСТАНТСКАЯ ЭТИКА

    – система норм и ценностей, а также парадигма приоритетного поведения в рамках протестантизма (термин «П.Э.» введен в социологии религии и в контексте собственно протестантской литературы, как правило, не употребляется). В эволюции П.Э. могут быть выделены следующие этапы: 1) раннепротестантская этика, соответствующая ортодоксальной теологии, – 16 в. (Лютер, Кальвин); 2) неопротестантская этика, соответствующая либеральной теологии, – 18-19 вв. (Шлейермахер, Трельч, А. фон Гарнак и др.); 3) этика диалогического ригоризма, соответствующая диалектической теологии («теологии кризиса»), – первая треть 20 в. (К. Барт, Э. Бультман и др.); 4) этика «общей жизни», соответствующая радикальной («новой») теологии, – вторая треть 20 в. (Д. Бонхеффер и др.); 5) современная этика «безрелигиозного христианства» («этика освобождения»), соответствующая деконструктивистской теологии постмодерна, дифференцирующейся на теологию «смерти Бога» (Г. Ваханян, Г. Кокс, У. Гамильтон, П. ван Бурен и др. – см. Смерть субъекта) и теологию «смерти теологии» (Т. Аль-тицер, К. Рашке, М. Тейлор и др.). В ходе своей эволюции П.Э. претерпевает (при сохранении аксиологической определенности нравственных приоритетов) достаточно существенные трансформации: если для раннего протестантизма не типично ни развитие разветвленной концептуальной теологии как таковой, ни дисциплинарное конституирование нравственной теологии, и нравственный кодекс раннего протестантизма выступает в виде неформальной системы этических предписаний (ср. с жестко фиксированным декалогом), то для поздних версий протестантизма (начиная с либеральной теологии) характерно оформление эксплицитно артикулированных моральных систем. Несмотря на указанную специфику своего статуса (в сравнении с каноном евангельских заповедей), П.Э. выступает семантическим ядром протестантизма, и ее содержание является фундаментальным как для ранних доктрин эпохи Реформации, так и для современных модификаций протестантизма (см., например, доминирование моральных доказательств бытия Божьего в протестантизме – в отличие от приоритета онтологического, космологического и телеологического доказательств в католицизме и православии). Это обусловлено тем, что, достигая в протестантизме максимального своего проявления, теизм снимает как организационно-институционные, так и формально-ритуальные опосредования отношений между человеком и Богом: диалог не только фундирует, но и фактически исчерпывает их. Вера переживается как препоручение себя Богу, нахождение себя в Божьих руках, сакральный диалог не квантуется в дискретных актах откровения, но выступает непрерывным условием протекания жизни, требуя не спорадических всплесков отправления культа, но перманентного духовного соответствия ситуации диалога, неизменной чистоты, что делает моральные требования приоритетными по отношению к ритуальным, не сводя их, однако, к жестко фиксированному (и тем самым формальному) канону (ср. с нормативной унификацией этико-поведенческих требований в религиях нетеистического типа). Это делает человека моральным сувереном, ставя его перед необходимостью в уникальных условиях каждой конкретной жизненной ситуации осуществлять выбор, исходя не из буквы, а из духа нравственных заповедей. Предельная теистичность протестантизма задает в его контексте и подчеркнуто заостренную, экстремальную форму личностной артикулированности Бога: для протестантизма типичен акцент не на его трансцендентных характеристиках, а на параметрах человекосоразмерной персонифицированности. – В этой ситуации Христос не только выдвигается на передний план в структуре Троицы (характерный для протестантизма христоцентризм), но и артикулируется не столько в качестве олицетворенного Абсолюта, сколько в качестве олицетворяющего абсолютную моральность нравственного авторитета. В контексте развития новоевропейского рационализма для протестантизма типична интенция не столько на мифологическое, сколько на историческое толкование Иисуса: реконструкции «исторической биографии» Христа в либеральной теологии (фон Гарнак, Тюбингенская школа); идея непосредственного присутствия Христа в мире в радикальной теологии Бонхеффера; трактовка теологии как экспликации экзистенциально-нравственного смысла жизни Иисуса и трактовка Христа как высшего морального образца в теологии «смерти Бога» (Христос как «свободный человек, воодущевляющий других быть свободными» у Бурена) и т.д. Содержание П.Э., таким образом, имманентно самим основоположениям протестантизма: она не конституируется в специальную нравственную теологию именно в силу того, что семантически изоморфна протестантизму как таковому. Наряду со сказанным, снятие в протестантизме акцента с внешнего (доктринально-концептуального, культово-ритуального и нормативно-поведенческого) формализма не только придает особую значимость П.Э. в общей системе протестантизма, но и сообщает ей специфическую человекосоразмер-ность содержания, свободную от экстремальных парадигмаль-ных матриц (ср. с традиционной христианской аскетикой). Важнейшей тенденцией в развитии П.Э. является ее ориентация на раннехристианские идеалы любви и милосердия: от раннего «служить Богу есть не что иное, как служить ближнему, будь то ребенок, жена, слуга…, кто телесно или душевно в тебе нуждается; это и есть богослужение» у Лютера – до движения ривайвелизма (англ. revival – возрождение, пробуждение), выступившего с нравственной программой духовного пробуждения как возрождения истинной апостольской церкви (Д. Эдуардс, Ч. Финней, Д. Муди, Р. Тор-рей, Ч. Инвуд, К. Морган, П. Дьюис, Ф. Майер и др.) и актуализации исходного содержания тезиса «Бог есть любовь» в теологии «смерти Бога» («евангельский христианский атеизм» Альтицера, призыв Гамильтона к переходу «от проблем веры к реальности любви» и т.п.). В историческом разворачивании традиции протестантизма как содержательные, так и аксиологические основоположения П.Э. претерпевают существенную эволюцию. Для раннепротестантской этики характерна акцентировка идеи первородного греха, фундирующая собою трактовку природы человека как не способной (в обретенном после грехопадения качестве) к добру, что приводит к оформлению в раннем протестантизме парадигмы сотериологии, выражающейся тезисом «sola fide» – спасение «верой единой» (ср. с католической концепцией «добрых дел»). В этом контексте раннепротестантская этика актуализирует высказанную Августином идею «даром данной благодати», восходящую к библейскому сюжету о Дарах Святого Духа (I Кор, 12, 8-10). Гарантом спасения выступает крестная жертва Христа: исконно грешный, человек оправдан лишь этой искупительной жертвой («и оправданный, и грешный», по Лютеру), и личная вера в Спасителя есть, в первую очередь, доверие, поверение Богу и земной своей судьбы, и судьбы спасения своей души. В отличие от этого, в зрелом протестантизме оформляется идея так называемого безрелигиозного христианства, основанного на презумпции «совершеннолетия мира» (Бонхеффер): в современном своем состоянии «совершеннолетний мир», следуя требованиям «интеллектуальной честности», должен отказаться от «гипотезы Бога», служащей лишь эвфемизмом незнания, а следуя требованиям моральной самодостаточности – принять, наконец, на себя всю полноту моральной ответственности, доселе переадресуемой Богу, мыслимому в качестве «избавителя от нужд и проблем» (Гамильтон), и переориентироваться с индивидуалистских целей личного спасения на гуманистические цели альтруизма: «быть христианином не означает быть религиозным…, а означает быть человеком» (Бонхеффер). Исходная протестантская парадигма «даром данной благодати» заменяется парадигмой «заслуженной благодати», обретаемой посредством мирского служения людям (что, в принципе, не противоречит изначальной нраственной максиме Лютера о «служении ближнему»). В теологии «смерти Бога» христианство интерпретируется как учение не о Боге, но о бытии человека в миру, в условиях которого образ Христа указует человеку его место «рядом с ближним» – «в борьбе за справедливость» (Гамильтон). В этом контексте ригоризм П.Э. эволюционирует от ранней парадигмы sola fide и предопределенности морального статуса (по формулировке Лютера, вера пробуждается в сердце того и тогда, кого и когда Бог избрал ко спасению) – к концепции перфекционизма (англ. perfection – совершенство), т.е. совершенствования человеческой природы посредством не акцентированных в ран-непротестатской сотериологии «добрых дел». Механизмом морального очищения выступает каждодневное вершение блага, и последовательное, поэтапное совершенствование на пути добра есть путь к святости (см. акцентировку в позднем протестантизме Плодов Святого Духа (любовь, радость, мир, долготерпение, благодать, милосердие, вера, кротость, воздержание– Гал, 5: 22-23), принципиальное отличие которых от Даров Святого Духа заключается в том, что они возрастают постепенно, путем внутреннего совершенствования личности, – в то время как Дары Святого Духа даются в готовом виде). В рамках перфекционизма протестантизм гораздо более широко прорисовывает перспективы морального совершенствования, нежели другие христианские конфессии: если православие и католицизм признают возможность очищения лишь от так называемой личной греховности, то П.Э. предполагает возможность полного очищения (включая освобождение от первородного греха человечества) и достижение личной святости (перфекционистские «церкви святости», «движение святости» в рамках ривайвелизма и т.п.). Важнейшей сферой перфекционных усилий индивида мыслится в П.Э. сфера трудовая: успешность в той или иной (любой полезной) деятельности мыслится как свидетельство богоизбранности, и под дарованной благодатью понимается в этом контексте призвание, трактуемое как призвание к конкретному виду деятельности и, в конечном счете, как профессия. Бог призывает человека к тому или иному труду, даруя ему задатки и способности, с одной стороны, и спрашивая потом, хорошо ли он ими распорядился, – с другой. Иначе говоря, профессиональное призвание понимается как Божий призыв (ср. лат. vocatus – зов и англ. vocation – профессия, нем. однокоренные ruf и beruf и др.) Мастерство и его экономическая эффективность выступают, таким образом, как свидетельства богоизбранности, а постоянное совершенствование в своей специальности понято как моральный долг перед Богом, ответственность за исполнение услышанного призыва. В силу этого трудолюбие есть, с точки зрения П.Э., максимальная ценность («пуританская трудовая этика»). Профессионализм нужно реализовать, адаптировать социально. В этой связи профессиональная продуктивность и деловой успех выступают свидетельством достойного выполнения долга, леность же греховна, ибо праздный «не услышал» Божьего призыва. (В этой системе отсчета в протестантизме происходит реинтерпретация милосердия: если в католицизме призрение нищих – «людей Божьих» – богоугодно, то протестантизм видит милосердие в предоставлении возможности обучиться ремеслу и работать. Во многих протестантских странах с 16 в. действовало жесткое законодательство против бродяг). Концепция призвания как бого-угодности центрирует всю систему протестантских моральных добродетелей: бережливость и приумножение капитала (начиная от Лютера: получить меньшую прибыль при возможности получить большую – значит, с точки зрения П.Э., согрешить перед Богом), трудовое воспитание детей, прилежание, честность в исполнении трудовых обязательств и соглашений и т.п. В качестве аксиологического максимума в данной системе отсчета в П.Э. выступают ценности социального соответствия – как в культурно-правовом (обязательность и законопослушание), так и в технологическо-произ-водственном (прилежание и трудовая и технологическая дисциплина) – и ценности частной жизни (семья и личное совершенство). В качестве феномена европейской культуры П.Э., с одной стороны детерминирована в своем возникновении и содержании социокультурными факторами, характерными для процесса перехода от традиционного к индустриальному обществу (парадигма перфекционизма как следствие общей интенции новоевропейской культуры на индивидуализм; идея пребывания в руках Божьих как смягчение состояния индивидуального одиночества, вызванного деструкцией традиционных общностей в индустриальном контексте и др.); с другой – сама выступает фактором становления и развития нетрадиционного общества, являясь мощным стимулом разворачивания индустриализма и оформления нетрадиционного типа менталитета (см. Модернизации концепция), что было эксплицитно зафиксировано в философской традиции (У. Коббет, Дж. Тониоло, М. Вебер и др.).

    ПРОТИВОРЕЧИЕ

    – центральная категория диалектики. В принципе диалектика сводится к изучению П. в самой сущности предметов. Становление категории П. в истории философии связано с вопросом об источниках движения. При его обсуждении обнаружились две основные точки зрения, две концепции – метафизическая и диалектическая. Если для метафизика источник движения всякого предмета – толчок, какое-то внешнее обстоятельство или условие, то диалектик видит этот источник в самом предмете (предметах). Это особого рода отношение – отношение между противоположными (т.е. взаимосвязанными и в то же время существенно различающимися, взаимоисключающимися) сторонами, свойствами предмета, или П. «Противоречие, – писал Гегель, – …есть корень всякого движения и жизненности; лишь поскольку нечто имеет в самом себе противоречие, оно движется, имеет побуждение и деятельно». Существование П. связано с многообразием элементов единого целого. Всякое несоответствие, рассогласованность в его структуре означают возникновение П. И поскольку абсолютно устойчивого соответствия ни в одном реальном предмете нет, постольку П. носит универсальный характер, и мир находится в постоянном изменении и развитии. Рассогласованность в зарядах электронов и атомного ядра влечет изменение химического элемента; неспособность существующей теории объяснять новые факты требует создания новой теории, означающей скачок в развитии научного знания. Как правило, предмет представляет собой систему взаимодействующих П. Одни выражают борьбу внутренних сил в предмете (внутренние П.), др. характерны для связей с др. предметами (внешние П.). Например, ассимиляционно-диссимиляционные несоответствия, приводящие к росту живых организмов, являются внутренними П., в то время как П. организмов со средой суть внешние относительно этих организмов. Среди внутренних П. есть главные, основные, ведущие, непосредственно связанные с сущностью предмета, и неосновные, второстепенные, зависимые от основных и лежащие как бы на периферии его развития. Категория П. позволила сформулировать один из важнейших законов диалектики, ее «ядро», – закон единства и борьбы противоположностей. П. в формальной логике – отношение между двумя суждениями, из которых одно является отрицанием др.: А и не-А. Формально-логические П. недопустимы в строгом рассуждении, поскольку смешивают истину и ложь.

    В.Ф. Верное

    ПСИХОАНАЛИЗ

    – в узком значении – разработанный Фрейдом комплекс психодиагностических и психотерапевтических методов и теоретическое направление в психологии, ориентированное на изучение и объяснение бессознательных психических процессов и явлений. Распространение идей и принципов П. на комплекс гуманитарных дисциплин позволяет расширенно трактовать П. как совокупность теоретических и прикладных аспектов фрейдизма и постфрейдизма, в т.ч. в их обращении к осмыслению культуры, общества, человека, мировоззренческих и нравственных проблем. Так, творческая эволюция Фрейда сопровождалась увеличением удельного веса «метапсихологических» идей, включением положений «глубинной психологии» в контекст человеческого и социального бытия, а также конституированием (в т.ч., неявным) ряда мировоззренческих представлений. Мировоззренческие и «метапсихологические» изыскания Фрейд считал вторичными по отношению к идеям П. как клинической дисциплины. Вместе с тем ими фактически провозглашалась возможность приложения П. к проблематике философии, социологии, истории и т.д. Специфическим в таких концептуальных построениях было акцентирование роли и места неосознаваемых психических процессов и явлений, конфликтности человеческой природы, репрессивного характера культуры. Основой человеческого бытия провозглашались бессознательные детерминанты; эту часть своих построений Фрейд в плане понимания человеком своего месте в мире сравнивал с открытиями Коперника и Дарвина. П. изначально не являлся единым течением. Масштабность творчества Фрейда в сочетании с его неоднозначностью и противоречивостью способствовали возникновению критических и реформаторских версий П., в ряде случаев антитетичных своему источнику. Индивидуальная психология Адлера исходила из понимания человеческого существования как основанного на чувстве коллективности, социальности, являющегося главным в человеческой жизни. Главной мотивирующей силой человеческого поведения, по Адлеру, является стремление компенсировать возникшее в детстве под влиянием неблагоприятных факторов чувство неполноценности, самоутвердиться в обществе. Бессознательное трактуется не как биопсихическое, а как социальное, как бессознательный стиль жизни, обусловленный характером компенсации чувства неполноценности. Аналитическая психология Юнга исходит из постулирования наличия коллективного бессознательного, репрезентирующего в индивидуальной психике наследие опыта всех предыдущих поколений. Содержанием коллективного бессознательного, по Юнгу, являются архетипы – врожденные предрасположения к формированию неких универсальных символических форм. Юнг связывал с проявлением архетипов сновидения и культурные формы (мифы, искусство, религию). Неофрейдизм (Хорни, Салливан, Фромм) обращалась к осмыслению социокультурной детерминации (и даже всецелого задания у Салливана) человеческой природы, невротических расстройств, базовых моделей человеческого поведения. Возникшая в русле неофрейдизма психоистория Эриксона связывает стадии формирования «групповой идентичности» с 8 этапами жизненного цикла человека, стремится объяснить исторический процесс динамикой этой взаимосвязи. В «сексуально-экономической социологии» конструируется фрейдомарксистская концепция, исходящая из абсолютизации сексуальности и ее роли в индивидуальной психике и общественном развитии (Райх). Структурный П. (Лакан) постулируется языковая природа бессознательного. Экзистенциальный П. (Сартр, Бинсвангер) обращается к проблемам реализации человеком своей самости, своего подлинного существования.

    М.Н. Мазаник

    ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКАЯ ГЕРМЕНЕВТИКА

    – одно из психоаналитически ориентированных течений современной философии, являющее собой определенную совокупность модифицированных идей Фрейда и философской герменевтики, как теории и искусства истолкования, ориентированных на выявление подлинного смысла текстов. Создателем этого течения был немецкий исследователь А. Лоренцер. Существенно переформулировав фрейдовскую концепцию символики, Лоренцер стремился осуществить дальнейшее развитие герменевтических функций психоанализа. В отличие от Фрейда, Лоренцер утверждал, что формирование символов происходит не в бессознательном, а в сознании человека. При этом он проводил четкое различие между «символами» (соотносящимися с сознательными представлениями) и «стереотипами» (соотносящимися с бессознательными представлениями). Полагая, что символика формируется в процессе социализации человека, Лоренцер уделил внимание исследованию этих явлений, в т.ч. и проблемам лингвистической коммуникации.

    ПСИХОБИОГРАФИЯ

    (греч. psyche – душа и греч. biogra-phia – жизнеописание, история жизни; жизнь) – метод психологического анализа биографий и личностей конкретных исторических лиц и соответствующий ему жанр жизнеописаний, уделяющий особое внимание психическим факторам жизни и творчества людей. В основном сложился в конце 19 – начале 20 в. В значительной части своей развивается и реализуется в форме патографий. Особую роль в становлении П. сыграли патографические исследования Мебиуса (опубликовавшего работы о жизнедеятельности Гете, Руссо, Шопенгауэра, Р. Шумана и др.) и Фрейда (осуществившего изучение жизни и деятельности Леонардо да Винчи, В. Вильсона, Достоевского и др.). В 20 в. П. эволюционирует преимущественно в связи с психоаналитическими идеями и ориентациями. Одной из доминирующих новейших форм П. являются разнообразные психоисторические изыскания, восходящие к творчеству Эриксона, осуществившего исследования жизни и личности Франциска Ассизского, М. Ганди, М. Горького, Лютера и др. Как жанр жизнеописаний П. пользуется всевозрастающей популярностью.

    ПСИХОДРАМА

    (греч. psyche – душа и греч. drama – действие) – созданный Морено один из первых видов групповой психотерапии (группового психоанализа), в процессе которой пациенты играют роли, направленные на моделирование жизненно важных для них ситуаций, с целью диагностики, терапии и коррекции неадекватных состояний и реакций. П. (психодрамотерапия) может быть понята как оригинальный психотерапевтический театр контролируемой импровизации и ролевой игры, ориентированный, преимущественно, на групповое врачевание последствий ролевых конфликтов людей посредством реанимации их психосоциальной целостности, расширения сознания и внутреннего освобождения. В П. обычно выделяют следующие фазы: разминку, действие и интеграцию (последующее обсуждение). В качестве средств психодрамотерапии выступают ролевой тренинг (бихевиодрама) и педагогическая ролевая игра, включающие в себя терапевтический, педагогический и театральный компоненты. Эффективность этой групповой, игровой психотерапии в значительной мере обеспечивается благодаря ее ориентации на достижение группового катарсиса и изобретенным Морено конституентам (инструментам) П., к которым относятся: сцена, ведущий (директор), главный исполнитель (протагонист), партнеры (вспомогательные «Я»), группа людей, различные психодраматические техники (обмен ролями, дублирование, «зеркало», «репетиция будущего») и пр. Психодраматическое действие в качестве желаемого конечного результата обычно предполагает достижение максимально возможных значений понимания, инсайта и катарсиса (с соответствующим психотерапевтическим эффектом).

    ПСИХОЛОГИЯ

    (греч. psyche – душа, logos – учение, наука, слово) – наука о происхождении, развитии, функционировании и закономерностях психической жизни человека и животных. На протяжении более двух тысяч лет комплекс психологических идей и концепций создавался и развивался преимущественно философами (Платон, Аристотель, Декарт, Гоббс, Локк, Спиноза, Лейбниц, Гербарт, Дидро, Гельвеций, Брентано, Уотсон и др.), врачами (Алкмеон, Гиппократ, Ибн Сина и др.) и физиологами (Фехнер, Гельм-гольц, Бехтерев, Сеченов, Павлов и др.). Относительное дистанцирование П. от философии, медицины и физиологии и превращение ее в самостоятельную науку произошло во второй половине 19 в. в связи с деятельностью ряда ученых (Дарвин, Спенсер, Вундт, Г. Эббингауз, Фрейд, К. Левин и др.). В этот период были созданы корректные представления о предмете и методе П., ее функциях, целях и задачах, разработаны основы категориально-понятийного аппарата, выявлены основные проблемные поля, созданы оригинальные психологические теории и осуществлены первые собственно психологические эксперименты. В 20 в. П. стала одной из наиболее бурно развивающихся наук. Многомерная структура современной П. фиксируется в различных измерениях. К наиболее существенным из них относятся отрасли, течения, подходы и др. В различных классификационных схемах современной П. обычно выделяются около 40 ее отраслей, часть которых обрела относительно самостоятельный статус (возрастная П., зоопсихология, инженерная П., медицинская П., общая П., патопсихология, педагогическая П., социальная П. и др.). К доминирующим течениям (школам, направлениям) П. принято относить структурализм (Э. Титченер и др.), функционализм (Т. Рибо, Э. Клапаред, Дьюи, Р. Вуд-вортс и др,), бихевиоризм и необихевиоризм (Д. Уотсон, А. Вейс, У. Хантер, К. Лешли, Э. Толмен, К. Халл и др,), гештальтизм (М. Вертхеймер, В. Келер, К. Коффка и др.), фрейдизм и неофрейдизм (Фрейд, Фромм, Хорни, Салливан и др.). В ряду различных подходов, практикуемых психологами в 20 в., наибольшее распространение получили деятельностный, коммуникативный и системный подходы. Современное состояние и развитие П. характеризуется интенсивным ростом теоретических, прикладных и эмпирических исследований, расширением собственно психологических и пограничных разработок, широким использованием количественных методов, различных тестов, шкал, приборов и пр., компьютеризацией и активным взаимодействием с философией, социологией, кибернетикой, лингвистикой и др. науками и дисциплинами.

    И.М. Овчаренко

    ПСИХОЛОГИЯ МАСС

    – область психологии, предметом исследований которой являются природа, сущность, закономерности возникновения, формирования, функционирования и развития толп и масс, как специфических форм сообществ людей. Создана в конце 19 в. французским социологом и психологом Лебоном, итальянским психологом и юристом С. Сегеле (1868-1913) и др. Основное внимание уделяет исследованию психического склада, характерных свойств, черт, типов и поведения разнообразных толп и масс в относительно стандартных и нестандартных ситуациях. К числу традиционных предметов исследовательского интереса П.М. принято относить различные собрания людей, демонстрации, митинги, явления массовой эйфории, агрессии, паники, массовых психозов, массового вандализма и т.д. Значительное внимание П.М. уделяет изучению идей, мотивов, установок, настроений, мнений, эмоций, стереотипов мышления, механизмов и действий масс, вопросам поведения людей в толпе, взаимодействия личности и массы, индивида и толпы и т.д. В определенной мере П.М. ориентируется на сформулированный Г. Лебоном «психологический закон духовного единства толпы», согласно которому в позднейшей фазе формирования организованной толпы в ней происходит нивелирующая деперсонализация и деиндивидуализация людей, в силу чего на основе общих качеств, управляемых бессознательным, образуется временная «коллективная душа» толпы. В качестве методов исследования использует гамму традиционных методов познания психологии и социологии. П.М. оказала значительное влияние на формирование социальной психологии, социологии и развитие социальной мысли.

    ПСИХОСОМАТИКА

    (греч. psyche – душа, дух и греч. soma – тело) – междисциплинарное направление психологии, психиатрии и общей медицины, выступающее как комплекс теоретических воззрений и методов исследования, диагностики и терапии, основывающийся, преимущественно, на психоаналитически ориентированных представлениях о взаимосвязи психического и физиологического (душевного и телесного) и признании главенствующей роли психических факторов в поддержании здоровья, возникновении и лечении заболеваний. Понятие «психосоматический» впервые было использовано Гейнротом в 1818. Получило распространение в 30-50-х 20 в., когда в США началось издание журнала «Психосоматическая медицина» (1939) и было создано Американское психосоматическое общество (1950). Как междисциплинарное направление П. конституировалась в 50-х 20 в. вследствие теоретической, организационной и терапевтической деятельности ее основателей (Ф. Александер, С. Джелифф, Ф. Данар, Э. Вейсс, О. Инглиш и др.). По классификации Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) психосоматические нарушения относятся к группе психоневрозов с соматическими расстройствами. По мнению лидеров П., почти все заболевания в известной мере психосоматичны и более 50% органических болезней имеют психогенный характер. К ним относят: гипертонию, язву желудка, бронхиальную астму, сахарный диабет, ревматический артрит, болезни кожи, сексуальные расстройства, некоторые виды рака и мн. др. Основным методом психосоматического лечения является психотерапия, ориентированная на: 1) установление вытесненных в бессознательное влечений и желаний и выявление скрытых связей между психическими (эмоциональными, личностными) конфликтами и соматическими симптомами и 2) их коррекцию. Теоретические изыскания и психосоматическое лечение осуществляются в десятках научно-исследовательских и клинических центрах, расположенных, преимущественно, в США и Европе.

    ПУРАНЬ

    (санскр. puranam akhyanam – «древнее предание») – философско-религиозные памятники древне-индийской литературы, священные книги индуизма. Древнейшие из них относят к 6-8 вв. н.э. Канон индуистского писания состоит из 18 П. В зависимости от культа Божества, которому посвящены писания, выделяют П.: 1) вишнуистские; 2) шиваитские; 3) брахмаитские. По содержанию близки к древнеиндийскому эпосу (Веды, «Махабхарата»). В целом П. включают пять тематических разделов («пять примет» – pancalaksana): 1) космогония; 2) воссоединение циклически уничтожаемых и воссоздаваемых миров; 3) родословную богов и святых отшельников – Риши; 4) историю эпох и пра-отцев рода человеческого (Ману); 5) родословные царских династий Индии. По названию и содержанию П. характеризуются следующим образом: 1) Брахма-П. (или Ади-П.), П. начала, посвящена святилищу в Ориесе; 2) Падма-П., миф о творении мира Брамой и др. мифология; 3) Вишну-П., древнейшая культовая книга вишнуизма; 4) Вайю-П., шиваит-ский культ; 5) Бхагавата-П., о воплощениях Вишну; 6) На-рада-П., учение о бхакти, любви к Богу как путь спасения; 7) Маркандейя-П., примыкает к Махабхарате; 8) Агни-П., выделяется энциклопедическим характером изложения древнего учения, вложена в уста Бога Агни; 9) Бхавишьят-П., П. пророчеств; 10) Брахмавайварта-П., мифы о Богине Пракрита, Первоматери, о слоноголовом Боге Ганеше, Кришне-Вишну, 11) Линга-П., о мистической символике шиваизма; 12) Вараха-П., собрание вишнуистских молитв и ритуалов; 13) Сканда-П., цикл эпических произведений; 14) Вамана-П., о воплощениях Вишну; 15) Карма-П., учение об эманациях Шивы; 16) Матсья-П., включает миф о спасении человечества Ману во время потопа, посланного Вишну на очищение Земли; 17) Гаруда-П., о прославлении Вишну птицей Гаруда; 18) Брахманда-П., о сотворении мира из яйца Брамы. Философия П. – философия эзотерических учений индуизма.









    Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх